— Я — ученый, как и мои предки, — произнёс светящийся гордостью старик. — И кому как не мне продолжать их начинания.
— Вы, стало быть, тоже ищете рецепт бессмертия? — в надежде вопросил сэр Джеймс, но профессор только отмахнулся:
— Меня не интересуют столь вульгарные эксперименты. И брата моего прадеда они тоже не интересовали. Он просто подходил к делу нестандартными методами. Например, считал, что с помощью пары воронок можно устроить между телами обмен душами.
— Каких воронок?
— Откуда мне знать, какие воронки он имел в виду? — проворчал профессор Книпхоф. — Может метафизические, может кухонные. Главное, он искал и не сдавался.
— Как же звали вашего родственника? — поинтересовалась Элен Грэй. — Может мы слышали о нем?
— Иоганн Диппель. Правда, он любил добавлять к своему имени титул "Франкенштайнский" по названию замка, где родился.
Повисло гробовое молчание. Если старик и шутил, то шутка явно не удалась.
— А что такого? — нахмурился Книпхоф. — Да, брат моего прадеда экспериментировал с человеческими останками, чем и был известен современникам. И он не виноват, что вдова вашего поэта Шелли написала о нём свою страшную сказку. Иоганн Диппель в первую очередь был экспериментатором, а не теоретиком. В интересах науки он искал предел возможного. Только поэтому нельзя считать его работу аморальной.
После оправдательного пояснения Книпхофа у некоторых из присутствующих уже сложилось впечатление о профессоре, как о старом маразматике и сумасшедшем ученом вроде того книжного доктора Франкенштейна.
Неожиданно в комнату ворвалась обеспокоенная горничная.
— Сэр Джеймс... там полковник... он ранен...
Грей пулей выскочил в коридор.
Тяжело облокотившись о стену, пред ним предстал изможденный мужчина в испачканной промокшей одежде, прижимая руку к окровавленному животу.
— Простите, сэр Джеймс, я не стал бы вас беспокоить, но, боюсь, в поезд меня в таком виде не пустят.
Поднялась суета: слуги метались из комнаты в комнату, гости вышли на подмогу, и в считанные минуты, не смотря на активные протесты полковника, увели его наверх, спешно уложили на кровать и обнажили торс.
— Очень плохо, — покачал головой старичок, — наверняка, глубокий разрыв паренхимы.
— Прошу, — выдавил полковник, — не надо этих умных слов.
— Профессор Книпхоф, — пояснил сэр Джеймс, — известный баварский анатом.
— Нет уж. Покорнейше благодарю, но я очень даже жив.
— Бросьте это ребячество, полковник, — осадил его Грэй. — Дайте компетентным лицам вам помочь.
А профессор Книпхоф всё продолжал внимательно изучать рану полковника и, оглядев старый шрам на животе, заметил:
— Кажется, вам уже вспарывали селезенку. Какая интересная форма рубца. Где вы его получили?
— Я боевой офицер, — сквозь зубы процедил полковник Кристиан.
Тут же к постели подошел другой гость сэра Джеймса и со знанием дела принялся осматривать рану.
— Меня зовут доктор Метц, — представился он, — я практикующий хирург.
А в комнате уже появилась миска с водой, белые простыни и бутылка виски. Увидев, что приготовления к операции закончены, а оба медика готовы приступить к делу, сэр Джеймс поспешил покинуть комнату.
— Думаю, вам стоит выпить, — обратился к раненому доктор Метц.
— И не уговаривайте, — сопротивлялся полковник.
Метц достал из кармана небольшой несессер, внутри которого компактно уместились все необходимые хирургу инструменты: ножницы, скальпели, зажимы, иглы — и стал их со знанием дела перебирать.
— Нет, нет, — запротестовал за его плечом старик Книпхоф, — это никуда не годится.
Анатом тут же протянул внуку свой несессер, где оказалось куда больше мудреных приспособлений, от одного взгляда на которые, полковнику поплохело, а в голове завертелись два слова: "пытки" и "Инквизиция".
