34
Первое, что сделал полковник Кристиан, прибыв в Париж, так это написал письмо в издательство консервативного католического журнала, где под именем Матье Доле служил Матео Мурсиа, с просьбой о скорой встрече с ним. Ответ был получен в тот же день, где в весьма аккуратных формулировках Инквизитор дал согласие на беседу со служащим Общества, хоть и выразил свое неудовольствие столь навязчивым вниманием.
Не так уж много было известно полковнику о Мурсиа. За шестьсот с лишним лет жизни о нём успели насочинить немало небылиц, одна противоречащая другой. Вполне вероятно, что Матео Мурсиа был уроженцем Кордовы, младшим сыном некоего дворянина, не пожелавшего оставить ему никакого наследства. Оставшись без средств, юному Мурсиа пришлось удалиться в цистерцианский монастырь на севере, где он и принял постриг. Однако, была и другая версия этого же события, где Матео, не слушая причитаний несчастного отца, решил посвятить свою жизнь служению Богу и, отказавшись от наследства, покинул отчий дом. Существовала и ещё и третья версия, более правдоподобная и в духе давно минувшей эпохи, где пресловутое наследство было уплачено монастырю как вступительный взнос. Что из этого правда, а что навет, знал только сам Матео Мурсиа и его сестра Мануэла, а они ни с кем не откровенничали о своем прошлом.
Как бы то ни было, а в своём первом монастыре Мурсиа пробыл лишь пятнадцать лет, овладев грамотой и поднаторев в богословии. Набиравшая в те годы силу Святая Инквизиция с радостью приняла Мурсиа в свои ряды, но инквизитором он так и не стал — подвел возраст. В свои вечные тридцать два года внешне он не совсем дотягивал до минимально положенных для этой должности сорока лет. Так что, хоть его и прозвали Инквизитором, таковым он никогда не являлся, зато был квалификатором, приходским священником, однажды даже дослужился до важной должности в римской курии. Полковник встречался с ним только раз, когда Мурсиа, будучи монахом, занимался в Корее миссионерской деятельностью, но их знакомство не было долговременным и сердечным.
Кто-то говорил, что Мурсиа, будучи квалификатором Инквизиции специально приказывал экзекуторам применять самые кровавые пытки, чтобы задарма насытиться кровью арестантов. Полковник же считал такие догадки откровенной чушью, ибо знал по собственному опыту, что кровь испуганных, бьющихся в агонии людей, не то что неприятна — она оставляет отвратительное послевкусие, от которого прошибает холодной лихорадкой. Вечноживущие со здравым рассудком добровольно себя на такое не обрекали, ведь это был удел белых, при виде которых смертному не испугаться было невозможно.
Мурсиа точно не был душегубом, скорее интеллектуалом, с которым можно было говорить на любые темы. Собственно, для этого полковник и пришел рано утром в Венсенский лес, где Мурсиа назначил ему встречу.
В сумерках парк выглядел весьма неприветливо, серые ветви голых деревьев заслоняли мрачное небо, мертвенная атмосфера пронизывала парковые дорожки, окутывая пустые скамейки сонной пеленой.
Матео Мурсиа появился точно в оговоренное время. Как и всегда он был в черной сутане, гладко выбрит, с неизменно серьезным выражением лица и фирменным прожигающим взглядом исподлобья. Осмотрев издалека невысокую фигуру Инквизитора, полковник подивился, как он раньше не сопоставил внешнего сходства Мурсиа и Манолы. Но насколько брат был холоден и неприветлив, настолько его сестра была отзывчива и добра.
После формального приветствия, Инквизитор поспешил преступить к делу:
— Насколько я понимаю, вы здесь по инициативе Общества, которому служите.
— Правильно понимаете.
— В таком случае, будьте так добры, назовите причину вашего интереса, — в нетерпении потребовал Мурсиа. — Меня в чём-то подозревают?
— А есть повод? — поинтересовался полковник.
— Не поймите меня неправильно, граф, но я не располагаю временем, чтобы играть в вопросы на вопросы. Мне ещё нужно успеть на утреннюю службу.
Полковник не любил, когда вспоминали о его титуле — слишком сомнительным был подвиг, за который этот титул ему был пожалован. И Мурсиа наверняка об этом слышал, и потому не упустил шанса надавить на больное место.
— Хорошо, если вы так торопитесь, я не буду ходить вокруг да около. Итак, что вам известно об инкубате?
Пораженный таким неожиданным вопросом, Инквизитор в изумлении замер на месте, пытаясь понять, шутит ли полковник, или же говорит абсолютно серьезно.
— Мне нужен ваш богословский совет, — пояснил полковник Кристиан. — Ваша сестра без лишних слов направила меня к вам, когда услышала о моих злоключениях.
— Надо же, — только и ответил Мурсиа, — а я думал, она наложила на себя обет молчания.
— Видимо, моя история тронула её доброе сердце.
— Не обещаю вам того же со своей стороны. Но, признаться, вы меня заинтриговали. Где в Лондоне, позвольте узнать, можно столкнуться с инкубом?
