По дороге к себе. Тропинка черной кошки

Вся злость во мне испарилось, а на ее смену пришли усталость и смущение. И моя нервозность стала казаться глупостью, но время не повернешь вспять, а сказанного не воротишь. Да и смысл? Я действительно вдруг почувствовала себя никем. Не то чтобы я не верю в свои "конфеты" и их силу, просто с недавних пор стало казаться, что это изобретение никак не вяжется с той стороной жизни, что я вижу теперь. И не люблю я, когда мне уделяют столько внимания. Еще не привыкла. А Семинэль, лишивший мое творение своей поддержки, действительно подорвал во мне веру в себя, а я и не сразу заметила.

Макианэль протянул мне руку. Я сощурила глаза, взяла его за руку и спросила:

— Так ты, говоришь, мною гордишься?

Охотник рассмеялся, потянув меня вперед, а я, улыбнувшись, добавила:

— Тогда я в восторге от себя!— задрала нос повыше.— А это, между прочим, не так уж и хорошо для окружающих.

— Смотри, не зазнайся, кошка,— шутливо ответил Мак.

— Поздно, дружочек, поздно. Мое самоощущение меняется очень быстро. Если что, виноват будешь ты.

В зимнем саду, который я толком не рассмотрела, не было ни души, в чем просто уверена, иначе бы Макианэль не стал со мной разговаривать на такие темы. Хелн давно нас покинул, видимо, надоело ждать, но охотник в замке ориентировался как дома, поэтому уже через несколько минут мы, преодолев две огромные комнаты с колоннами, одна из которых была напичкана музыкальными инструментами, оказались перед красивой охраняемой стражниками дверью. Ее нам приветливо распахнули, впустив в роскошный светлый и очень уютный кабинет, который немного напоминал библиотеку из-за обилия книжных шкафов.

Королевская чета и Сема с Аллин ждали нас, сидя на небольших диванчиках, расположенных вокруг квадратного стеклянного стола, попивая чай, судя по запаху с корицей и вишней. Увидев нас, все приветливо улыбнулись.

Макианэль волшебник, после нашего странного разговора во мне пропала неловкость и чувствовала я себя так, будто пришла в комнату к хорошим друзьям, и вечер обещается быть веселым и добрым. Он снял с меня плащ, отдал его слуге и только после того, как я присела на диванчик, разделся сам.

Нейлин не переставала молча улыбаться, внимательно за нами наблюдая, Алатор что-то увлеченно рассказывал Семинэлю, но так как я не слышала начала истории, то и вслушиваться не стала, подарив все свое внимание вкусному чаю, прекрасным воздушным пирожным и рассматриванию будущих короля и королеву. Пара, кстати, красивая. Будущий король— высокий сильный мужчина с короткими темными волосами, немного резкими чертами лица, живыми внимательными карими глазами и удивительной мимикой. Когда он хмурится, становится немного страшно, а когда смеется невозможно не улыбнуться. Нейлин красивая и изящная русоволосая девушка, которая может быть властной и холодной, а может быть доброй, нежной и заботливой. Они оба чем-то похожи. Выражением глаз? Или той же мимикой?

Увлеченная рассматриванием, я не сразу заметила, что в кабинете тихо. Нейлин все еще смотрела на меня и спокойно пила чай, думая о чем-то, а остальные, как оказалось, за нами наблюдают. Я смущенно улыбнулась и перевела взгляд на Макианэля, как на палочку-выручалочку. Тот не подвел. Немного пошутив над нашим с Нейлин молчаливым разговором, он вдруг начал рассказывать о происшествии с ежиком, да так задорно, будто это произошедшее вызвало в моих спутниках только веселье, а не бурю негодования. Все поначалу посмеивались, но Макианэль не был бы собой, если бы плавно не перевел тему на Максимильяна.

— Я не знаю, что мне с ним делать,— устало потер лоб Алатор длинными красивыми пальцами.— Макс мой брат и он же мой враг и предатель.

— Давно ты узнал?— хмуро поинтересовался Макианэль.

— Скажи лучше, почему ты не сказал?— вдруг помрачнел Алатор.

