Книга 2. И придет волчица... Часть 1

— Тэр Салзар?

— Здравствуйте, тэсс Галла.

Я была уверена, что некромант уехал в Азгар с эльфами.

— Омста не бывает нелепой, — повторил он. — Она бывает... Пожалуй, я лучше покажу вам. Пойдемте к той нише.

Преподавать мне новый урок при каждой встрече, видимо, вошло у Ворона в привычку.

— Игры богов, — кивнул он на скрывавшуюся в стенном углублении фреску: хитро прищурившийся юноша вел за руки двух девушек с завязанными глазами. — Это Мигул — бог случая. Иногда он берет своих сестер Аурэли и Омсту и, закрыв им глаза, водит по миру. Тот, кого коснется рука Лучезарной, получит счастье в любви, а тот, до кого дотронется Неизбежная... Иногда случается так, что одного и того же живущего по очереди касаются обе богини, и тот, кто вчера купался в тепле и ласке, сегодня покидает этот свет по воле шутника-случая.

Да уж, шуточки у вас, всемогущие.

— Спасибо за рассказ, тэр Салзар, но мне пора.

— Галла, вы...

— Простите, магистр, но я не хочу говорить с вами. Ни сейчас, ни когда-либо. Не во всем можно винить богов, как и не во всем на них полагаться. Однажды я пришла к одному магу, наделенному властью и полномочиями, и попросила о помощи. Попросила дать мне шанс отыскать сбежавшего колдуна, чтобы защититься самой и защитить своих друзей. Но человек, к которому я обратилась, отказал мне и заверил, что тот колдун никому уже не причинит зла... Вы правы, Омста не бывает нелепой. И нельзя обвинять богов в том, что они выполняют свое предназначение. Но было бы куда лучше, если бы и некоторые люди выполняли свое.

— Тэсс Галла...

— Можете пойти к наставнику и пожаловаться на мою непростительную грубость. Но я повторю эти слова и при нем. Вы не справились со своими обязанностями, тэр дознаватель. А сейчас, должно быть, пришли поблагодарить свою покровительницу за то, что она удовлетворилась жизнью безвестного гитаэлле, вместо того, чтобы прихватить лар'элланского принца. Ведь в противном случае вы выслушивали бы упреки уже не от меня.

Я бросила серебрушку к ногам Омсты Милосердной и пошла к выходу.

Да, возможно, я несправедлива к нему. Но жестокие боги слишком далеки и эфемерны, а корить за случившееся одну себя я уже устала...

На следующий день я поинтересовалась у наставника причинами, задержавшими Ворона в Марони. Встречи с некромантом были мне неприятны, и я надеялась, что тэр Марко порадует меня известием о его скором отъезде.

— Мастер Салзар задержится на какое-то время, — не оправдал моих ожиданий Медведь. — Хочет выяснить все обстоятельства. Осталась масса вопросов. Как магистр Феаст смог обойти защитные столбы, не было ли у него сообщников в городе. К тому же, мне кажется, его не ждут при дворе.

Губы сами собой скривились в злорадной ухмылке.

— Не только из-за этого дела, — моя гримаса не осталась незамеченной. — Долгие годы тэр Салзар пользовался доверием короля, и если не стал его личным магом, то, думаю, лишь из-за своей специализации. Некромант у трона — это было бы... м-м... странно. Поэтому, когда прежний королевский маг отошел от дел, Дистен Пятый нашел другого кандидата на это место. И говорят, у мастера Салзара не сложились отношения с новым придворным чародеем... чародейкой.

Наставник пересказывает столичные сплетни? Что-то новое.

— Тэсс Беата несколько... Впрочем, о чем это я? Она — талантливый маг и пример того, каких вершин может в наше время достичь женщина, невзирая на молодость и недостаток опыта. И, к слову, вовсе не обязательно ехать в Азгар — в Марони тоже можно найти достойное применение своим способностям...

А вот эта тема была мне хорошо знакома, и я поспешила ее сменить, напомнив Медведю об основной цели своего пребывания в его кабинете. Учиться, учиться, учиться... А достойную работу оставим тем, в чьи планы не входит через год покинуть этот мир.

