Бережно перелистывая сухие страницы, девушка скользила глазами по картам и их описаниям. Эх, мало времени, мало времени. По-хорошему стоило изучить все внимательно и неспешно, конспектируя полезную информацию, возвращаясь к интересным местам, а не кое-как проглядывая текст и картинки. Мелькали точки городов, змеились линии рек и дорог, расчерчивали бумагу давно изменившиеся границы провинций, но ничего, что хотя бы отдаленно походило на то, что искала ночная читательница, не попадалось. Укрытые шерстяным подолом ноги всё равно мерзли, пальцы немели и плохо слушались, а теплое кресло манило из полумрака своими кожаными изгибами. Триша решила не отходить от шкафа: лучше уж сидеть на холодном паркете, чем не успеть всё прибрать и поставить на место в случае чьего-то внезапного появления. Свечка уменьшалась на глазах, стекая в блюдце белыми потеками, девушка торопилась: надеялась закончить с книгой до утра, чтоб не пришлось повторять подобных вылазок следующими ночами.
В очередной раз воровато глянув в сторону двери, мошенница едва не заработала разрыв сердца — рядом с ней на корточках сидел Кеане. Триша испуганно отшатнулась и шлепнулась назад, чуть не сбив свечу. Воспользовавшись тем, что девушке стало не до чтения, салум придвинул к себе книгу и лениво ее пролистнул. Мошенница торопливо выхватила у него из рук ценное издание и, захлопнув, прижала атлас к груди.
— Голубя тебе на грудь, Кеане! — еле слышно, но очень-очень сердито прошипела она, бросая на дверь короткий взгляд. — Я же просила никогда так не делать, салум тебя раздери! — вовремя заметив, что еще чуть-чуть и она бы повысила голос, ночная читательница заставила себя задавить гневную тираду. — Что ты вообще здесь делаешь?! — добавила она уже чуть спокойней.
— Зашел тебя проведать, — мужчину проклятья не тронули.
— Как ты узнал, что я здесь?
— Видел, как ты кралась по коридору. Кстати, возможно, тебе будет интересно взглянуть на часы, — зевнул салум, встряхивая волосами.
Триша послушно глянула на стену.
— Восемнадцать минут шестого, — подсказал Кеане, заметив, что девушка напряженно щурилась, силясь различить в темноте циферблат. — Слуги уже проснулись.
Мошенница внутренне похолодела — пора было уходить, причем сделать это стоило еще где-то полчаса назад. В досаде закусив губу, она принялась поспешно скрывать следы своего здесь пребывания: торопливо, но осторожно убрала "Описания" обратно в нишу, поставила на место скрывавшие ту книги. Убедившись, что точно воспроизвела их изначальный порядок и положение на полке, задула свечу. Не дожидаясь, когда зрение привыкнет к разом сгустившемуся мраку, на ощупь завернула свое имущество в тряпицу, на всякий случай провела ладонью по полу, убеждаясь, что случайно не закапала воском паркет, и попыталась встать. Отсиженные ноги слушались плохо, Триша оступилась и едва не упала. Обернувшись к спутнику, она поняла одну из причин, почему тот не предложил ей руку помощи — мужчины уже не было в комнате. Девушка даже не удивилась.
Добраться до холла удалось без проблем, а вот потом возникли трудности — возле парадной лестницы дворецкий за что-то отчитывал сонную горничную. Мошенница прижалась к стене в надежде, что те быстро договорят и разойдутся. Вскоре так они и сделали, однако к ужасу Триши служанка пошла не куда-нибудь, а в ее сторону. Торопливо оглядев свой коридорчик в поисках укрытия, самозванка запаниковала — знать бы еще, в какую из комнат та направлялась. Решив, что главное — спрятаться хоть где-нибудь, девушка развернулась и кинулась назад. Из приоткрытой двери малой гостиной показалась рука, схватила пробегавшую мимо мошенницу за плечо и затащила внутрь прежде, чем та успела хоть как-то среагировать.
