Poor men's judge

Это исключительно наши кадры. Преимущественно ополченцы, добровольно прошедшие психокондиционирование. По Вашим, замечу, методикам.

Ручаюсь, это предельно честные и ответственные люди. Их воспитали вы, Команданте! И они решили сделать все максимально качественно.

— А чем, позвольте спросить, вы руководствовались, принимая те самые решения?

— Вашими же высказываниями.

— Напомните.

Генерал слегка прикрыл глаза, сосредотачиваясь, после чего начал монотонно цитировать:

"Сдадимся — даже мысль о справедливости объявят крамолой' !

'Право решать, как жить, можно взять только силой'.

'Гражданская война — вечна. Меняются лишь формы и интенсивность'.

'Всех вражин за один раз не отстреляешь. Потому процедуру следует регулярно повторять'.

'Недовольных, использующих террор как разновидность антидепрессантов, умиротворить невозможно. Зато можно упокоить.".

Цитируя, Рохин делал между фразами долгие паузы, предоставляя Виктору возможность вспомнить, где, что и при каких обстоятельствах говорилось.

Неторопливо, один за другим, оборвав датчики, Команданте откинул одеяло, и, охнув, коснулся ногами холодного пола. Где-то в отдалении приглушенно заревел сигнал тревоги.

— Представляю, как Он вопил в Небеса: 'Господи, я не этого хотел!', — улыбнувшись углом рта, заметил Виктор.

— Но, вариантов вы мне не оставили. Не можешь предотвратить — возглавь!

Вбежавший в палату доктор был развернут в обратном направлении тихой просьбой:

— Пожалуйста, дайте хоть тапочки какие. Ногам холодно.

Пришедшие следом, столь же безропотно отправились за одеждой.

Встречаясь в эти дни с людьми, комиссар Кузовлев не уставал повторять:

— Божий дар с яичницей путать не след! Если кто-то с оружием или пачкой банкнот в руках отстаивает тезис, что справедливость — это когда никто не живет лучше чем он, то мы его поправим ровно теми же способами.

-Ну да, — однажды последовала реплика из зала. — В народе очень популярно мнение, что счастье не в том, что у твоей коровы приплод хороший, да молока много, а в том, что у соседа вся как есть скотина сдохла.

— Именно! — согласился Геннадий. — Спасибо вам, товарищ, верно указали на типичный пережиток крестьянской морали. А в силу того, что вчерашние крестьяне или горожане в первом-втором поколении составляют подавляющее большинство населения, эти психологические выверты устранить будет крайне сложно. Но мы справимся, поверьте!

Какое дело до законов и легитимности тем, кому уже давно не платили зарплату? Они понимают простое: в правлении предприятия — воры. Главный раньше на черной 'Волге' ездил, райкомом руководил. Теперь, председатель правления АОЗТ, или как его там. И у него опять черный лизузин и пара джипов с охраной. Короче, вор. Сука патентованная.

Раньше в смену на заводе работало до сорока тысяч человек. В три смены. Теперь смена одна, а работников и десяти тысяч не наберется. Говорят, будут сокращения, и куда идти потом?

Еще прошел слух, что скоро остановят литейку, а потом и весь завод. Как уже было рядом, на экскаваторном. Там теперь уже почти все на иголки порезали.

— А не поинтересоваться ли нам их хитрой бухгалтерией? — решили выборные.

Просто так поинтересоваться не получилось. Сначала не пускала охрана, а когда в заводоуправление, снеся чоповцев , ворвался бурлящий поток людей, одновременно вспыхнули бухгалтерия и архив.

И все-таки ясности достичь удалось. Её внес старенький бухгалтер Бронштейн, по годам и виду — ровесник медленно умирающего завода.

— Так почему нам не платили?

— Чтобы вы сами ушли.

— Куда?!

— Да кого это волновало...

— Что, работаем плохо, продукция наша никому не нужна?

— Напротив, продукция нужна, да только не всем ваше существование нравится. Например, немцам. Да и итальянцам тоже. Рынок открыт, так зачем им конкуренты?

— Значит, врали нам, что продукцию не покупают?

— Врали. Сделай мы еще три раза по стольку, и все равно бы все забрали, больно цены у нас привлекательные.

— Значит, продукция продается нормально, деньги в кассе есть. Почему же не платили?

— Потому как средства выводились, а предприятие готовили к банкротству.

— Зачем?

— А это — вопрос не ко мне, это вопрос политический. Оно ведь как? Можно заработать на том, что создал, это честно и хорошо. А можно и на том, что разрушил. Это не так хорошо и вовсе нечестно, — старик-бухгалтер в упор посмотрел на обступивших его людей, утер слезящиеся от яркого солнца глаза краем коричневого нарукавника и жестко сформулировал:

— Измена, ребятки. Вы теперь наяву увидели, кто такие враги народа. Только вот что вы с этим знанием сделать сможете?