— Прости, дружище,— поморщился охотник, на что Семинэль недобро усмехнулся.— Ты сам сказал, что он твой брат. И я прекрасно знал, что ты сам догадаешься.

— Да,— кивнул король.— Но твое правило тут лишнее, он не жертва, Макианэль. Он предатель. Несмотря на родство, ему нельзя делать поблажки, и мне хочется предать его суду сейчас же, но останавливает эта привязанность и польза. Но как бы боком не вышло.

Мои брови удивленно взлетели. О чем это они?

— От чего же правило лишнее?— вдруг рассмеялась Нейлин.

Я тяжело вздохнула. Подобные разговоры меня всегда утомляли, потому что любопытство начинает звереть.

— Макианэль, прежде чем раскрыть предателя, всегда незаметно выжимает его до последней капли: следит, ищет слабые стороны, собирает информацию, готовит изящную ловушку и фактически уничтожает,— с улыбкой на губах пояснила Аллинэль, глядя мне в глаза.

— О нет,— вдруг рассмеялся Алатор,— не уничтожает, а загоняет в угол так, что предатель сам лишает себя жизни. От безысходности. Держи врага при себе, дай ему почувствовать себя хозяином положения и разреши самому поставить точку в своей жизни, в знак милосердия. Так?

У меня руки покрылись мурашками, я перевела взгляд на охотника, который был мрачнее грозовой тучи и рассматривал пол у моих ног. Голубые глаза скользнули вверх.

— Так,— ответил он, грустно посмотрев на меня, а потом отвернулся к королю.— Поэтому я ничего не сказал. Твой брат, решай сам, как поступить. Но он— жертва, Алатор. Обстоятельств, своей жадности или высокомерия, уж не знаю. Таких надо жалеть и уничтожать медленно. Твой брат действительно может помочь, сам того не зная.

Я не увидела логики в сказанном. Как можно жалеть, при этом уничтожая? Или он имеет в виду другую сторону жалости? Я ничего не поняла, кроме того, что снова стала испытывать страх. Конечно, охотник меня не тронет, никогда, но я и не подразумевала, что говоря "опасен", Сема имел в виду настоящую опасность, а не что-то мифическое и преувеличенное, как мне казалось.

— Да,— устало вздохнул Алатор.— Макс уже помог. Вы были правы, Оливия, когда сказали, что Хранители не в Пустоши. Пустошь— мертвая земля, там нет ничего живого, ни травы, ни воды. Выжженная магией пустыня. И какой бы силой не обладали Хранители, оживить мертвого никому не дано. Поэтому и жить там невозможно.

— Придуманные сказки, которые мы с радостью поддерживаем,— задумчиво сказала Нейлин, поставив чашечку на стол.

— Но зачем?— аккуратно поинтересовалась я.

— Ради многого,— улыбнулся король, поправляя рукава красивого темно-серого камзола.— Во-первых, людям спокойнее. Пусть думают, что беда далеко. Во-вторых, так проще их выслеживать. Мы не можем открыто идти в наступление. Мы не знаем их магию и на что они способны. Поэтому уничтожаем потихонечку, загоняя в тупик. Хранители думают, что это случайность. Нам оно на руку. Через моего брата и еще нескольких магов мы передаем им ложную, а иногда и правдивую информацию.

— А вы не думаете, что и вам могут давать ложную информацию?— усмехнулась я и, честно говоря, испугалась. Забыла, с кем разговариваю. Но Алатор, по-видимому, не обратил на мой скептицизм никакого внимания. Пожав плечами, он задумчиво ответил:

— В том и сложность. Иногда и мы несем потери.

— Странная молчаливая война,— поморщилась я.

— Точно,— улыбнулась Нейлин.

— По-другому никак,— пояснил король, наливая себе в чашечку чай.— Они среди людей, которые ни в чем не виноваты. Если вести открытую войну, потерь будет больше. Я только надеюсь, что моей жизни хватит, чтобы уничтожить хотя бы большую их половину,— пошутил он, мягко улыбнувшись.

