рассказывали, про лесника местного, который, говорят, тоже с приветом. Потом, говорят, традиция такая: посвящение в биологи. Надо в лес сходить... Ну я и пошел.
Глотнул для храбрости, и пошел... И, понятное дело, заблудился. Блуждал, блуждал...
А тут — он... Мама дорогая! Здоровый, как медведь, косматый, бородища — лопатой, за
поясом — топор. Ну чистый Раскольников! Глаза — как у филина, стоит, на дерево
опирается и на меня смотрит. Я его сразу узнал... Ну, думаю, все — кранты. И тут он
мне говорит: «Не ходи дальше... Худо будет». Я чуть в обморок не грохнулся. А потом
гляжу — его и нет уже! Только филин на ветке сидит...
— И чего же ты, дурень, доброго совета не послушал? — ласково осведомился
Банзай.
— Не послушался?! Да я как шарахнулся оттуда — сам не помню, куда ноги несли...
Чуть не утонул в болоте, чуть не свернул шею, свалившись в овраг... Только чуть
успокоился — глядь, а на дереве черт сидит!
— Настоящий?!
— А то! Черный, как негр, только что я, негров в университете не видел?! Еще
чернее! Только улыбка в темноте сверкает, как у Чеширского кота! Ну, думаю — все.
Каюк! А он вдруг — шмыг! Испарился. Только я подумал, что пронесло, как вылетает
этот моджахед из кустов и в меня в упор из карабина... Ну я с катушек и съехал. Бряк в
кусты. А он подошел, в лицо мне посмотрел... Да как начнет материться! Потом и
говорит: иди, мол, вон туда, скажи, чтобы тебя в Книге Мертвых отметили и что тебя
Махмуд подстрелил. Ну и про Ксенобайта этого... Народ, после такого рейда версия о
загробном мире казалась самой логичной и естественно стыкующейся с предыдущими
событиями!
— Бывает, — успокаивающе похлопал парня по плечу Банзай. — Ну что, сто грамм
для поправки нервов?
— Фигушки, — мрачно буркнул студент. — После ста грамм я в лес и отправился...
Хватит.
Лагерь
26 июня, 23:58 реального времени
Вскоре после появления незадачливого студента-биолога битва в лесу разгулялась с
новой яростью. Долго сидевший на «диете» Махмуд, плюнув на выпендреж, отводил
душу, резво набирая очки и сокращая разрыв с друзьями.
Страсти накалялись. Игроки, добравшись до лагеря, хватали свежую обойму и, невнятно ворча, устремлялись обратно в лес. Мстить. Королевская Битва шла уже
темпами, более сравнимыми с вирт-шутером.
После короткого затишья в лагерь вкатился обляпанный с ног до головы краской
Ксенобайт. Он успел порядком напакостить почти всем участникам, подкарауливая их в
засадах, выходя в тыл тем, кто был занят перестрелкой, в общем — собирал «легкие
скальпы», искусно уходя от контратак по кустам. Но, что называется, и на старуху
бывает проруха: программиста зажали в угол и, не сговариваясь, объявили временное
перемирие, для того чтобы расстрелять. Никто даже особо не претендовал на фраг: стреляли для личного удовольствия.
Досталось наконец и Мак-Мэду. Снайпер философски воспринял поражение, выпил
чаю и снова пошел на промысел.
Свирепый Махмуд рыскал по лесу, разыскивая программиста. Пару раз Ксенобайт
пытался устроить на него засаду, но, кажется, уязвленная гордость, точно компас, вела
Махмуда к вожделенной мести. Программист очень быстро сообразил, что дело плохо: Махмуд достиг той степени бешенства, когда уже вполне мог использовать вместо
карабина полено.
