Маруся-3. Попасть не напасть

— Он не передумал,, если вы об этом, — отозвалась я.

— Об этом...

— Интересно, о чем он хочет со мной поговорить?

— Вот и узнаем. Вы поговорите, я послушаю...

Кто бы сомневался. Но свои пять копеек я все равно подкатила.

— Как звали того ученого, Игорь Никодимович?

— Зачем вам, Мария Ивановна?

— Как — зачем? Спрошу у Матвеева, где его найти можно.

Романов аж задохнулся от такой неприкрытой наглости.

— Вы уверены, что он ответит?

— Но я ничего и не теряю, верно?

Верно. Так что Романов помялся пару секунд и выдал военную тайну.

— Семен Семенович.

— Горбунков? — не удержалась я.

— Горбатов, — недоуменно отозвался Романов. — А Горбунков — это кто?

— Замечательный человек, — вздохнула я со всей возможной лицемерностью. Да и лицемерить особо не пришлось — разве я врала? — Жаль, его уж с нами нет.

— Ну-ну.

Я промолчала.

Горбатов, значит. Спросим.

Романов с молчащим магом были препровождены в соседнюю гостиную, откуда можно было наблюдать и слушать, а я осталась ждать дорогого гостя.

Ровно без двух минут десять слуга вошел в гостиную.

— Госпожа, его сиятельство Матвей Иванович Матвеев принять просит.

— Проси, — кивнула я.

И подмигнула в ту сторону, где должен был сидеть Романов. А потом поднялась из кресла навстречу гостю.

Что тут скажешь — хищник.

Высокий, сухощавый, видно, что не первой молодости, но также видно и другое. У меня так знакомый тренер по карате двигался, который всю жизнь и тренировал, и тренировался — Матвеев тоже не чужд боевым искусствам. Маг воды, сильный, тоже заметно.

Глаза жестокие, лицо холодное и спокойное, на губах любезная улыбка, но ёжь! Почему мне так бронежилет захотелось доделать? И бомбоубежище?

Здесь и сейчас этот человек меня пугал. Очень пугал.

А поскольку никто не говорил, что Матвей Матвеев их пугает, напрашивался вывод. Для меня подняли маску...

Бррррр!

Внешне я постаралась ничего не показать. Мило улыбнулась.

— Добро пожаловать в мой дом, ваше сиятельство.

Хоть бы букетик хозяйке подарил, хамло.

— Госпожа Храмова.

Матвеев чуть обозначил кивок головой. Я обиделась.

Ладно, руку мне мог бы и не целовать, это по желанию. Но это он у меня в гостях, а не наоборот!

Напрашивается вывод — будут давить. Меня. Танком.

Ну и ладно, окоп выручит. Особенно, когда в нем начальник тайной государевой службы окопался.

Я мило улыбнулась и промолчала. Ему нужно — пусть он и говорит. А я вот на розу полюбуюсь... подвяла, что ли?

Нет, просто лепесток завернулся, расправить надо.

Матвееву мое невнимание надоело ровно через двадцать секунд. Если переводить на нормальный языке — меня постарались напугать, а я постаралась продемонстрировать, что мне наплевать. Один — один.

— Мария Ивановна, надеюсь, вам нравится в столице.

— Да, Москва очаровательна. Но дома, в Березовском, мне нравится гораздо больше, — призналась я.

Матвеев сощурился.

— Наверное, вы хотите уехать домой?

— Безусловно хочу.

— Так что же вам мешает?

— Исключительно воля монарха, — я по-прежнему улыбалась, напоминая себе пингвина с Мадагаскара.

— Воля монарха — закон для подданных, — согласился Матвеев. Разговор явно не клеился, поэтому мужчина перевел его на погоду.

Мы вежливо обсудили природу, погоду, последние светские сплетни, причем Матвеев все это время смотрел на меня, как солдат на вошь, а я улыбалась и ощущала себя уже Гуимпленом. *

*— В. Гюго, 'Человек, который смеется', прим. авт.

Первым это надоело Матвееву. Оно и понятно, у меня только семья и дети, а у него целый юрт. Внимания требует, заботы, понимания... так что Матвей Иванович резанул сплеча.