Я украдкой посмотрела на Макианэля, смешно, но он так же смотрел на меня. Да, кажется, нам надо серьезно поговорить. Не скрою, меня немного напугало то, что я узнала. Но все это не трудно понять. Другой вопрос, смогу ли я с этим мириться в дальнейшем. Ладно уж, и с этим можно будет разобраться, важнее понять будет ли вообще "дальнейшее". А он сейчас чувствует мой страх и переживает, что очень заметно. Надо бы успокоиться.

— Оливия,— позвала Нейлин.— Сегодня у нас уже не получится поговорить, скоро ужин, но я надеюсь, завтра вы сможете мне уделить немного времени.

— Безусловно!— обрадовалась я.— У меня накопилось много вопросов. И я очень хотела бы получить ответы.

— Представляю,— засмеялась королева,— у меня вопросов не меньше.

— А сейчас нам пора на ужин,— Алатор встал с кресла, остальные последовали его примеру.— Плащи пусть здесь лежат, вам их потом принесут,— сказал он Аллин, которая направилась к вешалке у двери.

— Главное, чтобы не перепутали, как в прошлый раз,— поморщилась она.

— Я прослежу,— улыбнулась Нейлин, подходя к двери.

Ужин прошел спокойно, в неофициальной дружеской обстановке. Кроме нас никто больше и не присутствовал, чему я несказанно обрадовалась. И вообще, атмосфера здесь казалась какой-то домашней, будто мы вовсе не во дворце, а в гостях у настоящих друзей.

В своей комнате я оказалась уже ближе к полуночи. За окном накрапывал дождик, и гремел гром приближающейся грозы. Я, надев красивую длинную приталенную ночную сорочку, больше похожую на белое платье, раздвинула занавески, скрывающие кровать и замерла, рассматривая чудесное и уютное творение. И зачем прятать такую красоту? Каркас из темного дерева, резные вставки, балдахин из нежной, прозрачной ткани, кремового цвета белье. Радостно улыбнувшись, я юркнула под воздушное одеяло.

Мне казалось, что коснувшись головой подушки, я тут же усну. Но не повезло. Сон никак не желал посещать мою уставшую головушку, несмотря на принятую ванну с успокаивающими травами и маслами. Я крутилась в кровати, пытаясь найти удобное положение, пока не запуталась в собственной ночной сорочке, из-за чего вынуждена была встать.

За окном разбушевалась непогода. Я подошла к двери, ведущей на балкон, где на ветру плясали бутоны красивых цветов, что оплетали поручень. В двери за спиной что-то заскрежетало и, обернувшись, я застыла, пытаясь понять, что происходит. Судя по звукам, кто-то ковырялся в замке. Я заметалась по комнате, пытаясь найти место, где можно спрятаться и не нашла ничего лучше, чем открыть балкон и спрятаться на нем, прислонившись спиной к стене у стеклянной двери. Это был самый глупый и необдуманный поступок за сегодняшний день. Мало того, что я тут же промокла насквозь, замерзла до дрожи в теле, так еще и дверь плотно прикрыть не смогла.

Был слышан медленный стук каблуков. В комнату кто-то вошел. Я замерла, окидывая глазами пространство перед собой, в поисках хоть чего-нибудь, что можно использовать в качестве оружия. Но обстановка балкончика не радовала— столик и два плетеных кресла. Я повернула голову, тоскливо посмотрев на балкон комнаты Семинэля. До него при всем желании не допрыгнуть. Что за невезение такое? И вообще, все это было предсказуемо после сегодняшнего совета. Надо было вооружиться или попросить кого-нибудь переночевать со мной. И почему умные мысли всегда приходят слишком поздно?

Каблуки все приближались, и я решила, что как только человек окажется у двери балкона, я ее толкну на него и попробую выбраться. Жаль, что заранее нельзя сделать ледяную стрелу, магию сразу засекут.

Я уже готова была осуществить свой план в действии, как вдруг услышала знакомый голос, раздавшийся вдалеке:

— Что ты тут делаешь?

Да, Макианэль всегда вовремя, если находится в одном со мной здании. Главное, чтобы так было всегда.

— Я хотела поговорить с Оливией,— раздался медовый голосок.— Но она куда-то делась.

