— Здесь есть какой-нибудь сквер или парк? — спросил он.
— Есть. Возле главного городского храма. Еще один рядом с резиденцией мэра, — Айрел хорошо знал Хольд.
— Отлично. Остановимся на первом варианте. Тогда в полдень я поведу баронессу гулять по парку, а вы думайте, как привлечь ее внимание. Надеюсь, вы не рассчитываете, что я буду говорить ей что-то типа: "Смотрите, а не исчезнувший ли киршский княжич там идет?" — в голосе Лайдли прозвучала ирония.
— Не рассчитываем, — кисло улыбнулся бард.
— Ах да. Когда я получу свои деньги? — невинно улыбаясь, поинтересовался дворянин.
— Когда "Кадар" встретится с лордами приграничных провинций, — припечатал музыкант. — Так что в ваших интересах, чтоб это произошло как можно скорее.
Лайдли опасно прищурился. Айрел тоже добавил наглости во взгляд.
— Самой-то еще такая жизнь не надоела? — лениво поинтересовался господин Вьятель, теряя к певцу интерес.
— Ну-у-у... Не знаю, — пожала плечами Триша.
— Хочешь, сведу тебя с каким-нибудь знатным старичком? Разваливающимся на ходу, но всё еще мнящим себя неотразимым. Будешь поправлять ему подушки, читать книжки вслух и кормить с ложечки жидкой кашкой. Конечно, если ты не против стать полноценной содержанкой, могу найти тебе кого-нибудь помоложе и покрепче..
— Господин Вьятель подался в сутенеры? — усмехнулась девушка. — Может быть, как-нибудь. Не сейчас.
— Ты смотри. Еще несколько лет и твой товарный вид сильно подпортится. Против юных прелестниц у тебя не будет шансов.
— Какая жалость, — притворно вздохнула Триша. — Ладно, не будем отвлекать тебя от обеда, — поднялась она из-за стола. — Увидимся завтра.
* * *
Рафферти куском кирпича торопливо нацарапал на стене человеческий силуэт. Отступил на шаг и, подобравшись, аккуратно ткнул кулаком в середину фигуры. Так, удар должен приходиться куда-то сюда. А руку надо немного провернуть... Мальчишка высунулся из-за угла — по его прикидкам третий "испытатель" уже должен был добраться до Кеане. Пацан все надеялся разглядеть действия спутника в мельчайших подробностях.
Пылающий праведным гневом небритый мужчина в замызганной одежде стоял посреди улицы и беспокойно вертел головой по сторонам. Рафферти нахмурился и, вытянув шею, присмотрелся, выискивая среди прохожих знакомую спину в бордовом кафтане. Не нашел — оружейника нигде не было. Разочарованно поджав губы, мальчишка вернулся к своему корявому рисунку. Задумчиво его оглядел, мысленно отмечая особо вопиющие ошибки в анатомии. Ладно, что Кеане там делал во второй раз?
Паренек примерился к "противнику", принял какую-то немыслимую, спонтанно придуманную боевую стойку, выждал секунду, концентрируясь, и обозначил удар.
— Бам! — торжественно прошептал он, отрывая кулак от штукатуреной стены.
Вдруг услышал над ухом громкий яблочный хруст.
* * *
Вернувшись в гостиницу, Айрел с Тришей застали Кеане за кормлением хомяка.
— Завтра большой день, — сообщил бард, торопливо стягивая с себя кафтан. — Первое явление Кадара людям. Бросай крысу и займись делом.
Оружейник последнюю фразу проигнорировал.
— Мне голову мочить или и так сойдет? — музыкант обернулся к девушке, срывая с себя шапку.
— Кеане, принеси таз воды, — распорядилась та. — Пожалуйста. Прямо сейчас, — добавила она, заметив, что мужчина не торопился подчиняться.
— Не коротковато будет? — Айрел запустил пальцы в волосы и, оттянув прядь вперед, постарался ее рассмотреть.
— Ничего не поделаешь, — Триша мельком глянула на шевелюру спутника и еле заметно поморщилась. — Кеане, я всё еще прошу тебя принести таз воды. Кстати, где Раф?
