Со всех сторон раздавались самые разные звуки, могущие не на шутку перепугать излишне впечатлительного инопланетянина. По крайней мере, того, кто родился на какой-нибудь урбанизированной планете типа Салузы или Вестфаллена и живность всякую видел либо на экране стереовизора, либо в сафари-парке. Кесслера же все эти звуки совсем не беспокоили, наоборот — ему даже было немного смешно от того, что буквально где-то рядом с лагерем дурным голосом орала какая-то тварь. Орала так, что создавалось впечатление, что её заживо разделывают на несколько частей и свежуют при этом. Однако Дитрих знал по опыту, что так могут бесноваться не несущие угрозы существа. Как, скажем, двухвостая полосатая кусачка с Лерника. Донельзя вредное животное, но безобидное. Для любого инопланетянина, но не для его техники. Вред заключался в том, что кусачки по какой-то необъяснимой причине очень любили машинную смазку, и, забираясь внутрь какой-нибудь машины, портили её. Настоящий хищник никогда не станет орать благим матом, нападая на жертву. О том, что он напал, ты узнаешь тогда, когда на твоей глотке сомкнуться острые, как бритва, клыки.
Ночь стояла тихая и спокойная, если не считать ора ночных существ вокруг. Если и гулял по верхушкам деревьев ветер, то здесь, у самой поверхности, он вообще не ощущался. Было жарко, но не так, как в густых влажных экваториальных лесах Мелиссы, где вся одежда моментально пропитывалась потом и противно прилипала к телу. Здесь же было довольно свежо и влажность была вполне терпимой.
Кесслер подумал, что его решение проторчать всю ночь на открытом воздухе было всё-таки несколько глуповатым. И усмехнулся в темноте при виде вылезающей из палатки Алланы. Девушка по самую шею была закутана в плед, и дакарец мог поклясться, что под ним не было ровным счётом ничего. И вздохнул.
— Ты так и собираешься всю ночь здесь просидеть, как изваяние? — спросила Аллана, подходя к охотнику за головами и присаживаясь рядом с ним, при этом её левая рука легла на колено дакарца. — Может, всё же пойдёшь, приляжешь? Охранную систему ведь активировал? Да и силовое поле тоже защитит, если что...
— Если бы ты знала, сколько существует способов обойти всякие поля, ты бы так уверенно об этом не говорила, — отозвался Кесслер, положив обе руки на приклад лучемёта и косясь на руку Алланы на своём колене. — К тому же, прошлой ночью так всё спонтанно произошло, что никто из нас не подумал о мерах предосторожности...
— О, как раз об этом тебе не стоит беспокоиться! — улыбнулась Аллана. — Женщины моей расы устроены немножко не так, как женщины твоего народа. Если леронийка не захочет забеременеть, то она и не забеременеет. Такова наша физиология, так что... — она неожиданно замолчала, а потом выпалила:
— Я, наверное, очень пошло себя веду, да?
— Ну... — Кесслер несколько опешил от подобного вопроса. — Не знаю... по мне, так не то чтобы, но всё равно — как-то очень быстро у нас произошло.
— Но ведь так бывает, и бывает нередко, — вздохнула Аллана. — Ты можешь как угодно относится к моим словам, но мне хватило всего лишь совсем ничтожного промежутка времени для того, чтобы понять, что ты именно тот мужчина, который нужен.
— И когда ты это поняла? Прошлой ночью?
— Знаешь, гармоничные сексуальные отношения между мужчиной и женщиной — это тоже немаловажная часть. А мне было невероятно хорошо той ночью. Ты меня так завёл, что я сама не понимала, что творю. Я просто хотела, чтобы ты не останавливался...
Аллана окончательно смутилась и замолчала, опустив голову и уставившись в землю.
Кесслер снова вздохнул. Он и сам чувствовал, что его неудержимо тянет к леронийке, и не только в физическом плане. Но он по-прежнему опасался какого-нибудь подвоха. Всё же охотник за головами был не тем, кто мог бы составить пожизненную компанию доктору Аллане Родан. Хотя ей самой, конечно, так не казалось, судя по её поведению.
