Уполномоченный Давиот вынул стопку бумажек и принялся их перебирать.
— Так, а особенность вашей окиммы... — бормотал он, ища нужный документ.
— Галлюцинации, — сказал вдруг Барре Камрон, к некоторому удивлению напарника.
— Да, — с неудовольствием подтвердил телохранитель. — Раненый начинает видеть и слышать всякое. Потом слетает с катушек.
— Уже нашел, — Тавис принялся читать описание оружия собеседника.
— Покажи, — велел напарник.
Мужчина, пораженный столь непривычным приступом общительности со стороны собаковода, оторвал взгляд от бумажки, готовый немедленно отдать ее коллеге, лишь бы закрепить контакт, и обнаружил, что Камрон обращался не к нему, а к Грэдсу. Телохранитель слегка растерялся. Потом пожал плечами. В его правой ладони возникла глефа.
— У него рука-то хоть на месте осталась? — Тавис глянул на полутораметровое древко, на лезвие, на отходящий от обуха наконечника шип.
— Да говорю же, что лишь слегка его зацепил!
Вдруг собака тявкнула и села. Барре вопросительно глянул на напарника. Тот сначала не понял, что от него хотят. Потом, сообразив, принюхался.
— На кухне что-то подгорело, — доложил он.
Коллега кивнул и вернулся к разглядыванию глефы. Ласково провел пальцами по обвитому стальной лентой древку, изрядно нервируя этим ее хозяина.
— Чудно, — заключил уполномоченный Давиот, дочитав описание оружия. — Теперь мы ищем не просто беглого головореза с окиммой, а беглого головореза с окиммой, готового в любой момент тронуться рассудком.
* * *
— Бе-бе-бе-бе! — кривлялась девочка, корча рожи.
— Отдай! — в ярости крикнул мальчик, пытаясь добраться до забравшейся на дерево соседки.
— Что у нас тут? — та принялась бессовестно рыться в отобранной у него коробочке. — Фу, что за гадость?! — брезгливо рассмотрела интересной формы камешек.
Небрежно сбросила вниз. Нашла конфету. Сунула в рот.
— Это мне дедушка купил! Не смей трогать! — пацаненок, выросший в городе, лазил по деревьям куда хуже своей новой знакомой и ничего в сложившейся ситуации существенно изменить не мог.
— А это?.. — девчонка извлекла из шкатулки стопку мятых исписанных листков. — Это... Что? Стихи?! Ха-ха-ха! Что за ерунда!
— Не читай! Верни немедленно! Дура! — мальчишка в панике схватился за голову и принялся метаться под деревом.
— "Ветер дунул над опушкой, обернусь-ка я кукушкой", — продекламировала девочка, с трудом разбирая корявый подчерк.
Согнулась от смеха, чуть не падая вниз. Взяла следующий стих.
— "Взойдет рассвет у нас в деревне..." Нет, я не могу это читать! Ха-ха-ха!
— Я вырасту. И стану великим бардом, — с ненавистью прошипел мальчик, прожигая хохочущую подружку пламенным взглядом. — И сочиню про тебя такую песню, что все люди в мире узнают, какая ты гадина, Лей Ханн!
Что характерно, мальчик действительно вырос. И стал бардом. И даже написал обещанную песню. Которая внезапно стала ужасно популярна. Вскоре ее уже распевали по всей стране на праздниках и застольях. История Лей Ханн — девицы, наделенной, похоже, всеми отрицательными качествами, уродствами и психическими отклонениями, которые себе только можно вообразить, пришлась слушателям настолько по вкусу, что некоторые начинающие барды, желая привлечь слушателей, взялись сочинять ее продолжения. Причем каждая версия оказывалась обидней предыдущих. Спустя восемь лет после того, как песню исполнили впервые, сложно было найти в Кендрии человека, который не смог бы припомнить хотя б пару куплетов "о Лей Ханн".
Девочка тоже выросла и превратилась в Женщину с Целью. И не одной.
Первая: срочно сменить имя. Является приоритетной. Самый простой и безопасный способ — выйти замуж. Личность жениха уже не имеет ни малейшего значения — главное, чтоб у него была звучная фамилия.