Кеане стоял у окна, скрестив на груди руки, и меланхолично притопывал. Триша, замотавшись в одеяло и поджав ноги, сидела на кровати — грелась. Мужчина провел ее до комнаты служебными ходами да черными лестницами и уходить к себе как-то не торопился.
— Дай угадаю, — сказал, наконец, он после долгого молчания. — На корабле ситуация была схожей, да?
Девушка не ответила. Плотнее запахнулась в свое одеяло, нахохлилась и отвернулась. Салум разочарованно цокнул языком.
— Я был о тебе лучшего мнения, — сообщил он.
Мошенница снова оставила его слова без комментариев.
— Последствия своего провала, полагаю, ты сознавала... — задумчиво протянул Кеане, чуть ли не впервые в жизни выступая оратором в одностороннем диалоге.
— Я была осторожна, — глухо буркнула Триша, явно испытывая неловкость.
По виду мужчины было понятно, что он думал об этом заявлении.
— Зачем тебе эти карты? — спросил он после очередной паузы.
— Извини, но это моё личное дело, — быстро проговорила девушка, надеясь, что собеседник таки соизволит уйти — ей было неуютно.
Салум не двигался с места, ничего не говорил и пристально смотрел на мошенницу, заставляя ее нервничать всё сильнее.
— Послушай, — не выдержала та, — это правда касается только меня. Обещаю, что постараюсь больше так не делать. К тому же, я действительно была предельно осторожна, — девушка заставила себя обернуться к мужчине и твердо посмотреть ему в глаза.
— Рассказывай, — вздохнул тот, роняя голову набок. — Рассказывай, — настойчивей повторил он, заметив нахмуренные брови собеседницы, — мне не нравится это твое "постараюсь". Хочу знать, ради чего ты готова рисковать в том числе и моей безопасностью.
Триша поморщилась, снова отвернулась. Какое-то время сидела, закусив губу и избегая взгляда собеседника. Тоже нехотя вздохнула, сдаваясь. Высвободила из одеяла одну руку и убрала за ухо растрепавшиеся волосы. Рассказывать не хотелось ужасно, однако мошенница чувствовала себя немного виноватой перед спутником.
— На моей семье проклятье, — девушка внимательно следила за собеседником, выискивая признаки скепсиса или насмешки. — Ни один мужчина не доживает до тридцати лет. Уже давно. Говорят, с тех пор, как моего предка забрали салумы.
— Как звали, в каком году? — тут же отозвался Кеане, пролистывая в голове описания старых окимм.
— Понятия не имею, — Тришу вопрос удивил. — Хочешь сказать, сам ты знаешь имена своих предков, живших лет этак четыреста назад?! — огрызнулась она, заметив разочарование во взгляде собеседника.
— Ага, значит, четыреста лет назад, — круг поисков заметно сузился.
— Около того. Это имеет какое-то значение? — девушка начинала раздражаться.
Оружейник вопрос проигнорировал.
— И что? Правда все мужчины умерли молодыми? — спросил он, отвлекаясь от размышлений.
Мошенница бессильно пожала плечами.
— Так говорят, — вздохнула она. — Прадед погиб на войне, дед утонул, отец подхватил мышиную лихорадку. Они с матерью специально в Кирш уехали, надеясь сбежать от проклятья — не помогло. Что случилось с теми, кто жил раньше, доподлинно не знаю.
— Так и не понял, при чем здесь карты, — сообщил Кеане вместо соболезнований.
— У меня есть брат. Я не хочу, чтоб он разделил их судьбу.
Мужчина молчал, ожидая продолжения рассказа.
— Знаешь детскую считалку? — Триша наморщила лоб. — "По раздолу, по багряному, мимо росточи да скрижалища сизарек летит, в клюве солнышко. Не следи за ним, не мешай ему, пусть летит себе за дыхалицу, во гнездо к себе возвращается. Чтоб не выклевал тебе глазоньки, не повыдергал белы ребрышки, отвернися ты, не подглядывай, остальные же пусть попрячутся" — размеренно проговорила она, блуждая взглядом по потолку.
Слова казались салуму смутно знакомыми. Он попытался припомнить, когда последний раз играл в обычные игры с какими-нибудь детьми.