— Знаешь, Дитрих — многие девушки хотят заполучить себе в спутники жизни благополучного и уверенного в себе мужчину... как Алдир Крейн. Многим это удаётся, да вот только приносит ли это им счастье? Ведь никто не гарантирует того, что какая-нибудь... сучка... — это слово Аллана заставила себя произнести с некоторым трудом — не положит глаз на твоего мужа или друга и тогда — очередная драма. И хорошо ещё, если всё закончится банальным разрывом. А ведь некоторые настолько не выдерживают, что совершают суицид. Хотя это уже, по моему мнению, явный перебор. Убивать себя из-за какого-то мудака — что может быть глупее? Значит, сама не сумела через пелену страсти разглядеть изъяны. Хотя я тоже хороша — меня Крейн буквально заворожил. Обходителен был, сукин сын — так вы, люди, говорите?
— Так, — кивнул в ответ Дитрих, не зная, что сказать ещё.
— Он, конечно, не был груб, наоборот — был очень обходителен и вежлив, дарил цветы, всякое такое... — леронийка покосилась на Кесслера, который сидел так, словно проглотил лом, по-прежнему держа руки на своём лучемёте. — В... в постели, конечно, он не был так хорош, как ты... — Аллана застенчиво улыбнулась, — но тоже было неплохо. А потом...
— Зачем ты мне всё это рассказываешь? — спросил Дитрих. — Поверь, подробности твоей интимной жизни с кем-то другим меня совсем не интересуют.
— Я глупости говорю, да? — девушка повела плечиками. — Но я просто не знаю, что ещё сказать, сидя рядом с тобой. Поверь, Дитрих — ты мне не просто нравишься и это не мимолётное увлечение. Мне хочется, чтобы ты это понял и не сердился на меня за все те глупости, что могут прийти мне в голову.
Дакарец продолжал сидеть, будто отлитое из стали изваяние, но Аллана со своего места не могла видеть, как его глаза совершили круговое движение, оббежав их маленький лагерь.
— Думаю, что в подобном положении вы всегда склонны говорить всякие глупости, — спокойно произнёс дакарец, не поворачивая головы. Аллана посмотрела на его суровый профиль и неожиданно для себя сравнила его со сторожевым леронийским мастаффом, сидящем на страже. — Такова уж женская натура и с этим ничего поделать невозможно.
— Если бы не ты, то, мне думается, мои поиски медальона Колтара на Вольной бы и завершились, — проговорила Аллана. — И я думаю, что всё это было предопределено свыше... если вы, дакарцы, верите во всё это...
— Что-то, безусловно, есть, — согласился Кесслер, неожиданно для девушки обнимая её за талию. — Иногда бывают ситуации, когда всё происходящее, кроме как вмешательством неких сил, трудно охарактеризовать. А что касается тебя, Аллана Родан — в своих чувствах ты не одинока.
Произнеся эти слова, Дитрих резко развернулся к леронийке и впился своими губами в её губы. Аллана, издав короткий вздох, обхватила его руками за шею и ответила на поцелуй, при этом ловко перескочив к нему на колени.
— Признайся — ты всё это специально затеяла? — спросил Дитрих, отрываясь от девушки.
— Что — специально затеяла? — невинно спросила леронийка.
— Всё вот это. — Дитрих сунул левую руку под плед и положил её на грудь Алланы. — Опять хочешь полночи не спать?
— А если да — то что в этом такого? — она прикусила нижнюю губу и с вызовом посмотрела прямо в серо-зелёные глаза наёмника.
— Да ничего, наверное...
— Ты ведь и сам не прочь, так ведь, дакарец?
— Мм...
— Не прочь, — уверенно заявила Аллана. Её правая рука скользнула вниз и легла на его "предмет". — А вот и доказательство. Твёрдое и сильное.
— Хах! — лучемёт оказался перекинут через плечо, а сильные мускулистые руки подхватили Аллану так легко, словно девушка не весила ничего. — По крайней мере, мне ведомо, как сделать девушке приятное!
