Я использую простые термины, чтобы создать устойчивую связь.
'Нападение'. 'Защита'. 'Ловушка'. 'Рассеяние'. 'Восстановление'.
Черт, что с ним?!
Я пытаюсь удержать то, что счел подходящим. То, к чему уже обращался, и то, что пробую впервые. Пробую разные сочетания, оптимизирую процессы.
Я не знаю!
Через Машину я ощущаю рядом присутствие похожих объектов. Они имеют другую форму и размер, другое предназначение и набор инструментов, но ту же природу.
Выведите посетителей, быстро!
Вытаскивайте ЭТТ, он же сейчас задохнется! (прим.: ЭТТ — эндотрахеальная трубка)
Аритмия, ЧСС сто семьдесят!
...
В вырезанные глаза бьет свет. Несуществующее горло раздирает боль. Разобранное тело кажется непривычно легким, но очень слабым. Я тяжело дышу, прогоняю воздух по легким, место которых давно заняли кислородные насосы.
...
Первым вернулось чувство вещества. Не просто вернулось, а расширилось на много метров. Я ощущал бетон и металлическую арматуру в стенах, целлюлозные волокна простыни, на которой лежал, присутствие множества людей... повышенная концентрация озона и дезинфицирующих веществ в воздухе. Массивы металлов и пластика вокруг. Больница. Я больнице. Почему? Я ведь здоров.
Вокруг мелькали тени, но я пока не мог их рассмотреть. Сильно болело горло, я не мог издать ни звука, только сдавленные хрипы. Словно где-то вдалеке ощущались уколы, когда иглы протыкали мою кожу и вливали в кровь противосудорожные и успокоительные препараты. Зачем так делать?
Я сосредоточился на ближайшем окружении. Одежды нет, тело облеплено датчиками. В вены на обеих руках вставлены катетеры. Еще один — в паху, для отведения мочи. Сильно болело горло, каждый вдох давался с трудом. Много аппаратуры вокруг. Моя сила работала с невиданной прежде точностью, и мгновенно определила ее как приборы жизнеобеспечения. Стандартный набор для палаты интенсивной терапии.
Тени вокруг — люди. По одежде из одинакового материала я определил их как врачей. Они что-то говорили, но я все еще не мог сложить звуки в слова. Потом снова сомкнулась темнота.
Краткое мгновение забытья сменилось окончательным пробуждением. Надо мной нависало знакомое лицо. Доктор Лившиц посветил мне в глаз небольшим фонариком и сказал в сторону:
— Реакция зрачков нормальная.
Проследив взглядом, я заметил медсестру, которая делала пометки в планшете.
— Эй, ты меня слышишь? — он помахал рукой перед моим лицом.
Я попытался открыть рот и что-нибудь сказать, но в горле пересохло. Пришлось ограничиться кивком.
— Имя свое назвать сможешь?
Имя? Которое, гражданское или кейповское? Судя по тому, что верхнюю половину моего лица закрывала простая пластиковая полумаска, имелось ввиду второе. Но я все равно не могу ответить на вопрос, только разевать рот как выброшенная на сушу рыба. Врач, уловив намек, склонился ниже.
— Пить, — прошептал я одними губами.
— Анна, подай воды.
— Он же только что из комы.
— Есть признаки ускоренной регенерации. Под мою ответственность.
Мне к губам сунули стакан с водой, и после нескольких глотков ко мне вернулось что-то похожее на голос.
— Магистерий, — просипел я.
— Гражданское имя.
— Кёлер, Конрад.
— Сколько будет семь умножить на шесть и вычесть два?
— Сорок.
— Кто был двадцать вторым президентом?
— Козел-демократ.
— Когнитивные функции в норме, — удовлетворенно кивнул Лившиц. — Что ты последнее помнишь?
Я растерянно развел руками. Точнее неудачно попытался. Потому что обнаружил, что мои руки прикованы к кровати массивными кандалами. А именно усиленными антипарачеловеческими наручниками второго класса производства компании Dragontech. Предназначенными для конвоирования лиц, обладающих увеличенными физическими возможностями на уровне Бугай-4 и ниже.
