По дороге к себе. Тропинка черной кошки

— Не было необходимости, ваше высочество,— спокойно ответил маг, а я забеспокоилась. Как так вышло, что у наследника есть сестра? И почему о ней никто не знает? Да я королевскую родословную наизусть знаю!

Тем временем красавица звонко рассмеялась и все-таки повернула свое личико к Семе:

— Необходимости у кого?

— У меня, конечно,— усмехнулся Семинэль.

Темноволосая женщина смеяться тут же перестала и недовольно поджала губы:

— А вы не изменились.

— И вы,— усмехнулся маг.

— Вы недавно приехали?— спросил Макианэль мужчину.

Тот развел руками и осмотрел свой наряд:

— Да, было неотложное дело. Но, как видите, к вашему приезду успел.

Сняв черные кожаные перчатки, незнакомец протянул руку Аллинэль, а потом запечатлел на запястье девушки легкий поцелуй, одарив при этом томным взглядом. Я закатила глаза.

— Аллинэль, вы как всегда прекрасны. Даже в дорожном костюме,— сделал комплимент светловолосый, а потом повернулся ко мне.

— Спасибо, ваше высочество,— тем временем серьезно ответила девушка.

Куда я попала? Это точно Лесоград? Нет у нас таких Высочеств!

— Представьте свою спутницу,— властно потребовала незнакомка.

— Госпожа Оливия,— сказал Макианэль, добив меня окончательно,— позвольте представить вам его высочество принца Максимильяна и ее высочество принцессу Фиолетту.

— Очень приятно,— выдавила я из себя улыбку, в то время как незнакомка побледнела и зло поджала губы.

— Ты забываешься!— прошипела она Макианэлю, но тут же успокоилась и натянула улыбку:— Следуйте за мной.

К моему удивлению дворцовая обстановка была аскетична, без роскоши, бросающейся в глаза. Мы проходили огромными коридорами с колоннами, оплетенными искусственными вьюнками, поднимались по шикарным лестницам. Белоснежный мраморный пол отражал магический свет красивых люстр, висящих высоко под потолком. Я боялась поскользнуться, но смотреть под ноги, когда вокруг такая красота, как-то глупо. И так рассматривать приходилось незаметно, не хотелось показывать членам королевской семьи свой восторг. Слишком уж они мне не понравились.

Комнаты нам выделили рядышком друг с другом и напомнили, что совет начнется через четыре часа.

Моя комната была огромная и неуютная. Кровать здесь огорожена по периметру темными занавесками, а окно слишком маленькое, плохо пропускающее солнечный свет. Хорошо, что есть балкон и на него ведет стеклянная дверь, а то темень бы была непроглядная. Что же, очень гостеприимно. Интересно, это сделано специально, чтобы гости надолго не задерживались?

Я устало присела на сделанный в виде месяца диван, и, прикрыв глаза, ненадолго задремала. Разбудил стук в дверь. Вещи принесли. Пока слуги развешивали одежду и создавали в комнате уют, я решила прогуляться до Семинэля. Благо, молодой слуга, стоящий за моей дверью, подсказал, где искать "господина мага", а то пришлось бы стучаться к каждому.

Семинэль сидел за столом у приоткрытого окна и снова что-то писал на небольшом клочке бумаги. Комната была такая же, как у меня.

— Присаживайся,— махнул он рукой на мягкое большое кресло у стола.— Я знаю, зачем ты здесь. Сейчас допишу и поговорим.

Ждать пришлось недолго. Закончив, Сема вновь позвал Рокку и, привязав к ее ноге послание, присел на кресло рядом. Серые глаза с такой нежностью смотрели на меня, что я, не удержавшись, взяла его руку в свои ладони.

— Я люблю тебя, Семинэль,— сказала улыбнувшись.

— Но не так, как его,— серьезно ответил он.

Я поднесла его руку к губам и поцеловала кончики пальцев, прикрыв глаза.

— Такая моя любовь тебе не нужна,— прошептала.— Такая любовь любит взаимность.

— Ты изменилась, Оливия.

Я открыла глаза и улыбнулась:

— Ты тоже. Но мне эти изменения нравятся.