Наверное, можно было бы сказать, что жизнь понемногу входила в прежнее русло, но все же это была новая жизнь, и текла она теперь, пробиваясь по новому, еще неизведанному пути. Не все было гладко, и далеко не все давалось без усилий, но что-то уже получалось. Я вернулась к занятиям, стала встречаться с друзьями — пусть пока только в школе, уклоняясь от приглашений в гости и совместных вылазок в какой-нибудь кабачок, — но мы общались, и я даже могла смеяться над шутками Ферта и мальчишескими выходками Ная.

А дома меня спасал от тоски Ласси. Проводя время с ним, я не позволяла себе предаваться унынию. Конечно, была еще ночь, когда я оставалась наедине со своим горем... Но покуда светило солнце, я радовалась... Заставляла себя радоваться этому свету. Мы с малышом ходили в Улики, носили гостинцы рыжим девчонкам и проведывали котят, один из которых вскоре должен был перебраться в наш дом. Сразу я удивлялась, почему племянник предпочитает дружить с девочками, а не прибьется, к примеру, к ватаге сорванцов из Рыбацкого, но объяснение не заставило себя ждать.

— Хорошо им...

Мы сидели за установленным во дворе под грушей столом, и Ласси с завистью глядел на залив, туда, где плескалась шумная — даже до нас долетали радостные вопли — ребятня.

— У нас моря нет, — вздохнул мальчик. — Только речка. Мелкая. Бассейн, есть, конечно...

— Бассейн — это не то, — поняла я и обернулась к скучающему в сторонке братцу: — Лайс, а можно как-нибудь?.. Ну, ты же ходил... в город...

На скамеечке у крыльца сидела с книгой Мариза, и обсуждать при карди похождения её супруга, пусть и фиктивного, мне не хотелось. Да и не при Ласси выяснять, каким образом папа прятал хвост, отправляясь в гости к добрым безотказным тетям.

— Иллюзия, — без лишних уточнений понял меня Эн-Ферро. — Для Ласси это пока сложно. И, честно говоря, смысла не вижу: берег большой, укромное местечко найти не проблема.

И мы тут же отправились на поиск.

Господин магистр не пожелал составить нам компанию, зато, к моему удивлению, вызвалась Мариза. И я впервые задумалось, каково приходится ей, в незнакомом мире, в чужой семье. Лайс не баловал фиктивную жену вниманием, Ласси все больше времени проводил с отцом, перенимая сложное искусство магии Пилаг, или гулял со мной по окрестностям, а я, в свою очередь, была неприхотливым пациентом. Скучно, наверное.

Когда мы, пройдя вдоль берега, отыскали уединенный пляж, скрытый от дороги разросшимися кустами, а со стороны моря — небольшим зеленым мысом, и Ласси, скинув одежду, с ходу бросился в воду, я подсела к устроившейся на песке женщине.

— Давно хотела спросить: как тебе здесь, на Таре?

На самом деле вопрос созрел не более получаса назад, но мой интерес был искренним.

— Нормально, — ответила она сдержанно.

— Но здесь все по-другому, я думала...

— Что здесь по-другому? — прервала меня карди. — То, что воду в умывальник нужно заливать ведрами, а вместо центральной канализации выгребная яма?

— Я имела в виду твою жизнь. Для тебя ведь, наверное, многое изменилось.

— Не многое. Приходится прятать хвост под юбкой и греть келс... то есть чай на открытом огне, а в остальном все то же. У меня на Юули были только работа и сын. Ласси тут, работа, — она выразительно посмотрела на меня, — тоже есть, так что все в порядке.

По ее голосу я бы так не сказала.

Мариза заметила мою скептическую улыбку и решила дополнить ответ:

— Я пришла на Тар, потому что здесь у Ласси есть шанс выучиться и стать настоящим магом, а я сама могу приобрести бесценный опыт и новые знания, наблюдая твою беременность. Не обижайся, но ты с самого рождения, и даже еще до него, — один большой эксперимент. И кто-то должен следить за его ходом.