Я ничего не понял. Арест? Я что-то...
Ох, черт. Вспомнил.
— Сражался со злодеями, — прошептал я, а потом в памяти всплыла и причина схватки. — Дина. Дина Элкотт. Ее спасли?
— Нет, — коротко ответил врач.
Я закрыл глаза и прошипел что-то яростное, но неразборчивое даже для меня самого. Все было напрасно. Если бы я преуспел, уверен, никому бы не пришло в голову приковывать меня к койке. Но Трикстер сумел уйти, и Свинка выбрала меня крайним, чтобы спихнуть на меня вину за устроенный на оживленной улице бардак.
А, и еще за шесть трупов. Но, в самом деле, кого волнуют наемники?
— Доктор Лившиц, — позвал я тихо. — Как долго я тут?
Он как-то странно посмотрел на меня, а потом отвел глаза.
— Тринадцать суток.
Ох бл... хотя не, могло быть и хуже.
— На каком основании... наручники?
— Приказ твоего собственного начальства.
— Так нельзя, — я попытался вспомнить правила, которые регламентировали подобные вещи, но в голове все еще стоял тума. — Пусть снимут. Я голоден.
— Завтра разберутся, — отрезал Лившиц. — Спи.
Подчиниться его словам оказалось очень легко. Даже такой короткий разговор отнял у меня все силы.
...
На следующий день меня после осмотра перевели из отделения интенсивной терапии в обычную палату. Никто ничего толком не объяснил, что случилось за прошедшие дни. Ну, хоть наручники сняли, чем избавили меня от навязчивых мыслей сломать себе большой палец или добыть кислоту с помощью рвоты.
Для человека, пролежавшего две недели в глубокой коме после тяжелейших ранений, я ощущал себя превосходно. В смысле, полностью здоровым, хотя и изрядно ослабевшим. Тело стало заметно тоньше и легче. Похоже, мной занималась Панацея, а ей требовался материал для работы. Она забрала весь подкожный жир и часть мышечной ткани. Долгая неподвижность тоже не добавила силы и прыти. Восстанавливаться придется долго, даже с моими возможностями по стимулированию анаболических процессов.
Короче, мне оставалось только плевать со скуки в потолок, поглощать жиденькую больничную кашу, да удерживать себя от соблазна совершить побег. Я ничего не знал о своем текущем статусе, но пробуждение в наручниках не внушало оптимизма, и случайно обнаруженный здравый смысл подсказывал, что прямая вражда с СКП будет не самым мудрым решением. Во всяком случае, сейчас я был также свободен, как любой другой пациент, вооруженного конвоя возле дверей палаты тоже не стояло.
А потом, вскоре после завтрака, ко мне пришли посетители.
Мама с папой, в наброшенных на плечи белых халатах, буквально влетели в палату и стиснули меня в объятиях. Странное это было чувство. Будто не было ничего: ни Симург, ни многих лет семейного кризиса, ни обретения мной способностей. Впервые за много лет я просто был со своей семьей, и мне казалось, будто еще вчера я был маленьким мальчиком, радующимся фигурке Эйдолона на Рождество. Я заметил, что у отца в волосах стало намного больше седины, а у мамы добавилось морщин. Наши отношения не сложились в прошлом, но в насквозь враждебном мире только им я мог довериться без оглядки.
Я неловко обнял обоих в ответ. Честно, не знаю, как это правильно делается.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил папа.
— Неплохо. Панацея хорошо постаралась.
— Послушай, Конни, мы на твоей стороне. Чтобы ты ни сделал там, ты считал, что поступаешь правильно, — мама говорила быстро, будто боялась куда-то не успеть. — Директор Пиггот повела себя... неразумно. Ее вынудили подать в отставку. Мы сейчас готовим иски...
— Оставь. Судиться с СКП... это такое. Не перспективно.
— Есть хорошие прецеденты.
