Смакуя напиток и любуясь сквозь огромное панорамное окно на пики соседних гор, покрытых вечным снегом, Август почти примирялся с бесполезным существованием. Хотя будь его воля, и не будь у него в приятелях весельчака и балагура Билли, работал бы Август в лаборатории круглые сутки. Хоть какая-то польза...
Просто однажды Руквуду что-то понадобилось в отделе проектирования и разработок. Помощника раньше вечера он не ждал, запискам-птичкам не доверял, так что решил прогуляться на этаж выше лично. В приёмной отдела разработок было тихо, прождав улыбчивую секретаршу битых полчаса, Август решительно открыл дверь сбоку от секретарского стола и вошёл в святая святых отдела.
Только здесь стало понятно, куда все подевались. Сотрудники отдела, которых оказалось гораздо больше, чем представлялось Августу, столпились вокруг чего-то посреди огромного кабинета. Причём тишина стояла удивительная, и слышался лишь тихий треск каких-то приборов в углу лаборатории.
Любопытство к чужим делам давно уже не владело Руквудом ни в малейшей степени, и сейчас он напрочь проигнорировал неясные позывы посмотреть, чем таким интересным все заняты. Ему лишь хотелось выцепить из этой толпы секретаршу и стребовать необходимый ему кабошон магического халцедона определённых размеров.
Подошёл он спокойно, но стоило коснуться локтя предположительно секретарши, как та живенько отодвинулась и не глядя притянула его за рукав к большому стеклянному столу, посреди которого лежала жуткая на вид коряга.
— Думаем, думаем, — раздалось шипение Вернера, но тогда Август ещё не имел чести его знать и просто обратил внимание на лохматого широкоплечего брюнета с рыжей всклокоченной бородкой и ясными голубыми глазами. — Ну же, коллеги, есть ещё версии?
Август обречённо понял, что никто ему не поможет, пока не разберутся с бесполезной корягой и обратил на неё внимание. Что-то показалось странным, и он настроился, проникая своим даром словно щупальцами в несуразный корешок когда-то могучего дуба. Каково же было его удивление, когда под невзрачной оболочкой он явственно увидел длинный металлический объект неясного происхождения. Только и надо было, что потянуть за крайний отросток страшной коряги, чтобы снять искусную иллюзию. Он и потянул, недолго думая. Просто склонился над столом и дёрнул. Никто остановить не успел, да и не пытался. Все ахнули, когда на столе остался лежать сверкающий чёрный футляр неизвестно что хранящий внутри.
В полной тишине, Август нетерпеливо обратился к секретарше:
— Ну что, теперь я могу получить у вас двухдюймовый овальный халцедон?
Секретарша икнула, отшатнувшись от него, а этот широкоплечий чудак вдруг радостно захохотал. Громко и счастливо. Ему вторили остальные, и лишь Руквуд оставался бледным и крайне раздосадованным всеобщим вниманием.
Спас положение сам Билли. Велев не прикасаться к футляру без него, он пробрался сквозь толпу, бесцеремонно схватил Августа под руку и просто потащил его прочь, заявив, что настало время обеда, и он не отпустит Руквуда, не отблагодарив его хотя бы хорошо прожаренным стейком или наоборот с кровью — как ему будет угодно.
— Мы бились над этой корягой уже несколько лет, — охотно сообщил Вернер, сноровисто нарезая огромный кусок бифштекса в своей тарелке. — Если быть точным, то двадцать четыре года назад досталось одной даме такое наследство. Мозговой штурм я устраиваю уже который год, в конце месяца. Просто ради проверки, вдруг кого-то наконец осенит. Вы не видели этого, но сквозь корягу проходило всё что угодно. Мы её разве что не облизывали. Призрак коряги — назвать было уместнее. Ума не приложу, что вы сделали, но я намерен с вами подружиться.
Август его энтузиазма не разделял, но деваться ему было некуда. Так у него появился личный мучитель под видом веселого приятеля. Впрочем, жаловаться было некому, да и не нужно. В один момент, попивая с Билли эль в том самом баре с панорамным окном, он вдруг ощутил себя если не счастливым, то странно спокойным. И это чувство ему понравилось.