— Мария Ивановна, я бы хотел выкупить кое-что из наследства вашего покойного супруга. Два рудника, Олсуфьевский и Уторпский.

— Не продается, — так же не стала ходить я вокруг да около.

— В этом мире продается все.

— Правильно. Но эти два рудника я вам не продам. Это наследство моего сына.

Матвеев пакостно усмехнулся.

— К тому времени, как он вырастет, это будут не рудники, а сплошные убытки. Мало ли что...

— Мало ли кто?

Не переживайте, на Урале к таким 'ктотам' относятся проще. Закон — тайга, прокурор — медведь. Протокол — у волка под корявой елкой.

Вслух я этого, понятно, не сказала.

Матвеев, кажется, и так все понял, без озвучки, потому что прищурился вовсе уж нехорошо.

— Не продадите?

— Не вам. Лучше уж я рудники казне подарю, — припечатала я.

— Вот даже как?

Матвеева мои шипелки только позабавили.

— Мария Ивановна, я не был бы так категоричен на вашем месте.

— Хм.... Понимаю. Но у вас нет ничего, что могло бы меня заинтересовать.

— Вот как?

— Да.

— Рудники я готов оценивать не в интересах, а в рублях.

— А зря, — протянула я. — Вот если так прикинуть, Демидов недавно померши. А мои два рудника отлично с его объединяются. У меня никель, марганец, а у него железо, медь... в комплекте оно куда как выгоднее, если все у одного хозяина.

Да, Храмов тихой сапой пригреб под себя аж шесть рудников. Я ошалела, когда узнала. Мы-то на один съездили, который ближе всего был, а так...

Вернусь в Березовский — надо будет поездить, как раз и малышня подрастет, их с собой везти можно будет.

Матвеев прищурился.

— Даже так, Мария Ивановна?

— Почему нет? Я только не уверена, что вам что-то достанется из Демидовского наследства. У него родня есть.

— Сколько там той родни, — презрительно махнул рукой Матвеев. — Значит, не продадите?

— Матвей Иванович, а вы бы на моем месте продали?

— Я не на вашем месте, Мария Ивановна.

— И то верно. За вами убийцы не охотятся, да еще такие глупые, аж жуть.

Матвеев полоснул меня взглядом.

— Смотрите, не пожалейте о своем решении. Юрт мог бы защитить вас от убийц.

— Так речь идет о продаже — или о защите? — прищурилась я в ответ.

Матвеев уселся обратно в кресло.

— Почему бы нет? У нас в юрте есть несколько неженатых мужчин, а вы молоды, плодовиты и можете составить неплохую партию.

Козел.

— Тогда я уж лучше за Алябьева пойду, — съехидничала я. — Там целый второй сын главы юрта. Вы мне можете предложить что-то более выгодное?

— А Алябьев предлагал — это?

— Предлагал, — кивнула я. — Я отказала, потому и не виду смысла хранить тайну.

Чтоб вы друг друга сожрали, пауки проклятые!

Матвеев хмыкнул что-то и призадумался.

— Мария Ивановна, — в этот раз его голос звучал чуть мягче, — вы должны понимать, что эти рудники лежат в сфере наших интересов. Я не отступлюсь.

— Я понимаю. Вашей семье вообще свойственна настойчивость, — заверила я. — К примеру, вашей дочери. Вы не слышали, какая интересная история произошла на Урале? В Березовском?

— И какая же?

Я пересказала все события в Березовском. Из последнего, с Дарьей Благовещенской и Демидовым. И закончила невинным.

— Демидов уверял, что вы причастны ко всему кошмару. Но ему, конечно же, никто не поверил.

Матвеев покачал головой.

— Это не мой стиль.

— Верно. Но всех ли вы контролируете?

— Мария Ивановна...

Я развела руками.

— Я не подозревала вас, Матвей Иванович, по очень простой причине. Если бы вы открыли на меня охоту — я была бы мертва.

Ответом мне была улыбка. Совершенно безумная и жестокая, брррр!

— Разве я мог бы?

