— Я бы разбудил тебя, — он лег рядом. Когда успел раздеться? Она с любовью провела ладонью по его плечам.
Четыре года назад Мардан Онер помог ей добраться до Жанхота, избегая многочисленных ловушек врагов, желавших погубить наследную принцессу. Когда Дан захотел покинуть Энгарн, чтобы вернуться на родину, Эолин не препятствовала и не обмолвилась о беременности. Вместо этого поговорила откровенно с молодым герцогом Цереф-Шахаром, смотревшим на молоденькую принцессу с нескрываемым обожанием. Она не ошиблась: Ллойд Люп тут же согласился стать королем и скрыть позор принцессы. Венчание назначили через неделю после коронации...
— Я так скучала... — шептала она любовнику.
— Не обманывай, — снова засмеялся Дан. — Ты вся в государственных делах и скучать тебе некогда...
Так они жили: днем королева и король притворялись счастливой парой, а ночью приходил Дан, единственный, кого она любила. Хорошо, что никто не знал, кто сопровождал принцессу в Жанхот. Но фамилию пришлось изменить — она фигурировала в некоторых документах. Теперь из Мардана Онера он превратился в телохранителя Мардана Полада. Король то и дело предъявлял права на супружескую постель, но Эолин вновь и вновь просила не торопить ее чувства, намекнув, что в свою очередь не возражает, если тот будет содержать любовницу. Главное, чтобы это не стало достоянием страны.
— Ты сказала Люпу, что беременна? — поинтересовался Дан, между поцелуями. Его очень беспокоило, как король отреагирует на это известие. Все-таки одно дело — покрыть грехи молодости, а другое всю жизнь воспитывать чужих ублюдков.
— Я сказала... Все хорошо, не волнуйся.
Король действительно на удивление спокойно принял это известие. Даже не спросил, кто отец ребенка.
...Дверь распахнулась так неожиданно, что Эолин вскрикнула. Король Ллойд с факелом в одной руке и мечом в другой шагнул в спальню. Дан перекатился на край кровати, и уже садясь, попытался дотянуться до оружия. Но Ллойд опередил его: в горло уперлось острие меча.
— Ты? Мерзавец... Охраняешь королеву? А ты, Эолин... Как ты могла так опуститься? Спать со слугой...
— Ллойд, пожалуйста! — она старалась не кричать. Супруг пришел один — это к лучшему, можно договориться...
— Чего ты хочешь от меня? Чтобы я всю жизнь бесстрастно наблюдал за тем, как ты спишь с этим...
— Не смей оскорблять ее... — прошипел Мардан.
— Сможешь мне помешать? — ухмыльнулся Ллойд.
Вместо ответа Мардан стремительно отклонился назад, а в следующее мгновение обхватил запястье короля и сжал так, что Люп, вскрикнув, выронил меч. Телохранитель подхватил оружие налету и выставил перед собой.
— Дай мне одеться, и встретимся в другом месте, — предложил он.
Ллойд сдержанно кивнул и вышел.
— Дан! — Эолин заплакала.
— Все будет хорошо, — женщина видела, что телохранитель и не пытался успокоить ее, в мыслях он уже беседовал с королем. — Никуда не выходи, — предупредил он.
Через полчаса Дан вернулся в спальню, устало сел на кровать.
— Король мертв, — сообщил бесстрастно. — Мне придется уехать.
— Нет! — воскликнула она, обхватила руками за шею, будто могла удержать его так, если он захочет уйти. — Мы все уладим, — горячо запричитала она. — Если надо — найдем преступника. Не бросай меня! — она не задумывалась о том, что произошло. Главное — Дан жив, ничто не угрожает ни ей, ни ее детям.
— Как скажешь, — взгляд пустой, бесстрастный. — Если ты хочешь, я останусь. Но тогда ты должна стать моей женой.
— Но...
— Об этом никто не узнает, но я хочу, чтобы перед Богом ты стала моей женой, а дети — моими законными детьми. Это мое требование. Если ты не согласна — я уеду.
— Нет, не уезжай!.. — ей на миг показалось, что он может прямо сейчас раствориться в ночи, а ей придется самой решать навалившиеся проблемы. — Я сделаю все, как ты скажешь. Я согласна, — заверила она, вцепившись теперь в его руку.
— Тогда поженимся завтра же, — категорично заявил он. — А сейчас одевайся. Иди в Зал Славы. Там найдешь Люпа. Кричи и плачь, рви на себе волосы — люди должны поверить, что ты скорбишь о муже. Я спущусь позже вместе с другими слугами.
— Хорошо, — она мелко задрожала от страха — ей придется первой увидеть труп короля, мужа...
