— Сама изобрела, — пожала она плечами. — Хотела на продажу, но надо было испытать. Вот, испытала. — И весело подмигнула. — Ну и детишек побаловать никогда не грех. Их родителям такую игрушку точно не потянуть, но должно быть у них что-то эксклюзивное от Прюэттов, как считаешь?

— Мам, ты лучшая, — выразил Джейми общее мнение. — Только скажи, ты нарочно дала выиграть Брэму?

— Не могла же я отдать малышей кому попало. А Брэмы точно с животными управятся.

И Санни вдруг решилась задать вопрос:

— Тётушка, а вам очень нравится Дэн Даркер?

Джейми шлёпнул её по попе, но Санни упрямо смотрела на Мюриэль, никак не возмутившись наглостью кузена.

— Конечно нравится, — задумчиво сказала тётушка. — Но, если боишься, что я влюбилась, забудь. Дело в том детка, что в моём сердце и для одного бессовестного мужчины места впритык, куда уж туда двоих пускать. И закройте рты.

— А я? Я же тоже мужчина, — Джейми сделал щенячьи глазки, всех рассмешив.

— А тебе-то моё сердце зачем? — фыркнула Мюриэль. — Ты у меня в душе и под кожей, в крови и в воздухе, которым дышу, так что не бойся, конкурентов нет и не будет.

"Будет!" — подумала тогда Санни, но тут же себя одёрнула. Настоящая мать никогда не будет выбирать, кого из своих детей любить больше. У Мюриэль точно хватит любви на всех.

Это был чудесный день, несмотря ни на что. И Санни даже не пугал больше бал у Лестрейнджей. Ведь один уже пережила без потерь. И чего волноваться, ведь гости будут почти все те же. И Монстрик вернулся к ней под бок, убаюкивая своим мурчанием. Тоже наигрался с новой подружкой.

Уже засыпая, она представила себе Его лицо, как бывало не раз, только раньше гнала от себя этот образ. Но не сегодня, не после стольких волнений, когда представилось столько жизненных коллизий — мамина родня и судьба, Мюриэль и Руквуд, кузены Джейми, детишки вассалов. И невольно пришли мысли, а с кем она хотела бы написать свою историю, кто поместится в её сердце или уже там обосновался? От кого она хотела бы родить кроху, а может быть, и не одного? Чьему сыну подарить чудо-метёлку на полозьях от тётушки? Кто с ней будет учить малыша, как правильно держать палочку, а после баловать их прогулкой на каток... Права Мюриэль — не место в сердце двоим мужчинам. Да, выбирать страшно, только, похоже, она уже давно выбрала. Пусть неправильно, пусть это будет ошибкой, но только её ошибкой. А главное, как бы ни сложилось, она выбрала любовь. Как тётушка, как мама, как отец... И завтра она ему скажет, если сможет. Ведь это так просто теперь, должно же у неё получиться!

Глава 49

Каникулы для Антуана Робертса стали сущим бедствием. Доверенная школа требовала немалых сил и средств для структуризации. Ощущение, что не так долго ему быть директором, что Альбус может всё же вернуться, заставляло действовать быстро. И прежде всего нужно было заручиться согласием Попечительского совета на реформы. А только собрать их — было ещё той головной болью. Так что решение пришло само — говорить по-отдельности с каждым.

И тут Антуан был раздавлен — первый же, к кому он обратился, сразу дал неутешительный расклад.

