Обернувшись на шум за спиной, Шизури с удовлетворением отметила, что не зря не стала списывать Хесс за спиной. В отличии от наци София явно готовилась к жесткой схватке и стоило только начаться свистопляске реализовала открывшуюся возможность на полную. Ближайший к ней стоящий придурок, похоже, даже не успел осознать, что произошло, когда она его свалила и не дала подняться хорошо поставленными пинками. А потом она принялась за все еще оглушенного доской бедолагу: красивым, показательным ударом ногой с разворота, отправив того в спасительный нокаут.
Итог краткой, едва ли больше нескольких секунд, потасовки был довольно неожидан стороннему зрителю. Две девушки одержали победу над группой крепких и рослых молодчиков, не получив никакого урона. Четверо амбалов валялись на земле, вяло шевелясь и тихо матерясь без всякого огонька. Единственный стоящий на ногах нацист, тот, которому Мугино походя сломала нос, тоже выглядел не особо браво.
— Су*ка! Ты мне ноф сломала, — закрыв ладонью пострадавшее место, прогундосил свои возмущения нацист. Он так до конца и не понял, чем ему грозит подобная инициатива. Похоже, Мугино сильно поторопилась, сочтя этого полyдyрка самым сообразительным. — Да вы хоть знаете, что с вами за это сделают? Мы не какие-то там жалкие подражатели, подмазывающиеся к Империи! Мы под очень серьезными людьми ходим!
— Даже не знаю? А что с нами сделают? — скривилась Мугино, слушая эту оторванную от реальности белиберду. И почему почти каждая шестерка, даже самая распоследняя, отчего-то уверена в своей ценности? — Наверное, поблагодарят, что почистили будущий состав Имперцев от откровенного мусора, коим вы являетесь. Не думаю, что кто-то захочет связываться с такими эпичными неудачниками. Ты до сих пор этого не понял? София, может разъяснишь ему спорные моменты? Чтобы он, так сказать, нутром все это почуял?
— Хех. Это я с удовольствием, — С удовольствием приняла начатую игру София, картинно разминая руки и кровожадненько ухмыляясь. Похоже сама мысль покошмарить имперца затронула какие-то глубинные струны в её душе. Настолько, что она даже не сильно возникала компанией бывшей подружки. — Не волнуйся, ушлeпок, больно будет только в самом начале.
И нациста проняло. Похоже его мозг наконец полностью соотнес картинку уроботанных в ноль и валяющихся на земле подельников, двух девушек, которые обеспечили это и не самые завуалированные угрозы в его адрес. А возможно, на него так подействовала неумолимо приближающаяся к нему Хесс с не самыми мирными намерениями.
По крайней мере, развязки тот ждать не стал. Вместо этого завопил неожиданно тонким писком и выдал настолько шикарный старт, что у Софии, лучшей легкоатлетки Уинслоу, а то и во всем городе, в своей возрастной группе, просто не было ни шанса его нагнать! Вот что страх животворящий с людьми делает! Какие таланты открывает! Этому мyдaку бы в спорт податься, а не к нацистам, всяко больше пользы бы было.
— Тьфу... Вот ведь трусливая пaдаль! — Ожидаемо не прониклась София только что обнаруженными талантами нациста. Вместо этого она злобно сплюнула в сторону, куда паникующий верзила испарился, а после резко развернулась лицом к Мэдисон, — а пять минут назад уверял, что я ему пятки вылизывать буду. Дeрьма кусок... Эх... Спасибо за помощь. Не думала, что после всего что между нами произошло, ты меня поддержишь.
— София, давай без этой мелочности и подозрений. Между нами много чего было и, скорее всего, будет, но это отнюдь не значит, что я считаю тебя врагом, — устало закатила глаза Мугино, давая ответ на незаданный вопрос. — Во-первых, терпеть ненавижу нацистов, убогая идеология для тупого скота. Во-вторых, в последнее время вообще не перевариваю сценки наподобие той, что сейчас застала. Уж тебе ли об этом не знать?
