Книга 2. И придет волчица... Часть 1

— Не нужно со мной, как с ребенком.

— Но ты действительно вырос.

Только дети все еще растут, Сэл. И я не могу ничего тебе рассказать.

Старший наставник выслушал посетителя и нахмурился.

— Как вам в голову пришло дать ей запись?

Магистр Салзар сам не раз уже пожалел об этом. В принципе, его вполне устраивали предыдущие результаты расследования: убийца мертв, принц Кэллиан жив. Известие о незамеченном ими телепорте, стало ударом. Все с начала! Все с нуля! Но с другой стороны, неуловимый колдун слишком непредсказуем, чтобы позволить ему разгуливать на свободе.

— Если бы я не дал ей запись, мы бы до сих пор пребывали в неведении.

— Тоже верно. Но как мы сами могли не заметить?

— Я думал об этом. Огонь, нестабильный фон — это, конечно, могло послужить причиной искажения, но...

— Договаривайте, тэр Салзар.

— Я полагаю, мы имеем дело с намеренным вмешательством на стадии записи.

— Исключено, — веско бросил Медведь. — При съемке присутствовали только наставники школы, я не допустил даже вольных магов, желавших помочь.

— Значит, это мог сделать кто-либо из учителей, — осторожно произнес Салзар. — Это объяснило бы, как магистру Феасту удалось беспрепятственно покинуть Марони, а после столь же легко возвратиться.

— Чушь! — не желал соглашаться Марко. — Есть и другие объяснения.

— Пусть так, — не стал спорить Ворон. — У нас будет время обсудить это. А сейчас нужно рассказать обо всем герцогу и его величеству. Дождаться их реакции и составить план дальнейших действий. Но прежде давайте определимся, как быть с вашей ученицей.

— Я категорически против того, чтобы задействовать Галлу, — высказал свое мнение наставник. — Она неопытна и часто бывает вспыльчива.

— Это да, — Ворон осторожно коснулся шишки на затылке. — Именно поэтому я считаю, что неразумно держать ее в стороне. Она ведь не остановится и натворит таких дел, что мы с вами не разгребем и до конца своих чародейских жизней.

— Может, запереть где-нибудь до окончания дела?

— Я думал о чем-то подобном. Но скольких магов вы готовы на это выделить, тэр Марко? Или закуете ее в наручники со слезами демонов? Сомневаюсь, что эта девица простит вам подобное отношение. А ведь у вас, помнится, были на нее планы.

Старший наставник в задумчивости поднял глаза на сидящего перед ним колдуна.

— Даже не знаю, как правильней будет поступить. А что это у вас на лбу?

— Где? А, всего лишь царапина. Видели бы вы мой номер! Тогда не сомневались бы, что вашу Галлу нужно держать на коротком поводке. Причем во всех смыслах. Кем она оборачивается?

— Что?

— Она же маг-перевертыш?

— Галла? — рассмеялся Марко. — "Оборотка" — единственный раздел, в котором она не продвинулась ни на шаг.

— Все же иллюзия, — пробормотал пристыженный некромант. — Но как реально смотрелось! Так что вы решили?

— Поговорю с ней завтра.

— Не советовал бы затягивать. Я еще кое-что вам не сказал: кажется, ваша ученица взяла кристалл. По крайней мере, в моей комнате его уже нет.

Галла

Я никому и ничего не могу рассказать. Сэлу — оттого, что хотела бы защитить его от жестокой, но пока не коснувшейся его правды жизни. Лайсу — оттого, что тогда он решит защитить меня. Сразу же представился масштабный семейный скандал, экстренно вызванный на Тар дядюшка-дракон, поспешные сборы и моя насильственная телепортация куда-нибудь подальше от Марони. А вот нечуждый мстительных наклонностей Эн-Ферро может и задержаться, и тогда я стану не только беситься из-за собственного вынужденного бездействия, но и за него волноваться.

