Маруся-3. Попасть не напасть

Детская, все кругом спокойно, уютно, комната большая и светлая, отделана деревом, выдержана в теплых золотистых тонах, большой ковер на полу, тяжелые шторы, все это в гамме оттенков от золотистого — до светло-коричневого, и на полу, рядом с кроваткой Нила, словно черное пятно.

Труп.

В плаще.

Ну, выть и орать госпожа Благовещенская не стала, чай, не дура-девка. Вместо этого она взяла себя в руки, подошла, присела рядом и поглядела на лицо трупа. Как-то так он свалился набок...

— ... Шуйский, ...!!!

Там еще кое-что было сказано, и до, и после фамилии, но даме такие выражения употреблять не комильфо. Так что прозвучала только одна фамилия — и точка.

— ...? — заинтересовался выражением бабушки маленький Нил.

Александра Александровна даже отреагировать не успела. Примчались ее муж, Ваня, Петя...

И вот хоть кто б оказался оригинален!

— ... Шуйский, ...!!!

Разнились только эпитеты, а экспрессии у всех хватало.

Решение принял Ваня.

— Надо срочно гонца к Романову! Срочно!!!

* * *

Дурдом?

Нет, дом Храмовых.

Ровно через полчаса там началось такое, что даже злющий цепной кобель на заднем дворе спрятался в будку и, от греха подальше, вцепился в кость. Лишь бы не гавкнуть.

А то и ему достанется.

Романов прилетел лично, удостоверился, что в детской на ковре лежит дохлый Шуйский — и началось!

Допрашивали — всех!

Охрану, слуг, служанок, домочадцев... если б кто еще и что-то сказать мог! А так!

Ничего не видел, ничего не знаю...

Но Шуйский-то здесь!?

И померши!

От чего?

Да кто ж его знает! От угрызений совести сдох, наверное!

Змеиный укус на кисти руки?

А тут есть одно крохотное 'но'. Укус-то не змеиный, укус вполне человеческий. Ну, схватил он ребенка, а тот его укусил. И что?

Если б так все помирали...

Пошел, поругался с человеком, укусил его — и готово? Если бы! Некоторых хоть ты с ног до головы искусай — не поможет. А тут — сердечный приступ?

Да судя по рассказам знакомых, у Шуйского отродясь сердца не было, такую сволочь еще поискать было! А детский укус Романов вообще во внимание не принял. Все дети кусаются. И человечество еще не вымерло.

Но как-то происходящее объяснить надо?

Надо!

А как?

Оставалось попробовать расспросить Нила, как-никак почти трехлетний малыш — это не бессмысленная кукла в пеленках. Он и разговаривал уже вполне прилично.

Разговор, правда, происходил в присутствии Вани и Пети, но это Романов понимал. Попробуйте сами, допросите малыша. Да просто поговорите с ним без родителей! Еще и не получится. Либо от вас удерут, либо разревутся, либо...

Есть такие дети, которые с кем хочешь поговорят, но это не правило, а исключение. Так что...

— Нил, скажи мне, ты видел дядю?

— Дядя бяка.

Романов подумал, что это — очень точное определение Шуйского. Но....

— А ночью он к вам приходил? Ты его ночью видел?

— Видел. Дядя бяка, он хвать, а я его ам!

Нил звучно щелкнул аж двенадцатью зубами.

— А что дядя?

— Дядя бух.

— А ты?

— Я баюшки...

Игорь Никодимович крутил так и этак, но в результате подвел итог.

— Видимо, Шуйский хотел или похитить или убить детей. Похитить, наверное. Убить можно бы и проще, у него нашли несколько амулетов, которые способны были убить в доме все живое.

— Брррррр! — поежился Ваня.

Романов успокаивающе похлопал его по плечу.

— Не переживайте, молодой человек. Видимо, Шуйский просто перенервничал. Вчерашний день ему тяжело дался, а тут еще похищение детей... когда он вытащил Нила из кровати, малыш его укусил.

— Там кусать-то еще нечем, — буркнул Ваня.