— Пойми меня правильно, — Абраксас Малфой занял кресло у камина, кивком предложив ему сесть на такое же и велел эльфу принести вино и закуски. — Я в любом случае тебя поддержу. Про Нотта и говорить не будем. Есть те, которые своего мнения не имеют, они поддержат большинство. Это Конни Палмер, Алексия Гилмор и Роджер Фоули. Есть те, кто с радостью примут реформы, и их немало — Джонатан Гриффин, Ванесса Дэшвуд, Перси Эддингтон, Грэхем Томсон и Грегори Клиффорд. А есть консерваторы, и самое плохое, что к ним относится председатель Сэмюэль Шаффик. Его безусловно поддержат Глория Ларкин, Эмма Эйвери и Ивэн Блэр. И есть махровые консерваторы: Ирвин Нэш, Хьюберт Келли, и Мелани Дотсон. Я предлагаю тебе поговорить с Гриффином, он точно на твоей стороне. И готовых к реформам предупредит сам. Самого упёртого консерватора, Нэша я возьму на себя, он кое-что мне должен. Мелани Дотсон, как и Эмму Эйвери тебе лучше посетить лично, но прежде заручившись поддержкой Шаффика. А это самое сложное. Но Шаффик просто фанатеет от наитемнейшего мага Прюэтта, что нам даёт некоторую надежду на согласие.

Абраксас поднял бокал, салютуя ему, и Робертс покорно взял свой. Он знал, что легко не будет, но чтоб настолько! Он даже всех имён сразу не запомнил, хотя большая часть совета попечителей была ему знакома.

Малфой улыбнулся краешком губ и положил на столик дорогой лист пергамента, взятый словно из воздуха.

— Я тут немного подготовился к твоему приходу. Это список членов совета. Синим отмечены готовые к сотрудничеству и реформам, жёлтым — те, кто особого значения не имеют, красным — те, которых придётся уговаривать. В скобках я указал, кого чем можно увлечь, кто кому должен и что нужно подарить при встрече. Надеюсь, вам это поможет, директор Робертс. И ещё, в тратах себя не ограничивай, если совет согласится, они будут щедры, главное — предоставить подробный отчёт с цифрами, которые можно проверить. Этого никогда не делал Дамблдор, не совершай такой же ошибки. Попечительский совет — это весьма состоятельные маги нынешнего времени. Они готовы вкладываться. В конце концов, в школе учатся их дети и внуки. Но они хотят, как и все нормальные люди, знать, что деньги идут на школу, пусть даже на повышенную зарплату профессорам, а не на личную деятельность директора или кого-то ещё.

— Это понятно, — кивнул Робертс, понимая, что ему срочно нужен помощник. Тот, кого не будут пугать отчёты и цифры. Сам он этим заниматься не хочет и не будет, так что и Дамблдора можно было понять. И это точно будет не МакГонагалл. Он из года в год видел, как декан Гриффиндора не может справиться с собственным факультетом, все силы отдавая работе заместителя директора и любимой Трансфигурации. Хотя была мысль привлечь Джейми Прюэтта, прекрасного бухгалтера, как он успел узнать. Но согласится ли племянник Тёмного Фестрала променять драконов на прозябание в волшебной школе было большим вопросом. Впрочем, это может подождать до приезда Джейми и Санни к нему в гости.

Тем не менее Робертс сердечно поблагодарил Малфоя. Абраксас снабдил его бесценной информацией, с этим уже можно было работать. Распрощались они тепло, Малфой уточнил напоследок, что, если возникнут непредвиденные траты, он всегда готов, намекнув, что очень ценит, что Антуан присматривает за слизеринцами, и за его сыном в частности. Это было понятно. Робертс поблагодарил, заверив, что за помощью непременно обратится и, возможно, скорее, чем хотелось бы.

Настала очередь умасливания остальных попечителей, и тут его ждало много сюрпризов. Почти каждый попечитель встречал его лекцией, не хуже Малфоевской, вычурным списком остальных попечителей на дорогом пергаменте, хорошим вином, и намёками на сына, дочь, внука или внучку, за которыми нужно присмотреть. И это он начал с консерваторов, принося подарки, указанные Малфоем, которые благосклонно были приняты. Конечно, его журили за желание менять то, что и так неплохо работает, но заверяли, что если он предоставит им подробные сметы, обоснованные аргументы в пользу перемен и прочие отчёты, то проблем быть не должно.