— Для блага юрта? Даже своими руками, не сомневаюсь.

Улыбка повторилась.

— Допустим. Но это действительно не я. Хотя мне и нужны рудники Демидова, но я пошел другим путем.

Я кивнула.

— Вы хотели лишить семью Демидова старинного талисмана, который дал им власть над горами. Вам это не удалось, но талисман сам рассыпался в прах.

— Откуда вы это знаете?

— Про талисман? Срок ему пришел, всему выходит срок.

Матвеев даже заинтересовался.

— И вы знаете, что это за талисман?

— Знаю.

— Так поделитесь же информацией, Мария Ивановна?

— Баш на баш, Матвей Иванович, — парировала я, размышляя о популярности имени 'Иван'. А что? Если царей так зовут, то и подданные не брезгуют. Здесь это имя, как модно говорить — в тренде.

— И что же вы хотите?

— Встретится с господином Горбатовым, конечно.

Лицо Матвеева словно льдом покрылось.

— Ничем не могу вам помочь.

— Не верю, ваше сиятельство, — кинулась я в атаку. — Уверена, что вы не успели поссориться с того времени, помните, как я вас видела мило беседующими?

— Так вы все-таки видели, — протянул Матвеев.

— Бог дал мне глаза, что в этом дурного?

— Бог дал и язык.

— И я его честно держала за зубами почти два года. И дальше держать буду. Но у меня есть проблема, которую мне хотелось бы обсудить именно с гением.

— И что это за проблема?

— Вы не гений, Матвей Иванович.

Я не соврала. Мне действительно хотелось обсудить что делать с приворотом. Вот некстати он мне, что хотите делайте. А смогут ли маги разобраться — бог весть.

— Допустим. Только допустим, что вы сможете обсудить эту проблему

— И я расскажу вам, что за талисман был у Демидова, как он действовал и что с ним стало. Мне все рассказал хозяин талисмана.

Хозяйка. Но это уже неважно, Ните мои слова ничем не повредят.

— Я подумаю над вашими словами, Мария Ивановна. Значит, вы ничего не продадите?

— Нет.

— Тогда разрешите откланяться.

— Мне было приятно пообщаться с вами, князь...

Мы обменялись улыбками и распрощались.

Я упала в кресло. Лучше б я дрова грузила! Два раза! По три вагона!

— Мария Ивановна, вы умничка, — Романов подошел ко мне, устроился в кресле Матвеева.

Я выдохнула.

— Прослушек — нет?

— Нет. Мы контролировали.

— И то хорошо. Игорь Никодимович, что происходит?

— Вы о чем,, Мария Ивановна?

— Понятно. Не ответите. Что за игра с Матвеевым? Зачем?

Романов посмотрел на меня жесткими и холодными глазами.

— Мария Ивановна, вы понимаете, что некоторые секреты нужно хранить до смерти?

— Вполне. Но?

— Сколько сыновей у нашего государя?

— Четыре. Василий, Иван, Андрей и Петр. А что?

— Вы ничему не удивляетесь?

— Честно говоря, удивляюсь. С этим приворотом, проще было бы цесаревича...

— Не проще. В том-то и дело, Мария Ивановна, что цесаревич Василий не сможет наследовать за отцом.

— Как?!

— Будь он достаточно силен... мы надеялись, что родовая магия справится с привязкой. Не получилось. А значит — он не может стоять во главе государства. Вы понимаете?

Я понимала.

— Ёжь твою рожь!

Ну да. Это как президент-зомби, дохлый номер...

— И кто тогда...?

— Мария Ивановна...

Получилось так укоризненно. Я выдохнула.

— А если привязку разорвать?

— Все равно. Его величество сделает для сына все возможное, но править цесаревич Василий уже не сможет. Вот беда...

Я выругалась еще раз.

— Но....

— Цесаревич Василий — сын от первой супруги, если вы помните. Цесаревич Иван — от второй. Петр и Андрей от третьей.

Я вздохнула.

— А подробности вам ни к чему, сами понимаете.

Понимала.

За каждым цесаревичем кто-то стоит. Или юрт, или...

— Кошмар. Простите, Игорь Никодимович.