Салум молча указал в сторону соседнего номера. Продолжил взбивать хомячью солому.
— Вода, Кеане! — обманчиво ласково улыбнулась девушка, выходя за дверь.
Очень скоро она вернулась.
— Кеане, — позвала она с угрозой в голосе.
— Ты повторяешься, — откликнулся мужчина, закрывая клетку и бережно пристраивая ее на пол. — Или настолько нравится моё имя?
— Как это понимать? — мошенница сурово притопывала ногой.
— Я помню. Вода, — оружейник соизволил обернуться к собеседнице.
— Ты что с ребенком сделал?!
— А. Это, — салум нехотя поднялся со стула.
— Что такое? — Айрел переводил заинтересованный взгляд с одного спутника на другого.
— Иди и посмотри! — Триша шагнула в сторону и драматично взмахнула рукой, приглашая выйти за дверь.
Рафферти лежал на кровати, плотно обмотанный двумя одеялами от подбородка и до пят. Его шерстяной кокон был туго перетянут веревкой, изо рта мальчишки торчал кляп. У края постели стояло два стула, подпиравшие ее спинками, не позволяя ребенку скатиться на пол. Судя по сбитой и сморщенной простыне, тот пытался освободиться, однако так в этом деле и не преуспел, лишь выдохся. Музыкант давно не видел в глазах ученика столько злости.
— Воспитательные меры, — пояснил Кеане в ответ на вопросительный взгляд барда.
— И давно он так? — Айрел отодвинул стулья в сторону.
— Минут двадцать, — пожал плечами салум.
— Нормальному человеку бы и в голову не пришло так поступить с ребенком, — заметила Триша с укоризной.
— Нормальный человек при виде этой картины развязал бы веревку, а не привел зрителей, — парировал Кеане, выходя из комнаты.
Рафферти промычал в свой кляп что-то гневное, сердито зыркнул и принялся извиваться, силясь высвободить хотя бы руки.
Размотанный мальчишка на расспросы не отвечал, жаловаться на оружейника не торопился и вообще не горел желанием разговаривать.
— Видимо, за дело получил, — предположила Триша, вынимая из саквояжа расческу и ножницы. — Ладно, будем надеяться, что воду нам всё-таки принесли. Пойдемте стричься, ваше высочество.
* * *
Баронесса Заккари была разочарована. Парк, расхваленный молодым Лайдли Вьятелем, оказался на редкость унылым местом. Таким же скучным, как и весь Хольд, по какому-то недоразумению считавшийся одним из красивейших городов Ифайна.
— Полноте, Луисия. Хватит дуться, — лучезарно улыбался спутник, ведя ее под ручку по аллее. — Я могу подумать, что вы не рады моей компании.
— Не дразните меня, Лайдли. Вы же сами прекрасно знаете, что это не так, — женщина раздраженно поджала губы и отвернулась.
Парк, наверное, был весьма миленьким — летом. В конце осени же навевал тоску. Голые ветви казались неживыми. Землю покрывал слой побуревшей листвы, изредка прорезаемый колючими стеблями отмерших растений. Тени лысых стволов расчерчивали мощеную дорожку темными полосами. В холодном воздухе витал тонкий запах разлагающейся органики. Баронесса поежилась в своей меховой накидке — день выдался солнечным, но зябким. Других желающих прогуляться было не очень много: пара-тройка матерей с укутанными детишками, несколько влюбленных парочек да четыре степенных старика на скамейке, аккуратно одетых и с тросточками. До леди Заккари доносились обрывки их размеренного, на редкость скучного разговора. На высокой ели, единственном зеленом пятне на всю округу, каркала наглая городская ворона. Под нарядными отороченными мехом ботиночками дворянки тихо шуршала сухая съёжившаяся листва.
За поворотом дорожки начинался живой лабиринт — стены плотного стриженого кустарника выше человеческого роста. При виде него баронесса презрительно поморщилась — в ее саду подобный был куда больше, внушительней и ухоженней. Попытка городских властей за его счет облагородить парк казалась ей жалкой.