— Ласси, если папа спросит, скажи, что я размяться пошла.

— А мне с тобой можно?

— Можно, но не нужно. Лучше в Улики сбегай. Шоколад у меня в сумке возьми — порадуй девчонок...

Пусть все остается, как есть. Пусть мучится нелепыми сомнениями Сэллер, подозревая меня во всех смертных грехах. Пусть отправляется со следующего почина в лесной лагерь Эн-Ферро, пребывающий в полной уверенности, что его друг успел перед смертью отправить на тот свет своего убийцу.

А я останусь здесь. Даже если королевский посланник уже успел наябедничать наставнику, и с завтрашнего дня мне будет отказано в обучении. Даже если ко мне приставят десяток магов, призванных следить, чтобы я не путалась под ногами у дознавателей. Даже если... А что еще они могут сделать? В самом деле посадить меня в тюрьму? Выслать из герцогства?

Значит, нельзя терять время.

Но что у меня есть? Кристалл памяти, который я стащила у Салзара, и очередное его заверение в том, что преступник не уйдет от возмездия. Заверение можно с чистой совестью отбросить — уже довелось убедиться в его неостоятельности. А вот кристалл пригодится.

"Память, она живая, малыш, — учил меня отец. — Нужно только уметь до нее достучаться..."

У меня в руках сейчас была память. Память четырех стихий. Огня, отобравшего жизнь у моего любимого. Воздуха, который услужливо разносил по комнатам посольства безжалостное пламя. Оплавившейся от пожара Земли. И бессильной что-либо исправить Воды. Но эта память не была живой. Я не могу до нее достучаться, папа. Она мертва, как и тот, по ком я теперь не плачу.

"Энергетическая съемка событий используется и в обучении. Наставник создает плетение и записывает процесс, ученик настраивается на его образ и подключается к чужой памяти. Входит в фиксированный образ и впитывая в себя необходимые навыки...".

Моя собственная память насмехалась, подсовывая выдержки из книг. В нашей школе подобную методику не применяли: слишком дорогой способ. Но впервые столкнувшись с упоминанием о нем, я задумалась, нельзя ли таким образом проникнуть в чужое сознание, вытянуть из него воспоминания не связанные с учебным процессом. Спросила об этом у наставника. Медведь тогда не на шутку озадачился, а поразмыслив, пришел к выводу, что можно, хотя он сам о таком и не слышал. И если бы сейчас мне удалось настроиться на колдуна и влезть в его грязные мыслишки...

Но эта память была мертва. Запись делали не во время трагедии, а несколько часов спустя, когда Неизбежная уже провела непереходимую черту, отделив мертвое от живого. Линия Омсты — так называют Тарские маги эту невидимую грань. Линия Омсты...

Мысль еще не успела оформиться, а руки уже принялись за дело. Линия Омсты — живое к живым, мертвое к мертвым. Ее используют, устанавливая контур от нежити. Ее вычерчивают некроманты, взывая к духам умерших, защищая себя от гнева вернувшихся из небытия. Эту черту наводят вокруг кладбищ, предупреждая нежеланные пробуждения. Живое к живым. Мертвое к мертвым. А если попробовать наоборот?

Контур я провела мечом прямо по вытоптанной траве. Несколько раз проверила, не прерывается ли где кособокий круг. Внутрь вписала такой же кривой четырехугольник. В конце концов главное в этом деле — символика, а не геометрическая точность, и если я рисую квадрат, то это и будет квадрат, пусть он и смахивает больше на трапецию. Намного важнее, чтобы мне удалось наложить правильное, а точнее — неправильное плетение: вывернуть линию Омсты не от себя, ограждаясь от мира мертвых, а к себе, временно причислив себя к сонму ушедших и отгораживаясь от живых. Но прежде, чем сделать это, я укрепила защиту вокруг малыша. Прогулка в небытие никоим образом не должна отразиться на Дэви, сыночек и так пострадал сегодня, ощутив предназначенную его самоуверенной мамаше боль. А теперь за дело...