Вторая: раздавить, растоптать, уничтожить Айрела Керрана — этого злопамятного поганца, испохабившего девушке всю жизнь.
Третья: разогнать гильдию бардов, запретить пение на государственном уровне, ввести его в число страшнейших грехов или что-то подобное. Является даже не целью, а голубой мечтой, прекрасной, но вряд ли осуществимой.
Риелей замолчала и, надувшись, отвернулась к окну.
— Всё. Теперь вали, — велела она вольготно развалившемуся на стуле Кеане Райнору.
Беседа проходила у нее в комнате: говорить в общественных местах девушка наотрез отказалась из опасений, что ее трагичную историю может услышать кто-нибудь еще.
— Мда, — протянул мужчина, и не думая уходить. — А я всегда считал, что Лей Ханн — вымышленный персонаж. Фольклорный элемент.
— Продолжай считать так же. Только за пределами этой комнаты и моей жизни!
Новый знакомый не двинулся с места, задумчиво и бессовестно разглядывая нервную собеседницу. Та сидела на кровати, поджав ноги и прислонившись спиной к стене. Изображала гордость и неприступность.
— Я решил, — сказал Кеане спустя какое-то время. — Ты будешь моим проектом.
— А?! — насторожилась Риелей, заранее заготавливая гневную тираду.
— Хочу поступить в Ратбурнский университет. Будь я дворянином, это не составило бы труда, однако, поскольку знатным происхождением я похвастаться не могу, у меня остается два варианта. Первый: заплатить три тысячи золотых, которых у меня нет. Второй: написать проект и представить его учебному совету. Если он понравится профессорам, то меня возьмут бесплатно. А поскольку темы интересней тебя мне в голову не приходит...
— Кеане Райнор, я требую, чтоб вы немедленно покинули мою комнату! — с нажимом произнесла Риелей, надменно вскидывая голову.
— И вот, — на мужчину это не подействовало. — Я напишу про тебя. "Истинное лицо Лей Ханн и причины популярности песен о ней" или что-то такое. Над формулировкой еще подумаю.
— И кому ты с таким проектом нужен? — с издевкой поинтересовалась девушка. — Куда его подашь? На факультет теологии? Или, может быть, медицины? Ха!
— Тема исследования не имеет значения, она может быть абсолютно любой. Проверяют способности соискателя сопоставлять факты, делать выводы, логически рассуждать и владеть речью. Если меня примут, то факультет я смогу выбрать любой из числа тех, чьи деканы не станут возражать против моего у них обучения. А про "истинное лицо Лей Ханн" им явно будет слушать куда интересней, чем про уже набивший оскомину "анализ государственной политики в сфере образования за последнюю сотню лет".
— Да пошел ты салумьими тропами со своим университетом! — взбесилась собеседница, решительно слезая с кровати.
Дошагав до двери, резко и с силой ее распахнула.
— Прошу освободить мою комнату, — жестко отчеканила она, из последних сил сдерживая себя от повторной попытки удушения нового знакомого.
— Ты не поняла, — мужчина таки поднялся со стула. — Твоего мнения я не спрашивал. Просто поставил в известность, — сообщил он, выходя.
Риелей с грохотом захлопнула за ним дверь.
Ночью она сбежала, не расплатившись с трактирщиком. Выкинула свои вещи из окна, вылезла следом, подобрала сумку и растворилась в ночи. Становиться объектом исследования у нее не было ни малейшего желания.
Девушка в сомнениях потопталась под окнами еще одной гостиницы, раздумывая, стоит ли ей туда заселяться. Долбиться в запертую дверь, будить хозяина постоялого двора или его работников, отвечать на всякие вопросы, привлекать к себе лишнее внимание... Ужасно не хотелось. Решила вернуться сюда утром, а переночевать в какой-нибудь тихой подворотне, где ее никто не тронет.
Устроилась на лавке в сквере.
— Непорядочная, — услышала она сквозь дрему.