— А все равно. Это оказалось последней каплей. Подозреваю, что Василий Шуйский умер просто от шока. От нервов, от страха... сердце разорвалось.

— Жаль, оно так долго продержалось, — буркнул Ваня. — Пораньше бы.

Романов ханжески покачал головой, мол, нельзя желать гибели ближнему своему, но в душе был полностью согласен с Ваней.

Действительно, сдох бы раньше — всем бы легче было.

— Странно, что малыш шуметь не стал.

Петя, который так же присутствовал при разговоре, фыркнул.

— А что странного? Малыш просто не понял, что происходит. Дядя пришел,, дядя лег на пол... может, он няньку и позвал, но та не отозвалась.

— Не могла отозваться, — педантично поправил Игорь Никодимович.

— Вот. Нилушка у нас мальчик спокойный, он просто вернулся в кроватку и уснул.

Романов хмыкнул.

— Сам бы не видел — не поверил бы.

— Чего только в жизни не случается, — развел руками Благовещенский-старший, присутствовавший при разговоре. — Игорь Никодимович, как там моя невестка?

— Мария Ивановна пока без изменений.

— Это хорошо или плохо? — не понял Ваня.

Романов пожал плечами.

— Сложно сказать. В ее состоянии все, что не несет ухудшений — уже благо.

Спорить с этим было сложно.

— Мы к ней сегодня собираемся...

Романов только кивнул.

А что тут скажешь?

Я надеюсь, что Мария Ивановна выживет? Так он не надеялся. И даже не верил.

Надеюсь, что все будет хорошо? Увы...

Что тут скажешь. Просто посоветовать держаться — и заняться своим делом.

* * *

— Ваня, ты мне не хочешь ничего рассказать?

Виктор Николаевич не особенно верил в инфаркт у Шуйского. Но...

— Не хочу, — прямо ответил Иван Синютин.

— Но можешь, — теперь мужчина уже не спрашивал — утверждал.

Ваня пожал печами.

— Могу, да, но это не мой секрет.

— Вот даже как?

— Маша сделала все, чтобы защитить детей, — обтекаемо выразился Ваня. — Ради них она готова была жизнь положить, а уж чтобы кто-то причинил им вред... такого она допустить не могла. Никак.

Благовещенский медленно кивнул.

— Ты знаешь, что именно она сделала?

— Я не маг.

— Но догадываешься?

— У меня есть все Машины записи. Более того, Маша распорядилась, если что-то случится, отдать их мне. Такое вот наследство от сестры.

— Богатое наследство.

Благовещенский не иронизировал. Новый подход к магии, новое решение старых задач, нестандартное применение... он уже успел оценить Марию Храмову по достоинству. За такие записи маги готовы будут левую руку отдать. А у Вани цена будет куда как дешевле.

— Да, — кивнул Ваня. На миг в уголке глаза блеснула слеза, но парень подавил предательские спазмы в горле, и продолжил. — Я к ним не притронусь, пока Маша жива.

— Потом посоветуйся со мной. Не хотелось бы, чтобы тебя обманули.

— Посоветуюсь, — согласился Иван.

Советоваться он собрался не только с Благовещенским, и тот отлично все понял. Но стоит ли спорить?

Своего он не упустит, а условия постарается предложить выгодные.

— Романов не пытался наложить на записи руку?

Ваня улыбнулся. Первый раз за весь разговор, весело и искренне.

— Пытался.

— И?

— И получил записи. Маша все делает в нескольких экземплярах и на отдельных листах. Потом собирает листы в папки, сверху кладет перечень заклинаний... Выдернуть нужные — дело пяти минут. Потом сделать копию и положить на место.

— И все разработки остаются у нее. Умно.

Ваня кивнул.

Это Благовещенский еще не знал, что на каждое заклинание придумано несколько вариантов 'с подвохом'. К примеру, можно ускорить рост огурцов.

А можно его так ускорить, что все огурцы... они вырастут. Но цвет у них будет фиолетовый.

Поди, продай такие.

Можно, конечно, но купят ли? Или вкус поменяется. Будет, как вата.

