шуршанием джунглей. Понятное дело, непроглядный мрак изрядно разбавляла луна, да
и, вообще говоря, не бывает в виртуальности по-настоящему темных ночей. Но те
сумерки, которые тут назывались ночью, вполне устраивали тихо скользящий по небу
экипаж двух драконов.
Впереди летел, пятном темноты на фоне звездного неба, Самум, дракон Бармалея —
одного из лидеров клана Мардук. Вслед за ним — Комиссар, дракон Ксенобайта, совсем
недавно получивший возможность летать. Проделав длинный путь от Бермундии до
Джамбея, а оттуда — дальше на юг, через море, драконы достигли Черного континента.
Обогнув его вдоль восточного побережья, они заложили вираж, выходя на тот курс, которым предположительно шел неделю назад Дед Мороз.
— Ксен, ты уверен, что сработает? — который раз нервно переспросила Мелисса.
— Нет, — огрызнулся программист.
— А ты уверен, что оно все еще там?
— Нет.
— А...
— Нет! — рявкнул Ксенобайт. — Мелисса, это единственная мысль, которая пришла
мне в голову. В любую секунду папуасы могут вычислить способ запустить курицу за
стены города и превратить его в мясокомбинат. В любую секунду админы могут
попросту вырубить сервер. В конце концов — в любую секунду может явиться
настоящий Санта-Клаус и жестоко покарать тех, кто вздумал кощунствовать в его
адрес. Будем дожидаться одной из этих развязок?
— Да не кипятись ты. Просто твое бормотание насчет того, что «у курицы раздвоение
личности», ничуть не успокаивает, а вывод, что из-за этого надо лететь на Черный
континент, несколько неочевиден. Ты не хотел бы...
— Нет, не хотел бы, — устало вздохнул программист. — Если я расскажу мою идею, ты скажешь, что я псих. И ничего не будешь делать, пока я не докажу тебе, что все это
вполне возможно. А я сам в этом не уверен! Так что, пожалуйста, просто сделай все
так, как я сказал, а потом — честное слово! — я сам выйду один на один против этого
цыпленка. Договорились? А сейчас — выходим на объект.
Самум впереди снизился и теперь летел, едва не задевая брюхом воду глубокого
залива. Когда до берега оставалось всего ничего, что-то отделилось от дракона и с
плеском бултыхнулось в воду. Комиссар повторил маневр Самума. Когда он начал
снижаться, Мелисса, до этого сидящая за спиной Ксенобайта, ловко перебралась на
поджатую лапу Комиссара. В тот миг, когда он почти коснулся воды, она без всплеска, точно торпеда, ушла в воду, а дракон тут же взмыл в небо.
Последний раз глянув вниз, Ксенобайт попытался разглядеть плывущих к берегу
Мелиссу и Внучку, десантированную Бармалеем. Драконы синхронно вышли из
иммельмана, направляясь прочь от берега.
— Ну, — проговорил Бармалей. — Что теперь?
— Теперь остается только ждать сигнала, — мрачно проговорил Ксенобайт. — И
надеяться на таланты наших девушек...
На малой высоте, чтобы не «светиться» на фоне звездного неба, стремительно и тихо
драконы полетели вдоль западного побережья. Ксенобайт хорошо помнил, как
однажды местная система перехватчиков лихо спустила его с небес на землю в самом
буквальном смысле слова, поэтому не поленился окутать драконов набором
приглушающих заклинаний, превративших их в натуральные «стелсы».
Они фактически уже подлетали к северной оконечности Черного континента, когда
Ксенобайт вдруг сощурился. Далеко впереди, в море, казалось, покачивалось
светящееся пятно. Переглянувшись, они развернули драконов.
— Черт! — неожиданно закричал Бармалей. — Это же... вторая волна!
Ксенобайт глянул вниз, несколько секунд тупо разглядывал бухту... а потом его
глаза полезли на лоб.
— Теперь понятно, почему они не спешат с нападением!
Вся бухта внизу была покрыта, точно ковром, палубами. Узкие драккары папуасов
толкались, пытаясь маневрировать. В их судорожном копошении чувствовалось, во-
первых, отсутствие единого командования, а во-вторых — изрядная нервозность. И
причиной этой нервозности было, похоже, именно это светящееся пятно которое
приближалось к бухте, а не отдалялось от нее, как показалось сначала Ксенобайту.
И тут до пилотов наконец дошло, что именно они видят.
— Это Джамбейская эскадра! — удивленно крикнул Бармалей. — Они заперли их в
бухте! Шиш этому чуду в перьях, а не подкрепление!
Не сговариваясь, оба дракона заложили вираж. Позиция у них была выгодная, они
шли со стороны суши, в то время как все внимание папуасов было приковано к морю.
Две тугих струи вязкого, точно напалм, драконьего пламени чиркнули по палубам...
Море горело. Папуасский флот набился достаточно тесно, чтобы пожар
перекидывался с корабля на корабль. При виде красного дракона (после открытия
боевых действий маскировка, естественно, слетела) папуасы с испуганными воплями
бросились врассыпную. Некоторые с тихим хлопком исчезали: отключались от игры.