— Я должен признаться,— опустил он глаза и поджал губы. Злится.

— Я жду.

— Надев на тебя браслет, я не думал, что захочу его снять. Точнее— я не собирался этого делать, прости. Мне казалось, что я смогу тебя уговорить, смогу таким образом защитить... от него. Да и не только. Мне хочется сделать все, чтобы твоя жизнь была счастливой, и я готов для этого пойти на многое. Но...— он поднял на меня свои колдовские глаза,— одного моего желания недостаточно. Оно слишком эгоистично, и понял я это лишь пару дней назад.

— А что было пару дней назад?— нахмурила я лоб, пытаясь понять, о чем он.

— Пару дней назад я увидел мужчину, который потерял любимую женщину и не может найти. И, несмотря на то, что ты мне очень дорога, я и близко не испытывал то, что испытывал Макианэль. Я смотрел на него и видел себя, в тот момент, когда на моих руках умирала Тара. Я виноват перед вами. Я был слеп.

Стук моего сердца отдавался в ушах. Макианэль был прав, а я не поверила ему тогда. Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Ты не виноват,— сказала, с трудом совладав с голосом и дрожью в теле.— Ты защищал то, что тебе дорого. Но да, ты был слеп.

Я сморщила носик и улыбнулась, а Семинэль, закрыв глаза, тихо рассмеялся.

— За время нашего знакомства, я принес тебе столько неприятностей, что даже думать об этом страшно,— тяжело вздохнул он, посмотрев на мои руки, которые гладили его ладонь без моего на то ведома.

— Неприятностей?— удивилась я.— Вовсе нет! Приключений, друзей, интересных знакомств и знаний! Да всего не перечесть. Я не жалею ни об одном дне, проведенном с тобой. И не нужно думать о плохом, хорошего все равно больше. К тому же, если бы не ты, я бы никогда не познакомилась с хмурым и грозным охотником.

Семинэль снова засмеялся, покачивая головой, и, вынув свою руку из моего захвата, быстро снял браслет с запястья.

— Видишь,— сказал он,— даже ритуальная фраза не понадобилась, чтобы его расстегнуть.

— И что это значит?— полюбопытствовала я.

Маг поднял на меня глаза и тепло улыбнулся:

— У тебя слишком сильное желание от него избавиться.

— Наверно. Я надеюсь увидеть этот браслет на руке той, что пленит твое сердце,— я дотронулась ладонью до его груди.— И надеюсь, она будет этого достойна.

— И я люблю тебя, Оливия.

— Я знаю,— лукаво улыбнулась я и, встав, легонько коснулась его лба губами. Нужно идти, слишком мало времени и слишком много нужно сделать.

Я быстро пошла к двери.

— Оливия!— окликнул Семинэль.

— Да,— обернулась я.

— Почему ты— человек?

Я счастливо улыбнулась от того, что теперь могу спокойно об этом рассказать. Меня переполняли небывалая легкость и сумасшедший восторг от этого странного, но искреннего разговора. Я ведь так люблю прямолинейность.

— Третий пункт гласит: Найти того, кто во мне, кошке, полюбит человека. Любовь должна быть взаимна и столь сильна, что свяжет заклинание.

— И давно ты поняла?— удивился он.

— Да, но не сразу и не знала кто,— развела я руками.— К тому же совсем забыла про взаимность. Было тяжело понять, ведь вы мне оба нравитесь.

— Слишком хрупко,— задумчиво сказал Сема.

— Да,— согласилась я.— Она не оставила выбора. Мне придется ее найти.

* * *

Я стояла у двери Макианэля и не могла войти. Оттуда доносились голоса, причем голос охотника казался раздраженным. Лучше было бы уйти, но тогда мы не сможем поговорить до совета магов, а мне казалось, что это необходимо. Интуиция просто кричала об этом. Все же, набравшись смелости, я постучала и тут же вошла. Но картина перед глазами заставила задуматься о правильности этого поступка. Лучше бы постучала и подождала, пока откроют, чем созерцала, как ее неожиданное высочество висит на шее любимого мужчины. Я хотела было развернуться и уйти, но один факт заставил притормозить— руки Макианэля были в карманах. Плюс ко всему, увидев меня, он так тепло улыбнулся, что у меня перехватило дыхание, но понять, как быть в дальнейшем я не могла, поэтому продолжала стоять, словно статуя, и рассматривать парочку. А настроение тем временем поползло вниз.