Ещё проще оказалось с теми, кто реформы готов был поддержать. Эти члены попечительского совета сразу соглашались его принять, ехидно посмеивались на его предложения, особо не вслушивались даже, махали рукой и велели действовать, как считает нужным. Явно имел место какой-то сговор, очень уж одинаковые реакции у таких разных людей. Нотта того же понять было можно — ему всё хорошо, что придумает Робертс, но такие зубры, как Джонатан Гриффин безмерно удивили. Впрочем, а почему нет? Должны же они были обсудить его после назначения исполняющим обязанности директора! Так что сговор вполне мог быть.

Шаффик был последним, кто его принял, и внезапно поблагодарил за внимание к попечительскому совету.

— Ты меня удивил и порадовал, Антуан. Разрешишь старику звать тебя по имени? Так вот, я даже не рассчитывал, что ты станешь оглядываться на нас, старых пеньков. И тем более не верил, что справишься с такой нагрузкой. Но теперь вижу, что ошибался, и меня это радует.

— Благодарю вас, сэр! Для меня большая честь прислушиваться к опытным и достойным людям, назначенным в совет и перенимать вашу мудрость, получая советы и поддержку.

— Хорош! — рассмеялся Шаффик, набивая трубку. — Да ты присядь, присядь. Вон, видишь стопку? Ага, эти письма. За тебя просят, все пятнадцать человек. Нет письма лишь от Нотта, да я и не жду. Так что ты славно начал, молодой человек! Хочу поглядеть, что из этого выйдет. Мерлин с тобой, действуй! Но счетовода себе найди, наобещал ты много старикам, но не справишься один-то — и с отчётами, и с учебным процессом. Новых преподавателей уже присмотрел? Нет? Вот то-то...

Но когда прошёл первый шок, пришли новые проблемы — составлять эти самые сметы и отчёты, искать преподавателей для ряда новых предметов и факультативов, и это учитывая, что взбрыкнул Слизнорт, заявив, что ему давно уже пора на покой. А ведь ещё предстояло делать ремонт в школе, устраивая кабинеты и апартаменты для новых профессоров. Проводить полную инвентаризацию, штудировать программы обучения, пересматривать снабжение школы продуктами и проводить беседы с обслуживающим персоналом в виде Аполлиона Прингла и хогвартских эльфов.

И не зря начал с подземелий и Прингла. Завхоз дошёл до того, что пленил какого-то бедолагу, пришедшего на собеседование к Альбусу. Этого сквиба Дамблдор пригласил на собеседование весьма оригинальным образом — через потайной лаз, ведущий из "Сладкого Королевства". Робертса скорее позабавил, чем удивил способ приглашения соискателя на должность завхоза этаким образом. Альбус всегда был оригиналом с большими странностями.

Бедолага Филч по милости Прингла, на чьё место он метил, провёл больше недели в бывшей пыточной, ежедневно запугиваемый описанием различных пыток от завхоза действующего. Кормили пленника прилично, два раза в сутки, что позволило Робертсу ограничиться коротким порицанием мрачно выпятившему губу Аполлиону. Филчу же он принёс весьма формальные извинения, отпустив с миром. В компенсацию "страшного притеснения" сквиба снабдили мешочком с парой галеонов серебром и куском копчёной телячьей вырезки, на чём забавный инцидент был исчерпан.

Взлохмаченный и несчастный сквиб произвёл на Антуана противоречивое впечатление. С одной стороны, своей смиренной грустью и сдержанным ворчанием Филч его даже удивил — держался Аргус с достоинством. С другой — вызывал сомнения в способности взять на себя обязанности завхоза в школе, полной магически одарённых оболтусов. Тем не менее о смене завхоза мысли у Робертса появились. Жестокость и перегибы Прингла давно вызывали у него вопросы о профпригодности Аполлиона. Но пока это было проблемой даже не десятой важности.

Да, попечительский совет развязал Антуану руки — финансы и реформы не проблема, как небрежно сказал председатель, повторяя за Малфоем, но отчёт потребуют за каждый кнат и за каждую новую дисциплину, так что Робертс не обольщался.

