Макгонагалл достала палочку и взмахнула ею.
— Экспекто Патронум.
С кончика палочки выскочила серебристая кошка. Замдиректора продиктовала ей:
— Альбус, у нас тут чрезвычайное происшествие. Ты нужен нам на улице со стороны квиддичного поля.
Вскоре после этого из замка выбежал Северус Снейп. По его взъерошенному виду было заметно, что профессор зельеварения очень спешил. В правой руке он держал волшебную палочку и готов был пустить её в дело.
По всей видимости, Снейп находился в компании директора, когда серебристая кошка замдиректора передала послание.
Подбежав к коллеге, Снейп в боевой стойке замер напротив окостеневшей собаки. Он с опаской смотрел на кобеля, но когда понял, что никакой угрозы нет, немного расслабился.
Снейп обернулся к Макгонагалл и спросил:
— Конфундус?
На лице Макгонагалл появилась улыбка. Она отрицательно качнула головой и палочкой показала в сторону замка.
— Там!
Северус обернулся в сторону замка и застыл на месте. Его брови поползли на лоб. Глаза стали бегать. Мужчина наклонил голову в правую сторону. Через несколько мгновений он распрямился и с экспрессией выдал:
— Что за ху-у… художник тут отметился?!
Улыбка у Макгонагалл стала ещё шире.
— Северус, вы не оригинальны, — иронично произнесла она.
Директор пришёл к деканам намного позже Снейпа. Оно и понятно, всё же пожилой человек.
— Минерва, — с лёгким беспокойством начал он, — что случилось?
Дамблдор посмотрел на черного пса.
— Кто-то заколдовал собаку? — предположил он.
На этот раз невольно улыбнулись и Макгонагалл, и Снейп. Не сговариваясь, оба направили палочки в сторону замка.
— Смотреть туда! — произнёс Северус.
Директор обернулся и взглянул на стену замка. Его глаза под очками-половинками стали намного больше. Он задумчиво стал поглаживать свою окладистую серебристую бороду.
— Хм-м… — чуть склонил он голову. — Оригинально…
— Это всё, что вы можете сказать, Альбус? — с сарказмом спросил Снейп.
— А что тут скажешь… — протянул директор. — Вряд ли мы найдём автора этих художеств и поймём их смысл.
— Как думаете, коллеги, — начала Макгонагалл, — это кровь?
Профессор зельеварения отрицательно покачал головой.
— Вряд ли, — отозвался он. — Кровь не светится. К тому же у неё не бывает кислотно-алого цвета, тем более после высыхания.
Директор Дамблдор тихим голосом спросил:
— Коллеги, кто-нибудь понимает смысл написанного?
То, что вызвало всеобщее удивление, оказалось лишь надписью на стене. Вот только масштаб! Художник явно не мелочился. Буквы были огромными, размером с целый этаж, по крайней мере, в начале текста. Учитывая, что высота среднего этажа в Хогвартсе равна семи метрам, становится понятным размах подхода художника. Но дальше буквы становились мельче и сползали вниз. По всей видимости, тот, кто наносил надпись на стену замка, понял, что весь текст настолько большими буквами не поместится, поэтому он принял решение писать вниз и начал делать буквы все мельче и мельче.
Надпись гласила:
БРОДЯГА — ТЫ ДОЛБОЁБ! Хвост ВСЁ! Ты свободен! Газеты нужно читать, дебил! Вали в Мунго и лечи голову!!!
— Это… — обратил на себя внимание деканов и директора Хагрид. — В наше время записки были другими. Ну там, на пергаменте или на стене в туалете… Не столь масштабно…
Дамблдор подобрался и хитро сощурил глаза.
— Записка, говоришь…
— Альбус, вы что-то поняли? — посмотрела на директора Макгонагалл.
— Возможно, Мини… Возможно… Будущее покажет.
Завхоз Филч, зайдя в холл перед задним входом, который вёл на квиддичное поле, заметил за окном директора и деканов. Он поспешил выйти на улицу. От внимания завхоза не укрылось направление взоров всех присутствующих, даже собаки. Он обернулся к замку и обомлел.
— МЕРЛИН! — схватился он за сердце. — Кто же всё это отмывать будет?
Филч обернулся к директору и деканам. Выразительные сочувствующие взгляды всей троицы сошлись на нём. Хагрид стыдливо рассматривал мысы пары сапог. Завхоз понял… И вновь схватился за сердце.
— НЕТ! Нет-нет-нет-нет! Да я же всего лишь сквиб! Вы же не можете… — с надеждой посмотрел он на директора.
— Извини, Аргус, — печально вздохнул Дамблдор.
— Найду, кто это написал, и в пыточные подвалы отправлю!!! — с яростью воскликнул Филч, грозя кулаком небу.
В это время в спальне мальчиков-второкурсников факультета Пуффендуй Джастин Финч-Флетчли пытался разбудить соседа по комнате.
— Ричи, вставай, — тряс он его за плечо. — Просыпайся. Завтрак скоро начнётся.
— У-у-м…
Гросвенор приоткрыл глаза.