— Она очень старая, — Триша и не ждала, что собеседник ответит. — О ней даже в "Фольклоре" Эйгеля Верд'Лу написано, а это 816 год. И там она называется "давней", так что можешь представить, сколько ей лет.
— Это карта, — догадался Кеане.
— Описание пути, — кивнула девушка. — Я должна найти это место.
Мужчина подумал над считалкой.
— "Сизарь" — это же голубь? — уточнил он.
— Насколько я знаю, мои предки перепробовали всё возможное, чтоб снять проклятье: заказывали службы в храмах, совершали паломничества к святым местам — ничего не помогло. Один знакомый жрец предположил, что, возможно, это душа моего предка жаждет успокоения — по-видимому, съеденная и переваренная, — вздохнула Триша с налетом сарказма. Теплых чувств покойный у нее, похоже, не вызывал. — Для него точно проводились похороны, где-то даже есть могила с соломенным чучелом, но этого тоже оказалось недостаточно, — добавила она
Глянула на собеседника в ожидании его реакции. Тот снова молчал.
— Если я найду место, куда его забрали... — Триша затихла и задумалась. — Возможно, как-нибудь смогу задобрить или еще что-то сделать, — девушка неуверенно взмахнула рукой, давая понять, что сама слабо представляла, что именно.
— Итак, подвожу итог, — возвестил Кеане. — Ты собираешься найти салумью обитель, явиться туда и... импровизировать? — мужчина выдержал красноречивую паузу. — Потрясающий план, — вяло зааплодировал.
— Знаю! — раздраженно огрызнулась мошенница. — Не обязательно было говорить. И прекрати хлопать!
Салум подчинился.
— И? Как успехи? — поинтересовался он, снова скрещивая руки.
— Да никак, — Триша помрачнела еще больше. — Я уже лет десять ищу эту клятую голубятню и всё безрезультатно, — немного помолчала, думая о чем-то своем. — Вот как долина между горами может быть багряной?! — спросила она вдруг. — Особенности почвы? Какие-то цветы? Аллегория на то, что там пролилось много крови?
Кеане равнодушно пожал плечами.
— Опять же это "скрижалище", — продолжала девушка, входя в раж. — Что это? Монастырь, владеющий древней копией "Заветов"? Библиотека? Просто исписанный камень у дороги? Обыгрывается название какого-нибудь города? — Триша, заметив, что слишком разошлась, вздохнула и, уткнувшись взглядом в пол, продолжила уже тише. — А рядом горы с оврагами да болото. Знал бы ты, сколько карт я пересмотрела. На свежих — ничего. Быть может, со временем местность сильно изменилась: сошел обвал в горах, трясина высохла или еще что-то такое случилось, — мошенница слабо пожала плечами.
— И ты полезла в частные коллекции за раритетными старинными атласами, — у Кеане затекла нога. Нехотя отлипнув от стены, он присел на подоконник и тряхнул онемевшей конечностью.
— Ну а что делать? — Триша выпустила одеяло, позволяя тому сползти с ее плеч, и устало провела ладонью по волосам, убирая их со лба. — В открытом доступе их не найдешь: "историческая ценность", "государственное достояние", все дела. В библиотеках их без специального разрешения тебе и не покажут. Мне, конечно, удавалось такое добыть, — поспешно сообщила мошенница, опасаясь, что собеседник мог усомниться в ее профессиональной состоятельности. — Один раз, правда, — мрачно добавила она. — Но там ничего полезного не оказалось.
Девушка подняла взгляд на спутника. Тот сидел на своем насесте, качал ногой и явно думал о чем-то своем.
— Всё. Рассказ окончен, — мрачно возвестила Триша. — Ты всё равно не слушаешь.
— Бред это, — сказал вдруг Кеане. — Потому что...
Мужчина замолчал. Что он мог сказать? Что салумы давно поселились в другом месте, а от прежней обители не осталось и руин? Или что предок собеседницы, кем бы он ни был, стал сырьем не в "гнезде", а в том месте, где до него добрался оружейник? Либо же о том, что окончательно он отдал концы вместе со своим носителем, где бы того смерть ни настигла? Или о том, что существуй возможность такого проклятья, Кеане бы об этом знал?
