Poor men's judge

За его спиной — абсолютное, фанатичное доверие населения, полностью подконтрольные местные Советы и незримая поддержка уцелевшего с советских времен директорского корпуса и силовиков.

Никто не знает, каковы интересы возглавляемой им структуры в ближайших к автономии республиках, но те, кто дал муджахедам хоть полкопейки, уже ощутили тяжкую десницу на выях своих. Где, спрашивается, сейчас те, кто поддерживал боевиков за счет денег, зарабатываемых в обеих столицах? Где они, гордые владельцы заводов и оптовых рынков? Были люди, и нету их.

Как любят говорить на Кавказе: "Кто бежал — бежал, кто убит — убит". Только, в данном случае, неизвестно, кто бежал, а кто убит. Исчезают люди, закрываются офисы, и только длинные гудки в ответ на вызов. Неизвестность делает страх нестерпимым.

Этот парень не забыл никого. В числе прочих, исчез внук известного детского писателя, под чьи гарантии сдалось семьдесят четыре человека.

Истерзанные тела солдат потом нашли, но столичный демократ предполагал себя выше любого суда. Видать, ошибался.

По слухам, которые достоверней сообщения в программе 'Время', его потрохами при большом стечении народа пальнули из пушки в сторону заката. И все молчат. Все знают, и все молчат!

Мэры обеих столиц срочно отбыли поправлять нервы на Лазурный Берег, и от каких-либо комментариев воздерживаются. Люди знающие осторожно намекнули, что на скорое возвращение надеяться не стоит. Силовики делают вид, что идет страшно секретное следствие, и безразлично отвернулись. В такую драку они не полезут. Да и нет там единства, одни склоняются на одну сторону, другие — на другую. Поэтому, никто не знает, сколько их поддержит сидящего напротив. И спросить — некого.

Легенду не спрашивают о мелких шкурных делишках. У этого парня в старой полевой форме словно бы нет личных интересов. Он ходит в вытертом хб, спит в солдатской койке, ест с ополченцами из одного котла и укрывается солдатской шинелью. Как когда-то его земляк. Но земляк при случае грабил банки, с ним договориться было бы проще. Этот водил людей в штыковую атаку.

При одной мысли о том, что в реальности означает штыковая атака, Бадри передернуло. Положить свою жизнь на кончик отточенного лезвия? Не знаю, думал удачливый и рисковый бизнесмен, не знаю. От одной мысли становится нехорошо, мутит и голова идет кругом, а ведь в ствол заглядывать случалось. Глаза в глаза, и железо в руках — это совсем не то, что нажать на курок, толкались в голове обрывки мыслей.

-Так что же мне делать?! Точнее, так: что Он способен сделать с земляками, зарабатывающими свой хлеб в этой стране? Их же здесь давно больше, чем на Родине, где вдруг не стало ни хлеба, ни работы. Что станется, когда новая власть придет к нам? Что будет с газопроводом зимой, если будут сказаны не те слова? Что будет с моими бизнес-интересами и семьей? -в голове усталого, как грузчик в конце смены гостя, словно в калейдоскопе, мелькали возможности и вероятности.

С трудом сглотнув в горле ком, Бадри выдавил из себя единственно верные слова:

— Мы никогда не можем сказать вам "да". Наше молодое государство не вполне самостоятельно. Все решения, я имею в виду, значимые решения, принимаются за либо океаном, либо послом известной Вам страны. Наш президент их лишь озвучивает.

Вояр заинтересованно, тепло смотрел на собеседника. И Бадри, наконец, решился:

— Мы не можем сказать "да". Но мы отвернемся и ничего не заметим. И даже немного поможем.

Ровно через неделю базы подготовки боевиков были залиты адским пламенем горящего мрачным, тускло-красным огнем зажигательного состава. По ущелью плотно отработали 125 миллиметровые ампульные огнеметы образца 41 года. Холостые патроны 12 калибра вытолкнули в сторону противника жестяные банки, заполненные жидкостью КС. У цели сработали взрыватели ТАТ-8, разбрызгивая мелким дождичком огненную смерть. Жидкость КС горит лишь три минуты, и у пламени относительно низкая температура, примерно тысяча градусов. Но людям, превращающимся в катящиеся по камням огненные шары, вполне хватает. Понятное дело, все, пытавшиеся выскочить из мышеловки, были скошены кинжальным огнем таких же старых, как и ампулометы, ДШК. Оружие, служившее дедам против фашистов, помогло против наследников старых врагов и внукам.

Тем же вечером, у скромного кафе на проспекте Руставели остановился скромный микроавтобус. Напротив, в мрачном сером здании, сияла огнями пристань местных нуворишей — отель Палас. Сегодня там, в двухсветном ресторанном зале собрались руководители ваххабитов. В Бонда играть не стали — панорамное остекление вытянутого вдоль фасада храма чревоугодия, разнесли в клочья реактивные термобарические гранаты. Обратный выхлоп слегка попортил фасад дома напротив, но это ничего, последний и так давно нуждался в ремонте.