Сверкающая змейка обежала углы и изгибы вырезанного поверх травы и земли рисунка, наполняя силой каждую линию. Контур замкнулся.

Сначала была темнота.

После где-то поблизости замерцал огонек. Теплый и живой. Потом еще один, потом еще и еще, и еще. Пять огоньков. Три из них — тусклые, не дающие ни света, ни тепла. Это люди. Мне они неинтересны. Мне нужен тот, другой. Тот, от которого веет огненной мощью, болью и смертью. Тот, чья переполненная тьмой аура почти сливается с окружающим меня мраком. Тот, в чьих мыслях я смогу отыскать ответ на мучающий меня вопрос: где мне искать тебя, мразь? Где? Стоит только подойти поближе, вдохнуть в себя твою тьму и погрузиться в поток мыслей, блуждавших в твоей голове в ту ночь, когда ты шел по коридорам Посольского дома, неся в руках смерть. Мне нужно лишь подойти к тебе, тварь!

Нужно, но я не хочу. Не хочу к тебе. Я хочу к нему. К нему — теплому и светлому. К нему — живому.

Я хочу к нему.

Я иду к нему...

...Капюшон скрывает лицо, руки тянутся к пламени...

— Кто вы, и что здесь делаете?

— Сидэ Иоллар?

Колдун? Тот самый, что был на кладбище? Голос другой, ни намека на хрипоту, но эти желчные интонации я ни с чем не перепутаю! Ну, здравствуй, колдун.

— Какая неожиданная и приятная встреча. Вы бы несказанно обрадовали меня, сказав, что где-то поблизости прячется еще и тэсс Эн-Ферро...

Тэсс Эн-Ферро тебе? Перебьешься.

— Что вы здесь делаете?

А что делаю я? Ему же стоит только рукой махнуть...

— О, это мы уже проходили — я раскрываю вам свои планы, а вы их ломаете. Хотя сегодня на вас нет слез демона и можно рискнуть. Думаю, вы оцените мой грандиозный замысел. Ловите!

Демоны б тебя драли, это же...

— Бомба?

— Двенадцать бомб, по шесть на каждом этаже.

— А где запалы?

— Они есть, не волнуйтесь. Магические запалы, которые я активирую, как только удостоверюсь в том, что ваши друзья из посольства возвратились от герцога и разошлись по своим комнатам...

Думай, Лар, думай, шевели извилинами... Сейчас он убьет меня, а потом вернется Гайли со своими приятелями и он убьет и их. Активирует бомбы и взорвет посольство... Стоп! А если мне удастся его опередить? Что, если я сам взорву посольство?..

— Сидэ Иоллар! Какая нелепая попытка, вы меня разочаровываете. Я же вам сказал, без меня они не взрываются. Нужно было хотя бы прицелиться получше, попали бы в голову.

Куда целился, туда и попал. Ну, давай, расскажи мне еще что-нибудь, потяни время...

— Помнится, я обещал вам и вашей подруге мучительную смерть — пора выполнять обещания. Вы умрете сейчас, а тэсс Эн-Ферро я отыщу попозже...

Помечтай, тварь. Помечтай. Правда времени у тебя не много. Девять...

— Темный ты, колдун.

Восемь, семь...

— Не в том смысле, что чернокнижник, а в смысле — необразованный. Я не знаю, какие ты там чары на бомбочки наложил, но думаю, законов физики они не отменяют.

Пять...

— Каких законов?

Четыре...

— Говорю же, темный ты. Ты разве не знаешь, что от огня железо нагревается, даже накаляется.

Три...

— Нагревается и пороховая смесь внутри шара, и когда она нагреется достаточно сильно...

Я бы, наверное, и лекции мог читать, как Лайс... Два, один...

— В общем, я не думаю, что хоть один эльф войдет в уже горящее посольство. Все как ты говорил: ты раскрываешь мне свои планы, а я их ломаю.