И по стране полыхнуло. За последние два года ушастый карлик на накладных каблуках остановил 35 тысяч предприятий к 85 уже остановленных и собирался остановить еще. Так что, был и повод, и осознание перспектив.

Практику автономии, в которой любой достигший совершеннолетия человек имеет право на владение оружием без какой бы то ни было регистрации, СНК распространил на всю страну.

Некоторые даже не сразу поверили:

— Как, купить любой может? Просто прийти и купить, будто булку хлеба?

— Да, так, — отвечали им.

— А как же преступники, судимые, психи?

— Глупости изволите говорить. Психов со стволами быстро отстреляют. Судимы люди опять же бывают по-разному. Вышел — значит рассчитался. Да и не будет скоро никаких зон. А преступники — да что преступники? Они всегда каким-то образом находили возможность вооружиться. Какие бы запреты ни действовали, какие бы суровые ни были времена. Вот и выходит, что в убытке всегда оказывался честный и законопослушный.

— Оно вроде и так, а боязно как-то.

— Что боязно? Иметь возможность защититься или шанс ответить за свои поступки прямо на месте их совершения? Боись не боись, а так оно и будет. Люди поддержали. К тому же, Команданте сказал так: 'Если кто-то попробует под самыми благими предлогами изъять у народа оружие, то он народу — враг. И знайте: таких следует уничтожать на месте'.

Я лично с такой постановкой вопроса согласен.

— Что дальше? — задавали себе вопрос многие. Будущее манило и страшило одновременно. Хотя бы, потому, что достоверно предсказать действия новой власти не брался никто.

Особенно, после того, как Председатель Совета Народных Комиссаров публично признал правоту британского журналиста Роджерса, заявившего:

— Вам же, фактически, не на кого опереться! Нынешняя российская элита по сути своей, деструктивна. А на штыках ополчения можно было завоевать власть, но, как говорят, усидеть на них...

— Вы правы, — хладнокровно ответил Вояр. — Однако, существуют проверенные временем рецепты, о которых писал еще Ключевской. И Совету Народных Комиссаров они известны.

— Следует ли это понимать, как отказ от традиционной российской идеологии, рассматривающей Запад как безусловное зло, причем, Зло с большой буквы?

— Мы никогда не считали себя связанными какой-либо идеологией. Захват власти не был самоцелью. Фактически, нас вынудили сделать то, что было сделано. Потому мы совершенно свободны в выборе манеры действий, лишь бы они пошли на пользу людям. Не всем, разумеется, а лишь тем, кого мы таковыми считаем, то есть полезным обществу. Пожалуйста, постарайтесь довести эту мысль до сведения ваших читателей.

Благо большинства — единственная оправданная цель существования власти. Не идеи коммунизма, не демократия и либерализм, одно лишь благо большинства.

— И как далеко вы способны зайти по этому пути?

— Об этом лучше всего сказал наш великий поэт: 'Придите к нам! От ужасов войны/Придите в мирные обьятья!/Пока не поздно — старый меч в ножны,/Товарищи! Мы станем — братья!'

— Хотелось бы больше узнать о технических деталях реализации столь блестящей идеи, — слегка скептически высказался журналист.

— Берни, вы, насколько я помню начинали писать цикли статей, непредвзято анализирующих нынешнюю ситуацию. Насколько я знаю, их готовы опубликовать несколько ведущих изданий.

— Это так.

— Тогда позвольте помочь Вам с выбором тем.

— С удовольствием приму Вашу помощь, Виктор. Но зачем это надо вам?

— Затем, что беспристрастно проанализировав ситуацию, Вы и сами придете к выводу, который я уже сделал. И, что более важно, поможете сделать правильные выводы своим многочисленным читателям.

— Ну, меня больше знают как тележурналиста, специализирующегося на освещении событий в горячих точках..., — неуверенно отозвался Роджерс.

— А теперь узнают как аналитика, — парировал Вояр. — Итак, первая тема, которую многим следует обдумать, называется 'вырождение элит'.

Как-никак, первый же вопрос интервью был именно на эту тему. — Согласен, — ответил Берни. — Начнем с вырождения элит.

— Тогда послушайте:

в любом упорядоченном обществе элита — лучшее, что у него есть. От направления действий элит, их отношения к своему народу зависит многое. Чаще всего действия элиты определяют судьбу государств. Эти утверждения можно найти во множестве книг. Справедливость их проверена временем. А коли так, будущее наше выглядит незавидно.

Рассмотрение вопроса о происхождении постсоветских элит, следует начать с того, по какому принципу производился их отбор в лихие перестроечные и предперестроечные времена.

Бывший замминистра экономики СССР Сабуров как-то давал интервью немецким журналистам. Запись их разговора можно легко отыскать.

Предельной четкостью и точностью формулировок Сабурова можно только восхищаться. Все же, он не только экономист, но и поэт. А поэты частенько выражаются точнее, чем математики, юристы и богословы вместе взятые. И сказал он следующее:

1.На момент демонтажа СССР в стране ни у кого не было достаточно денег для выкупа за справедливую и реальную цену отраслей и предприятий, подлежавших приватизации.