Проверив, все ли получилось, бойцы не торопясь погрузились в микроавтобус, проехали мимо демонстративно отвернувшегося полицейского, и миновав фонтан, где курды прямо напротив Макдональдса привычно полоскали бельё, повернули вниз, к Куре. На 31 заводе, почему-то именуемым в народе 'Дельтой', их ждал легкий маленький самолетик и дорога домой. Бадри слово сдержал.

Как я уже говорил, ополченцы предпочитали простые решения. И больше всего хотели как можно быстрее закончить войну.

— Господа, я собрал вас с единственной целью, — негромко, но с тщательно подчеркнутым раздражением говорил бородатый глава АП, слегка напоминающий нацепившего костюм от Бриони муджахеда.

— Мне поставлена задача довести до вашего сведения, что хроническое неисполнение тем, обязательных к освещению в СМИ, будет иметь самые негативные последствия. Для каждого из вас. Лично. И бить будем не только по карманам!

В конце своей недолгой речи господин Волощук сорвался на откровенный визг. Мгновенно осознав неловкость ситуации, он, уже более спокойным голосом, продолжил:

— Разумеется, вы обязаны разъяснить мне причины сложившейся ситуации. Вы случае необходимости, вы получите всю возможную помощь. Пожалуй, начнем с руководителя Первого Канала господина Брешковского.

— Я согласен, что темники хронически не исполняются, — с покаянным видом начал господин Брешковский. — Но администрация тоже должна осознавать, в каком положении мы оказались.

— Что за положение у вас такое?! — недовольно буркнул Волощук. — Аппаратура есть, электричества в достатке, методичками вы на каждый чих снабжены. Знай себе, гони картинку! А вот этого последнего вы как раз и не делаете. Ох, не зря Ленин таких как вы дерьмом нации величал, ох, не зря!

— Так в том и дело, что в ситуации, когда нам оказывается серьезное информационное противодействие, методички не работают! — страдальческим голосом воскликнул Брешковский. — Сергей Борисович, вы же не только Краснознаменный институт заканчивали, вы же и журналистику изучали!

— Продолжайте, — сухо отреагировал Волощук.

— Вы, Сергей Борисович, давно не были в городе, — продолжил Брешковский. Но если бы вам в голову пришла фантазия прогуляться внутри Кольца или, не дай Бог, спуститься в метро, то вы бы обязательно заметили множество плакатов, призывающих просто расслабиться, налить себе пивка, насыпать тарелочку чипсов или соленых орешков и славно подремать у телевизора.

— Что, народ перестал смотреть телевизор? — недоуменно поинтересовался глава АП.

— Не то чтобы перестал, — тщательно подбирая слова, ответил хозяин первой кнопки. — Скорее, перестал делать это правильно, как предписано благонравному обывателю. С момента появления этих проклятых кассет с методиками манипуляции сознанием, практикуемых в СМИ, значительная часть населения смотрит телевизор весьма критически и с видеомагнитофоном под рукой.

— Клипы записывают? — поинтересовался Волощук.

— Да нет. Рвут куски из новостных блоков и передач политической направленности. Главный приз ассоциации предприятий Автономии надеются урвать.

— С этого момента подробнее, пожалуйста, — медленно процедил враз подобравшийся руководитель аппарата.

— Если подробнее, то дело в том, что ассоциация предприятий автономии и отдельные наши фрондеры из ассоциации предпринимателей и промышленников сообща объявили конкурс на самого внимательного телезрителя. С очень весомыми призами — от квартир в Москве и Ленинграде и автомобилей нескольких марок до миксеров, кофеварок, путевок на престижные курорты и прочих вкусностей.

Еще одна неприятность: ассоциация "TV-Free America" выкупило у автономии права на серию телепрограмм о манипуляции сознанием, перевела текст и распространяет материал в англоговорящих странах. И призов они добавили. В том числе и таких привлекательных, как поездка в Диснейленд.

Кстати, продажи видеоматериалов у них идут "на ура". О поддержке "TV-Free America" заявили более 20 миллионов бывших телезрителей, Национальная медицинская ассоциация, около 60 тысяч школ. Двухнедельный (отпускной) бойкот телевидения стал национальной программой, к которой присоединились 42 штата. В общем, нами недовольны серьезные люди.

Кстати говоря, главные призы получают телезрители, опознавшие все четырнадцать основных типов манипуляции сознанием и успевшие сделать видеозапись. Таких, думаю, будет немного. Нас, и то учили всего лишь двенадцати видам подпороговых воздействий.

Зато тех, кто способен опознать наиболее простые и очевидные для внимательного зрителя типы обмана, будет много. Ну, так и кофеварок господа предприниматели заготовили в достатке.

Ненадолго замолчав, Брешковский залпом осушил стакан воды, вытер мгновенно выступивший на лице пот, поправил галстук и неуверенно осведомился:

— Я продолжу?

— Разумеется, продолжайте.

— Итак, что мы имеем на данный момент? С точки зрения постороннего, не посвященного в тонкости професии наблюдателя, мы в большинстве. Ну что может значить в масштабах страны мелкий региональный телеканал и пара древних радиостанций?! Может показаться, что ничего. Однако, это далеко не так.