— А нож тебе зачем?

— Нож?— удивленно спросило то самое фиолетовое видение, что принцессою зовется.

— Да, тот, что в складках платья.

— Скажи мне, Макианэль, а что тут забыл ты?— перевела девушка тему.

— Если я еще раз увижу тебя поблизости этой комнаты, пеняй на себя. Тебя ждет как минимум международный скандал, думаю, последствия тебе ясны. А если с Оливией что-то случится, то первой виновной будешь ты. Поэтому постарайся проследить за ее безопасностью. О твоем визите я доложу Алатору.

— Ты мне угрожаешь?

Мне показалось или в голосе послушалась усмешка? Ох, как же холодно!

Я хлюпнула носом и обняла себя за плечи. Теперь можно опасаться только простуды, с остальным Мак разберется сам.

— Нет,— ответил охотник, в то время как я сползла по стенке и положила голову на колени,— я довожу до твоего сведения. Убирайся, пока Алатор обо всем не узнал сейчас.

Послышались удаляющиеся каблучки.

— Ты еще пожалеешь о своем поведении, лиэль.

Дверь громко хлопнула. Я чувствовала себя частью лужи, в которой утопали босые ноги. И встать бы да в комнату вернуться, но замерзла настолько, что шевелиться не хочется. Рядом бесшумно открылась дверь. И сильные руки подняли меня с пола, словно пушинку. Макианэль показался таким теплым, я тут же уткнулась холодным носом в его шею. Он молча донес меня до кровати и посадил на покрывало, достал из шкафчика большое полотенце и, протянув, сказал:

— Все мокрое сними, вытрись хорошенечко и под одеяло. Я сейчас вернусь.

— Нет,— я вцепилась в его руку, в ужасе округлив глаза, совершенно не желая снова оказаться в одиночестве. И минуты достаточно, чтобы вновь вляпаться в неприятности, совершенно не прилагая для этого усилий.— Не уходи, я больше не могу так...

Он присел передо мной на колени, взяв руки в свои ладони и заглянув в глаза, как тогда, в домике Майлит. Как же давно это было. Хотя нет, не так уж и давно. Только количество событий никак не пропорционально количеству прожитых дней.

— Я вернусь через пару минут. Принесу горячего красного вина, у тебя наверняка найдутся для него нужные травы.

— Да,— выдохнула я.— Найдутся, если ты успеешь вернуться вовремя.

Макианэль улыбнулся и, поцеловав мои руки, быстро поднялся и вышел. Я тут же сняла с себя мокрую сорочку и вытерлась полотенцем. В шкафу нашла огромный теплый белоснежный халат и, замотавшись в него, улеглась под одеяло, не забывая при этом гипнотизировать входную дверь. Ладони сложила лодочкой, чтобы в случае чего успеть из мокрой одежды выкачать воду и заморозить. Что я и проделала, как только открылась дверь. Хорошо, что это оказался Макианэль, иначе кому-нибудь бы не повезло, а реакция у охотника просто потрясающая. Моя стрела взорвалась миллионами капель, которые тут же опустились на пол у его ног.

— Ну ты даешь,— усмехнулся он, осматривая получившуюся лужу у ног.

— Я в тебе не сомневалась, а остальным будет полезно получить маленький укольчик, чтобы в следующий раз стучались,— тихо поведала я, подтягивая одеяло к носу.

Макианэль поставил принесенный бокал на стол. Покопавшись в моей сумке, нашел лечебное зелье и несколько сушеных трав, смешал с вином и, присев на кровать рядом, протянул бокал.

— Пей,— скомандовал.

Я и не отказывалась. Выпила и отодвинулась на противоположный край кровати, освободив Макианэлю место. Его брови удивленно взлетели вверх.

— Извини, но тебе придется сегодня спать со мной, а возможно, и не только сегодня,— мило улыбнулась я и, допив красную жидкость, поставила бокал на прикроватную тумбу.— Обещаю не приставать, не храпеть и с кровати не сталкивать. Хотя... с последним пунктом проблемы. Вот Семинэлю не повезло...— вспомнила я про нашу ночевку в комнате у Элиске.