Poor men's judge

Пленные, глядя на нас, даже не скулили — выли от ужаса в голос и валили в штаны. Потом зачитали радиоперехват — по радиосетям боевиков прошёл приказ : 'ополчение, разведчиков из 8АК и спецназ ВДВ в плен не брать и не пытать, а сразу добивать и хоронить как воинов'. Мы очень гордились.

С тех пор я наблюдаю и стараюсь брать на заметку всплески русского характера. Динамика изменения, в принципе, приятная, но до полного пробуждения ещё очень и очень далеко.

В тот день армия фактически побраталась с ополчением. Дальнейшее было предопределено. Люди в форме, как это всегда случается на войне, задавали себе и другим вопросы о том, кому потребовалось творящееся в стране безумие.

Но вместо обычных отговорок и бессмысленной демагогии, в этот раз они получали точные, развернутые, аргументированные ответы. Перед ними предстала голенькая, слабо улыбающаяся, дрожащая от нестерпимого стыда Истина.

Знание для немногих стало достоянием десятков тысяч крепких, здоровых и крайне разозленных мужчин.

Первый вопрос, которым задавались люди, был, чаще всего, таким: — И все-таки, ну почему?! Почему все рухнуло в одночасье?! Почему 280 миллионов рассудительных и сильных людей позволили сломать свою вполне благополучную жизнь? Не было ни репрессий, ни голода, ни жутких несправедливостей. Мы же имели работу, ездили в отпуск на Юг, получали бесплатные квартиры. Почему теперь инженеры у метро с энтузиазмом торгуют сигаретами и прочей мелкой розницей, словно беспризорники в НЭП?

Ответ был обескураживающе прост:

— Известно: 'избалованные массы настолько наивны, что считают всю нашу материальную и социальную организацию, предоставленную в их пользование наподобие воздуха, такой же естественной, как воздух, ведь она всегда на месте и почти так же совершенна, как природа'. Если кому интересно, был такой испанец, Ортега и Гассет. Он и сформулировал.

Два поколения советских людей выросли при полной иллюзии отсутствия угроз и опасностей. Иллюзию эту внедрили глубоко, чтобы при случае ей воспользоваться.

Советский человек считал смешными и нереальными угрозы, в среде которых живет человек на Западе: войны, безработица, безденежье, невозможность получить образование, бедность, бесправие. Все это люди с удовольствием вытеснили из своего сознания. И стали беззащитны.

— И это все?

— Нет. Еще русский человек во все времена верил в Святость Слова.

— А что, цари, церковь и прежние генсеки не врали?

— Врали, конечно, но это была неправда ритуала. Этикет, своего рода. Такая ложь сознание не деформировала и здравого смысла не лишала. А вот в годы перестройки мы столкнулись с иным типом лжи — разрушающей ориентиры и без специальной подготовки практически нераспознаваемой.

— Подробнее можно? — просили солдаты.

— Можно и подробнее. Люди, вынесшие на своих плечах создание Страны Советов, руководствовались самым разумным критерием выбора пути — стремлением к сокращению страданий.

Они не читали Никомахейской Этики, но сформулировали не хуже Аристотеля: "Человек должен искать не наслаждений, а отсутствия страданий. Нет худшего безумия, чем пытаться превратить мир в увеселительное заведение и ставить себе целью наслаждения и радости".

Идеологи перестройки убедили самых активных сменить приоритеты и подсунули светлый миф о счастливом Западе. Несчастные придурки приняли миф за образец, сочтя собственную жизнь недостойной. Вспомните подлые фильмики с расчесыванием язв общества под общим лозунгом: "так жить нельзя!".

Массовая зависть к идеализированному образу чужого дома — признак разрыва со здравым смыслом. Такое не может не привести к катастрофе в доме собственном.

Стремление к наслаждению не имеет границ и пределов, а потому с ним несовместимы два главных столпа русской культуры: солидарность и бескорыстие. Пряников-то на всех всегда не хватает!

Отсюда — идеологическая компания по внедрению новых представлений о человеке и его правах. Главным было сломать идею о равенстве людей, которую сначала вульгарно исказив, довели до абсурда, а потом заместили социал — дарвинизмом.

Людей убеждали: человек-животное стадное. За коллектив и равенство — стоят слабые. За личность и свободу — сильные, определяющие прогресс, люди.

Простейшая манипуляция, не правда ли? Разве что, затратная по времени и ресурсам. Но дело того стоило.

Крах государственности СССР наступил для постороннего наблюдателя непостижимо быстро.Что и показало, насколько хрупко и беззащитно идеократическое государство перед атаками именно в духовной сфере — если вовремя сформированы уязвимые точки.

Сомневающимся рекомендую стенограмму сессии Верховного Совета РСФСР, что утвердила беловежское соглашение. Присутствовавшие описывали происшедшее так: "Ветераны, Герои Отечества, генералы Комитета Государственной Безопасности — все проголосовали послушно, как загипнотизированные, не задав ни одного вопроса. Под глумливые присказки удалого Хасбулата: 'Чего тут обсуждать! Вопрос ясный. Проголосовали? Ну, приятного аппетита'".