Маша это предусмотрела, и Ване объясняла, что и как действует. Половина слов была для него китайской грамотой, но ориентировался он в работе сестры неплохо.

— Маша вообще умничка.

Виктор Николаевич был с этим согласен. Какая была бы невестка! Чудо!

Дарью он не особо любил, скажем честно. В семью принял, относился ровно, защищал, берег, но...

Всегда это жутковатое слово из двух букв.

Дарья ему не нравилась своей непорядочностью.

Она связалась с женатым мужчиной, полезла в чужую семью, в которой, на минуточку, есть несовершеннолетние дети. За такое от судьбы втрое прилетает, но не о судьбе речь, о порядочности.

Хороший это поступок?

Не надо петь о любви, если любишь, как раз все для любимого и сделаешь. Даже откажешься от него, лишь бы единственному в мире человеку плохо не было. А вот так...

Это не любовь.

Это похоть, плюс жажда власти и денег, плюс моральная распущенность... даже его Сашенька, будем честны, полезла не в чужую семью. Она полезла утешать страдальца.

Холостого.

Без детей.

Что Храмов не пожелал жениться — вопрос другой, но Александра Александровна за свою глупость была наказана быстро и жестоко. Дарью провидение покарало позднее. И Виктор Николаевич был в этом свято уверен.

Не любил же он Дарью именно за непорядочность. Скажем честно — если человек однажды оказался способен на подлость, то и в дальнейшем ему доверять не стоит. Это как с волком, который попробовал крови — он станет людоедом. Он будет убивать.

Вот и здесь то же самое.

Дарья поступила подло — она поступит так же еще раз. И даже не раз. И поступила.

За что, собственно, и поплатилась. Дочерью и рассудком.

За что поплатился Александр?

Да было за что. Если выбираешь делать карьеру не талантом, а этим самым... торгуя собой... чего ты ждешь-то? Конечно, тебе прилетит. На том и мир стоит, что каждое действие равно противодействию. Это закон природы, и хотя о нем можно забыть, обойти его не получится.

Но вслух Благовещенский ничего этого не сказал. Зачем?

Если Ваня поумнеет, он это и сам поймет. Если нет — к чему метать бисер перед хрюшкой?

— Я прикажу заложить карету.

— Спасибо, — Ваня посмотрел признательно и грустно. — Если бы не вы... мы бы могли не справиться.

Виктор Николаевич положил парню руку на плечо. И был он ростом ниже Ивана, и внушительно не смотрелся в простой пиджачной паре, а поди ж ты!

— Не переживай... племянник. Справимся. Веник поодиночке ломают, а вместе мы — сила.

— Спасибо.

Ваня умчался, а Виктор Николаевич какое-то время еще смотрел в окно.

Что за сила у малыша?

Вот ни разу он не верил, что Шуйский умер от переживаний. Магия?

Но в таком возрасте?

Малышу еще пяти лет нет, а сила уже прорезалась, и силу свою он контролирует, определенно. Иначе бы Ваня себя по-другому вел. Волновался, тревожился... а он спокоен.

Почему?

Потому что знает, что именно происходит. Знает...

Определенно, Нила надо сохранить в семье. Как только княжна Горская умрет, надо заявить о родстве и признавать малыша. Не сыном Александра, так братом. Подумаешь, эка невидаль...

Надо с женой об этом поговорить.

Александра поймет.

Конечно, придется себя слегка... дискредитировать, но это еще подумать, как преподнести. Можно и так, что сочинители романов обрыдаются. И смеяться никто не будет.

К примеру, случилось.

А Виктор был влюблен, безумно и безнадежно, и предложил свою помощь беременной девушке. Дальше — см. те же романы. Они друг друга полюбили, поженились, нарожали детей... то есть сначала поженились, а потом жена его полюбила по-настоящему.

А Храмов так и не женился, потому что его сердце было разбито.

Это, конечно, надо еще обдумать. Но ради такого сокровища как Нил, большинство глав юртов себя не то, что рогоносцами — копытоносцами выставить согласятся.

