Если первое убийство повергло Евсеева в смятение, то после второго он ощутил себя настоящим суперменом, который мог без всякого содрогания лишить любого человека жизни. Видимо, чтобы закрепить в себе это превосходство, Евсеев уже на следующий день после второго преступления отправляется на новое. На этот раз местом его совершения он определил Москву. На Люблинской улице маньяк напал на студента-вечерника и нанес ему четыре удара ножом в голову и спину. Но парень оказался не промах: сумев сгруппироваться, он отбил руками несколько ударов и, бросив в преступника портфель, убежал. Добычей выродка стали учебники и конспекты. После этой неудачи Евсеев пришел к выводу, что нападать надо исключительно на женщин: во-первых, они беззащитны, во-вторых, у них всегда при себе есть деньги или драгоценности.
Через пару дней после нападения на студента Евсеев убил своего напарника — рецидивиста Демина, с которым случайно познакомился в электричке. Причем убил не скуки ради, а по необходимости: обрядив его в свою одежду, он хотел таким образом отвести от себя внимание сыщиков, наверняка уже идущих по его следу.
Когда 8 октября 1974 года в районе Таганской площади Евсеев поочередно напал на трех женщин, он преследовал цель не только ограбления (а достались ему приличная сумма и украшения), но им также двигало желание посеять страх в городе. По его же словам, "хотел, чтобы об ограблениях слух пошел по Москве, все боялись бы и по первому требованию отдавали ценности грабителям, в том числе и мне... Я хотел убивать за один вечер по двадцать человек. Неважно кого, лишь бы находили труп, шла молва...".
Как мы теперь знаем, эта затея полностью удалась — огромный мегаполис и в самом деле на какое-то время оцепенел от страха. Правда, длилось это недолго. Уже к Новому году москвичи практически забыли об октябрьских нападениях, поскольку ничего подобного в городе больше не происходило. Помнили об этом только сыщики МУРа, которые пытались напасть на след маньяка. Однако произойдет это не сразу, а только спустя два с половиной года: Евсеева арестовали в 1977 году . В том же году его расстреляли.
Гангстеры Чапаевска
Между тем не менее тревожное время осенью 74-го переживал еще один советский город — Чапаевск, что в Куйбышевской области. Городок с населением 86 тысяч человек в те дни превратился в нечто вроде Чикаго времен "сухого закона" — правда, здесь в роли гангстеров выступали подростки. Стоит отметить, что проблема подростковой преступности с каждым годом в СССР становилась все острее и острее. Причин у этого было множество. Тут и отсутствие культурного досуга (в том же Чапаевске не было в достаточном количестве кинотеатров, спортивных секций, эстрадных площадок и т. д.), и формальное отношение к молодежи со стороны общественных организаций вроде пионерских и комсомольских. В итоге энергия, которая бурлила в подростках, находила выход в разного рода антиобщественных проявлениях. Тут еще и кино вносило свою лепту, "развращая" подростков. Сначала это была серия про Фантомаса, а в начале 70-х по ТВ был показан западногерманский фильм "Банда Доминаса" (премьера прошла 9 декабря 1972 года), который стал чуть ли не культовым в среде советских трудных подростков. Наиболее отвязные пацаны даже с гордостью носили прозвище — Доминас (кстати, и популярный ныне актер Владимир Машков, который жил в Новокузнецке и слыл там отпетым хулиганом, носил именно такое прозвище).
Но вернемся в Чапаевск 74-го.
Каждый вечер группы подростков выходили на улицы городка и начинали терроризировать местных жителей. Причем большинство малолетних хулиганов, подражая злодеям из западных фильмов, были вооружены огнестрельным оружием, которое мастерили сами из подручных средств на базе местных ПТУ. Кстати, самой горячей точкой города считалось ПТУ Љ 36 — за последний год число серьезных правонарушений его учащимися увеличилось в 10 раз.
Какое-то время милиция безучастно взирала на происходящее. Но после того, как к ней потянулись ограбленные вооруженными подростками граждане, было принято решение провести в городе широкомасштабную облаву. В результате принятых мер в руки стражей порядка попали десятки единиц огнестрельного оружия — пистолеты, обрезы. Часть из них в милицию сдали сами подростки, часть принесли их родители. О том, насколько серьезной была ситуация с преступностью в Чапаевске, говорит хотя бы тот факт, что об этом вынуждена была написать газета "Комсомольская правда".
Спору нет, что подростковая преступность в СССР представляла серьезную проблему. Однако если обратиться к сегодняшним российским реалиям, то те проблемы кажутся цветочками по сравнению с нынешними. По данным на январь 2006 года , в одной только России (а ее население составляет 142 миллиона человек против 270 миллионов в СССР середины 70-х) около четырех миллионов беспризорных детей. В 2005 году за решетку было отправлено около четырех тысяч только круглых сирот, совершивших преступления. Как пишет по этому поводу в газете "Труд" журналист В. Гаврилов: "Если раньше подросток скатывался в криминальную пропасть постепенно и его оттуда тащили за уши (после статьи в "Комсомольской правде" в том же Чапаевске были приняты срочные меры, чтобы отвадить подростков от криминала. — Ф.Р. ), то ныне достаточно сделать один неверный шаг, и... Кстати, 20 лет назад более 60 процентов несовершеннолетних преступников попадали под суд за кражу. Сейчас столько же — за грабежи, разбой, нанесение тяжких телесных повреждений..."