Хесс в ответ на это лишь досадливо поморщилась, но, вопреки ожиданиям, не стала развивать прозвучавшую прямым текстом мысль. Мысль о том, что сегодняшний эпизод мало чем отличался от подобных же эпизодов травли над Тейлор. И это уже было показателем, раньше она бы ни за что не стерпела бы подобный вывод. Похоже все-таки 'кулакотерапия', усугубленная продвинутой дyрью от Патрика дала свои результаты.
София вообще в последний месяц демонстрировала повышенный уровень адекватности. Не лезла на рожон, не самоутверждалась за чужой счет, да и в целом, особо заметной и уже привычной агрессии не проявляла. Она, конечно, оставалась той еще грубой и несдержанной стервой, но теперь во всем этом практически не ощущалось той болезненности и неуравновешенности. Оно и логично, природная агрессивность, пробелы в воспитании и специфичное мировоззрение никуда от Хесс не делись.
Интересно, этот терапевтический эффект постоянен? Или все же спустя время следует повторить 'лечение' для закрепления результата? Судя по 'клиентам' Томы, эффект все-таки постоянный или очень растянутый по времени, но Мугино откровенно сомневалась, что смогла без помарок повторить его уникальный метод 'лечения'. Следовательно, за Софией надо приглядывать, чисто из интереса, во что подобное выльется... Как-никак первый опыт на ниве 'кулачного' перевоспитания. Слава не в счет.
— По крайней мере, честно, — спустя долгую паузу все-таки ответила София, кивнув при этом каким-то своим мыслям. — Неужели... неужели я на них настолько похожа в такие моменты? Не важно... Кстати, я тут долго думала насчет того, что ты мне сказала. Ну после той позорной истерики, что я тебе устроила после того как пришла в себя...
Шизури припомнила тот эпизод. Хотя исключительно истерикой это было сложно назвать. Скорее уж эмоциональный откат от всего пережитого. Лекарство, которое Патрик на коленке смастерил, имело неприятный побочный эффект, заключающийся как раз-таки в повышенном самокопании и ненужной говорливости и искренности. Короче говоря, Софию пробило на исповедь. И похоже для Хесс это стало последней каплей. Она то начинала истерически смеяться, то навзрыд рыдать. Металась из крайности в крайность, короче говоря.
К несчастью для неё, Мугино не была тонким и чутким психологом, так что надолго её не хватило. Поэтому, быстро устав от всей этой галиматьи, эспер не нашла более умного варианта, чем надавать разошедшейся девушке увесистых затрещин и высказать все, что она вообще думает, как о ней, так и о ситуации в целом. Как ни странно, заткнуть таким образом её получилось, но, похоже, какие-то побочные эффекты от подобного решения имели место быть.
— Ах ты, мелкая дрянь! — неожиданно напомнил о своем существовании первый, получивший на орехи от Мугино, амбал. Каким-то невероятным усилием тот поднялся с земли и встал, пусть и скособочившись. Страдание было крупными буквами написано на его белом, как мел, лице. — Да я тебя на ремни порежу, ш*лава!
В подтверждение своих слов громила достал из заднего кармана балисонг (нож-бабочка), одним отработанным движением приводя его в боевую готовность. После чего медленно, едва переставляя ноги, направился в сторону девушек. Его настойчивости можно было только позавидовать, обычно после такого удара мужчину уже ничего не заботит, не говоря уж о продолжении боя.
Но Мугино не стала восхищаться такой волей. Для неё подобная выходка выглядела полным и решительным суицидом. Возможно, он и хорош с этой зубочисткой, но с такой скованностью движений и явной дезориентацией атака на неё была откровенным самоубийством. Особенно учитывая то, что эсперу не сильно понравилось то, как бесцеремонно прервали её разговор с спортсменкой.