Раз за разом наша информационная политика дает сбои. Можно даже сказать жестче: она попросту перестала работать.

Вот, к примеру. Раньше мы могли поставить в качестве иллюстрации желательного нам тезиса картинку, снятую в другом месте, в другое время, по другому поводу. Помните, как удачно один телеканал использовал ролик с голыми по пояс людьми, говорящими через проволочную сетку спортплощадки как доказательство наличия концлагерей у сербов?

— Безусловно. Потом эти ребята даже выиграли дело о клевете, поскольку в ролике нигде прямо не говорилось, что съемка ведется через ограждение концлагеря.

— Это у них. Нам просто звонят возмущенные попытками подтасовок граждане. Звонков таких — уже сотни. Скоро будет больше, хотя мы делаем все, что можем. И мне почему-то кажется, что наши люди в суд обращаться не будут, — предательски дрогнул голос Брешковского.

— Как же, делают они, — недовольно буркнул Волощук. — А кто это у нас позабыл вычистить из кадра год и дату? Не ваши ли подчиненные?! Кто пустил в программу "Спокойной ночи, малыши" агитационный микрокадр с частотой и длительностью, вдвое превышающей рекомендованную? Не мелочась, так сказать?

— Но ведь не выше предельно допустимой? — попытался оправдаться Брешковский. Получилось откровенно слабо.

— Не выше, — закипая, согласился Волощук. — Но кто вам, дубам стоеросовым сказал, что больше значит лучше?! Ох, не зря на Руси говорится: хотели как лучше, а получилось как всегда. Увеличили длительность свыше рекомендованной и были схвачены за руку.

Рейтинг популярнейшей передачи, которую смотрели детки и взрослые, упал ниже плинтуса. Вот, так сказать, и все результаты вашего напряженного труда... Ладно, что там у вас еще?

— У существенной части телезрителей наблюдается возмущение употреблением нами слов-амеб, многочисленными случаями подмены понятий. Люди, осознав, что главная ставка делается на непроизвольное запоминание, с легкостью противодействуют нашим попыткам навязать им какое-либо мнение. Просто, отслеживая наиболее часто повторяющиеся тезисы. Стало невозможным эффективное использование стандартных стереотипов и большинства мифов. Как серых, так и черных.

— Вы употребили словосочетание "у существенной части". А что же остальные?

— Остальные, это либо ничтожно малая часть людей, использующих телевизор как средство заполнения пустоты, либо любители интеллектуальных упражнений. На данный момент самое популярное из них называется так: угадай, каким способом твой мозг хотели поиметь сегодня.

Прочие, не желая напрягаться, вообще не смотрят телепрограммы, ограничиваясь записями интересующей их тематики. А что, выбор есть, реклама, напротив, отсутствует. Кое-кто даже демонстративно вынес телевизор на помойку.

— Полагаю, господин Брешковский перечислил все основные проблемы, с которыми вы столкнулись?

— Нет, — вступил в разговор директор Нового Телеканала. — Далеко не все. Например, я могу добавить, что перестали иметь эффект приемы дробления информации. До недавнего времени это был наш основной прием культурного подавления масс. Разрывая информацию на слабо связанные фрагменты, нам с легкостью удавалось снижать значимость любых, даже трагических событий или вообще лишать их значимости. Теперь, если мы чуть завышаем степень мозаичности подачи материала, нас просто перестают смотреть.

Мы потеряли свое главное преимущество — доверчивого зрителя, для которого реальный мир казался гораздо менее истинным, чем его экранное отражение.

Аппаратчик задумчиво выбил дробь на полированной поверхности стола.

— Господа, а нет ли у нас способа доказать, что методы, при помощи которых создавались структуры автономии, их пропагандистские технологии, способы подготовки и воспитания ополченцев имеют характер значительно более изощренной манипуляции, чем наши?

— Попробовать, конечно, можно, — задумчиво высказался директор Второго канала. — Только вот, шансов мало.

— Поясните!

— В автономии возрождено идеократическое общество. Примерно такое, каким был Союз в его самые лучшие годы. Как известно, идеократические сообщества манипуляцией не занимаются, они прямо и открыто объясняют свои действия и цели.

Плохо еще и то, что свалившаяся нам на голову идеократия уже привита от классических способов скрытого воздействия. Они жестко поделили мир на своих и чужих и просто не способны доверять информации извне.

— А нельзя ли представить этого... Вояра неким новым фюрером, рвущимся к власти? Поддержка промышленников в этом случае нам только в пользу. Ведь у обывателя в мозгах устойчиво сидит стереотип: фюрера привели к власти промышленники.

— Во первых, фюрер уже мало кому интересен, его демонический облик заслоняют кошмары сегодняшнего дня. Во — вторых, слишком много последнее время пресса писала об успехах, достигнутых экономикой Германии в 1933-39 годах. Так что эффект может получиться обратный.

— А хоть бы и фюрер, — подумают многие, продолжил директор TV-2. — Все лучше нынешнего бардака. В смутные времена вообще резко усиливается притягательность образов диктаторов и самодержцев. Так что, как бы хуже не сделать.