— У них слишком много козырей, — я оборвал фразу на середине, осмыслив кое-что, сказанное ранее. — Стоп. Пиггот больше не директор?
— Ее заменили. Нового директора зову Джеймс Тагг, он бывший военный.
Мне это имя ничего не говорило. Зато в животе засвербело нехорошее предчувствие.
— Значит, Пиггот сняли. Вряд ли только из-за меня. Кажется, что-то случилось крупное? — я напряг чувства, отслеживая реакцию. — Что-то очень плохое в городе?
Бинго.
— Злодеи начали войну, — сказал папа. — Люди Кайзера против азиатов.
Дорого бы я сейчас дал за нормальную силу Умника. Кайзер бы не пошел на настолько рискованный шаг. Не после тех договоренностей, которых мы достигли. Если война с азиатами... Бакуда. Я так и знал, что она чокнутая. Черт, если бы не это дурацкое ранение, я бы пристрелил ее в первую же ночь.
— В город ввели Национальную Гвардию. Мэр Кристнер в приватной беседе сообщил мистеру Андерсу, что сейчас решается вопрос о применении армии, — мама быстро оглянулась на дверь. — Имей ввиду, ты этого не слышал.
— А что Протекторат?
— Что-то делают. Наверное.
— Мда.
Национальная гвардия? Армия? Может, сразу пригласить ударные команды Протектората и Триумвират на закуску, чтобы от города точно ничего не осталось? Насколько вообще масштабный этот кризис, если принимаются меры как против А-ранга? Ладно, мои родители просто обыватели, они видят только внешнюю сторону конфликта. Доберусь до любого знакомого кейпа и выспрошу все.
— Так все настолько плохо, что пришлось подавать встречные иски?
Лицо мамы помрачнело.
— Ох, это... директор Пиггот собиралась действовать жестко, невзирая на ответные иски. Но ее сняли, а директор Тагг вступил в должность только вчера, и до тебя у него еще руки не дошли. Я уже говорила, есть хорошие прецеденты. В 2004-м герой Ускоритель убил грабителя, захватившего ребенка в качестве живого щита, и был полностью оправдан судом присяжных. Несколько случаев, когда герои без повышенной стойкости били насмерть в ответ на огонь из автоматического оружия. Еще в 2007-м был случай, герой Рейлган...
— Марта, — негромко сказал отец, — не грузи его сейчас.
— Все нормально. Я же крутой Технарь. Нет такой проблемы, которую бы я не смог решить.
Она горько вздохнула.
— Это ведь не в первый раз. Когда ты оказываешься в опасности, когда получаешь ранения и оказываешься на волосок от смерти. В СКП обещали, что быть Стражем безопасно, но пока выходит прямо наоборот.
— Кейпом вообще быть опасно.
— Конрад, мы с твоим папой уже не молоды. Другого ребенка у нас не будет. И если мы тебя потеряем...
— Все в порядке. Я так серьезно пострадал в той схватке, потому что это была спланированная ловушка именно для меня. Я недооценил одного суперзлодея, точнее того, насколько это существо прогнившее и богатое. И больше такого не повторится. Никто не сможет застать меня врасплох.
— Ты сказал 'ловушка'? — насторожился папа. — Ты уверен?
Я кивнул.
— Один из похитителей, перед тем, как я снес ему голову, так и сказал: 'Ничего личного, тебя заказали'. Это личная вендетта, никак с делами Стражей не связанная.
— Ты во что-то впутался, — обреченно констатировала мама.
— Немножко, — я показал пальцами, насколько 'немножко'. — Но надеюсь все уладить до переезда в Лос-Анджелес. Если, конечно, меня все еще хотят видеть в Стражах, а не за решеткой.
— Каким образом 'уладить'?
— Скажем так, кое-кто поплатится сполна за похищение детей прямо из дома.
Мама с папой синхронно вздохнули.
— Без паники. Мне бы только добраться до моего доспеха, а с ним мне сам Эйдолон не страшен.