— Понимаешь, они рождаются рыжими, — говорил ему Билли в этот вечер, сидя на "насесте" рядом с Августом. Этот столик с высокой скамьёй как-то незаметно закрепился за ними. И несмотря на то, что отсюда открывался наиболее потрясающий вид на панораму окружающих гор, никто даже не пытался претендовать на него. — А годам к семи всё равно чёрненькими становятся, как я. Видишь, только борода у меня ещё держится, но даже не знаю, что будет раньше — поседеет или почернеет. А дочка, ты не поверишь, уже девять почти, а всё ещё как ясное солнышко. Супруга думает, что к Хогвартсу тоже брюнеткой станет, а мне нравится думать, что она удивит всех и останется рыжей красоткой.
Август неопределённо пожал плечами, без разницы ему было, какого цвета волосы. Был бы человек хорошим. Хотя, пожалуй, прекрасные каштановые волосы Мюриэль не сравнятся ни с какими другими.
— Может и останется, — глубокомысленно изрёк он. И вздыхая, в который раз осведомился, подозревая, что опять забудет: — Как её зовут?
— Милли, — с усмешкой отвечал Вернер. — Малышка Миллисента. А парней — Грег, Шон и Скотти. Но можешь не запоминать, мне не сложно называть их снова и снова. А когда ты запомнишь, то я отпраздную этот день коллекционной бутылкой огневиски, и заставлю тебя разделить со мной компанию.
— Я запомню, — неубедительно ответил Август и глотнул эля из своего кубка. — Завтра меня не будет. Пойду гулять в горы на весь день.
— Хорошо, но ты...
Именно в этот момент перед ними материализовался патронус, знакомый всем сотрудникам Отдела тайн. Призрачная королевская кобра зависла прямо перед Руквудом и прошипела очень чётко:
— Мистер Руквуд, зайдите ко мне.
Змея захлопнула жуткую пасть и растворилась в воздухе.
— Вот и ты удостоился чести, — рассмеялся Вернер. — Проводить? Это совсем рядом.
— Буду благодарен.
У главы Отдела Тайн Август ещё ни разу не был, стало не по себе, судорожно пришлось вспоминать, где он мог напортачить, но ничего не приходило в голову.
Спустившись на лифте на один этаж, они уже прошли по длинному коридору, остановившись перед массивной дверью, созданной из огромного куска мутного стекла. Или это был камень?
— Приложи ладонь к двери и назови имя, — шепнул Вернер. — А я пойду. Не стоит светиться перед начальством лишний раз.
Август дождался, пока друг покинет коридор, только после этого приложил ладонь к тёплой двери без ручек.
— Руквуд! ... Август Руквуд! ... Августус Мерлин Руквуд! — только на третий раз дверь осветилась, потеплела и вдруг отъехала в сторону. Август едва успел убрать ладонь с поверхности.
Глава Отдела Тайн уже ожидал его. В серой мантии с глубоким капюшоном он казался призрачным видением, а не живым человеком. Лица было не видно, рук тоже.
Август почтительно поклонился, получив в ответ кивок. Взмахом руки ему приказали приблизиться к столу. Круглый стол находился ровно посередине, был разделён на сектора и имел высокие кресла по периметру. Кому-то явно не давала покоя слава короля Артура. Словно подтверждая эту догадку, каждый сектор кроме разнообразных рун был украшен изображением меча со сверкающей сталью клинка и богато украшенной гардой. При этом вся поверхность стола оказалась ровной и гладкой даже на вид. Словно все изображения на нём залили толстым слоем прозрачной смолы.
Вот теперь, подойдя вплотную, Август увидел на столе ларец с открытой крышкой. В нём что-то лежало, но сизая дымка, заполняющая внутренность драгоценной шкатулки, не давала рассмотреть, что именно.