— В будуаре разведенной актрисы, которая видит завтрашний день в волшебном зеркале, предсказывает по картам будущее, путешествует в астральном мире, получает письма от духа из египетской мумии и медленно выкачивает жизнь из моего подчиненного самым изощренным способом. — Полковник перевел дыхание, видя, как внимательно слушает его Мурсиа, не спеша с вопросами. — Эта женщина состоит в одном оккультном ордене, где её и научили всей той мерзости, что я вам только что перечислил.
— Я не удивлен, — равнодушно бросил Инквизитор.
— Правда?
— Сейчас время самых невероятных чудес. И души умерших бродят по земле в поисках медиумов, чтобы поговорить со своими родственниками, и учителя новой духовности в любой столице вхожи в великосветские салоны.
— И вы считаете это нормальным?
— Я христианин, и считаю, что нужно жить по заветам Евангелия. А в первом послании от Иоанна сказано: "Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире". Не многое изменилось с тех далеких времен, не правда ли?
Полковника немного удивила почти безразличная реакция Инквизитора на его рассказ о Флоренс Эмери. От квалификатора, видевшего в свое время немало ведьм и еретиков, он ожидал большей заинтересованности.
— То есть, вы не отвергаете мною сказанное, как обман зрения, шарлатанство или заблуждение? — на всякий случай уточнил полковник.
— Отнюдь.
— И что вы скажете на счет этих чудес? Насколько они опасны?
— Для вас, вашего подчиненного или той актрисы?
— Отец Матео, мне жаль, что наш разговор не задался с самого начала, — признался полковник. — Я рассчитывал на совет умудренно в подобных делах богослова, а встретил лишь безучастное согласие.
— Видите ли, граф, я безуспешно пытаюсь понять, какое место в вашей истории занимают вечноживущие? Это ведь мы являемся основным интересом со стороны Общества, в котором вы состоите.
Полковник не стал отрицать его слов и прямо заявил:
— Мой работодатель подозревает, что белые кровопийцы негласно управляют Орденом Золотой Зари через главу лондонского, так сказать, храма. Кстати, сейчас он проживает в Париже.
— Значит, в первую очередь, вы приехали в город к нему?
— Скорее к подозрительным белым. Планирую спуститься в оссуарий, а дальше пройти в их подземелья.
Инквизитор озабоченно насупился и произнёс:
— На вашем месте, я бы там долго не бродил. Особенно под лесом Фонтенбло.
— А что не так?
— Для вас — ничего. Это место плохо влияет на впечатлительных художников, вроде барбизонцев.
— Те, что рисовали пейзажи? И что же с ними произошло?
— А по-вашему болезненная тяга многих художников к одному единственному лесу может объясняться только чарующей красотой тамошней природы?
— Почему нет? — пожал плечами полковник.
— Хотя бы потому, что в Фонтенбло любят подниматься на поверхность белые. Летом в густом лесу они пытаются привыкнуть к слабым лучам света, чтобы не быть совсем уж беспомощными при дневном свете. Строго говоря, на вид они не такие уж белые, и вполне сходят за бледных светловолосых людей. Да, и глаза у них приобретают более естественный цвет.
— И барбизонцы с ними встречались?
— Судя по тому, что многие из них почили в семидесятые годы, то встречались довольно часто. А сколько картин успели написать... Всё же согласитесь, это не совсем нормально, когда пара десятков художников целыми днями бродят в лесу, и пишут одни и те же деревья. Это скорее болезненное очарование таинственным местом. Творческих людей в подобные места притягивает словно магнитом, что даже крови собственной не жалко, если попросит о ней лесная фея.
— Значит, художников сгубили белые? А они могут интересоваться так называемыми магами?
— Магами интересуются сущности несколько иного порядка. К взаимному удовольствию магов, надо сказать.
— И кто они? — вопросил полковник, хотя догадывался, каким будет ответ.
Инквизитор загадочно ухмыльнулся:
— Думаете, что явившийся человеку дьявол назовется дьяволом? Недаром его назвали отцом лжи. Все, так называемые, духи говорят лишь то, что от них хотят услышать и показывают, что от них хотят увидеть.
— Значит, они не могут быть настоящими душами умерших, как говорят спиритисты?
— Если верить Писанию, то после смерти душа человека должна пребывать либо в раю, либо в аду, либо в чистилище, а не блуждать по миру и беседовать с живыми. И я верю Писанию.
— И мумия не может диктовать письма. Я понял.
— А что это за письма?
— Точно не знаю, я их не видел. Но, судя по тому, что слышал, они выполнены на древнеегипетском языке иератическим письмом. Речь в них идёт, кажется, о египетской магии или религии.
— Этого и следовало ожидать.
— Правда? — вопросил полковник, невольно поражаясь, с какой легкостью его собеседник воспринимает услышанное.
— Может вы слышали о Елене Блаватской? Она ведь жила в Лондоне. Так вот, она сама признавалась, что не понимает смысла тех околодуховных книг, которые сама же и писала.
— Как такое возможно?