-... потому что бред, — закончил он.
— Что именно? — нарочито вежливым тоном уточнила Триша, не дождавшись от собеседника объяснений.
— Да всё. Ищешь то, чего не существует.
— Не веришь в салумов?
— Нет, — совершенно искренне ответил Кеане. Точное знание и вера — вещи разные, — И не вижу смысла тонуть на кораблях, гневить лордов и иными способами подставляться ради клочка бесполезной бумаги.
Девушка разозлилась и сердито насупила брови. В конце концов, это не она настаивала на этом разговоре и уж точно не нуждалась во мнении собеседника.
— А что мне остается?! — огрызнулась она. — Маэду уже за двадцать! У меня не так много времени, знаешь ли! Приходится идти на риск.
— Вопрос. Почему этой проблемой должна заниматься ты? Сам он не в состоянии позаботиться о своей жизни?
Мошенница раздраженно раздула ноздри.
— У тебя, наверное, нет братьев.
— Трое, не считая сестер. И не факт, что в мое отсутствие не родился кто-то еще, — заметив недоумение во взгляде собеседницы, мужчина пояснил. — Давно не общаемся.
— И тебе безразлична их судьба?
Кеане равнодушно пожал плечами. Девушка наградила его долгим мрачным взглядом.
— Я сама решу, на что потратить свою жизнь, — сообщила она уже спокойней. — И как ее закончить: захлебнуться в каюте, сгнить за решеткой или нарваться на сторожа без чувства юмора. Занимайся своей, а в мою не лезь. Спокойной ночи.
Салум не двинулся с места.
— Ладно, где находится дверь, тебе известно, — мошенница плюхнулась на подушку, запахнулась одеялом, демонстративно повернулась к собеседнику спиной и сделала вид, что заснула.
Кеане продолжал сидеть: будь на месте мошенницы Риелей, она, не выдержав и пары минут, разоралась бы и попыталась выставить его силой. Однако Триша ей не была. Мужчина подождал еще немного и, убедившись, что девушка никак не собиралась реагировать на его присутствие, ушел немного разочарованным.
* * *
— Меня это достало! — сообщил Айрел во время прогулки.
Сразу же после завтрака он потащил спутников в сад — единственное место, где можно было разговаривать, не боясь оказаться подслушанными.
Дом барда угнетал. Тихий, богатый и ухоженный, он казался каким-то неживым и враждебным. Ни расслабиться, ни толком отдохнуть: за каждым углом, за каждой шторой чудились глаза и уши, следящие, выискивающие огрехи и просчеты. Необходимость всё время притворяться выматывала всё сильнее и сильнее. Лорд Дайтон снова "не смог" составить им компанию за трапезой — бард начинал подозревать, что тот их сознательно избегал, брезгуя сидеть с самозванцем за одним столом. Не то, чтоб музыкант по нему скучал, но такое отношение не могло его не задевать. Враждебная атмосфера была Айрелу не в новинку — он жил в ней годами, однако прежде мог взять лютню и отключиться от окружающего мира на часы, а то и дни. В этот раз такая роскошь была ему недоступна, что усугубляло ситуацию многократно.
Триша встревожено покосилась на спутника, пряча замерзшие ладони в отороченных мехом рукавах. Вид у него и впрямь был не особо цветущий.
— Если не вырвусь отсюда хоть ненадолго — свихнусь, — музыкант огляделся, убеждаясь, что поблизости не было никого постороннего.
Сгреб с перил беседки охапку снега, смял ее в небрежный снежок и что было сил запустил вдаль. Тот с приглушенным хлопком разбился о деревце.
— Давайте хотя бы в Вельбру съездим. У княжича же могут быть там дела, — мужчина отряхнул ладони. — Тайные встречи с соратниками там или что-то еще. Странно же, что накануне войны он безвылазно сидит в какой-то усадьбе и в ус не дует, — с мольбой глянул на спутников.