— Давайте вернемся, — попросила леди Заккари. — Мне здесь не нравится.
— Даже не покормим уток? Выходит, я зря несу булочку? — голос Лайдли звучал так, словно у него на глазах рушился мир.
Женщина еле удержалась от возгласа умиления, чуть не захлебываясь нежностью. С сожалением подавив в себе порыв обнять спутника, обернулась к нему, согласная в этот момент кормить уток, кошек, собак, бездомных — кого угодно.
— Прошу вас, ваше высочество, одумайтесь! — послышался из-за ограды взволнованный девичий голос. — А если вы погибнете?!
— Я принял решение и не собираюсь его обсуждать, — отвечал решительный мужской. — Если боишься — уходи. Я никого не держу.
— Но ведь от вашей жизни зависит судьба всей страны! — в тоне невидимой баронессе девушки промелькнуло отчаяние.
— Пока — нет. Будет, когда я получу корону. Однако трусу ее не добиться никогда!
Леди Заккари позабыла, что хотела сказать. Беспомощно посмотрела на своего спутника.
— Мне не послышалось? — тот нахмурился и с беспокойством глянул на изгородь, словно гадая, что могло скрываться за ней.
— Мертвецу — тем более! Ваши враги слишком сильны и многочисленны! Когда князь узнает, что вы живы...
— Может быть, театральное представление? — Лайдли небрежно пожал плечами. — Пойдемте, Луисия. Утки ждут.
Женщина ему не ответила. Выпустив руку компаньона, она медленно пошла к входу в лабиринт, напрягая слух.
Бытие баронессы было довольно скучным. Девичьи мечты о пламенной и романтичной любви обернулись замужеством по расчету, картины блистательного будущего в ее воображении с течением лет блекли всё сильнее и сильнее. Вместо интересной и захватывающей жизни, которую она себе представляла, леди Заккари получила рутину и обыденность, в которой приемы и балы давно превратились из увеселений в утомительное бремя: заезженные фразы, набившие оскомину темы, пустые разговоры, поверхностные отношения, грязные сплетни и немножко танцев. Несколько раз в год она ездила отдыхать заграницу, в надежде, что там всё будет иначе. Однако просаживать деньги в игорных домах ей быстро надоело, дышать целебным горным воздухом было интересно лишь в первый раз, люди в соседних странах, как она поняла, ничем не отличались от кендрийцев, а красоты природы всегда оставляли ее равнодушной. Луисия Заккари мучительно жаждала какого-нибудь чуда и в его поисках объездила кучу мест. В замках Эужерии и Ликсы ей не встретилось ни одного привидения, несмотря на то, что по слухам они там водились в избытке. В маленьком уединенном храме, расположенном на границе с Киршем, статуя Давианы вовсе не шевелилась и не вращала головой, вопреки всем россказням. А на вершине ламарской горы Тристес не нашлось ни следа гробницы древнего героя, что бы легенды там ни говорили. В общем, разочарование следовало за разочарованием.
— Князь узнает, что я жив, — голос скрытого кустами мужчины прозвучал тяжело и с налетом обреченности. — Ему ведь предстоит со мной сразиться.
Баронесса остановилась у входа в лабиринт и, секунду помедлив, осторожно туда заглянула. Никого. Женщина растерялась, беспомощно оглянулась на спутника. Тот вопросительно поднял брови. Леди Заккари перевела взгляд обратно в образованный густыми зарослями проход и, немного посомневавшись, шагнула вперед.
— Скажите же что-нибудь! — где-то за поворотом требовала неизвестная девушка. — Быть может, вас он послушает!
— Слова о том, что орать в общественном месте небезопасно, вас устроят? — равнодушно осведомился третий голос. — Мало ли кто может нас услышать и к чему это приведет.
Женщина старалась ступать очень тихо, словно боясь спугнуть возможное чудо. Она попыталась подглядеть сквозь голые ветви кустарника, что происходило в следующем витке лабиринта, однако ничего не различила. Голоса удалялись.
— Вам необходима помощь! — продолжала настаивать невидимая девушка. — Знаю, люди пойдут за вами до конца, однако без поддержки дворянства...