— И еще — виновных найти не должны. Я не хочу, чтобы кого-то казнили. Поняла?
— Да.
— Одевайся, — Дан вышел, тихонько закрыв за собой дверь.
Никто, кроме детей, не знал, что после смерти короля Ллойда, она и Полад обвенчались в маленькой церквушке, хорошо заплатив священнику. Он даже не знал настоящих имен тех, кого венчает. Смешно. Если бы она захотела расторгнуть брак, Мардан не смог бы найти ни одного свидетеля, подтверждающего, что он заключен. Но Поладу это кажется таким важным...
Эолин провела рукой по широкой постели. Дан ушел, когда небо за окном даже не посерело. Хорошо, что сын убедил его поужинать с ними. Она не ожидала, что у него получится... Дальше все произошло как-то само собой. Наверное, Дан устал от этой ссоры не меньше, чем она.
Часы за окном пробили десять утра. Королева со вздохом села на кровати — надо подниматься и вновь играть скорбящую вдову.
10 юльйо, Замок Фей
Загфуран в один миг оказался в Аваримских горах, но визит в Замок фей пришлось отложить до утра. Силы, которые он получил после убийства, он истратил для перемещения, а для встречи с феями необходимо быть во всеоружии. Кто знает, что там случится?
Он слишком хорошо помнил наставления, которые давали в Храме Света перед отправлением на Гошту.
В Храме серебристое сияние излучают и стены, и пол, и потолок, и алтарь, похожий на гигантский якорь: из центра полукруга с заостряющимися концами под потолок уходит стела-стрела. Во время служения три острия, смотрящие в небо, из серебристого превращаются в ослепительно-белые. Диригенсы и минарсы, допущенные к служению, носят серебристые одежды, поэтому иногда церемониальные одеяния сливаются с льющимся со всех сторон серебром, и кажется, что служители растворяются в воздухе. Только головы и ладони летают отдельно от тел...
Минарсы исполняют самый большой и опасный труд для Ордена Света. После обучения они идут в многочисленные миры, вербуют помощников, встречаются с Управителями миров. Если Управители не хотят подчиняться Свету — их уничтожают силой ареопагита. Часто минарсы погибают в неравной схватке. Вот почему перед тем как они выходят в очередной опасный мир, их благословляют перед алтарем.
Загфуран склоняется на колени, запрокидывает голову, распахивает руки, вбирая в себя силу Света. Позади него полукругом стоят диригенсы, в том числе и его учитель Нафиш — высокий старик с длинными белыми волосами и бородой. С учителем у него сложные отношения. Но он единственный, кто не отказался от Загфурана и уже за это стоит поблагодарить его. Иначе ареопагит мог заинтересоваться минарсом, от которого отказывается третий учитель, но теперь вроде бы все уладилось. А ведь все, что было нужно Загфурану, — чтобы его поменьше "наставляли", просто не мешали заниматься самообразованием. Нафиш с этой задачей прекрасно справился.
Сейчас диригенсы, стоя за его спиной, поддерживают молодого минарса — человек не вынесет столько силы, сколько излучает алтарь, поэтому они несколько сдерживают ее.
Когда алтарь угас, Загфуран упал на пол. Нафиш подошел к нему, перевернул на спину. На губах ученика застыла блаженная улыбка. Диригенс слегка похлопал его по щекам. Минарс тут же встрепенулся. Казалось, тело распирает изнутри от энергии, хотелось хохотать, как сумасшедшему, и передвинуть какую-нибудь гору на другое место. Нафиш ласково улыбнулся.
— Я знаю, что ты чувствуешь. Сам когда-то проходил через это. Но горы лучше не двигать. Силы пригодятся для перехода. Соберись. Ты знаешь, что на Гоште у нас нет полноценных союзников. Каждый может помочь и в следующий момент — предать. Поэтому погиб Бадиол-Джамал, твой предшественник.
Загфуран едва сдержался, чтобы не фыркнуть: по его мнению, Бадиол-Джамал был напыщенным стариком и погиб из-за собственной глупости.
Нафиш заметил, как изменился взгляд минарса, и укоризненно покачал головой, но вслух упрекать не стал.
— Мар-ди хочет что-то сообщить тебе.
Вперед вышел сухонький старичок в больших очках. Седые волосы торчали вокруг лысины, делая его похожим на сумасшедшего ученого, которых иногда показывали в фильмах в одном из миров. Воспринимать его всерьез было сложно, но недавно благодаря ему минарсы Храма Света проникли в закрытый мир, а позже нашли его Управителя Ланселота, который долго скрывался от Храма. Более того, оказавшись под полным контролем Управителя, Мар-ди не захотел вредить делу Света и сделал все, чтобы ареопагит заметил его необычное поведение. За проявленную смекалку и верность ареопагит удостоил Мар-ди высокого звания золотого диригенса — высшего отличия в Храме. Теперь он мог менять внешность по собственному желанию и то, что он оставался в том же несуразном теле, подчеркивало истину, что внешнее впечатление бывает обманчиво.