— Можете что-то сделать, Август? — внезапно заговорил с ним глава Отдела тайн вполне человеческим голосом. Хотя настолько безличным, что у Августа была твёрдая уверенность, что он изменён. — Мне говорили, что у вас есть дар, позволяющий определить куда больше, чем могут прочие. Вы смогли бы увидеть или извлечь содержимое ларца?
— Попробую, сэр! — кивнул Руквуд, постаравшись сосредоточиться. Главный не мешал, тихо стоя за его плечом. Настраиваться было непросто, словно само содержимое шкатулки мешало. Но в какой-то момент удалось.
Перед глазами вместо дымки в ларце он увидел тонкую плёнку, под которой находилось что-то живое. Во всяком случае создавалось такое ощущение. И это живое было большим и опасным. Что-то щёлкнуло в мозгу, складываясь в простую картину. Джейми! Джейми Прюэтт, сын Мюриэль! Именно от него исходило похожее ощущение.
Пристальный взгляд был вознаграждён только спустя пару минут: лишь в одном углу плёнку можно было снять безопасно. Август поднял руку.
— Можно?
— Дерзайте! — спокойно кивнул главный. Но палочку взял наизготовку. Это Август заметил краем глаза.
Руквуд подцепил плёнку ногтем, отковырял уголок побольше и ухватил пальцами. Плёнка поддавалась медленно, провозился с ней не меньше пяти минут. А под ней, вот засада, оказалась ещё одна. И всё повторилось снова, теперь надо было тянуть за другой уголок. Август весь взмок, пока справился, но дальше его ждала ещё одна плёнка. Не давая себе передышки, принялся снова искать, где подцепить...
Сил после последней, седьмой, плёнки не осталось вовсе. И Август бы рухнул на пол, если бы за ним не оказалось удобного кресла.
— Осторожно, сэр, — еле ворочая языком проговорил он. — Там... э-э-э... то ли дракон, то ли кто-то вроде... большой кошки... Ягуар, да! ... Живой, огромный и очень опасный. Фигурка только видимость.
— Не волнуйтесь, Август, теперь я вижу. Вы мне оказали неоценимую услугу. Можете просить что угодно.
Руквуд прикрыл глаза. Это был тот шанс, о котором он не смел мечтать, но надеялся с того момента, как перестал рыдать, хороня в душе самое светлое чувство в своей жизни.
— Мне нужны гарантии, — с трудом выговорил он. — Что Отдел Тайн не станет никогда интересоваться сыном одной женщины, каким бы этот молодой человек не показался Отделу интересным.
— Будут тебе гарантии, — фыркнул главный добродушно. — Откройте глаза, юноша, и возьмите этот документ.
Август распахнул глаза и увидел небольшую карточку синего цвета, где золотом было выгравировано: "Джеймс Хэйден Прюэтт отныне и до своей кончины является неприкосновенным для любых структур Магической Британии, как явных, так и тайных". И размашистая подпись главного была накрыта светящейся зелёным печатью с грифом "Совершенно секретно".
— Откуда?.. — выдохнул потрясённый Август.
— Должность обязывает, — прошелестел голос главного. — Я уже давно живу на этом свете, и хорошо изучил человеческую природу. Знал бы ты, как я боялся того же, чего боится больше смерти та, что покорила твоё сердце. Я боялся жениться, полагая и небезосновательно, что Отдел Тайн проверяет всю подноготную своих сотрудников, а у моей будущей родни в шкафах не то что скелеты, а целые кладбища динозавров...
— И что вы сделали? — взволнованно спросил Август, всё ещё не решаясь прикоснуться к заветной карточке.
— Достучался до главного и попросил, — хмыкнул нынешний Глава. — Иногда, Августус Мерлин, пути решения куда проще, чем нам кажется. Пусть этот мальчик приложит карточку к тыльной стороне левой руки ниже локтя и произнесёт: "Принимаю". И я ваше любопытство удовлетворю теми же словами, что сказаны мне были тогда: "Как бы ни был интересен для Отдела Тайн ваш Джейми, вы, Август, нам куда интереснее. И вы уже наш. А вами жертвовать нам совершенно не хочется". Дальше делайте выводы сами. Выпейте вот это.