— Вы всегда носите это с собой? — удивленно спросил он профессора.
— А как же! — воскликнул бойкий старичок. — Медик всегда должен быть готов оказать помощь.
Операция началась. Полковник мужественно терпел боль и прикосновения холодной стали. Профессор Книпхоф непрестанно напутствовал доктора Метца по-немецки, пока тот молча производил свои манипуляции. Хоть полковник и знал язык, но их разговор не стал ему понятнее. Знакомыми словами оказались только " вены", "остановить" и "желчь". Особенно настораживала фраза доктора Метца: "кровь слишком черная".
Подцепив пинцетом осколок стекла, хирург удивленно вынул его из раны.
— Может, стоит пригласить полисмена?
— Не нужно, — глухо ответил пациент.
— Как же нет? Или вы скажете, что сами были неаккуратны и порезались?
— Я предпочту ничего об этом не говорить.
Доктор Метц и не настаивал. Дед продолжал комментировать каждое его движение, и было заметно, как внук тяготится столь пристальным вниманием.
Полковник почувствовал дурноту только в тот момент, когда Метц вынул из раны кусок чего-то похожего на часть печени и шмякнул его в пустую миску.
— Вот и замечательно, — отозвался профессор Книпхоф. — Остались швы, тампонада и повязка.
Только когда Метц, наложил последний шов, Книпхоф со спокойной душой покинул комнату.
— Я вижу, — заметил доктор, обращаясь к полковнику, — вы не любите врачей.
— Нет. Я просто не люблю, когда копошатся в моем животе. А так, у меня нет предрассудков на счёт вашей профессии.
— Удивительно, что вы вообще до сих пор в сознании, с такой-то кровопотерей. Кстати, у вас нет каких-либо заболеваний?
— Что вы имеете в виду?
— Ваша кровь выглядит очень нехарактерно.
Полковник устало прикрыл глаза.
— А что по этому поводу сказал профессор Книпхоф?
— Ничего, — тихо ответил доктор Метц. — Отдохните, вам нужен сон.
Полковник и с этим был не согласен.
— Пожалуйста, позовите сэра Джеймса. Мне срочно нужно с ним переговорить.
Метц возражать не стал, ибо успел понять, что спорить с полковником совершенно бесполезно.
Вошедший в комнату Джеймс Грэй всем своим видом излучал недовольство.
— Профессор Книпхоф показал мне, что было в вашей ране. Он даже определил по кривизне осколка, что принадлежал он бутылке из-под шампанского. А я даже догадываюсь, что было в той бутылке и куда вы с ней ходили.
— Да, — тяжело дыша, признал полковник, — я прошел через подземную дорогу в северный под-Лондон, и не ради праздного любопытства, а исключительно по делу, которое вы мне поручили.
— Да что вы говорите? — ехидно произнёс Грэй и присел на стул напротив кровати.
Но полковник решил не реагировать на его раздражительность и продолжил доклад:
— Я встретил белого, он был довольно разговорчив, но только о пришлых саксах.
— Скажите, полковник, вам так опостылело общество нормальных людей, что стало приятно беседовать о завоевании Британских островов с подземными голодранцами?
— Вы несправедливы, — возразил полковник, — тот, кого я встретил, коренной житель этой страны.
— Это он вам так сказал? Ради Бога, верьте, если хотите. Полагаю, кровопийца, пырнувший вас осколком вашей же бутылки, заслуживает доверия.
— Он говорил о какой-то индианке, и что я должен встретить её в под-Лондоне. Похоже, так оно и случилось.
— Забудьте! — отрезал Грэй. — Я запрещаю вам ввязываться в подобные авантюры. Слышите, полковник, забудьте про лондонские подземелья. Когда-нибудь вы оттуда не вернетесь. А мне что прикажете без вас делать? Нет, нет, лечите свои раны.
— Для меня есть только одно лекарство, — угрюмо заметил полковник Кристиан.