Однако начиная с полуночи азарт начал стихать. Один за другим игроки, сделав
отметку в Книге Мертвых, уже не спешили вернуться в лес, а, махнув рукой, подсаживались к костру. Все удивленно расспрашивали, откуда взялся Дмитрий, так
что тому пришлось несколько раз пересказывать свою историю. Страйкболисты
сочувственно кивали, рассказывая в утешение о своих опытах лесных блужданий. Две
трети историй начинались со слов: «Выпили мы как-то...» — и во всех без исключения
виновниками потери правильного направления были леший, нечистая сила, пространственные аномалии, козни пришельцев из космоса или, на худой конец, роковое стечение обстоятельств.
Незаметно разговор перешел на забавные истории, в которых самих страйкболистов
принимали черт знает за что. Впрочем, как тестеры убедились на собственном опыте, страсть их новых друзей к розыгрышам отнюдь не способствовала уменьшению
количества недоразумений.
— Вот, помню как-то, — смеясь, рассказывал кто-то из «тюленей», — на
прошлогодних маневрах сидели мы тут, неподалеку, в лагере «имперцев»... Да-да, тех
самых, с которыми и в этом году бегали. Сидим, никого не трогаем, вдруг из кустов
вываливается мужик, абсолютно обалдевший, с перочинным ножиком. Кричит, мол, не
подходи, гуманоиды, всех порежу! Мы ему — мужик, ты кто?! Он в ответ: грибник! Мы
ему: да ты, папаша, обалдел, что ли? Какие грибы посреди ночи, садись с нами, дернем
по стопочке...
— Ладно, — вдруг проговорил Банзай. — Уже за полночь... Кажется, пора подводить
итоги битвы... Правда, наши моджахеды еще где-то бегают, но один фраг уже ничего
не решит. Черт, где носит Махмуда и Ксенобайта?!
— А где, собственно, Внучка?! — неожиданно спросила Мелисса.
Окрестности озера Гиблого
27 июня, 00:27 реального времени
— Что-то мне это все не нравится, — проговорила Бабуля.
Внучку какое-то время ждали, решив, что она отлучилась из лагеря по какой-то
надобности и скоро появится. Никто, правда, толком не мог припомнить, когда она
пропала.
Минута шла за минутой, и вдруг из леса, точно дым, заструился туман... Вообще-то, такое происходило каждый день, ночью и на рассвете, ведь вокруг было полно влаги: озеро, болото и масса мелких ручейков. Но сегодня, подкрашенный серебряным
лунным светом, туман был особенно густым. Компания и глазом моргнуть не успела, как оказалось, что они сидят на тесном пятачке освещенной костром земли, а вокруг
разлился серебряный кисель.
— Совсем не нравится, — кивнула Бабуля еще раз. — Как бы наши балбесы не
заблудились в таком тумане! И позовите кто-нибудь Внучку!
— Внучка! — закричала Мелисса и сама осеклась.
Она кричала словно бы через вату. Густой и плотный туман работал великолепным
глушителем. Банзай, почесав затылок, попытался быстро организовать что-то вроде
хора:
— Так... По моей команде... Три-четыре...
Банзай взмахнул руками, точно дирижер.
— Вну-учка-а! — затянул нестройный хор.
— Плохо. Еще раз!
— Вну-учка-а!
— Вас же в пяти шагах уже ни черта не слышно! Больше жару, парни.
— Эх, балбесы... Смотрите, как надо, — вздохнула Бабуля и вдруг взревела, точно
пароходная сирена: — Внучка-а-а!!!
Туман всколыхнулся, пойдя завитками вокруг Бабули, но ответа, естественно, не
последовало.
— Придется искать по всем правилам, — озабоченно проговорил Банзай. —
Растянемся цепью и пойдем прочесывать лес.
Страйкболисты и тестеры, немного поругавшись, взялись за руки и, растянувшись
длинной цепью, направились в туман. Посередине цепи, оглашая окрестности
басовитым ревом, шла Бабуля Флеш...