Мы разговаривали еще где-то час, старательно обходя тему моего ближайшего будущего. Потом родители уши, и меня снова начали проверять медики. Большого смысла в том не было, после Панацеи лечить нечего. Но правила есть правила. Включили телевизор, висящий на стене, но тот не ловил ничего кроме местного телеканала.
Я снова провалился в дрему, из которой меня вырвал резкий голос ведущего новостей.
— Невероятные новости в Заливе! — вещал он с довольным видом. — Только что в распоряжение нашего канала поступили неопровержимые доказательства связи суперзлодейской группировки Империя-88 и фармацевтической компании 'Медхол Корпорейшен'. И не просто доказательства, а полный список гражданских личностей злодеев, который возглавляет, кто бы мог подумать, сам Макс Андерс, СЕО компании!
На экране появилась фотография Андерса, а рядом с ней — фотография Кайзера в доспехе. Обе были сделаны со схожего ракурса, чтобы подчеркнуть сходство.
Я невольно раскрыл рот.
Это было невозможно, немыслимо по всем правилам, писанным и неписанным — но это происходило. Между тем ведущий продолжал заливаться соловьем, а на экране появлялись все новые пары фотографий. Джеймс Флишер — Блицкриг. Джессика Бирман — Фенья. Брен Мидоус — Крюковолк. Кассандра Херрен — Руна. И так далее. Были и фигуры пониже рангом, без способностей.
Сначала я подумал на нового директора, Тагга, но тут же отбросил эту мысль. Информационная бомба такого масштаба требовала месяцев на подготовку, а он получил назначение пару дней назад.
А раскрыть личности ВСЕХ членов Империи-88 можно только в двух случаях. Или у тебя полномочия директора СКП и одновременно ты начальник полицейского департамента. Или ты мощный Умник, способный извлекать любую информацию на интересующую тему из ниоткуда.
Детали картины с хрустом встали на свои места.
Все было спланировано. Неформалы начали грабить банк за считанные минуты до нападения на дом Элкоттов. Интервал был рассчитан так, чтобы Стражи успели получить первый вызов, и не смогли отреагировать на второй. Второй предназначался для меня, потому что в тот день я был отстранен от обязанностей. И только один человек во всем городе мог знать, что я имею привычку слушать оперативные частоты на уроках.
Неформалы работали на Выверта. Нет, все было куда хуже. Само существование Выверта было теорией, лично его никто никогда не встречал. На сходке в 'Саммерс Рок' он впервые показался на глаза другим злодеям — и это оказался всего лишь двойник без способностей. Однако его мощные способности Умника были очевидны, и бритва Оккама безжалостно отрезала лишнюю сущность.
Выверт — это Сплетница. Сплетница — это Выверт.
Точнее, существовала только Сплетница, Выверт же был мифом, который она создала, используя свою силу всеведения. Она мастерски спряталась на самом видном месте, где ее невозможно было заподозрить в чем-то серьезном. Якобы всего лишь мелкая воришка, а не криминальный босс, подмявший под себя солидную часть города и промышляющий заказными убийствами и похищениями.
Тем временем на экране появилась фотография Кайден Андерс и ее альтер эго Чистоты, а следом — несколько снимков кейпов, о которых я только слышал краем уха. Ночь, Туман, Крестоносец и Алебастр. Эти четверо обретались в Бостоне, но раньше были членами Империи-88, и ушли вместе с Чистотой.
Ясно. Бьешь по площадям, жопа веснушчатая? Чтобы не осталось никого, кто мог бы тебе противостоять? Если подумать, Лунг тоже на тебе. Подстроила время и место схватки, потому что все знала заранее. Знала, что Тейлор сможет с ним справиться. Знала, что Лунга подберет Оружейник и вколет ему транквилизатор, подавляющий регенерацию. Знала, что врачи в госпитале предпочтут довериться герою-целителю, а не разбираться с отравлением, осложненным технарскими средствами, самостоятельно. И конечно же знала, что я не упущу такой шанс прикончить это животное.