— Причём много раз! — леронийка слегка куснула Дитриха за мочку уха. — И как это у тебя так получается? Может ли быть так, что вас, дакарцев, можно отнести к отдельной ветви человеческой расы?
— Это как? — Дитрих уверенно направился к палатке.
— В своё время я, как историк, прочитала очень много трудов, посвящённых исследованию вашей расы, — Аллана пригнула голову, чтобы не удариться о верхний край входного клапана. — Что вполне естественно, учитывая то обстоятельство, что вы почти всю Галактику под себя подмяли, а потом разразилась эта серия конфликтов, когда ваши колонии восстали против метрополии. Теперь Терра всего лишь рядовая заштатная планета, а Эльсинор, напротив, ведёт дело к созданию собственной империи. Так вот, я немного отвлеклась. Я знаю, что некоторые колонисты на ряде планет изменились под влиянием внешних факторов — не может ли быть такого и с вами, дакарцами?
— Наверное, ты имеешь в виду жителей таких миров, как Асгард, Неджа или Ньютон, — отозвался Дитрих, входя в палатку и ставя девушку на ноги. Обернувшись, он плотно застегнул входной клапан и положил лучемёт на пол, прислонив его стволом к стенке. Взглянул на Аллану. — Ну да, правильно — зачем же пледом закутываться и прятать от меня такую красоту?
— Тебе ведь всё это нравится, — улыбнулась девушка, проводя руками по своему телу. — И ты всё это хочешь, ведь так, милый?
— Ну что за фигня такая происходит? — усмехнулся Кесслер, снимая с себя разгрузку, но на сей раз не ставя её на охранную систему со встроенным парализатором. Майку с него быстро сняла Аллана, после чего она принялась расстёгивать поясной ремень. — Стоит лишь разок дать слабину, и вы уже считаете мужчину своей собственностью...
— А что в этом такого? — спросила леронийка, с сомнением глядя на брюки дакарца. — Сам снимай штаны — в твоих застёжках сам фрайг голову сломит! Лично я не собираюсь кому-либо уступать такого мужчину, как ты! Пусть только какая-нибудь стерва раскатает на тебя свои губы — я ей вмиг башку отстрелю из лучемёта!
— Ого, какие слова! — удивился Дитрих, быстро освобождаясь от всей остальной одежды. — И это говорит доктор историко-археологически наук!
— Ну, с кем поведёшься...
Аллана вплотную подошла к Кесслеру и прижалась к нему всем телом, опуская вниз левую руку и охватывая ею мощный ствол дакарца. Дитрих вгляделся в потемневшие глаза девушки и вздохнул.
— Скажи мне честно, Аллана — что именно ты ко мне испытываешь? — напрямую спросил он.
— Это имеет значение? — прошептала девушка, целуя шею Кесслера.
— Имеет. Если всё это ты делаешь только ради физического удовлетворения — то мне такой вариант не придётся по душе.
— Болт стоит, как храмовый гвардеец перед входом в главный комплекс Братьев-Близнецов, и ты при этом утверждаешь, что тебе такой вариант не по душе? — усмехнулась Аллана.
— Я, как ты заметила, хорошо контролирую своё тело, так что мне не составит труда снять эрекцию!
— Обиделся, да? — Аллана плотнее прижалась к дакарцу. — Я скрывать не стану — физический аспект наших отношений мне очень важен, но здесь дело не только в нём. Вернее, не совсем в нём... хотя он тоже важен... тьфу ты, запутал ты меня вконец!
— Неужели? — пальцы левой руки Кесслера прошлись вдоль позвоночника Алланы, отчего девушка издала сдавленный стон и крепко стиснула мужское достоинство Дитриха. — А может, я специально тебя путаю?
— Да ну тебя! — Аллана нашла в себе силы фыркнуть. — Что, уже и влюбиться в тебя нельзя, что ли?
— Можно.
— Тогда слушай, дурная твоя голова — я в тебя влюбилась! Удивлён? Скажешь, что мало времени...