Конец порнодельца
В Советском Союзе такое явление, как порнография, находилось под запретом и распространение ее весьма сурово каралось — до восьми лет строгого режима. Однако в стране все равно находились люди, которые шли на риск и занимались ее производством. Правда, происходило это все в кустарных условиях и никакого сравнения с нынешней порноиндустрией не имело. Вот почему долгие годы советские любители "клубнички" вынуждены были удовлетворять свой интерес в основном с помощью привозного "Плейбоя" или черно-белых порнокартинок, которые подпольно печатались в Закавказье. И лишь единицы могли снимать домашнее порно, поскольку такую "игрушку", как кинокамера, могли себе позволить только люди весьма состоятельные. Об одном из таких людей и пойдет речь в этой главе.
В этой громкой криминально-"клубничной" истории главным фигурантом оказался 45-летний доктор филологических наук, американист, старший научный сотрудник Института мировой литературы и искусства (ИМЛИ). Этот мужчина был, что называется, большой "ходок", то есть бабник. Причем любовниц он подбирал гораздо моложе себя, иногда это были школьницы. Он любил снимать свои любовные игры на кинокамеру, которую приобрел во время одного из своих заграничных вояжей. Потом эти фильмы он крутил своим знакомым, среди которых были и весьма высокопоставленные деятели. Сеансы были платные. Самым кассовым фильмом в его коллекции была лента "Катя и водопроводчик" — ее гости просили ставить чаще всего (сюжет ее был незамысловат: к некой девушке домой приходил водопроводчик и... сами понимаете, что происходило).
Со своими любовницами филолог обычно знакомился либо на улице, либо через своего приятеля-сутенера, который имел связи в самом популярном заведении столицы — кафе "Метелица", где любила "клубиться" тогдашняя молодежь. Последний, кстати, тоже иногда участвовал в качестве актера в порнофильмах филолога. Их содружество продолжалось в течение нескольких лет и могло длиться до бесконечности, если бы не случай.
В 1974 году очередной любовницей филолога стала ученица 10-го класса одной из московских школ. Девушка согласилась приходить на квартиру к филологу только по причине его тугого кошелька — всем своим любовницам американист делал дорогие подарки, которые тоже привозил из-за бугра. Когда филолог предложил школьнице сняться на видео, отказа тоже не последовало. Более того, девушка даже обрадовалась такому предложению, поскольку давно мечтала попробовать себя в роли артистки. В итоге филолог снял с участием девушки очередной фильм, который затмил даже "Катю и водопроводчика". Но именно этой девушке предстояло стать последней жертвой порнодельца.
Как-то вечером филолог позвонил школьнице домой, чтобы договориться об очередной встрече. Трубку на другом конце провода взяла мать девушки, голос которой был очень похож на голос дочери. Филолог спутал мать с дочерью и назначил ей встречу на завтра в центре Москвы. Заинтригованная этим разговором, женщина решила разузнать, с кем это водит шашни ее несовершеннолетняя дочь. Причем на эту встречу женщина поехала не одна, а прихватила с собой одного из своих знакомых. Когда же она увидела, с кем встречается ее дочь, она воспылала таким гневом к развратнику, что задержала его и препроводила прямиком в милицию. Туда же вскоре была вызвана и дочь-школьница.
В милиции поначалу как-то вяло отреагировали на этот инцидент, увидев в нем пусть и необычный, но все-таки банальный случай совращения зрелым мужчиной несовершеннолетней девушки. Но когда школьница стала рассказывать о том, в каких "играх" под видеокамеру заставлял ее участвовать филолог, даже у видавших виды милиционеров волосы зашевелились на головах. А уж когда они провели обыск на квартире американиста и обнаружили у него с десяток порнографических кассет собственного изготовления, тут уж, как говорится, во-о-обще...
Скандал вышел грандиозный. Филолога исключили из рядов КПСС, с позором изгнали из именитого института. Потом был суд, на котором извращенец взял всю вину на себя, не выдав никого из тех высокопоставленных деятелей, кто любил посещать его порносеансы. Деятели такое благородство без внимания не оставили: порноделец отделался условным наказанием и зачислением на работу в другой институт. А вот приятель филолога из "Метелицы" пошел иным путем: он рассказал суду об одном из влиятельных зрителей, участвовавших в просмотрах порнокассет, — видном деятеле Союза писателей СССР. В итоге подсудимого объявили сумасшедшим и упрятали в психушку.
По меркам сегодняшней России эта история — детский сад. Теперь у нас почти легально действует широкомасштабная сеть порноиндустрии, причем не только взрослой, но и детской. Здесь мы вновь идем по давно проторенной Западом дорожке. Например, еще в конце 70-х видный американский психиатр Дж. Дансен-Герберт приводил ужасные данные о количестве детей, болеющих венерическими заболеваниями в Нью-Йорке: с 1970 по 1976 год их число увеличилось в 10 раз — с 13 тысяч до 137 тысяч.