И сэр Джеймс согласно кивнул.
— Я уже телеграфировал доктору Расселу. Он приведет кого-нибудь для переливания.
— Я был бы вам крайне признателен, если вы выпроводите того пронырливого анатома. Он и так увидел больше чем нужно.
— Как знать, полковник, как знать. — И с этими словами Грэй покинул комнату.
Мужчина лежал на кровати и обдумывал всё произошедшее с ним за этот беспокойный день.
Расследование пошло не так как он планировал. Узнать о белых кровопийцах, выдающих себя за вождей оккультного Ордена, напрямую не получилось и вряд ли получится в будущем. Но полковник не стал отчаиваться и подумал, что теперь ему придется пойти другим путем, более длинным, а именно, узнать имена адептов Ордена, обманутых белыми кровопийцами. Ему хотелось надеяться, что оккультисты окажутся куда разговорчивее и гуманнее белого кельта.
10
Вечерняя прогулка по Ист-Энду не обещала полковнику Кристиану приятных впечатлений, ведь он намеревался пройти по местам былой славы Джека-Потрошителя, о чьих злодеяниях он успел многое узнать, прочтя десятки полицейских протоколов.
Полковник Кристиан начал с Бернер-стрит. Семь лет назад по этой улице проходила Элизабет Страйд. Вряд ли тогда она рассчитывала встретить здесь своего убийцу. В тот день в клубе социалистов неподалеку как раз заканчивалось очередное шумное собрание, и десятки людей вот-вот должны были заполнить ночную улицу. Но Джек-Потрошитель уже убил Элизабет Страйд между зданиями двух школ. Её бездыханное тело мокло под дождем, а вокруг толпились взбудораженные мужчины. Убийца пошел на запад, к Майтр-сквер в Сити, где через сорок минут убил Кэтрин Эддоуз. У полковника это путь занял пятнадцать минут.
Через дорогу от церкви святого Ботольфа расположилась синагога. Позади неё на площади и нашли тело убитой Кэтрин Эддоуз. Обнаженная по грудь, она лежала в луже собственной крови, а внутренности из вспоротого живота лежали у правого плеча.
Полковник считал это последним убийством Джека-Потрошителя, и оно отчасти перекликалось со вторым, на Ханбери-стрит. Тело Энни Чапмен нашли неподалеку от пивоварни, около дома для бедных, где раньше располагалась ткацкая фабрика. Она лежала на спине, а её внутренности покоились у левого плеча. Имело ли это для убийцы особое значение?
С первым же телом все было иначе. Мэри-Энн Николс убили неподалеку от железнодорожной станции вблизи от путей — на мостовой около еврейского кладбища. В тот день разразилась жуткая гроза. Небо разрезали молнии, ливень хлестал по мостовой, а на юге пожары в доках обагряли горизонт. Полковнику доводилось слышать, что в былые времена на месте железной дороги пролегал канал, куда окунали ведьм, подвергнутых судебному испытанию.
За семь лет здесь кое-что изменилось. На месте постоялого двора теперь стоял паб "Слепой бедняк". В шестистах футах через дорогу по-прежнему работал лондонский госпиталь, но Мэри-Энн тогда он не был нужен. Когда женщину нашли ещё теплую, в её широко распахнутых глазах читался ужас. Голова была почти отделена от тела, но внутренности остались на месте.
Сейчас же безликая толпа крутилась у паба, а пьяный гомон мужчин, истерический и не менее пьяный визг продажных женщин наполняли улицу. В тёмных углах таились хмурые сутенёры, что высматривали среди прохожих своих подвыпивших подруг. Проституток же в толпе неизменно выдавало пустое выражение глаз и шатающаяся походка. Будь они трезвы, их взгляд стал бы не намного осмысленнее, ведь нравственная деградация уже давно окутала их разум и души.
Те четыре проститутки, которых убил Джек-Потрошитель, тоже были пьяны. В алкогольном дурмане проходила вся их жизнь, и даже на собственную смерть они не смогли посмотреть трезво — тем лучше было для них.