Договорить ей Дитрих не дал. Он притиснул леронийку к себе и впился в её губы, на что девушка немедленно ответила жарким и страстным поцелуем.
— Если ты вздумала мне голову морочить, то учти — это не приведёт ни к чему хорошему! — произнёс Дитрих, отрываясь от губ леронийки.
— Никакого морочения... или как это правильнее будет на базовом? — Аллана повела Дитриха к лежанке. — Я действительно в тебя влюбилась, Дитрих! Да, мало очень времени прошло, но у всех ведь это по-разному происходит! Одним и двух лет мало бывает, а другие через три дня уже становятся супругами!
— Что? — Дитрих почувствовал, как горло у него неожиданно пересохло.
— То! Я теперь тебя никуда от себя не отпущу! Ты мой — и только мой!
— Аллана, я не знаю, что и сказать...
— А не надо ничего говорить! — леронийка совершенно неожиданно для него ловко провела подсечку, опрокидывая Дитриха на лежанку, после чего немедленно оказалась на нём. — Ты делай лучше то, что так хорошо умеешь со мной проделывать! Потом всё скажешь, что сочтёшь нужным!
— Тогда устраивайся поудобнее! — Дитрих, схватив Аллану на упругие ягодицы, приподнял девушку и помог ей правильно расположиться на себе, услышав при этом полный страсти протяжный стон. — И надо же было мне тебя повстречать, Аллана Родан!
— Ты веришь в судьбу? — прошептала девушка, медленно начиная двигаться вверх-вниз.
— Я верю в свой бластер, а не в какую-то эфемерную хрень! — Дитрих крепко сжал ягодицы леронийки и принялся ей помогать в её движениях. — Всё, хватит болтовни! Ещё выспаться надо перед завтрашней схваткой!
— Да пошли они все! — выдохнула сквозь зубы Аллана, упираясь руками в мощную рельефную от мышц грудь дакарца. — Меня сейчас интересует только любимый мужчина! А все эти соко пусть ковыряются в своём дерьме!
С этими словами леронийки Кесслер не мог не согласиться. Её признание в любви словно открыло некий шлюз в его душе и от этого ему сделалось очень хорошо и тепло. Собственно, по-иному и быть не могло.
С вершины невысокого холма, что отстоял от древнего командного центра виндикани на полтора километра, было отчётливо видно копошение боевиков "Чёрной Стаи" вокруг буровой установки, которая возвышалась над чёрной дырой в земле диаметром около метра. Если Дитрих что-то понимал в бурении, Фриц решил для начала пробурить вспомогательный штрек, а потом расширить его плазменным сверлом. Однако дела у Бешеного шли явно не так, как он, должно быть, спланировал изначально. И это явно выводило ларнакца из равновесия, что хорошо было заметно с той позиции, которую заняли Кесслер и Аллана. В боевой визор было видно, как Бешеный, яростно жестикулируя, что-то втолковывал оператору установки, невысокому коренастому центаврийцу, непонятно каким ветром занесённым в эти края, и которого отличить от терранца можно было только по бледно-голубой коже и пепельным волосам. Центавриец, нервно переминаясь с ноги на ногу, пытался объяснить Делиосу, в чём именно закавыка, но было видно, что Бешеный не желает слушать никаких оправданий. Ларнакец полностью оправдывал своё прозвище, брызгая слюной на своего подчинённого и яростно размахивая руками. С такого расстояния не было, естественно, слышно, что там орёт Бешеный, но Кесслер и так знал, что в данный момент из пасти ларнакца вываливаются самые отборные матюги на доброй дюжине галактических языков.
Громадный шестисотсемидесятиметровый корпус дрифтера, имевший высоту в сто сорок метров, возвышался над древними развалинами, очертания которых явственно свидетельствовали о том, что некогда по этому месту был нанесён орбитальный удар. Шесть цилиндрических опор звездолёта ушли в почву на несколько метров, трап и грузовая аппарель были опущены. Деловитые рабочие киберы сновали взад-вперёд, то и дело по трапу пробегали подельники Бешеного, таща на себе какое-то оборудование и инструменты.