Когда вопли Бабули окончательно стихли в отдалении, к пригасшему костру
выскользнула какая-то тень. Покрутившись по лагерю, она шмыгнула к одной палатке, к другой, третьей... Вернулась к костру. Постояла в нерешительности, а потом, тонко и
жалобно заверещав, скрылась в тумане.
Туман
27 июня, 00:44 реального времени
Прочесывание залитого туманом леса оказалось делом гораздо более увлекательным, чем казалось ранее. Фонари, конечно, как-то скрашивали процесс, но служили в
основном для самоутверждения, нежели для освещения. На расстоянии пяти шагов
человек с фонарем походил на бледно сияющий кокон, его было хорошо заметно со
стороны, но, увы, самому ему ничуть не помогало.
Первоначальный план идти, взявшись за руки, очень скоро потерпел фиаско.
Деревья и кустарник выскакивали из тумана настолько неожиданно, что вся цепь не
раз падала. Тут и там раздавались удивленные ойкания людей, треснувшихся лбом об
дерево или ухнувших в заросшую кустарником яму.
Кроме вполне объективных неудобств туман крайне давил на нервы. Лес вокруг
превратился в какой-то абсолютно незнакомый мир. Звуки и краски погасли, а все
остальное превратилось в неясные тени. При малейшем дуновении ветерка казалось, что весь этот кисельный мир начинал шевелиться, колыхаться и струиться.
Неровная цепь нервно перемигивающихся огоньков продвигалась по лесу. И только
рев противотуманной Бабули мерно, через равные промежутки времени, всколыхивал
туман:
— У-у-у-а-а-а!!!
Стоит ли удивляться, что в такой нервной обстановке для паники хватило одной-
единственной искры. А искра была еще та... Впоследствии все участники событий
рассказывали о них по-своему, так что правду пришлось склеивать по крохотным
кусочкам, вышелушивая из груды домыслов и мнений.
Для основной группы поиска (которая, как-то так получилась, из цепи все больше
перестраивалась в колонну), все началось с отчаянного вопля на высокой звенящей
ноте, перекрывшего даже басовитый пеленг Бабули.
Вопил студент-биолог Дмитрий. Оставаться одному в опустевшем лагере ему не
хотелось нисколько, искать в тумане собственный лагерь — даже мысли не мелькнуло, так что он присоединился к новым знакомым. И вот когда он уставший, отсыревший и
со взвинченными нервами проходил мимо коряги, напоминающей человекоподобного
монстра, одна из ветвей коряги вдруг резко опустилась, упав ему на плечо, а потом
схватив за горло. Более того, к ужасу студента, коряга оказалась ледяной, влажной и
склизкой рукой. Перед самым его лицом вдруг возникла перекошенная и, как он потом
клялся, уже тронутая трупным гниением физиономия утопленника. Поначалу
физиономия кривилась в кровожадном оскале, но через миг перекосилась в гримасе
разочарования и прорычала:
— Опять ты, ботаник?!
Нервы студента сдали, и он завопил. Утопленник, в ужасе отпрянув, скрылся в
тумане, но Дмитрий уже слетел с катушек. Отчаянно подвывая, он шарахнулся в
сторону, где должны были быть друзья, но увидел лишь мертвенный свет гнилушек и
перекошенную рожу еще одного утопленника. Студент понял, что окружен, когда
очередная тень впереди вдруг отказалась становиться миражом, превратившись в
толстое дерево....
Банзай, находящийся на противоположном фланге цепи, услышал только какую-то
невнятную возню. Он приостановился, чтобы выяснить, что происходит, но тут из
тумана на него выпрыгнуло нечто тощее, с огромными круглыми глазами. Увидав
Банзая, нечто завопило, затрясло над головой тонкими руками и шарахнулось в
сторону Мелиссы.