Оценивая эти данные, советский журналист Т. Емельянов в те же годы делал убийственный вывод, который сегодня можно смело применять и к капиталистической России. Цитирую: "Дети на Западе часто становятся объектом порнографической промышленности. В одном из западных журналов я встретил фотографию, вызвавшую чувство щемящего сострадания и жгучего протеста: красивые каштановые волосы спадают на обнаженные цыплячьи плечики. Оголены, собственно, не только плечи — она вся голая. На ней лишь отдельные атрибуты профессиональной проститутки, ожидающей очередного клиента в постели: белые перчатки, на которые напялены фальшивые драгоценности, тонкий черный поясок на животе и две черные подвязки на худеньких ногах. Ее зовут Ева, и ей всего 10 лет от роду. Эту "соблазнительную модель" сконструировала и сфотографировала мама этой девочки и продала ее в сексуальные американские журналы для взрослых.
Давно уже известно, что в мире чистогана нет ничего святого, за деньги можно приобрести все: рабочую силу, средства производства, краденые из национальных музеев шедевры мирового искусства, честь депутатов, должность президента, совесть священника. На этой фотографии продается детство и чувство материнства. Впрочем, о какой материнской любви может идти речь, если мать расценивает свою десятилетнюю дочь как порнографический товар? А спрос на него сегодня на Западе колоссальный: только в Соединенных Штатах Америки издается 264 сексуальных журнала (данные конца 70-х. — Ф.Р. ), которые жаждут фотографий, рекламирующих сексуальную эксплуатацию детей. В одном из опубликованных обзоров полиции города Лос-Анджелеса философски спокойно констатируется: "На страницах этих журналов изображаются все мыслимые и немыслимые сексуальные извращения, где в качестве объектов используются дети". Зачем? Причины объясняет американский юрист Роберт Кендалл: "Чтобы удержать интерес и высокий спрос, порнография должна предлагать все время что-то новое". И вот в последние годы бизнесмены от порнографии, уже, в общем-то, приевшейся миллионам обывателей Запада, изыскали "свежий товар" — девочек и мальчиков от семи до четырнадцати лет. Тиражи порнографических журналов сразу же подскочили.
Наряду со скабрезными журналами новую "золотую жилу" использования детей в сексе начали разрабатывать и спохватившиеся кинематографисты. Многие, в частности датские и итальянские, продюсеры стремятся перещеголять друг друга в фабрикации фильмов, в которых "секс-бомбами" стали дети-малолетки. С явно садистскими извращениями фантазии режиссеры изобретают самые невероятные мизансцены и кадры сексуального использования детей младшего школьного возраста. Многие родители, зараженные лихорадкой быстрой и легкой наживы, продают тела и души своих сыновей и дочерей для разнузданных порнофильмов. Капиталист, выведенный М. Горьким в памфлете "Город Желтого Дьявола" и ходивший в цирк только для того, чтобы поглубже заглядывать в декольте женщин, сидевших на ряд ниже, — просто ягненок по сравнению с нынешними пропагандистами секса на Западе.
А что же с судьбами самих детей? Очевидно, вопрос этот — риторический. Какое дело поставщикам духовной продукции развращения до трагедии детей, у которых отнято первейшее, так сказать биологическое, право — на детство? Желтый Дьявол требует жертв. И дело не только в погоне за барышами: порнография давно уже стала одной из козырных карт в большой социальной политике — порнография считается эффективнейшим духовным наркотиком в массовой деполитизации населения, в отвлечении миллионов рядовых людей от жгучих социально-экономических и политических проблем, от борьбы с засильем монополий, владеющих не только средствами материального производства, но и подавляющим большинством средств массовой информации, точнее — дезинформации людей..."
Читаю эти строки и как будто вижу сегодняшнюю Россию, с ее безудержным падением нравов, пропагандой секса и чистогана. На смену советским одиночкам-извращенцам вроде того филолога из ИМЛИ, которые вынуждены были всячески скрывать свои преступные наклонности и буквально ходить под дамокловым мечом правосудия, сегодня пришли безжалостные и циничные орды сексуальных террористов, которые без всякой оглядки на карающий меч закона развращают миллионы российских детей, калеча им души, тела, а то и больше — отнимая жизни. Вот лишь два свежих примера.
В городе Великие Луки средь бела дня пропали двое учеников 4-го класса: 11-летние Павел Матросов и Валентина Корик. По словам девочки-одноклассницы, которая была с ними рядом, к ним подошел незнакомый мужчина и, представившись кинорежиссером из Москвы, предложил сняться в кино. Паша и Валя согласились, сели в машину к незнакомцу, и больше их никто не видел. Следователь, ведущий это дело, заявил журналистам: "Мы отрабатываем четыре версии случившегося. Похищение с целью изнасилования, фото— и видеосъемки для размещения на порнографических сайтах, трансплантации органов и работорговли (проституции)".