— Уже утро? — сонным голосом спросил он и широко зевнул.
— Утро! — подтвердил Джастин. — Скорее одевайся, а то останешься без завтрака.
Ричард с довольным видом растянулся на кровати до хруста костей.
— Ричи! — возмущенно воскликнул Финч-Флетчли. — Ты чего такой довольный?
Гросвенор неимоверным усилием сбросил дремоту и принял сидячее положение. Довольная лисья улыбка не покидала его лица.
— Джастин, — наставительным тоном начал он, — современные проблемы требуют современных решений!
— Э?
Ричард похлопал недоумевающего товарища по плечу и добавил:
— Всё-всё, идём на завтрак. Дай мне минуту на одевание.
* * *
Надпись на стене замка взбудоражила весь Хогвартс. Но уже на следующий день она пропала.
Тот, кто раскрасил стены, позаботился о том, чтобы не портить вид старинного замка. Он использовал красящее заклинание. Текст мог бы пропасть намного раньше, если бы кто-то из преподавателей догадался использовать на нём заклинание отмены в усиленной форме «Финита максима». Сжалившись над старым завхозом, профессор Флитвик попробовал помочь ему чарами. На удивление всех преподавателей текст замечательно стирался. Маленький профессор чар справился с очисткой стен за полчаса.
Фред и Джордж знали, точнее, догадывались о том, кто является автором оригинального послания. Незадолго до этого они демонстрировали карту Мародеров Ричарду Гросвенору. На зачарованном пергаменте после произнесения пароля «Клянусь, что замышляю шалость и только шалость», во время активации карты вначале появляется надпись зелеными чернилами:
Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост, поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов, с гордостью представляют своё новое изобретение — Карту Мародёров
Близнецы Уизли ни с кем не делились своими догадками. Они при встречах с юным графом смотрели на него с восторгом и обращались к нему преувеличено вежливо: Ваше Сиятельство или Милорд. Они пребывали в восторге от размаха шалости и занесли Гросвенора в шутники номер один их личного рейтинга, при том, что до этого первое место они присудили себе.
Близилось Рождество. Почти никто из студентов не желал оставаться в школе. Конечно, не обошлось без исключений. К примеру, Челси Честер не хотелось возвращаться в приют, поэтому она с радостью осталась в Хогвартсе. Фред, Джордж, Рон и Джинни тоже предпочли остаться на каникулах в школе — дома им грозило путешествие с родителями к Биллу в Египет. По каким-то своим причинам они не хотели ехать к брату. Перси, который не опускался до «детских игр», отговорился тем, что остается на Рождество лишь потому, что его долг как старосты — помогать преподавателям.
Ричард подумал, что в семье Уизли между старшим Биллом и младшими братьями и сестрой случилось какое-то разногласие.
Удивительным было то, что в замке решил остаться Драко Малфой, а с ним его клевреты Крэбб и Гойл.
Ричи тут же провёл аналогию: подкинутый Люциусом Малфоем дневник Реддла, желание оставить ребёнка на Рождество в Хогвартсе… Похоже, что Малфой затеял какую-то подставу и ожидает, что она сработает. Он же не в курсе, что дневник давно в руках одного из специалистов Отдела тайн. А сына он оставил в замке ради создания алиби, типа того, что я ни при чём. Если бы я был виновен, то разве оставил бы ребёнка в опасности на территории Хогвартса? Или же у Малфоя-старшего какие-то неприятности, из-за которых нежелательно нахождение сына дома.
В любом случае, Гросвенору-младшему было плевать, ему предстояли насыщенные каникулы: рождественский королевский ужин, посещение офиса «Гросвенор Джуниор» и «Мастерской Гросвенора» и множество других важных дел.
Понимая, что Гарри Поттеру грозит опасность со стороны Добби, Ричард послал к нему на все каникулы дежурить Праудфута. И это дало свои результат — на Гарри за время пребывания у Скотта не было совершено ни одного покушения.
Для Ричарда каникулы закончились слишком быстро. Дел накопилось настолько много, что он не успел расправиться со всеми, удалось лишь уделить внимание основным проблемам, требующим его непосредственного вмешательства. Например, торжественное открытие электростанции и ответы на многочисленные вопросы журналистов во время пресс-конференции, устроенной в честь этого события. Или же встреча с мистером Боудом, на которой он поинтересовался ходом ведения исследований.
Невыразимец Боуд заверял Гросвенора-младшего, что исследования идут полным ходом и к концу следующего года будут готовы предварительные результаты.
К счастью, у Ричарда были другие источники информации. Из отчетов Донки ему стало известно, что руна, образующаяся после воздействия частицы заклинания Авада Кедавра, которое убивает волшебника, пославшего это заклятие, — это крестраж.
В отчётах Боуда, которые он писал для Отдела тайн, шло подробное объяснение. Крестраж — это кусочек души волшебника, который удерживает душу мага в мире живых после смерти. При помощи других волшебников для души можно создать сосуд — новое тело, в которое вполне реально вселить дух и тем самым подарить ему новую жизнь. Уничтожить крестраж можно лишь с помощью уничтожения вместилища. Помимо этого, в теории волшебник, чья душа была использована для создания крестража, после возрождения может воздействовать на носителя части своего духа, к примеру, посылать видения.