— Чего уж там, до сих пор кушаем! — сжимали кулаки люди с оружием.

— Именно так. И заметьте, никого не удивляют высказывания, что Россия — побежденная страна и выплачивает законную контрибуцию победителям, чем и обусловлены ее беды. Люди этого как бы не слышат и в своих рассуждениях не учитывают.

— Зато мы учтем, — решили солдаты.

Глава 19

Обычно, вокруг зон конфликтов возникает черный рынок. Но при этом делается все, чтобы в руки испуганного обывателя оружие, по факту, почти не попадало.

В результате, на нормальных и относительно честных условиях оружие приобретают те, у кого оно и так было. Большая часть доступных публике предложений, с молчаливого соизволения власти делается откровенно мошеннической. Покупая в интернете по предоплате, в 9 случаях их 10 покупатель оружия не получает. Это — относительно гуманный вариант. Когда обывателя ловят на реальное стреляющее железо, то вскорости оказывается, что купля-продажа скрупулезно протоколировалась, а потому 'ты, парень — попал!'.

Понятно, и не требует разъяснений, что классическая сделка с не совсем или совсем незаконным товаром осуществляется по большей части методом закладки, при котором наиболее уязвим — покупатель. Да, именно этот случай я и имел в виду — классическую продажу операми все того же ржавого пистолета триста третьему дураку. Потом дурачье откупается, продавая движимое и недвижимое, ибо и опера, и адвокаты, и начальство работают в одну сторону и очень хотят кушать. А ствол вдруг оказывается с историей, да не простой... В общем, понятно, правда? В конце концов, все повторится. Вещественное доказательство продадут очередному субъекту, и ментовская соковыжималка крутанется еще разок.

Ни в Отечественную, ни в Гражданскую стволы сколь-нибудь долго в массовом порядке по рукам не ходили. Их у населения изымали в самые сжатые сроки, не останавливаясь ни перед чем. Это — вопрос государственной безопасности. В современных локальных конфликтах вопрос решается на порядок легче, именно по причине их ограниченности. Тем более, при нынешних-то технологиях...

Знайте и всегда помните, что слухи о легкости и безопасности приобретения незарегистрированного огнестрела распускают как раз те, кто желает нажиться на людской легковерности и неосторожности.

Оптимальный по безопасности вариант обретения оружия — сделать его самому. Однако, по многим причинам, большей части людей это недоступно.

Ополчение с людьми не игралось. Первые экземпляры, позволяющие использовать строительные патроны, попали в Россию в посылках, с едущими в краткосрочный отпуск бойцами, были подарены разным людям и при различных обстоятельствах. Чуть позже предприимчивые ребята, которыми полон любой двор, организовали доставку всякого короткоствольного в виде запчастей. Затем пришла пора груженых автопоездов и вагонных норм. Милиция могла разве что хвататься за голову и пытаться задерживать самых бестолковых. Толковые, в полном соответствии с законом, каждый день переписывали заявление о том, что сегодня имярек вдруг и совершенно неожиданно нашел ствол и несколько патронов. И вот, идет сдавать. По тогдашним законам, которыми с удовольствием пользовался криминал, этого было вполне достаточно. Главное, было аккуратно уничтожать вчерашний экземпляр заявления. И, разумеется, каждый раз переписывать текст полностью, не пытаясь ограничиться сменой даты.

Последствия были ожидаемые: несколько возрос спрос на писчую бумагу и ритуальные услуги. Проще говоря, уродов стали отстреливать со всевозрастающей скоростью. При этом, людей мало останавливало то, что большинство доступных образцов было либо клонами древних дерринджеров, либо повторяло конструкции простейших tip-up револьверов. Некоторым даже нравились откровенно архаичные реплики Кольта-Паттерсон под дымный порох, в изобилии делающиеся в предгорьях. Товарищи с гордостью демонстрировали друзьям, как легко делаются капсюля из банок от шипучки и порох из компонентов, купленных в ближайшем магазине 'Садовод'. И это при том, что дульная энергия 'старичков' колебалась вплотную к 500 Джоулям, то есть была примерно в 2,5 раза больше, чем требуется для того, чтобы гарантированно уложить любого разумного прямоходящего под дерновое одеяльце. Что начало происходить достаточно часто.

Стоп-кадр: в тесной двухкомнатной хрущевке пахнет кровью и горелым порохом. Хозяин и старший опергруппы — на кухне за стаканом чая. Белую от пережитого ужаса женщину и заплаканную девчонку увели соседи. На столе в пластиковом пакете — кургузый двухствольный пистолетик.

Оперуполномоченный только что прикладывал его к ладони одного из покойников.

— Значит, в протоколе так и напишем. В квартиру гражданина Ложечкина ворвались два пока не установленных гражданина. Хозяина отттеснили, семью положили на пол. Затем добрались до денег, полученных от продажи садового участка, и их, как водится, не поделили. В результате имеем два трупа. Ты все понял?

— Понял, товарищ милиционер.

— Смотри, не подведи.