С Риелей разом слетел сон. Распахнув глаза, девушка увидела Кеане Райнора. Тот сидел у нее в ногах и что-то писал. Отсутствие нормального освещения его, похоже, не смущало.
Беглянка инстинктивно дернулась, запуталась в подоле и чуть не свалилась со своей скамьи. Спешно отползла на самый ее конец подальше от мужчины и, вцепившись в поджатые колени, наконец, сосредоточилась.
— Ты что здесь делаешь?! — с угрозой в голосе ляпнула она первое, что пришло в голову.
— Записываю характеристики твоей личности, которые на данный момент мне известны, — отозвался Кеане, не обращая на Риелей внимания.
Девушка хотела сказать грубость, но вдруг зацепилась за что-то взглядом.
— Ну-ка, покажи тетрадь, — попросила она, приглядываясь.
Мужчина показал.
— Это же книга регистрации постояльцев из нашей гостиницы! — воскликнула беглянка, опознавая обложку.
— Должен же я где-то систематизировать собранную информацию, — равнодушно пожал плечами мужчина. — Кроме нее поблизости не оказалось ничего подходящего. Тетрадь почти новая, исписанные листы я выдрал. Для черновика — в самый раз.
Риелей сидела с открытым ртом, не зная, что сказать.
— Отстань, пожалуйста, — жалобно попросила она, делая вид, что вот-вот заплачет.
— Просто не обращай на меня внимания, — посоветовал Кеане. — Представь, что меня не существует, и живи спокойно.
Девушка мрачно молчала. Придя к какому-то решению, она обреченно вздохнула, спустила ноги со скамьи на землю. Поправила подол. Резко вскочила и бросилась по аллее прочь. Мужчина посмотрел вслед быстро удаляющемуся девичьему силуэту. Немного подумал, не двигаясь с места. Захлопнул тетрадь, отложил ее в сторону и растянулся на скамейке, подложив руки под голову.
Через полчаса Риелей вернулась. Злая и ненавидящая весь мир, включая саму себя. Зыркнула на занявшего ее место Кеане. Перевела взгляд на свои вещи, лежащие у его ног. Задумалась, сможет ли она повторить свой рывок, не забыв на это раз их захватить.
— "Растяпа", — проговорил мужчина с закрытыми глазами. — Напомни мне утром это записать.
Свесил руку, нащупал сумку девушки, поднял ее и, перевернувшись на бок, устроился с ней в обнимку. Заснул.
Риелей стояла чуть в отдалении, серьезно рассматривая вариант бросить всё свое имущество и уйти нищей. Отказалась от этой мысли. Попробовала осторожно вытащить вещи из хватки спящего, его не разбудив, однако тот держал крепко. Девушка всплакнула над своей горькой судьбой, беспомощно нарезая круги вокруг скамейки. Пришла к выводу, что ее единственный выход — забить Кеане до смерти чем-нибудь тяжелым или хотя бы просто оглушить. Даже притащила откуда-то кусок кирпича.
Минут десять стояла с занесенным "оружием" над спящим мужчиной и собиралась с духом. Так и не собралась. Проклиная свою нерешительность, опустила руку. Шмыгнула носом, сдерживая рвущиеся из самой души рыдания. Понурив плечи, выронила кирпич. Сморгнула таки проступившую слезинку и оглядела пустой сквер в поисках заступника и утешителя. Самая вероятная кандидатура лежала перед ней на скамейке, бессовестно дрыхла, обнявшись с пухлой сумкой, и в ус не дула, что рядом страдала беспомощная хрупкая дама.
Риелей поборола порыв со всех сил пнуть своего мучителя, стиснула зубы и глубоко вздохнула, успокаиваясь. Обошла скамью кругом, пристроилась с краю. Бесцеремонно потеснив мужчину, легла рядом. Постаралась заснуть.
* * *
Утро в канцелярии королевской службы "Мирла" выдалось тихим и спокойным.
Пирс Блэйз с легкой досадой глядел на стоявшего перед ним молодого человека, присланного руководством ему в помощники.
— Ты хотя бы в курсе, чем мы тут занимаемся? — полюбопытствовал он.