Девица, точнее принцесса, наконец-то отлипла от охотника и обернулась. Ее лицо исказилось от гнева, сметая всю подаренную природой красоту. Как ведьма, честное слово:

— Ты что, не видишь, что мешаешь?

— Она никогда не мешает,— спокойно отозвался Макианэль.— А вот ты— очень даже. Покиньте мои покои, ваше высочество.

— Что?— снова повернулась к нему девушка.— Ты в моем доме! Я имею право находиться везде, где захочу.

— Я в доме вашего сводного брата и моего хорошего друга, уважаемая Фиолетта. Прошу оставить меня с госпожой Оливией наедине.

К моему удивлению, женщина быстро успокоилась и, сделав книксен Макианэлю, развернулась и пошла к выходу. Выдержка у нее прекрасная. Поравнявшись со мной, девушка остановилась и, смерив меня недовольным взглядом, усмехнулась.

Когда закрылась дверь, я все же поинтересовалась, с трудом скрыв недовольство в голосе:

— Точно не помешала?

— Ревнуешь?— улыбнулся он, словно кот, наевшийся сливок. Эх, так и хочется снять туфлю и постучать каблуком по его темноволосой макушке.— Не убивай меня, я пошутил.

Видимо, кровожадность у меня на лице все-таки появилась.

— Не обращай на нее внимания. Это повторяется из года в год. Она очень приставучая, к тому же сложно поставить на место ту, что является членом королевской семьи.

Макианэль, как всегда бесшумно, подошел ко мне поближе.

— Ты хотела поговорить?

— Нет, я хотела извиниться,— все еще грозно ответила, закрыв рукой запястье, где еще недавно был браслет.

— Ты уже успела что-то натворить?— улыбнулся он.

— Я всегда что-то творю,— немного раздраженно ответила ему.

Отвернувшись, я подошла к огромному окну. Эта комната была намного уютнее и светлее. Испорченное настроение никак не хотело подниматься. Неужели обязательно было впускать эту особу в свои покои? Это же личная территория! Закатив глаза и топнув ногой, я развернулась и пошла на выход. Можно и позже поговорить, когда ревность поутихнет.

— Подожди!— воскликнул охотник и, догнав, развернул к себе, крепко схватив за руку.— Не уходи. Прости, прошу тебя.

На его лице отразилась такая буря эмоций, что я так и не поняла, гневается он или радуется.

— Черт, как все надоело!— прошипел он сквозь зубы и, притянув меня к себе, поцеловал.

Это был не робкий поцелуй, которые он дарил раньше, а смелый и страстный, и я не могла ответить иначе. Я чувствовала тепло солнечной поляны, запах белоснежных цветов, их легкое касание к коже, но меня не было там, в окружении леса. Я оставалась здесь, испытывая всю бездну наслаждения от близости мужчины. Макианэль крепче прижал к себе, а я запустила руки в его волосы. Сердце билось часто. Желание быть еще ближе так быстро росло, мир кружился вокруг, и ноги не хотели держать. Но все волшебство резко закончилось— Макианэль остановился.

— Прости, тебе, наверно, больно,— прошептал он. Его руки соскользнули с талии, а я с трудом нашла в себе силы, чтобы не упасть.

— Мне щекотно,— засмеялась я.

— Что?

— Твое дыхание колышет волосы на лбу, а те щекотятся,— пояснила я, а потом взяла его руку и положила на свое запястье.— Чувствуешь?— спросила, заглянув в его глаза.

— Он снял?— удивился Макианэль.— Ты была права.

— Нет, я была не права, но да— он снял.

— Значит, ты — моя,— нахально улыбнувшись, заявил охотник.

Я сложила руки на груди и усмехнулась:

— Ну и собственник! Я вообще-то не вещь и принадлежу себе,— надменно заявила ему.— Но, если ты настаиваешь. То и ты— мой.