— Может быть, всё же подумаем о безопасности и замолчим, а? — прервал ее флегматичный мужской голос.
— Не имея сторонников среди знати, вы практически обречены! — прозвучало уже гораздо тише.
Разговор перешел чуть ли не на шепот. Баронесса изо всех сил напрягала слух, но смогла разобрать лишь "князь не позволит", "снова попытаются убить", "принадлежит по праву" и "ваше высочество". Прижав в волнении руку к груди, она ускорила шаг. Сквозь толстый слой пудры на щеках женщины проступал давно позабывший туда дорогу естественный румянец, сердце гулко стучало, а мех накидки лип к взмокшей шее. Страх, что загадочные незнакомцы исчезнут и леди Заккари никогда их так и не увидит, мешался с опасениями быть ими замеченной: вряд ли эти люди с восторгом бы отнеслись к факту слежки.
Баронесса свернула в очередной коридор лабиринта, остановилась на развилке и беспомощно огляделась. Снова никого. Куда идти? У женщины даже мелькнула шальная мысль, что, возможно, она имела дело с привидениями. Прошло несколько мучительных секунд, пока, наконец, слева не послышался гул уже знакомых голосов. Вздохнув с облегчением, дворянка поспешила вперед.
— По-моему, мы занимаемся ерундой, — еле слышно шепнул Айрел, оборачиваясь.
— Не ной, а делай, что велено, — прошипела в ответ Триша. — Мне лучше знать.
Девушка торопливо поправила сползший с плеч палантин. Нервно провела ладонью по волосам, проверяя сохранность прически. Не то, чтоб это имело какое-то значение для дела, просто сознание того, что выглядит безупречно, ее успокаивало.
Трое шли по лабиринту, постоянно притормаживая, чтоб баронесса не сбилась со следа, однако довольно шустро, не позволяя ей их догнать или хотя бы увидеть. Триша уверяла, что это заинтригует женщину и разожжет в ней любопытство. Айрел был согласен с тем, что просто подойти и представиться будет плохой идеей, поэтому решил ей довериться.
— Она вообще точно сюда идет? — бард прищурился, пытаясь различить разодетый в меха силуэт сквозь прорехи в изгороди.
— Подходит к повороту, — Кеане был куда наблюдательней своих спутников и слышал шаги их преследовательницы.
Он согласился на костюм "здравствуйте, я подозрительная личность" без каких-либо возражений. Более того, тот ему, похоже, нравился. Для солидности оружейнику убрали с лица челку, сочтя, что небрежные кудри не подходили к образу сурового телохранителя в черной коже.
— Скажи что-нибудь, — нетерпеливо взмахнула рукой Триша, обращаясь к барду.
— Э-э-э... — растерялся тот, спешно придумывая что-нибудь новенькое — повторяться не хотелось. Беспомощно глянул на собеседницу.
Та сделала страшные глаза.
— Знать поддержит меня, — тут же нашелся Айрел. — Дядя показал себя неспособным правителем. Киршу же нужен сильный князь. Кланы это понимают.
Спутники забежали за следующий поворот за мгновение до того, как леди Заккари осторожно выглянула из-за угла.
— Теперь? — шепнул музыкант, увидев, что лабиринт практически закончился.
— Спрячься где-нибудь здесь! — велела девушка Кеане и, подхватив юбку, побежала к выходу. — Быстрее, — прошипела она, оборачиваясь к Айрелу.
В парк спутники прибыли за три часа до назначенного времени и успели его неплохо изучить. Они знали, что за приближавшейся прорехой в живой изгороди располагался спуск к пруду. На берегу росло живописное дерево, очень старое, с узловатым, свисающим над водой стволом, всё какое-то перекрученное и деформированное. Выглядело оно так, словно попало сюда из сказки. Голые ветви причудливо топорщились и подрагивали на ветру, тихо шелестел сухой пожелтевший камыш, на поверхности водоема покачивались опавшие листья. Большинство парковых дорожек проходило на другой стороне пруда, так что сюда мало кто заходил. Триша решила, что лучшего места для встречи с впечатлительной баронессой просто не придумаешь.