Внимательный профессиональный взгляд полковника привлекло юное создание, весьма дивное для этого убогого места. На вид ей было восемнадцать лет, совсем невысокого роста и с аккуратно уложенной прической. Её хрупкая фигурка плавно лавировала между прохожими, то и дело, бросая внимательный взгляд на толпу, словно она хищник, выискивающий добычу. Но никто из прохожих не заслужил её внимания больше чем на пять секунд.
Одета девушка была неброско но, в отличие от большинства окружающих, чисто и опрятно. Она явно не была пьяна, и во взгляде читался интеллект. Полковник было подумал, что эта особа вовсе не того сорта, что он предположил вначале, но когда девушка, заметив на себе его заинтересованный взгляд, подошла ближе, то же спросила, со всем присущим ей кокетством:
— Мистер желает приятно провести вечер?
Голос её был тонок под стать талии, но уже совсем не детский. Определенно, перед полковником стояла проститутка, но проститутка необычная, и он не мог понять, почему так в этом уверен.
— А что ты можешь предложить? — спросил полковник, глядя на девушку сверху вниз.
Игривая и, вместе с тем, невинная улыбка, милое личико, большие глаза и изящная шейка — на полковника смотрел настоящий ангел во плоти, вот только ангел этот был порочным и оттого павшим на самое дно Лондона.
— Если хочешь, можем пойти ко мне, — томно произнесла она, прикрыв глаза длинными ресницами. — Только до моей коморки идти с полчаса.
— Далековато.
— Но я знаю одно укромное местечко...
Взяв мужчину за руку, юная чаровница повела его через пьяную толпу дальше от освещенной улицы в самые дебри безлюдных трущоб.
— Куда ты меня заманиваешь? — поинтересовался полковник, на что девушка заливисто рассмеялась.
— Такой большой, а боишься меня?
— А ты сама не боишься ходить с незнакомцами в такие места? Ведь, случись что, тебя и не услышат.
Девушка прильнула к полковнику со всей наигранной страстью, на которую была способна.
— А я не хожу с незнакомцами, которым не доверяю.
Полковник только ухмыльнулся её словам. Наверное, ей ещё не встречались клиенты, которые вместо привычных действий предпочитают резать кожу и пить кровь. Торговлю телом иные кровопийцы понимают по-своему и, как правило, честно расплачиваются.
— Так значит, я внушаю тебе доверие? — на всякий случай спросил полковник, на что девушка с фальшивой наивностью ответила:
— Я всё вижу по твоим глазам. Ты не можешь быть злым.
Её прикосновения стали более откровенными, и полковник не спешил их прервать, но ровно до того момента, когда ловкие тонкие пальчики скользнули в его карман и легким движением выудили оттуда бумажник.
Обвив одной ручищей хрупкую талию, а другой, обхватив тонкое запястье с бумажником в ладони, полковник продолжал любезно улыбаться:
— Ну что? А теперь-то тебе страшно?
— Отпусти, — гневно прошипела девушка, пытаясь вытянуть руку из цепкой хватки мужчины. От былого ангельского выражения личика не осталось и следа, и на полковника смотрел загнанный бесенок.
— Ну уж нет, малышка, — улыбался её бесплодным попыткам полковник Кристиан, — у меня на тебя другие планы.
— Ты "бобби"?
— Нет, хуже.
Эта фраза заставила девушку задуматься, но ненадолго.
— Потрошитель? — в ужасе прошептала она.
Полковника её предположение немало рассмешило. Девушку же ещё больше напугал его смех, но она не закричала, потому что не смогла.
— Успокойся, — произнёс полковник, выхватив свой бумажник. — Я не полицейский, и уж точно не убийца. И зовут меня не Джек.
— А как? — еле выдавили девушка, пытаясь вырвать свой локоть из железной хватки.
— Фред Райли. — и, не моргнув глазом, тут же ответил ей полковник. — А кто ты, юная прелестница?