Определенно, надо действовать.

И Виктор Николаевич отправился к супруге. Ему нужен был хороший совет.

* * *

— Что, простите, обнаружено?!

— Змеиный яд.

Лаборант был бледен и откровенно трусил, но на Романова смотрел непреклонно. Хоть ты меня тут казни, а была, была гадюка. Или — кто?

— Чей яд-то?

— Тайпана.

— ЧЕЙ!?

Тут воображение у Романова окончательно отключилось.

— Тайпан — это такая змея, семейства аспидовых. Он же Oxyuranus scutellatus.

Если б Романовы это о чем-то говорило.

— И это этот оксиурановый...

— Это самая крупная и самая ядовитая змея Австралии.

— Чья,, прости, змея!?

— Австралии. И еще Новой Гвинеи.

Игорь Никодимович закатил глаза.

— Ну и как этот...

— Тайпан...

— Да тайпан, оказался здесь?

— Не могу знать, ваше...

— Цыц. Привезти его могли?

Лаборант немного подумал.

— Сложный вопрос. Вообще, могли, но это очень долго, очень дорого и вообще, его никто дома не держит. Одна ошибка, и...

Романов подумал, могла ли приютить змейку княжна Горская...

— Он агрессивен?

— Очень.

Тогда не могла. Как-никак, у нее двое детей. Но откуда тогда взялся тайпан?

— Это точно такая змея?

— Абсолютно точно, Игорь Никодимович. Яд необычайно силен. Обычно человек с укусом тайпана может прожить до двенадцати часов, но в этот раз смерть наступила почти мгновенно.

— Откуда вы знаете, что это яд тайпана?

— У нас в лаборатории есть немного. Как вы знаете, змеиный яд отличается...

— Не знаю, — оборвал Романов. — Мне достаточно, что вы знаете, о чем говорите.

— Это определенно тайпан, — кивнул лаборант. — Ваше высокопревосходительство...

Романов махнул рукой. В рабочей обстановке он разрешал общаться без чинов, пока их все проговоришь — уже завтра наступит.

— Значит, тайпан. Они есть в Москве — живые?

— Вряд ли, ваше высокопревосходительство. Даже у нас в зоопарке его нет, хотя ...

Романов оборвал и этот словесный поток.

Ну не Шуйский же с собой тайпана притащил? Это уж вовсе бред!

Или не бред?

Надо сказать Благовещенскому, пусть дом проверит. А что?

Убивал же какой-то гад с помощью змеи, запускал ее в вентиляцию — и все, отпевай да хорони. Может, и тут нечто подобное планировалось?

Жаль, что Шуйский так быстро помер. Романов не отказался бы его расспросить подробнее.

* * *

Шесть человек.

Виктор Николаевич с супругой — в простом платье, приличествующем купеческому званию. Добротное качественное сукно, лучше многих шелков, у жены кольцо и серьги, но очень тонкой работы, понимающему взгляду сразу ясно станет, стоил этот гарнитур дороже иного домика.

У мужа такие же непривлекательные внешне, но безумно дорогие часы.

Для тех, кто разбирается.

Ваня — в светлой пиджачной паре. Петя в наряде мальчика из хорошей семьи — рубашка, бриджи, пиджачок в талию, Нил в матросском костюмчике, Андрейка в кружевах...

Респектабельно.

Но пропуск у них все равно проверили. Мало ли что? Мало ли кто?

В противовес им, Александр Благовещенский выглядел так... краше в гроб кладут.

Растрепанные волосы, серое лицо, запавшие глаза...

Прошедшая ночь словно стесала с его лица излишки плоти, заставила осунуться, и как ни странно, помолодеть. Он выглядел совсем бледным и очень грустным.

— Сашенька! — ахнула Александра Александровна.

— Да, мама.

— Что Машенька?

— Без изменений.

— До сих пор? — искренне удивилась Александра Александровна.

— Доктора сами озадачены.

И причем — в лучшую сторону. У Александра создавалось впечатление, что к этому времени Маша уже должна была быть мертва. А она...