Естественно, Ричарда совершенно не обрадовала новость о том, что он и Гарри являются сосудами, благодаря которым дух Тома Реддла не уходит на тот свет. Больше всего Гросвенора напрягало то, что невыразимцы вполне могут рассматривать убийство его и Гарри, чтобы окончательно избавиться от Реддла.
Чтобы обезопасить себя, Ричи развил бурную деятельность. Он распорядился втайне построить еще один бункер-лабораторию совершенно в другом месте. Волшебники-строители были опутаны клятвами неразглашения. После готовности бункера Ричард собирался отправить туда часть волшебников, которые работали с Боудом. К ним присоединить других магов, естественно, заставив их дать Нерушимые обеты, дабы информация не утекла в Отдел тайн или вообще куда-либо. Цель вполне прозаичная — в обстановке полной секретности разработать способ обезопасить себя. К тому же он предполагал, что с крестражем получается так же, как с Протеевыми чарами. Если волшебник-создатель через кусочек своего духа может воздействовать на носителя крестража, то верно и обратное. То есть в теории при грамотном подходе и разработке специальных методов Ричард и Гарри смогут воздействовать на Реддла.
Интересным фактом стало то, что дневник Тома Реддла, та самая тетрадь, которую Люциус Малфой подкинул Джинни Уизли, тоже является крестражем! По предположению Боуда, Люциус собирался возродить своего господина. Для этого нужен был тесный контакт с дневником кого-нибудь из волшебников. Если маг станет писать в тетрадь, то кусочек души Реддла может установить с ним контакт и начать подобно энергетическому вампиру высасывать жизненную и магическую силу. Становясь сильнее, крестраж сможет временно захватывать тело волшебника. Теоретически дневнику понадобится около восьми-десяти месяцев тесного контакта с носителем-магом, чтобы полностью захватить его тело. То есть фактически Люциус Малфой собирался убить Джинни Уизли.
Ох, как Ричард был взбешён, когда понял это. Ярость на Малфоя затопила разум юного волшебника. Этот гад покусился на ближнее окружение Гросвенора, а значит, отчасти и на него самого. Под такие пощечины Ричард не собирался подставлять вторую щеку. Он стал строить планы мести. Первой мыслью было физически устранить Люциуса Малфоя. Немного остыв, Ричи решил не пороть горячку, а придумать более изощренную месть.
Гарри и Ричи возвращались в школу вдвоём, по крайней мере, от дома на Гросвенор 69 они добирались до вокзала вместе в компании Тонкс, Праудфута и Скотта.
Когда они все добрались до колонны-перехода на платформу 9 ¾, Праудфут первым делом наложил на пространство усиленные маглооталкивающие чары и принялся заклинаниями исследовать переход. С каждым заклятьем на его лбу образовывались всё более глубокие складки.
Гарри с печалью смотрел на колонну.
— Лучше бы я в Хогвартсе остался, — грустно вздохнул он.
— Да ладно, Гарри, — попытался успокоить товарища Ричард, — зато ты побыл с дядей.
— А еще с Гектором, — покосился в сторону хмурого Праудфута Гарри. — Он неплохой парень, но взрослый. Я бы предпочел отпраздновать Рождество в компании друзей. Ты все каникулы был занят. Так бы хоть весело провёл время с Роном.
— Что там? — спросил Скотт Поттер.
— Проход зачаровали, — ответил Праудфут. — Заклинание настроено срабатывать при приближении Гарри.
Из груди Гарри Поттера вырвался грустный вздох.
— Опять этот маньяк… Дьявольский Добби, будь он неладен! Как я буду защищаться от него в школе?
— Не переживай, Гарри, — подмигнул товарищу Ричард. — Я тебе не успел подготовить подарок на Рождество в срок, зато сейчас он у меня с собой.
— Подарок? — Гарри с надеждой посмотрел на Ричарда и перешел на шепот: — Он поможет мне в противостоянии с Добби?
— Это точно! — лисья улыбка не покидала губ Ричарда. — Это средство поможет не только в борьбе с безумными эльфами, но и вообще с любыми противниками.
Гарри Поттер воспрял духом. Он был крайне заинтригован.
— Ричи, а…
— В поезде, Гарри.
Праудфут, наконец, расколдовал проход, отменил усиленные маглоотталкивающие чары, и все прошли на платформу 9 ¾.
Гарри не терпелось поскорее оказаться в поезде. Он сгорал от предвкушения.
«Что же приготовил Ричи? — проносились у него в голове нетерпеливые мысли. — Какой подарок?»
И вот мальчики оказались вдвоем в купе. Когда Ричард запустил руку в сумку, Гарри с придыханием наблюдал за ним. И вот на свет были извлечены они — очки-велосипеды, практически такие же, как у Поттера. Их дужки немного отличались: они были более толстыми и прямыми, а заканчивались миниатюрными отверстиями.