— Ты!..

Ноль.

— Вот и все. Найдешь ты ее, а как же! Сдохни, мразь!

А неслабо жахнуло! Принц патлатый вернется, скандал устроит. Вдруг еще и в колдуна не поверит? Подумает, демоны знают что. Что я со спичками баловался, а спички детям... Ладно, уходить пора: еще одиннадцать бомб осталось, сейчас как пойдут взрываться! И тварь эту с собой прихватить как доказательство, а то и правда не пове...

Ил! Милый, любимый, вставай же! Вставай, я тебе говорю! Если ты сейчас не очнешься... Ты не очнешься. Я уже видела это. Ты не очнешься и останешься в этой темноте навсегда. Любимый мой, солнце мое. Если бы только можно было...

...Если бы только можно было!

И огонь кругом. Как в тех снах...

Но с другой стороны... Ты же все равно собирался уйти, Лар? Почему бы не так?

Нет! Не так! Только не так...

Так...

Значит, судьба. Не хотел я себе такой судьбы... А все же...

Дед говорил, что это не страшно. И совсем не больно. Нужно просто закрыть глаза и...

Прощай, Дьери. Милая моя, родная. Счастье мое... Если бы мое... Будешь ли ты скучать по мне хоть немного? Я буду...

Я тоже буду, Ил. Я тоже. Не уходи, пожалуйста. Останься со мной. Мне так хорошо с тобой, так тепло. Очень тепло... Горячо... Боги пресветлые, как горячо!

— А вы, правда, волшебники? Настоящие? Как тетя Галла?

— Да, как тетя. Так куда, говоришь, она пошла?

— А я не говорил. Она не говорила говорить. Сказала, только папе сказать.

— А папа дома?

— Нет, ушел. Но куда, он тоже не говорил говорить.

— А мама?

— А мама не знает. Тетя Галла не говорила маме говорить, сказала, только папе. А папа ушел.

Магистр Марко еще немного послушал забавный диалог чумазого белобрысого мальчишки и столичного колдуна и махнул рукой.

— Не тратьте время, тэр Салзар. Упрямство — их семейная черта. Но я могу предположить, куда она пошла. Видите тот лесок?

Шли молча. Лишь когда ответвлявшаяся от дороги тропа нырнула в прохладную тень деревьев, Медведь решил предупредить:

— Говорить буду я.

— Да, пожалуйста. Только не обещайте ей многого. Скажите, что позволите ей принять участие в поиске, покажите съемку с места проведения обряда... Вы ничего не слышали?

— Нет, — прислушался наставник.

— Вот же, как будто кричат. Или это птицы? А что я говорил?

— О записи со старого кладбища... Вы правы, кто-то кричит.

— Кто-то? — переспросил Салзар и, не дожидаясь ответа, бросился туда, откуда слышались крики.

Старший наставник едва поспевал за ним.

— Здесь! — выскочивший на поляну некромант остановился как вкопанный перед извивающимся на траве телом. — Боги пресветлые...

— Галла! — Марко попытался подбежать к лежащей на земле девушке, но неведомая сила отбросила его назад. — Галла!

Еще один крик, громче, протяжнее, чем те, что привели их сюда, а затем над поляной повисла тишина. Ненадолго, всего на несколько ударов сердца, и новый вопль.

Девушку выгнуло дугой: земли касался только затылок и пальцы босых ног, да еще безвольно обвисшие руки. В раскрывшихся на мгновенье глазах сверкнул отблеск пламени.

Отставив ладонь, Медведь собрал силу и попробовал разбить помеху на своем пути. Посланная вперед волна ударилась во что-то, высветив на мгновенье накрывавшую Галлу полусферу, и бессильно отхлынула.

— Что это, Салзар?

— Не знаю, — некромант кругом обошел невидимую преграду, окружавшую страдалицу. — Защита по контуру похожа на... На что-то похожа, но я не могу понять. И пройти...