Задние корабли пытались протолкаться в море, поджигая передние и вытесняя их
прямо на озлобленных джамбейцев.
Слегка оправившись, папуасы попытались дать отпор. С палуб поднялась целая туча
стрел, копий, бумерангов — всего, что можно было швырнуть в летящего противника.
Но, по большому счету, было поздно. Джамбейская эскадра, заметив неожиданное
подкрепление и воспользовавшись неразберихой, перешла в наступление, запустив
вперед с десяток брандеров...
Воистину грандиозная флотилия Черного континента буквально горела как свеча. А
Бармалей с Ксенобайтом уже летели обратно, к южному побережью, на этот раз —
напрямик. Никто не потрудился преследовать их: у папуасов и так забот хватало...
— Ну что, нашли?!
— Нашли, нашли, — устало отмахнулась Мелисса. — Помоги... Гадость какая...
Бармалей охнул... Минуту назад они приземлились на небольшой утес, где Внучка с
Мелиссой ждали эвакуации. Их часть работы прошла тихо — быть может, как раз
благодаря переполоху в северной бухте. Стоило драконам приземлиться, как из кустов
выскочила Мелисса. Удостоверившись, что это «свои», она вернулась в кусты, чтобы
помочь Внучке вытащить их находку.
Точнее — помочь находке выйти. При виде массивного неуклюжего тела даже
привычный ко всяким гадостям Ксенобайт втянул голову в плечи.
Красный кафтан деда Мороза был вымазан грязью, порван и в нескольких местах
пропален. Некогда жизнерадостный толстячок, сейчас он казался раздувшимся
утопленником. Но, что самое страшное, у него не было головы. Вместо нее из
воротника торчала тыква. В тыкве было проделано отверстие, через которое была
пропущена веревка, обмотанная поперек груди, подмышками у бывшего Санта-Клауса.
Он медленно брел, спотыкаясь и ощупывая воздух перед собой пухлыми пальцами...
— Готично, — сглотнув, признал Ксенобайт. — А... чего это он... так?!
— Откуда я знаю?! — рявкнула Внучка, в голосе которой послышались истерические
нотки. — Я его оживила... а он... ну — вот!
— А тыква зачем? У нас вроде как Новый год, а не Хэллоуин...
— Ну, — смутилась Внучка. — Как протез, что ли... Осторожно, дедушка! Вот сюда...
Сюда... Скоро все будет хорошо, и голову тебе вернем, и шапочку...
Боту было явно очень нехорошо. Он и так уже перенес массу событий, на которые
попросту не был рассчитан. Сложно сказать, что им теперь управляло, но то, что
шарики у него за ролики заехали всерьез, было видно сразу.
После небольшой заминки (Мелисса наотрез отказывалась лететь одним экипажем с
этим «рождественским зомби») и Мелисса, и Внучка устроились позади Бармалея на
спине Самума. Ксенобайт, который ни за что бы не признался, что и его от такого
соседства пробивает абсолютно мистическая жуть, в конечном итоге примотал своего
страшного пассажира поперек шеи Комиссара, как мешок.
На обратном пути они сделали круг над морским побоищем в Северной Бухте.
Кажется, Джамбейская эскадра полегла полностью, но и флот Черного континента
перестал существовать.
Бермундия, Южные Ворота
27 декабря, 23:48 реального времени
— И что теперь? — устало спросила Мелисса, когда оба дракона приземлились на
площади за Северными воротами Бермундии. — Зачем было все... это?
— Теперь, — бесцветным голосом буркнул Ксенобайт, — я, как и обещал, пойду
драться с курицей.
— Ксен, ладно тебе. Не дури. Рассказывай, что задумал?
Программист только отмахнулся.
— Слишком долго... Если я прав, все будет в порядке. Если нет... Ну, тогда
посмотрим.
Осаждающие упрямо сидели под стенами города. По всему было видно, что затея им
уже порядком надоела. Вести о разбитом флоте, похоже, уже до них дошли. Судя по
всему, еще чуть-чуть — и осада прекратилась бы сама собой...
— Эй, голозадый! — крикнул Ксенобайт со стены. — Разговор есть... Хочешь еще
одно пари? Давай один на один, ты со своей курицей и я... ну, тоже с питомцем.
Вождь папуасов хмуро уставился на программиста.
— Валяй... Все равно скукотища.
Ксенобайт решительно двинулся к воротам. Удивительно: папуасы настолько впали в
меланхолию, что даже не попытались проскользнуть за ворота, когда они
приоткрылись. Все с вялым интересом наблюдали за программистом и плетущейся за
ним громоздкой фигурой, замотанной в мешковину.
— Ну и что это? — с некоторым любопытством спросил вождь. — Ручной огр?
Ксенобайт, на удивление, даже не стал выпендриваться. Он просто стянул мешок с
мертвого Деда Мороза. Вокруг дружно охнули. Кто с отвращением, кто с удивлением. А
дальше начался, как потом охарактеризовала сцену Мелисса, «полный авангард».