Милиция неожиданно для себя самой, с величайшим трудом, но все-таки начала припоминать, что она — не что иное, как вооруженный народ. К тому же, многим было нестерпимо стыдно за то, что их коллеги натворили в Автономии.

Задорное цоканье каблучков в темном переулке. Ох, не стоило девушке гулять так поздно!

Навстречу, как в старой сказке, несколько гопников. И не разобрать в темноте, сколько их. То ли трое, то ли больше.

— Иди к нам, красавица!

— Отойдите!

— С норовом лошадка, — усмехается, делая шаг вперед вожак. — Ничего, сейчас объездим.

Тонкая девичья рука незаметно ныряет в сумочку, болтающуюся у бедра.

— Будешь вести себя смирно, даже не порежем, — озвучивает ближайшие перспективы темная тень, имитируя объятия.

— Ну же!

Гремит выстрел, тень молча ломается в поясе и рушится на мостовую. Остальные разворачиваются и бегут, сопя и отталкивая друг друга.

Они знают, у девчонки в руках недорогой двухзарядный пистолетик из автономии. Всего лишь двухзарядный. Но стреляет он тяжелыми свинцовыми пулями, выходные отверстия получаются размером с кулак. Стать второй жертвой не хочется никому.

— Не обострять ситуацию! — гремели на планерках в обеих столицах начальственные крики. — В сложившейся ситуации мы фактически бессильны. Вы что, хотите завести пару сотен уголовных дел, до отказа забить СИЗО, а потом повиснуть на ближайшем фонаре? Так это пожалуйста, без меня! А пока я тут начальник, делайте, как говорят. К тому же, по большому счету, народ в своем праве.

Так оно в общем-то и было.

-Вы что, не знаете?! — надувая жилы набухшие дурной черной кровью, орало, надсаживаясь от крика начальство. — Вдруг очнувшиеся профсоюзы требуют отмены закона о предприятии 90 года и возврата к старой его редакции! Новых хозяев просто выкидывают из кабинетов, а вы мне тут про двухствольные пукалки докладываете!

— Объявлять чрезвычайное положение, вводить войска! — предлагали горячие головы.

— Солдат с Марса завезете? Или вам неизвестно, что сорокатысячная группировка в автономии распропагандирована и Центру подчиняется лишь формально?!

— А фактически?

— Фактически, они стали в любой момент могуьт вернуться нас давить. Понятно?!

Организованные преступные группировки быстро осознали, что на свет вылезли рановато и напрасно. Прибывшие в обе столицы люди действовали, не обращая ни малейшего внимания на местную службу безопасности, ментов и внутренние войка. Что те, что другие предпочитали ничего не замечать, дабы самим не попасть под раздачу.

Ларчик открывается просто: органы правопорядка не рассчитаны на борьбу со сколь-нибудь организованным противником. Их назначение — давить одиночек и мелкие группы.

Организованное в Подгорном Крае ополчение, по недосмотру Москвы подкрепленное всеми силами и средствами сорокатысячной армейской группировки, легко доказывало свое подавляющее превосходство над занятыми своими шкурными делами противниками.

Если в стране появляется сила, готовая наводить порядок, не считаясь с негодующими воплями негодяев и профессиональных защитников их прав, криминал закономерно фрагментируется и уползает в тень. В данном случае следовало бы добавить: если успел понять. Успели далеко не все.

Любящий изображать из себя злого клоуна партнер криминальных группировок с Шаболовки злобно боднул головой пулю калибром 14,5. Теперь паяц лежал в закрытом гробу, и за стеклом, на профессионально гримированном гипсовом муляже, стыла грусть. Поговорка о том, что шаболовская крыша прочнее люберецкой или солнцевской, полностью потеряла актуальность за исчезновением 'крыш' как таковых.

Социологи и аналитики быстренько вспомнили не слишком афишируемую истину:

"Любая моральная или юридическая категория — это лишь прикрытие реального соотношения сил. И не более того. Только прикрытие. Всё решает сила, закон создаётся ею лишь для придания видимости благопристойности насилию.

Никакой закон, никакой договор, никакой правовой принцип не может существовать в случае, если изменилось реальное соотношение сил, его породившее".

...Во время просмотра просторном кабинете царило тяжкое, как могильная плита, молчание. Наконец, по экрану прошли финальные титры, тихо прожужжал механизм микролифта, помощник вынул кассету и передал ее шефу.

Руководитель первого федерального телеканала господин Брешковский был человеком воспитанным, образованным и культурным. Потому он не растоптал только что просмотренную видеокассету ногами, не бросил ее в урну, а аккуратно, даже не стукнув о полированную поверхность, положил ее на стол. задумчиво пробарабанил пальцами залихватский мотивчик, сморщил лоб, и наконец сказал:

-Проекты с первого по четырнадцатый придется временно притормозить. В АП сам доложу.

Замы и начальники отделов потрясенно выдохнули:

— Да как же так?!

— А так, — ответил Брешковский. — Лучше мы возобновим перечисленные программы потом, чем безвозвратно потеряем результаты многолетних трудов сейчас. Пока что заткнете дыры чем-нибудь научно-популярным, или футболом каким, что ли....