София явно хотела ей что-то сказать, притом это что-то было напрямую связано с прошлым разговором между ними. Шизури было искренне любопытно узнать, какие выводы сделала Хесс из всего произошедшего. И тот факт, что какой-то левый вырoдок посмел вклиниться и помешать общению, нисколько не прибавил эсперу человеколюбия. Особенно по отношению к этой нацисткой свинье, которого-то и изначально Мугино за человека не считала.
— Брось железяку, придурок. Брось, я сказала! — рявкнула Мугино добавляя стали в свой голос. К её радости подобные интонации уже начинали вполне себе внушительно звучать, а не как в самом начале — срывались в привычный старой Мэдисон писк. А это означало, что уже очень скоро её голос вновь будет полностью при ней. Впрочем, на этого камикадзе вопль не подействовал, тот только еще больше оскалился, немного неуклюже взмахнув ножичком и слегка нарастив темп, — — Ах ты мелкая дрянь, — неожиданно напомнил о своем существовании первый получивший на орехи от Мугино амбал. Каким-то невероятным усилием тот поднялся с земли и встал, пусть и скособочившись. Страдание было крупными буквами написано на его белом, как мел, лице. — да я тебя на ремни порежу, ш*лава!
В подтверждение своих слов громила достал из заднего кармана балисонг (нож-бабочка), одним отработанным движением приводя его в боевую готовность. После чего медленно, едва переставляя ноги, направился в сторону девушек. Его настойчивости можно было только позавидовать, обычно после такого удара мужчину уже ничего не заботит, не говоря уж о продолжении боя.
Но Мугино не стала восхищаться такой волей. Для неё подобная выходка выглядела полным и решительным суицидом. Возможно он и хорош с этой зубочисткой, но с такой скованностью движений и явной дезориентацией атака на неё была откровенным самоубийством. Особенно учитывая то, что эсперу не сильно понравилось то, как бесцеремонно прервали её разговор с спортсменкой.
София явно хотела её что-то сказать, притом это что-то было напрямую связано с прошлым разговором между ними. Шизури было искренне любопытно узнать какие выводы сделала Хесс из всего произошедшего. И тот факт, что какой-то левый вырoдок посмел вклиниться и помешать общению, нисколько не прибавил эсперу человеколюбия. Особенно по отношению к этой нацисткой свинье, которого-то и изначально Мугино за человека не считала.
— Брось железяку придурок. Брось я сказала! — рявкнула Мугино добавляя стали в свой голос. К её радости подобные интонации уже начинали вполне себе внушительно звучать, а не как в самом начале срывались в привычный старой Мэдисон писк. А это означало, что уже очень скоро её голос вновь будет полностью при ней. Впрочем, на этого камикадзе вопль не подействовал, тот только еще больше оскалился, немного неуклюже взмахнув ножичком и слегка нарастив темп. — А не то ведь еще порежешься, дятел.
Как и следовало ожидать, внимать чистосердечному полезному совету и, тем более, здравому смыслу, громила не стал. Похоже, он просто не умел этого делать. Мугино тяжело вздохнула и, на вопросительный взгляд Софии, сокрушенно развела руками, взглядом попросив её не вмешиваться. Хесс понятливо кивнула и отступила на пару шагов подальше от разворачивающейся драмы.
Шизури же наоборот, сделала шаг навстречу, разминая руки. Что ж, этот экземпляр явно не удовлетворился полученным ударом и явно напрашивается на добавку. Разве может она отказать в столь настойчивой просьбе? Раз уж этот придyрок так яро напрашивается? Остается только один вопрос, что именно сломать этому мазохисту? Руку или ограничиться пальцами? Оставлять его с легко сходящими синяками Мугино даже не думала.
Однако до самого избиения и, тем более, ломания костей, дело не дошло, к сожалению. Шизури только рассчитывала, как более выгодно будет обезоружить этого неудачника, когда в дело вступила еще одна сторона. То, что поблизости начал ошиваться еще один человек, эспер заметила и была готова, в случае чего, к еще одной атаке. Но она не ожидала такой развязки.