Вождь папуасов, пожав плечами, повелительно взмахнул рукой, посылая курицу в
атаку. Санта-Клаус неожиданно захрипел. Вытянув, в лучших традициях ужастиков, руки со скрюченными пальцами перед собой, он сделал неуверенный шаг в сторону
саней. Из-под тыквы доносился отвратительный сипящий звук, но, что самое страшное, отрубленная голова на копье вдруг встрепенулась и открыла глаза. Обведя поляну
мутным взором, голова открыла рот и захрипела:
— Это мое... отдай... Хо... Хо... Хо...
Что бы там ни говорили, нервы есть у всех. Были они и у вождя. Неожиданно тонко
взвизгнув, он испуганно отбросил свой страшный жезл. Потом заверещал, обращаясь к
курице:
— Сожри его! Сожри! Фас!
Но с курицей, похоже, тоже творилось неладное. Она мелко тряслась, подпрыгивая и
трепеща выгнутыми за спину крыльями. Вдруг она запрокинула голову и издала
пронзительный, ни на что не похожий скрип, эдакое продленное во времени куриное
кудахтанье. Потом, пригнув голову к земле, устремила взгляд налитых кровью глаз в
сторону вождя.
— Мое... Мое... — растягивая гласные, с интонациями деревенского дебила стонал
Санта, протягивая скрюченные пальцы к валяющейся в пыли голове. — С Но-о-овым...
Хо. Хо. Хо. С Но-о-овым... год-о-одом...
Курица остервенело рвала на клочки тело бывшего вождя папуасов. Его башибузуки
с суеверным ужасом наблюдали за этим побоищем. Один из них уркнул: «Меня сейчас
стошнит» и застыл — вышел из игры. Санта-Клаус тупо пытался приладить
гримасничающую голову поверх тыквы.
Ксенобайт взирал на весь этот паноптикум с равнодушной усталостью, ссутулившись
и засунув руки в карманы. Развернувшись, он медленно побрел обратно к воротам, всем своим видом показывая, что тут ему больше делать нечего.
Логово тестеров
28 декабря, 00:17 реального времени
— Ну теперь-то ты объяснишь, что произошло?!
— Угу, — все так же равнодушно буркнул Ксенобайт. Стаканчик с кофе в его руке
заметно подрагивал. — С чего начать?
— С самого начала. Откуда, черт побери, эта тварь взялась?
— Не знаю, — пожал плечами программист. — Скорее всего, кто-то из админов
прикалывался. Делать такие штуки можно только на мастерской базе. Наверное, кто-то
сделал такую вот прикольную «курочку», похихикал, да и дистиллировал ее в бутылку.
Уничтожать неохота, оставлять — нет смысла. Пускай валяется.
— А зачем эту бутылку выдали Санте?
— Не знаю. Видимо, для смеху. И какой дремучий инстинкт заставил его при угрозе
расколотить ее на «розочку», тоже не знаю. Но в этот момент папуасы получили
проблему в полный рост. А Санта-Клаус, выпустив этого дракона в перьях, автоматически стал его хозяином.
— Это почему?!
— Дистилляция, — раздраженно пояснил Ксенобайт, — для того и существует... Ну, это как инструмент. Административная команда, с помощью которой можно что угодно
превратить в бутылку. Скажем — замок. Положил его в сумку, принес на нужное место.
Бутылку разбил — появился замок. Ну и автоматически прописал владельцем того, кто
бутылку разбил.
— Да, но каким же образом... — начала Мелисса.
— Помнишь, — перебил Ксенобайт, — я сказал, что хочу посмотреть, осталось ли в
ней еще что-то куриное? Так вот, наблюдая за цыпленком, я вдруг понял: у нее две
личности, то есть — два скрипта. Драконий, который появляется только в боевом
режиме, и самый обычный — куриный. Только тронь ее — получишь дракона.
Успокоится — станет курицей. Понятно?
— Более или менее. А как же папуасы умудрились...
— Не знаю, как, но вождь... приручил ее. Понимаете?! Дождался, когда курица
успокоится, и — приручил! Но, заметьте, приручил именно куриную составляющую!
Черт, я снимаю шляпу перед его сообразительностью и отчаянной отвагой. На тот
момент курица уже третий день терроризировала Черный континент. Админы, не
разобравшись, сердито отказали в помощи. Думаю того, кто с ними общался, уволят к
чертовой бабушке: в тот момент он мог бы пресечь скандал в зародыше. Так или иначе, вождь попросту отправился в лес и... приручил курицу. На это хватило бы первой
ступени этого умения.
— Идиотизм, — вздохнул Банзай.
— Точно. Итак, на момент Джамбейского десанта ситуация была такова. Вождь брал
курицу, отдавал ей приказ: атаковать. При этом, заметьте, сначала выставляется цель
атаки, потом включается боевой режим. В курице просыпается дракон, уже имеющий