В свете всего этого Робертс вчера очень пристально наблюдал за Каркаровым и его сестрой. Долохов любезно просветил его насчёт обоих, и похоже, если Роксана Каркарова согласится, ему не придётся искать нового профессора Зельеваренья. Девушка не была мастером, но получила диплом на курсах целителей, позволяющий ей как практику в больнице, так и преподавание Зельеварения и целительских чар. В крайнем случае можно было пригласить её на новый предмет по основам целительского искусства, который сначала был задуман, как факультатив. Но Шаффик вдруг удивил, посчитав, что этот предмет, а также "Основы магического права" и "История и традиции" должны стать полноценными дисциплинами, наравне с "Ритуалистикой" и "Артефакторикой". Антуан не возражал, это и по его мнению имело смысл.

И хотя времени буквально ни на что не хватало, сегодняшний бал у Лестрейнджей посетить стоило. У него вдруг возникли идеи, кого ещё из гостей, помимо Роксаны Каркаровой, можно пригласить в Хогвартс на место профессоров новых дисциплин. И потому он отказался от мысли уведомить патрона, что не может присутствовать на балу.

— Милый, я тут подумала, — Эйлин прихорашивалась перед зеркалом, заставляя Робертса забыть обо всех проблемах. Он до сих пор никак не мог насытиться собственной женой, которую хотелось в буквальном смысле холить и лелеять.

— Что ты подумала, моя радость? — подойдя к ней сзади, он не удержался, осторожно прикасаясь губами к её аккуратному ушку.

— Ты мог бы пригласить на должность профессора Зельеварения моего отца, — проговорила она быстро, даже не пытаясь отстраниться. — Знаю, знаю, тебе он не нравится, да и мне тоже не хочется его видеть. Но разве тебе обязаны нравится все профессора? А он профессионал. И объяснять умеет прекрасно. Я благодарна ему за науку и терпение, с которым он обучал меня в детстве, несмотря ни на что.

Робертс помрачнел:

— Я подумаю. Правда, Эйлин, не смотри так. Возможно, это в самом деле хорошая идея. Просто дай мне немного времени.

— Спасибо! — она развернулась и поцеловала его, заставив на время выпасть из реальности.

— Мам, пап! — ребёнок ворвался в комнату матери совершенно не вовремя, заставив их срочно сделать вид, что ничего не происходит. — Вы целовались, да?

— Северус!

— А я ничего! Я уже готов, когда мы пойдём?

Эйлин засмеялась и прижала к себе подбежавшего сына.

— Скоро, дорогой. Дай нам ещё минут десять, хорошо? Попроси домовушку налить тебе молока. Обед на приёме будет не раньше, чем через час.

Ребёнок кинул на отца хитрый взгляд и умчался мучить домовушку. Робертс моргнул, медленно выдыхая. У него прекрасная семья, отличная работа и очень много забот, но это не мешало ему быть счастливым.

* * *

Ванесса Дэшвуд любила во всём порядок, а без него дела и не делались. Но спонтанность и неожиданные решения она ценила ещё больше. Вот и с делом дедушки Вестерфорда, разыскивающего своего внука, озарение пришло внезапно, благодаря чистой случайности.

В тот день она договорилась встретиться с подругой, Шейлой Уолдгрейв, на магловской стороне неподалёку от Дырявого котла. Уютное кафе с деревянными, чисто выскобленными столиками и залом, оформленным под старину, привлекало не так много посетителей, в основном это были мамы и бабушки с детьми и внуками. Ванессе нравилось угадывать среди детишек волшебников, ведь такая близость к проходу в магический мир не могла не сказаться на посетителях семейного заведения.

Шейла и сама была маглорождённой волшебницей и дальней родственницей Ванессы. Седьмая вода на киселе, если честно, что не мешало миссис Дэшвуд звать её дочку Джессику племяшкой, хотя на самом деле Джесси была её крестницей. Но так в их маленьком обществе прижилось, девочка с удовольствием откликалась на "племяшку" и в свою очередь называла Ванессу тётушкой.

В тот день Джесси возвращалась на каникулы из Хогвартса, а Ванесса ожидала их с Шейлой в кафе, с рождественским подарком для любимой племяшки.