— Мне сказали, что вы всё объясните, — ответил Лаес Даген, не слышавший о существовании "Мирлы" до момента, пока пару дней назад его вдруг сюда не перевели с предыдущего места службы.
— Об окиммах знаешь?
Парень не знал. Он с отличием окончил юридический факультет, был принят в секретариат судебного департамента и вполне успешно там проработал три года, но ни о чем подобном никогда не слышал.
Пирс Блэйз обреченно вздохнул. Уж об этом-то юношу могли б и сами просветить. Что за привычка вешать все проблемы на старого больного человека?!
— Короче, — сказал он, смиряясь с судьбой наставника. — Это оружие, которое внедряется в организм человека. Внешне его носители почти ничем не отличаются от обычных людей, окимма в деактивированном состоянии незаметна. Появляется исключительно по желанию хозяина. Каждая из них уникальна. Как внешне, так и функционально.
Заметив, что слушатель стоит с тупым выражением лица, растерянный и не знающий, как относиться к словам служащего канцелярии, оратор замолчал.
— Легенду о Лайбруке Завоевателе в детстве учил? — попробовал зайти с другой стороны.
Юноша кивнул.
— "И ударил он молотом по земле, и растрескалась та, вздыбилась, зашаталась. Заржали в испуге кони вражеские, попятились. Попадали..." Припоминаешь?
Лаес Даген снова кивнул. Кажется, он начинал понимать, что к чему.
— Это и есть окимма? — всё же уточнил он.
— Да, Лайбрук был носителем. Так вот. Служба "Мирла" как раз и занимается окиммами и теми, кто ими обладает. Мы ведем их учет, расследуем происшествия...
— Эти штуки же держатся в секрете?
— Скорее, просто не афишируются, — поправил собеседника Пирс Блэйз.
— Ну, — нахмурился юноша, — я получил достойное образование, интересуюсь государственными делами и ситуацией в мире, имел доступ к информации, закрытой от большинства людей... Однако при всем этом ни разу и нигде не встречал ни одного упоминания об окиммах или "Мирле".
— Кому надо, те в курсе. Прежде ты не входил в их число, как и люди из твоего окружения. Однако это не значит, что существование окимм держится в строжайшем секрете. Вспомни легенды. Ломающий землю молот Лайбрука — далеко не единственное оружие чудовищной силы, упоминаемое в них. Многие носители любили красоваться и работать на публику. Выйти в одиночку против вражеского войска, к примеру, было вполне в духе некоторых из них. Разумеется, свидетели всего этого пускали слухи дальше. Просто мало кто воспринимает их всерьез.
— И что? — Лаес Даган был настроен скептически. — Они, правда, побеждали целое войско?
— Обычно нет, — признал Пирс Блэйз. — Чаще всего погибали, не рассчитав силы. Но, признай, делали это очень эффектно.
Молодой человек промолчал, переваривая информацию.
— А что будет входить конкретно в мои обязанности? — поинтересовался он, решив, что более глобальные вопросы подождут.
— Канцелярия принимает и регистрирует прошения тех, кто желает получить окимму. После этого они направляются его величеству, и он решает, кому отказать, а кого включить в список претендентов. Это не считая обычных канцелярских дел. Идем, я покажу тебе, где у нас тут что, — старик вылез из-за стола и заковылял к двери.
* * *
Риелей оглянулась и помрачнела. Кеане Райнор стоял прямо позади нее. С самого утра таскался за ней, как пришитый. Заметив обращенный на него взгляд, мужчина прошептал: "Меня здесь нет", — и жестом велел девушке не обращать на него внимания. У той уже не было сил беситься, раздражаться или выяснять отношения.
— На десять шагов назад, пожалуйста, — устало попросила она настырного спутника.
Тот послушно отошел.
Риелей горестно вздохнула и отвернулась. Засыпая этой ночью, она была твердо настроена при первой же возможности схватить свое барахло и сбежать. Кеане, похоже, догадывался об этом замысле, потому ее сумку носил сам и из рук не выпускал.