Он узнал укрепляющее и выпил одним глотком. По кивку главного, который так и не показал лицо, Август забрал карточку, с удивлением отметил, что шкатулка исчезла, сдержанно попрощался и вышел из кабинета. С души словно камень упал. И возвращаясь к себе в лабораторию почти бегом, Август лихорадочно составлял план на завтрашний день. Ни в какие горы он теперь не пойдёт. И в первую очередь в планах было встретиться с Джейми Прюэттом. Август вдруг остановился посреди пустого коридора, запрокинул голову и громко засмеялся.
Так беззаботно смеялся порой его шебутной друг Руфус Скримджер. Так радостно смеялся Билли Вернер. Так открыто смеялся маленький Август до своих двенадцати, когда умерла его мама... Успокоился он быстро, и дальше шёл твёрдым шагом, надо было проверить, что в лаборатории всё останется в порядке во время его отсутствия. Жизнь снова улыбалась ему и это было прекрасно. Казалось, что теперь всё будет хорошо. Даже если Она не захочет его видеть...
* * *
— Здравствуйте, профессор Робертс! — Санни немного растерялась, но тут же взяла себя в руки. — Ой, простите, господин директор. Я хотела забрать у вас Северуса — следующий танец наш.
— Оставьте, Санни, мы же говорили с вами, можете называть даже по имени. — Профессор Робертс добродушно усмехнулся и окликнул высокую женщину, стоящую рядом в компании двух леди. Санни помнила, что он пришёл с женой, но среди стольких гостей запомнить её не удалось.
— Дорогая, позволь тебе представить мисс Александру Прюэтт. Она не только единственная дочь хозяев этого бала, но также с некоторых пор родня мне по крови и магии, а значит и тебе. Моя любимая ученица, когда старается, что случается время от времени, — глянув на зардевшуюся ученицу, Антуан слегка поклонился: — Санни, рад представить вам мою жену Эйлин. Она мастер Зелий и мать вот этого сорванца.
— Очень рада с вами познакомиться лично! — Эйлин шагнула вперёд и поцеловала Санни в обе щеки. — Вы еще интереснее, чем я слышала. И Северус, и муж много о вас рассказывали.
— Я тоже счастлива с вами познакомиться, — Санни перевела взгляд на Северуса, чинно стоящего рядом. — Танец уже начинается, и если Северус не передумал...
— Не передумал! — тут же воскликнул мальчик, протягивая руку. — Пойдёмте, мисс Прюэтт!
Профессор Робертс переглянулся с женой и кивнул:
— Приятно провести время, молодые люди.
Санни улыбнулась мальчику, идя к танцующим под первые звуки вальса, решая, что постарается спасти танец, даже если у него совсем не будет получаться. Северус ответил задорной улыбкой, словно танец его не беспокоил вовсе. В своём чёрном костюмчике он выглядел настоящим маленьким принцем. И как жаль вдруг стало, что ему всего семь лет. То есть почти восемь.
Первые же движения дали понять Санни, что волновалась она напрасно. Неподалёку от них танцевала Андромеда со своим кузеном Сириусом, так что их пара исключением не была.
— Чудесный костюм, — похвалила Санни, чтобы начать разговор. Сев смотрел на неё снизу вверх сияющими глазами и совсем не считал шаги, очень хорошо попадая в такт и уверенно ведя.
— Его сшила мама, — признался мальчик. — А твоё платье самое-самое красивое! Ты сама шила?
— О нет, я не умею, — со смешком призналась Санни. И заговорщицки наклонилась чуть ниже, — ты не представляешь, какая приставучая швея шила мне это платье. Она мучила меня примерками несколько дней по нескольку часов. Только не говори никому, а то вдруг она не только мне шьет, и кто-нибудь передаст ей мои слова. Не хотелось её обидеть.
— Никому не скажу, — серьёзно ответил маленький принц. — А мама на меня только два раза примеряла, всего минут по двадцать. Я думал это много.