Предельно честно. Предельно ясно. Доктор Гиалло удивительно целеустремленная и практичная женщина, и стоит удовлетвориться ее ответом. Все останутся довольны: Эн-Ферро получил сына и ученика, Ласси — отца и наставника, Мариза — новый медицинский опыт, а я — высококвалифицированного консультанта. Когда родится Дэви, мы пожмем друг другу руки, вежливо попрощаемся и разбежимся по разным мирам.

Раньше я поверила бы в это и даже обиделась. Но, наверное, я поумнела и наконец-то повзрослела. Ей действительно грустно и одиноко, сын уже не нуждается в ней так остро, "работа" не требует повышенного внимания, а чужой мир — это все же чужой мир, и нужно прожить в нем не один день, чтобы перестать замечать разницу между выгребной ямой и центральной канализацией. Меня, кстати, до сих пор смущал данный аспект.

Но откровенничать со мной карди не собиралась, и, поняв это, я решила прибегнуть к маленькой магической хитрости. Да, дети Пилаг надежно защищены от сканеров, но ведь это не значит, что они совсем не поддаются ментальному воздействию? Можно попробовать не вытягивать мысли, а внушать их. Даже не мысли — образы, ощущения. Как насчет аперитива перед ужином? Иллюзия легкого опьянения: краски ярче, мир прекраснее... Малознакомая драконица-полукровка сгодится не только для научных экспериментов, но и просто поболтать...

Не знаю, на какой "бесценный опыт" рассчитывает Мариза, но я уже обогатилась новыми знаниями: работа с сознанием карда требовала повышенной концентрации и нестандартных решений. В какой-то миг женщина что-то почувствовала и неосознанно попыталась отгородиться от меня. Маг, вроде Лайса, в момент отсек бы чужеродное вливание, но доктор Гиалло не обладала даром, и спустя пять минут мои старания увенчались успехом. Карди расслабленно выдохнула и откинулась назад, подставляя лицо солнцу. Так она еще больше походила на кошку, и казалось, вот-вот замурчит.

— Лайсу... Моему Ласси действительно нужно учиться, — сказала она, еще пытаясь придерживаться сдержанно-отстраненного тона. — Маг для колонии — это очень важно. У папы были проблемы с сердцем, провели ряд операций, а закончили вживлением кардиостимулятора. Говорили, что в храмах Пилаг подобные заболевания исцеляли без хирургического вмешательства...

— Поэтому ты и согласилась на это?

— На "это"? О чем ты?

Похоже, я впустую потратила силы на "аперитив", так как выбрала неподходящую тему для беседы, но отступать было поздно.

— О том, чтобы родить потенциального носителя дара Пилаг, — выдала я скороговоркой. — Но ты же врач, и я думала, что в этом проекте ты должна была играть другую роль. Наблюдать, консультировать. А родить мог бы и кто-то другой...

Не лучший способ исправить ситуацию: я и впрямь разучилась общаться с людьми. И с не людьми — тоже.

Но Мириза лишь улыбнулась моей бестактности.

— Ох, Галла, ты так говоришь об этом. Проект! Посмотри на него, — она помахала плещущемуся у берега сыну, — разве он — какой-то там эксперимент?

— Нет, конечно же. — Я не стала напоминать ей, что не так давно она назвала экспериментом меня.

— Вот именно! И нельзя к этому относиться так, как наше мудрое правительство. Маг им, видите ли, был нужен! А ты знаешь, что они хотели "запустить в производство" десяток младенцев и поглядеть, что из этого вышло бы?

Лайса удар бы хватил — вот что!

— Эн-Ферро дал согласие на одного. Тут же начали подбирать мать. Даже не мать — инкубатор. Пусть только родит, а там мы сами разберемся. Нормально, да? А я... Я хотела ребенка...

— Ради ребенка подписываться на участие в спецпроекте? — не поверила я. — Можно же было и так родить... Наверное.

— От кого? — скривилась женщина.

— Неужели не было вариантов?