Девушка остолбенела на миг, когда мимо нее просвистела тощая тень, но следом за
ней, точно пушечное ядро тараня туман, выпрыгнуло еще что-то, гораздо более
крупное и кряжистое. Заверещав, девушка лихо замахнулась добротным, прочным
фонариком, задев каску соседа, а потом метким ударом... нокаутировала Махмуда.
Махмуд позже рассказывал не менее драматическую историю. Он не сразу заметил
опустившийся туман. Вот уже долгое время они с Ксенобайтом кружили, погасив
фонари, по самой непролазной чащобе, пытаясь подловить один другого.
Однако когда опустившийся туман сожрал все звуки, Махмуд слегка отрезвел и, плюнув на коллегу, решил возвращаться в лагерь, тем не менее надеясь устроить
засаду на подступах к костру. Так сказать — сюрприз напоследок.
Махмуд только-только начал приходить к выводу, что заблудился (на самом деле он
был недалеко от лагеря), когда вдруг увидал блуждающие огоньки... Махмуд не считал
себя суеверным, но, увидав огоньки, упорно оттесняющие его куда-то в сторону болот, решительно пересмотрел свои взгляды на сверхъестественное... и решил прорываться.
Застыв, он решил подождать, пока цепь огоньков пройдет мимо, когда вдруг в смутном
сиянии увидал Ксенобайта!
Схватив наглеца за шиворот, когда тот проходил мимо, Махмуд присмотрелся и
понял, что, как ни странно, перед ним снова не Ксен, а давнишний перепуганный
студент!
Махмуд и рад был бы извиниться, но студент, оставляя за собой инверсионные
завихрения в тумане, стартовал в серебряную муть и заметался в ней, как мотылек у
лампы. Наплевав на суеверия, Махмуд ринулся вдогонку, но в пути ботаник как-то
«истаял»: стал меньше ростом, еще более прытким и зачем-то отрастил на голове две
антенны. Ходок долго вихлял за студентом между тенями, когда вдруг туман вокруг
расцвел на миг пышным фейерверком искр и погас, превратившись во тьму.
Что касается Бабули, она только вздохнула, когда после очередного навигационного
вопля мир вокруг вдруг превратился в полный тарарам. Сохраняя мрачное
спокойствие, она наблюдала, как вокруг мечутся огоньки, сталкиваясь друг с другом, падая к земле и подскакивая на метр-полтора.
Бабуля, погасив бортовые огни, долго примеривалась, выцеливая совсем тусклый, но
носящийся вокруг с наибольшей скоростью огонек, который, кажется, был центром
хаоса, и когда он проносился в полуметре от нее, ловко выкинула вперед руку, сцапав... Внучку!
Внучка отлучилась из лагеря всего на минутку. На секундочку, никак не больше. Как
так получилось, что за это время ее успели хватиться в лагере, на лес опустился туман
и была сформирована поисковая партия — она понятия не имела. Всему виной был
деловито пропыхтевший мимо нее по своим делам ежик... А ведь Ксенобайт
предупреждал, что этим зверям верить ну никак нельзя!
Так или иначе, от ловли ежика ее отвлек странный вой, напоминающий оповещение
о воздушной атаке. Внучка, вздрогнув, поняла, что очутилась в совсем другом месте, скорее всего — в совсем другом мире.
Лагерь она в конце концов нашла. Несомненно, это был так хорошо знакомый ей
лагерь... только совсем пустой! Казалось, все его население слизнул холодным
влажным языком туман. На пеньке стояла чья-то недопитая кружка с чаем, в кострище
лениво горел костер, палатки стояли нетронутыми... Вот только людей не было! Ни
одного!
Если бы Внучка не любила произведения Стивена Кинга, она бы, наверное, испугалась не так сильно. А так — все симптомы были налицо. В общем, схватив лишь
крошечный диодный фонарик, она, тихонько подвывая от страха, кинулась в лес в
надежде найти хоть кого-то.
Кого-то она, несомненно, нашла. Подобно Махмуду, заметив впереди неясное