Макианэль снова меня обнял, а я, улыбнувшись, положила голову ему на грудь. Как же соскучилась!

— Я настаиваю,— тихо сказал он.

Не знаю, сколько мы болтали ни о чем, мне было хорошо и уходить не хотелось, но время все быстрее приближало к Большому Совету Магов. Вспомнив про него, я покрылась мурашками. Встретиться с тридцатью сильнейшими и самим Королем, хоть и будущим, это не то же самое, что посетить Дом Виру Мадэ. И даже не знаю в чем разница. Наверно, в том, что я— человек и подчиняюсь человеческим законам, которые требуют трепетного отношения к Великим. Это то, что воспитывается с рождения. А лиэли... не так давно я считала их врагами. Но и они заслужили уважение и покорили меня своим вниманием.

— Не бойся,— сказал Макианэль, вынув меня из раздумий.

Мы уже давно сидели обнявшись, но попыток целоваться не предпринимали, прекрасно понимая, что так можно забыться...

— А как ты чувствуешь страх?— поинтересовалась я.— Это умение или магия?

— Умение и магия. Любой может развить, если нужно. Помогает.

— Еще бы,— усмехнулась я.— Я скорее не боюсь, а волнуюсь. Как мне вести себя, если они захотят поговорить?

— Просто говори, что думаешь, и ничего не скрывай.

— Это сложно,— устало вздохнула я, посмотрев в окно.— Есть вещи, о которых говорить не хочется посторонним.

— А ты представь, что говоришь мне.

А это действительно выход.

— Так и сделаю,— уверенно кивнула.

— Возможно, зря Семинэль снял браслет сейчас. Ты была под покровительством нашей семьи и под защитой наших законов.

Я подняла голову и посмотрела на встревоженного охотника.

— Тогда я лишилась бы прекрасного поцелуя, а ты не скоро бы отделался от внимания Фиолетовой девицы. И я бы сейчас не сидела здесь, а потом пришлось бы объяснять всем тридцати магам, за минусом троих, конечно, почему на мне браслет сначала был, а потом сплыл. К тому же, Семинэль мог и передумать...

— Убедила,— рассмеялся Макианэль.

Поцеловав его в щеку, я нехотя освободилась из объятий и встала:

— Мне надо переодеться. Времени совсем не осталось.

— Я за тобой зайду,— встал Макианэль.— Идем, провожу.

Мы вышли в коридор и распрощались у моей двери. Через некоторое время пришли слуги. Я надела грязно розового цвета платье, которое мне выдала Лита, специально для этого совета. Оно было длинным, тяжеловатым и свободного покроя от груди. Его вырез, который частично оголял плечи, украшали небольшие тканевые цветы. А еще был легкий серебристый шелковый плащ— как пояснил Семинэль, неотъемлемый атрибут магов Совета. Волосы заплели в косы, а туфли имели длинный каблук, который выше меня сделал, но не сильно.

Лиэли зашли за мной все вместе. Аллинэль была в синем платье, мужчины— в черных, похожих на дорожные, костюмах. И все такие сосредоточенные и серьезные, что я снова начала волноваться. Мои ладони вспотели, сердце выделывало странные кульбиты— то замирало, то начинало барабанить так, что, кажется, вот-вот его стук услышат остальные.

Круглый зал для заседаний находился во дворе дворца, который огораживал его от внешнего мира, словно широкая стена. Со зданием он был связан четырьмя широкими переходами, сделанными в виде галерей. По словам Аллинэль, в одном из переходов есть красивейший зимний сад. Наш путь проходил среди картин. Но я шла, не разбирая дороги, и не обращая внимания на обстановку, слишком волновалась. Мы остановились у огромной белоснежной двустворчатой двери.

— Дальше мне нельзя,— догадалась я, с тоской посмотрев на друзей.— Удачи вам.

— Спасибо, — улыбнулась Аллинэль.

— Если что, зови нас,— серьезно сказал Семинэль.— Никуда не уходи. Вон диван у окна, посиди. И, Оливия, будь осторожна.