— Были.

— Такие... Никакие? — посочувствовала я, припомнив собственный свой опыт общения с мужчинами до знакомства с Иолларом. Ни с одним из бывших я не решилась бы завести не только общего ребенка, но и совместного хомячка.

— Почему никакие? Просто не те.

— Не тот, — догадалась я.

— Наверное.

— А этот "тот", — дала я волю любопытству, — он существует, или это набор эталонных качеств с ярлычком "Идеальный мужчина"?

— Есть ли он в реальности или я его придумала? Наверное, и то, и другое.

— Это как?

То ли эффект моего вмешательства в ее сознание оказался сильнее, чем я рассчитывала, то ли ей самой нужно было выговориться:

— Сложно объяснить. Был один парень, папин приятель, я знала его, когда была еще ребенком. Тогда он часто к нам заходил, приносил мне какие-нибудь сладости или безделушки из других... из других мест. Он много путешествовал, рассказывал обо всем интересно...

— И красивый, наверное, был безумно.

— Да, — улыбнулась она совсем по-девчоночьи. — И знаменитый. О нем в газетах писали, в журналах...

А она вырезала статьи и фотографии, вклеивала в альбомчик, дорисовывала вензельки и сердечки, и прятала это сокровище куда-нибудь под подушку.

— А потом?

— А потом я выросла. Выучилась. Сначала на педиатра. Работала в детской клинике. Встречалась с другими мужчинами. Однажды чуть было не вышла замуж, но вовремя одумалась. А дальше... Я тогда серьезно заинтересовалась трудами отца, он у меня генетик. Стала ассистировать в его работе. Но не хватало элементарных теоретических знаний, и я решила, что неплохо было бы получить второе образование. Вновь пошла в Академию...

— А он там преподавал!

— Нет. Иногда читал лекции на отдельные темы, медицина не его специальность.

— Но вы встретились?

— Да.

— И?

— Встретились. Провели вместе одну ночь и разошлись.

— И ты это так оставила?!

— Как? — усмехнулась она печально. — Для него это был незапоминающийся эпизод, а для меня... Прозрение что ли? Он оказался совсем не таким, каким я его себе представляла. Не хуже, не лучше — просто другим. И я поняла, что совсем ничего не знаю о нем. Привлекательная внешность и яркая биография — слишком мало для серьезных чувств, а все остальное, я сама для себя придумала. Глупо, да?

— Нет.

Я полюбила мужчину, с которым была знакома всего пару месяцев. Не за внешность, хоть он и был красив как бог, не за интересное и насыщенное прошлое, прожитое в десятках сопредельных миров. Любить за что-то, наверное, в принципе невозможно. Любовь не нуждается в причинах и не требует оправданий. Она не бывает осмысленной и рациональной, а в противном случае это уже не любовь.

— Нет, не глупо. И если ты все еще его любишь, нельзя это так оставлять, нужно сделать что-нибудь. Не знаю, что именно, но что-то...

Да уж, только мне и давать подобные советы. Сама поверила нелепому наговору и не придумала ничего лучше, чем изображать из себя бездушную гордячку, когда он сам пришел. Как легко теперь рассуждать и доказывать другим, что за свои чувства надо бороться, что нельзя отступать, сомневаться, а нужно хвататься за каждую, даже малейшую возможность быть рядом с любимым. Случайная встреча, короткий разговор... Не запомнившаяся ему ночь. Наверное, Мариза сама это знает.

— Искупаемся? — предложила она.

— А мне можно?

— Почему бы и нет? Если, конечно, белье позволяет, — она скосила глаза на Ласси.

Белье, мало чем отличавшееся от привычных для уроженцев техномиров купальников, позволяло, и второй раз в жизни мне довелось увидеть кардовский хвост. Маризе он, если можно так выразиться, необычайно шел: пепельно-серый, на тон темнее ее волос, длинный и изящный, словно тщательно подобранный аксессуар. Когда карди входила в воду, она боязливо поджимала его к спине, а выходя, отряхнулась, фыркая как заправская кошка.