— Так же как и в случае с письмами вашей знакомой актрисы. Блаватская записывала тексты не сама, и судя по тому, что я прочел в "Тайной доктрине", такое тяжело придумать, обладая человеческой логикой.
— Тогда зачем демоническим сущностям, если вы их имеете в виду, надиктовывать своим пророкам старые и новые вероучения? Какой в этом смысл?
— Какого ответа вы ждете от старого католика, да ещё и бывшего квалификатора?
— Искреннего.
Мурсиа немного помолчал, собираясь с мыслями. Было видно, как ему в тягость весь этот разговор об инфернальном.
— Мне скверно видеть, как каждый день теософы превозносят Люцифера, как графини и жены генералов вызывают духов себе на потеху, как художники и поэты начинают мнить себя розенкройцерами и магами, а какой-то русский журналист пытается доказать, что Христос был буддистом. Мне уже тошно от всей этой мешанины эзотерики, оккультизма и самых разнообразных религий. Христианство больше никому не интересно, потому что не щекочет нервы и не волнует разум, а лишь заставляет думать о душевной чистоте и молиться.
— Что поделать, такое сейчас легкомысленное время.
— Бросьте, время всегда одно и то же, просто люди в нём живут разные. Они и меняют нравы.
— И кто же повинен в нынешней бездуховности? — иронично вопросил полковник, не надеясь получить прямой ответ.
— Чарльз Дарвин, — не задумываясь, ответил Инквизитор. — Да-да, можете считать меня брюзгой и ретроградом, но именно он подорвал своей теорией всякую веру в Бога. Отныне миллионы европейцев уверены, что не Бог сотворил человека, а безликая природа, и человек создан не по образу и подобию Божьему, а произошел от обезьяны. Стоило Дарвину это сказать, как тут же светила науки с неподдельным энтузиазмом принялись возвеличивать в человеке его животную сущность, позабыв о божественной, будто только и ждали подобного случая. Кстати, вам доводилось слышать, что Дарвин во время своего знаменитого кругосветного путешествия на "Бигле" посетил Южную Америку, где гостил у одного индейского племени? Так вот, тогда его уговорили поучаствовать в одном колдовском ритуале. Мне не известно подробностей и сути церемонии, однако, когда Дарвин вернулся на корабль, команда тут же заметила перемены в его характере, словно к ним пришел другой человек.
— Что-то вселилось в него во время ритуала?
— Очень даже возможно. До этого случая Дарвин готовился стать пастором, а по возвращению в Англию начал развивать теории, направленные на разрушение веры в Творца. И так — до конца своих дней. Благодаря Дарвину и утвердился материализм, который начали проповедовать ещё триста лет назад, когда гуманизм поставил во главу угла человека, а не его бессмертную душу. И что теперь? Люди разуверились в Боге, и в душах их стало пусто. Но они снова начали искать духовность, вот только нашли лишь то, что им предложило наше безбожное время: спиритизм, теософию и магию.
— Насколько опасна магия? — поспешил спросить полковник, пока негодующий собеседник не стал высказывать всё, что у него наболело.
— Не менее чем спиритизм. У духов весьма скверное чувство юмора. Жаль люди понимают это слишком поздно.
— Помнится, раньше планшетки и столоверчения были весьма популярным развлечением.
— Они и сейчас не утратили своей притягательности для разочаровавшихся в жизни. Один делец из Сити, например, пристрастился к спиритическим сеансам после того как потерял горячо любимую супругу, хотя был до того человеком приземленным и существование потустороннего отрицал. Но после общения с якобы покойной женой он уверовал в реальность запредельного мира и вскоре вошел в контакт и с другим духом, назвавшимся именем одного святого. Однажды этот дух вывел на планшетке совет финансисту, чтобы тот купил тридцать пять тысяч акций Центральной лондонской железной дороги, а через двадцать дней продал. Дух обещал прибыль в две тысячи фунтов. Финансист поступил так, как ему было сказано, и все обещанное сбылось с точностью до пенни. Затем дух дал ещё один совет и вновь он принес немалый доход. И так, за два года делец разбогател от игры на бирже, удвоив свое состояние. И вот однажды дух посоветовал финансисту на все имеющиеся деньги купить американские акции, чтобы ещё удвоить капитал. И тот снова последовал его словам, и через год стал банкротом. А когда он потребовал от духа объяснений, то дух писал ему на планшетке только: "ха-ха... ха-ха..." И разорённый делец залез в петлю.
— Он написал всю эту историю в предсмертной записке?
— Нет.
— Тогда откуда она вообще известна?
— Он сам рассказал всё прислуге, когда его вынули из петли. Да, этот страдалец выжил, но слег после этого происшествия на три года. Сейчас, правда, он здоров, и слышать о спиритизме больше не желает. А вот одна дама полусвета влюбилась в одного человека, женатого на другой женщине, и покончила с собой. Оказывается и она увлекалась спиритизмом, и дух сообщил ей, что со своим избранником она сможет быть вместе, но только на том свете.
— Дьявольская хитрость... — только и произнёс полковник.