2. В случае проведения открытых торгов, все потенциально прибыльные предприятия, подлежавшие приватизации, были бы выкуплены иностранными инвесторами.

3. КПСС, складывая с себя номинальную власть, собиралась и в дальнейшем контролировать экономику, управляя ей во благо своих бывших функционеров и их наследников.

4. Иностранные инвесторы, которые могли выкупать собственность по ее реальной стоимости, никакого теневого контроля над собой бы не допустили.

5. Потому было принято решение создать собственных 'буржуев' из числа актива и близких к власти людей, которых контролировать было бы возможно.

6. Как результат, был создан класс полностью подконтрольных власти людей, названных в дальнейшем олигархами. Приватизируемые предприятия передавались им в собственность за чисто символическую цену.

К сказанному Сабуровым следует добавить, что элементарная логика предполагает, что назначенцев на столь ответственную работу связывали дополнительными, нигде не публикуемыми обязательствами.

И конечно же, любого из назначенцев хозяева могли в любой момент нейтрализовать, обладая на них серьезнейшим компроматом. Такое делается всегда. Просто ради удобства контроля. В дальнейшем, у многих новоназначенных олигархов периодически случались отклонения от диктуемой ими линии поведения. Расплата всегда была скорой и строгой. Изгнание с лишением собственности, смерть или долгое тюремное заключение. Яркий пример тому — судьба всем известного Михаила Борисовича Ходорковского.

Как человек, он многим симпатичен, но при ближайшем рассмотрении дела становится ясно, что у бедолаги реально 'поехала крыша'. Его засадили в конечном итоге вовсе не за политику, хотя и за нее тоже, а за откровенно шкурное желание продать полученную в доверительное управление собственность на мировом рынке за реальную цену.

К чему все эти слова? Да просто чтобы проиллюстрировать утверждение о директивном или наследственном характере вхождения в постсоветскую элиту ее современных представителей.

А если элита исходно была назначена, то сразу же возникает вопрос: 'По какому принципу происходил отбор?'

Для тех, кто застал СССР и помнит принципы работы его административного механизма, ответ дать несложно. При подобных назначениях решающим обстоятельством является единственное качество кандидата — лояльность. Учитывались также подотчетность, подконтрольность и степень управляемости.

Для того, чтобы уверенно войти в постперестроечную элиту, было также необходимо:

1. Иметь поддержку власти.

2. Быть полностью аморальным.

3. Обладать везением, достаточным для того, чтобы не сесть в тюрьму и не быть убитым в процессе дележа наследия СССР.

Наши элиты, вылезли из грязной пены перестройки. Почти как Афродита из пены морской. Только в первом случае пена была погрязнее и явственно отдавала кровью.

Это были выходцы из партийных, комсомольских и советских работников, силовики и примкнувший к ним уголовный элемент.

Творцы перестройки были по-своему, гениальны. Они прекрасно понимали, что жить и питаться чуть лучше других возможно только преступая закон. И умели организовывать исполнение своих грандиозных афер. Никого не пугало, что зарабатывая рубль, приходится уничтожать на сотню.

В насквозь зарегулированном советском обществе это были акулы, одержимые жаждой наживы. И они заставили проявить себя во всей красе огромные массы сограждан, также остро желающих хорошо жить. Причем не за счет работы — бессмысленность этого пути уже была очевидна, а за счет совместного разграбления госсобственности.

Расчет был прост: когда в грабеже участвуют многие, это уже не преступление, а дележ. И комплекс вины за содеянное — общий. Независимо от того, что кому в реальности досталось.

Приходится лишь удивляться, почему никто до сих пор не написал книги о роли уголовников в истории государства. Они одними из первых включаются в демонтаж любого государства. Конкистадоры, пираты, джентльмены удачи всех мастей первыми чувствуют, где можно поживиться и сразу туда устремляются. Так было всегда. Так случилось и в перестройку.

И как во все времена, те, кто точно оценил ситуацию, стал вполне респектабелен. Иные выбились даже в президенты.

Те, кто тенденций не понял, пали в многочисленных 'разборках', сгинули в тюрьмах или просто утратили награбленное.

Процесс становления постсоветских элит был чудовищен. Бандиты убивали, резали и жгли. Бывшие силовики и ответственные работники проделывали все то же самое. Разве что, в силу воспитания, по большей части чужими руками.

Через несколько лет, всем потребовалось хорошо выглядеть. Для этого было остро необходимо навести на общество гиен хотя бы легкий макияж.

Потому вместо банд стали использоваться охранные агентства и коррумпированные правоохранители. На первые места в рейтинге часто используемых методов конкуренции и сведения счетов вышли не разборки с автоматами и бейсбольными битами, но возбуждение уголовных дел против неугодных и рейдерские захваты, подкрепленные судебными решениями. Преступность теперь процветает в симбиозе с правоохранителями. Безусловно, мелочь и люди в профессии случайные по-прежнему греют нары.