— Загфуран... — голос золотого диригенса звучал слишком тонко для седого мужа. — Недавно мы получили информацию из мира Ланселота — Флелана. Я сопоставил ее с теми сведениями, что мы получили от Бадиол-Джамала на Гоште... Дело в том, что во Флелане живут феи. Точнее не совсем во Флелане, а над ним — они создали заоблачный замок, границы которого не пересекает никто, даже сами феи...
Загфуран сжал зубы — если ему собираются читать лекции о мире, к которому он не имеет никакого отношения...
— Господин золотой диригенс, не могли бы вы кратко изложить то, что хотите сказать? — прервал Мар-ди Нафиш, который тоже не любил, когда драгоценные минуты тратятся на ненужные объяснения.
— Да-да, — смутился Мар-ди. — Я сейчас... Дело в том, что феи обычно неохотно идут на контакт, поэтому Бадиол-Джамал не пытался найти у них поддержку. Но возможно, феи Гошты — это нечто иное. Во Флелане есть легенда о фее по имени Гармсел. Она ушла в другой мир, потому что не принимала порядки, который установили в Замке фей. Так вот повелительницу фей на Гоште тоже зовут Гармсел. Если это одна и та же личность — а вы легко выясните это — то она поддержит человека, который хочет принести мир и свет на планету. Дело в том, что эта фея когда-то была женой человека, но потом...
— Думаю, эти подробности уже не так важны, — вновь прервал диригенса Нафиш. — Самое важное уже сказано. Ты, Загфуран, — человек, который служит добру. А значит, имеешь шанс убедить Гармсел помочь тебе. Не упускай этот шанс...
Поначалу на Гоште Загфурану сопутствовал такой успех, что он забыл об этом эпизоде, но сейчас ему было как никогда важно опередить Энгарн и заключить союз с Гармсел раньше. Но появилось небольшое препятствие: мало того, что он весь чесался — это всегда происходило на Гоште после использования магии. Он еще и частично потерял человеческий облик. Если он хочет, чтобы верховная фея не уничтожила его как порождение шереша, ему надо как следует напиться крови, чтобы в ненужный момент не засверкали глаза красным, не начали расти клыки. Потом он применит небольшое отвлекающее заклинание и будет надеяться на то, что феи не справятся с магией Храма.
Весь вечер и ночь он охотился. Для этого пришлось улететь южнее, туда, где расположились селения Лейна. Рядом с Аваримскими горами охотиться было опасно: если феи узнают о случившемся, могут заподозрить его. Хорошо, что крылья позволяли преодолевать большие расстояния, а вампиры на Гоште не боялись солнца. В том же Флелане они выходили на поверхность по ночам, да еще девяносто процентов из них теряли при мутации разум. Так что в каком-то смысле ему повезло.
На рассвете Загфуран, пресыщенный кровью так, что казалось, она булькала где-то в горле, возвратился к горе Врата, ко входу в царство фей. Напротив Аваримских гор, в лесу, находилась крохотная страна Яхия, в которой в армию шли исключительно женщины, а мужчины пахали землю, содержали в порядке дом и смотрели за скотом. Из леса Яхии выходила широкая мощеная дорога, ухоженная лучше, чем тракты Полада, хотя за ней никто не следил. Она шла напрямик с запада на восток примерно юлук, и обрывалась у горы Врата. Здесь и находился вход в царство фей, хотя ни пещеры, ни даже маленькой щели никто бы в горе не разглядел. Еще удивительней, что с обратной стороны Аваримских гор начиналась пустыня Чарпад, и никаких следов фей там никогда не было. Некоторые предполагали, что замок фей находился прямо в горе Врата, но Загфуран знал, что тут существовало какое-то искажение пространства. За горой находилась целая страна, и войти в нее можно было только через Врата.
Он вернул себе человеческий облик еще до того, как подошел к горе. Потрогал камни — они не нагрелись на солнце. Ни единой травинки не пробивалось на поверхности скалы, как это обычно бывает в горах. Он попробовал использовать магию, чтобы открыть дверь, но не получилось. Врата будто оттолкнули силу: не хотели пускать его. Он сосредоточился, стараясь найти кого-то за этой скалой. Почувствовал испуг, переполох. Потребовал: "Пропустите!" Услышал в ответ: "Входи", и, не раздумывая, шагнул вперед. На этот раз скала пропустила.