Так как неожиданный свидетель предпочёл прервать атаку нациста. Прямо в руку с зажатым ножом, прилетел небольшой, но увесистый камешек. С довольно приличной силой он врезался в запястье и громила, не ожидавший такой подставы, взвыл от боли, уронил нож и затряс поврежденной конечностью.
Бросок был очень хорош. Великолепен даже. Особенно учитывая, что дистанция была больше сорока метров, почти пятьдесят, тем более что попадание не было случайно. Бросавшая именно туда и целилась, Мугино могла побиться об заклад насчет этого. Да... именно бросавшая. Сейчас к месту потасовки на всех парах подходила миловидная девушка одного возраста с Софией, буквально источая видимые эманации ярости и злости.
— Какого хрена здесь происходит!? — Рявкнуло подошедшее, наконец, создание уверенным, приятным, пусть и весьма злобным, голосом. Притом, увидев её, вскинувшийся было нацист, внезапно ужался едва ли не в два раза и попытался стать как можно менее заметным. Выглядело это комично, особенно учитывая, что девушка перла именно на него, не замечая никаких препятствий. Ответа на свой вопрос она не требовала, вероятно он был риторическим: — Кабан, ты совсем берега потерял? Недоумок, твой куцый мозг не в состоянии уместить простейшие правила? Никаких! Серьезных! Драк! В Уинслоу!!!
— С-Сабрина, постой, я... — пролепетал, резко потерявший весь свой боевой настрой, нацист, бледнея от воплей девушки еще сильнее. Он попытался отшатнуться, так как последние слова это 'милое создание' проорало ему прямо в ухо, но не получилось. Скандалистка схватила его за воротник и несколько раз встряхнула, как нашкодившего котенка. Тот факт, что 'питомец' был выше её на полторы головы и в два раза шире, делал это зрелище еще более комичным. — ...Я. Это не моя вина! Меня подбил на это Гил... А драку вообще не мы, а они начали!
— О да, конечно! Так и вижу картинку того, как эти двое без всяких причин подходят и начинают вас, таких безобидных и пушистых, метелить, — аж скривилась от последних слов Сабрина, которой не понравился настолько детский перевод стрелок, — а этого выродка Гила я уже встретила, окровавленного и, похоже, даже обоссавшегося. Нечего сказать... 'Герой'.
— Ну, чисто технически, первый удар нанесла я, — решила вмешаться в это выяснения отношений Мугино. Ей немного не понравилось, что не дали сломать недоумку пару лишних костей, но увиденное зрелище с лихвой искупало это неудовольствие, — так что, как минимум, в этом, твой поросеночек тебе не соврал.
— Он не мой! Ну, не совсем, к его счастью, а не то давно бы прибила идиота, — резко развернула голову девушка и попыталась прожечь Шизури грозным взглядом. Не получилось, но попытка была довольно хорошей... для пятнадцатилетней. — И меня совсем не волнует кто начал! Больше — КТО и КАК закончил. Поножовщина на территории Уинслоу — это нарушение прямого запрета! И если Кабану не хватает мозгов осознать последствия подобного поступка, то мне совсем не хочется даже самым краем влипать в эту историю!
Высокую блондинку, с тонкими и резкими, но гармоничными чертами лица, голубыми глазами, угрожающе прищуренными в этот момент, и довольно женственной фигуркой можно было назвать красавицей. Её даже пацанский прикид не сильно портил, наоборот, придавал своеобразный шарм образу. Косметикой девушка явно пренебрегала, но было в ней что-то от естественной красоты, которую штукатурить — только портить.
И еще... Мугино не оставляло ощущение, что где-то она уже видела такой же разрез глаз, похожие скулы и четко очерченный ротик. Но она решила подумать об этом позже, а не ворошить воспоминания прямо здесь и сейчас. Возможно, это знание не стоит и выеденного яйца, но порой бывало в таких случаях можно было нарыть нечто интересное.