— Ничего страшного, Мария Ивановна. — И каким же усталым мне показался в этот момент начальник тайной службы. — Все в порядке. Но допустить повторения мы не можем. Так получилось, что императорская семья — маги воды. Вода изменчива и вездесуща, она смывает все, она не терпит на себе печатей, но... ведь удалось же! А что сделано один раз, может быть и повторено.

— Надеюсь, что нет.

— Я тоже надеюсь. Но с этим надо разобраться сейчас.

Ёжь твою рожь!

И больше мне сказать было нечего.

* * *

— Ёжь твою рожь!!!

Больно же!!!

Это единственная мысль, которая у меня осталась. А все так хорошо начиналось...

Всего-то и надо было пойти и купить шляпку. Ладно, и перчатки мне нужны были, и сумочка, и хорошо бы еще два веера, один к новому платью, второй — мне просто очень понравился, а платье я к нему потом куплю...

И что?

Ходить по лавкам теперь запрещается законом?

Законом надо запретить этих гадких террористов! А лучше не запретить, а по методу того умного градоначальника — девяток повесить, а остальных пороть.

Долго. Вдумчиво и со вкусом, я сама возьмусь!

Ваня вызвался сопровождать меня. Бедный, бедный братик. Ходить с женщиной по магазинам? Это жестоко...

Но сам нарвался.

И я нарвалась.

С девушкой я столкнулась в магазине вееров. Она выбирала себе веер, я вошла внутрь, она обернулась — и я чуть назад не шарахнулась. Столько ненависти полыхнуло в темных глазах.

Словно я у нее любимую собачку джипом переехала, два раза.

— Ты!

Когда не знаешь, как себя вести — будь вежлива. Это главное правило жизни.

— Добрый день, госпожа...?

Веер полетел на прилавок.

— Что-то здесь помойкой запахло!

Девушка вылетела так, что только пыль взвилась. За ней поспешила дама лет сорока пяти, а я в удивлении воззрилась на приказчика за стойкой.

— И что это было?

— Эммм... Анастасия Матвеевна бывает немного резка, — заюлил приказчик. Еще бы. Он отлично видел и мое платье, и украшения, да и спутать меня с простолюдинкой не получится.

— Матвеева? — переспросила я.

— Да.

Суду все ясно. Эта и правда на меня злиться будет... ну и пусть. Черт с ней.

Мы выбрали веера, потом в соседней лавке Я приглядела замечательную шляпку, маленькую, из тех, что закалывают булавками, потом капор...

Все шло нормально. Но на выходе из третьей лавки...

— Сдохни, тварь!!!

И меня со всей дури ударили ножом.

В грудь.

Я даже не поняла сначала, что произошло. Закричал Ваня, зашумели люди, а я упала, простите, на задницу. Сила толчка была такой, что меня просто отбросило назад. Я сидела посреди дороги и глазами хлопала, как сова-шизофреник. Это что вообще было?

Убийца хотел ткнуть меня еще раз, но кто-то оглушительно засвистел, и мужчина бросился в толпу,, которая шарахалась от него. Да, мир другой, а люди нигде не рвутся грудью на амбразуру...

— Маша! Машенька, ты в порядке?

Ваня бросился ко мне. Я попробовала вдохнуть, выдохнуть...

— Да все в порядке, Ваня. Все хорошо.

— Но... он же...

Я рассмеялась.

— Ваня, ну не зря же я сидела над защитой?

— Маша?!

Брат уже дышал ровнее, видя, что я не собираюсь умирать. И крови на мне нет. И нож рядом валяется, вот он...

— Что случилось?

Городовой. Вовремя...

Ваня принялся объяснять, что на меня напали, а я сидела, дура дурой. Подниматься пока не хотелось. Что произошло?

Да ничего особенного. Просто всласть поэкспериментировав с кевларом, я поняла, что нормальной защиты мне не видать. Либо клади сорок слоев — и тогда я буду напоминать робокопа, по габаритам, либо...

А что — либо?

Защищаться ведь нужно!

Толчок инженерной мысли дали комбинезоны из латекса. А если вот такое же, но...