После победы

— Чем вы одурманили его? Быть в таком состоянии долго — слишком вредно. Он может не выдержать.

-Ничем. Всё проще — и сложнее.

Жрец опустился на одну из множества подушек, пригласил Тэннара последовать его примеру.

-Тот, кого ты видел на рисунке, позвал его помочь человеку, который был связан душой с другим. Периан помог, но при этом они как бы обменялись, — этот отдал часть своей жизни, а получил часть чужой. И этой частью была та самая связь. И когда мы потянули за эту нить, пытаясь выяснить, где сейчас тот парень, — тут-то оно и стало отзываться в его душе.

— Думаете, это кто-то важный, раз сам майа боялся о нем?

-Я не знаю, что для него важно, — в голосе жреца промелькнуло раздражение. — Важно ли — Харад, бывший ему союзником несколько тысяч лет? Он сейчас доказывает, что нет.

Тэннар пересел — опустился рядом с Фродо, взял его за руку.

— Ты сам хотел помочь Гортхауэру, или он заставил тебя?

-Помочь...

Что-то всколыхнулось в душе Фродо, — воспоминания о чём-то страшном, невыносимо тяжком, отчего рушится мир и хочется повернуть время вспять...

-Я... виноват... перед ним...

— Виноват? — Тэннар вдруг догадался. — В том, что уничтожил Кольцо? Но ведь он же — твой враг!

-Он... — Фродо откинулся на подушки. — Он враг... и друг... и убийца... надо найти... я должен...

— Друг? Он друг тебе? — это слово изумило Тэннара.

Фродо закрыл глаза.

-Я его спас...

— Ты — его? Это невозможно, он был развоплощен, его Кольцо навсегда погибло!

Фродо, не открывая глаз, кивнул.

-Ага...

Жрец тронул Тэннара за плечо.

-Он устал. Скоро заснёт часа на два. У него такое происходит часто. Когда он... работает, то теряет сознание уже через час, потом приходит в себя.

Тэннар промолчал.

— Хорошо... Благодарю. Я увидел, что хотел. Теперь я должен идти.

В душе у него крепла убежденность — нужно вызволять периана отсюда.

...Три дня. Три дня Тэннар не покидал стен дворца, оставаясь под неусыпным надзором. Ему более не доверяли — и правильно делали. О том, что в эти дни успела пережить Дэларис, он старался не думать, потому что при одной мысли об этом его наполнял мучительный страх. Можно было быть уверенным лишь в том, что она знает то же, что и король: тот не стал бы мучить свою дочь неведением.

Дом их был рядом, но возможность наконец ступить под его своды появилась только сейчас, вечером третьего дня.

Скоро, наверное, придется покинуть эти стены навсегда... А Дэларис, наверное, сидит во внутреннем дворе, у водоема, и ждет, ждет, ждет, глядя на спадающую и текущую прочь воду...

Едва он прошёл несколько шагов, заметил: метнулась в коридоре тень. Слуги? Наверное...

Дом будто вымер. Казалось, тень смерти, которая нависла над ним, тень отчуждения, павшая на того, кто родился в Мордоре, заставила исчезнуть здесь все звуки.

Только где-то очень далеко журчал фонтан.

Дэларис появилась внезапно, как будто сама за эти дни стала тенью. Глаза были обведены тёмными кругами: не спала эти две ночи вовсе. Без слов обняла его, спрятала лицо на груди, и он почувствовал только одну её мысль, одно чувство, заполонившее всё: живой!..

"Живой, — он чуть отстранил Дэларис, вгляделся в ее лицо. — Не давали позвать тебя, не получалось... Все будет хорошо. Надеюсь. Тебе бы хоть сейчас поспать. Я буду рядом..."

-Я не засну, — она подняла на него чёрные большие глаза. — Не время сейчас спать. Мне пришла мысль: как бы этот убийца не взялся и за тебя тоже.

"Нет, он не тронет меня. Никого из нас. Это точно. Пойдем, ты все-таки ляжешь — тебе будет легче, и я расскажу все, что узнал..."

Он потянул ее за собой, в глубину дома, в спальню, заставил лечь на постель — пышную, застеленную дорогими тканями. Поправил Дэларис подушки, сам сел рядом.

"Мы узнали, кто это. Там такое... Впрочем, я все это подозревал. Догадывался."

"Расскажи. Но... единственное, чего я хочу сейчас, — это обнять тебя и понять, что ты не примерещился мне от бессонницы и отчаянья..."

Тэннар лег рядом и обнял ее. Лицо Дэларис было совсем близко, и он поцеловал ее в лоб.

"Это был Гортхауэр."

Дэларис даже приподнялась, несмотря на усталость.

"Как?! Он убивает наших людей?! Он вернулся — и не открылся даже королю? Да что же это творится-то на свете..."

— Лежи... — вслух сказал Тэннар.

"Я теперь понимаю, почему еще они держали меня в неведении уже столь долгое время. Ты — наследница, я твой муж. Если король погибнет, ты станешь королевой, мое влияние возрастет... но только если я буду чист."

"Это грязная игра, — медленно проговорила Дэларис. — Никогда раньше Мордор не опускался до такого. Что ж... Если Гортхауэр не хочет говорить с нами — придётся мне вызвать его на разговор самой."

"Я подумал — а если он убьет короля?.. Но нет. Это немыслимо. Дэларис, они убрали тех, кто... Кого я и сам бы не пожалел. Работорговцы, жрецы. Военачальники... ну, тут особая стать — таких не жалеют. Короля они не тронут. Из-за тебя. Положение сейчас — не приведи Солнце. Дэларис, жрецы держат того периана — помнишь? Фродо. Держат против воли. Одурманили, он им — как живое оружие."

"Подозреваю, он бы и сам не возражал воевать против Гортхауэра. Так что, наверное, не так уж и против воли."

Дэларис долго слушала — обо всём, что удалось узнать мужу. Внешне спокойно, без лишних слов, с точными и чёткими вопросами. Лицо её мрачнело.

"Что ж. Я могу сказать только одно: подлинно на все эти загадки может ответить лишь Гортхауэр, и делать этого он не будет. Мы брошены Мордором, Мордор ведёт какую-то игру, и доверять никому нельзя. Если бы всё было как раньше, я позвала бы его, или попросила тебя сделать это, или... словом, был бы открытый и по возможности честный разговор, но так! Мы более не можем чувствовать себя в безопасности. Я не буду говорить с ним, прошу и тебя — не делай этого."

"Если я еще сумею дозваться... в чем сомневаюсь. Чего они хотят — я и так вполне четко представляю. Гондор сейчас Мордору стал дороже, чем Харад. Но вот насчет периана — не знаю. Я боюсь, что жрецы всем этим только навлекут на себя еще больший гнев. Я не хочу нашей вражды. Но знаю, что Гортхауэр может быть безжалостен к тем, кого считает врагами. И его понятия о чести и доблести — нечто совершенно иное, чем здесь. Он может устроить все, что угодно. Вот так пройти по домам — и вырезать вообще всех, кто ему неугоден. И будет считать себя в своем праве. Пусть он пока, похоже, лишен способностей... он не человек. А его влияние в Мордоре огромно."

"Он, видимо, совсем ума решился, пока был мёртв! И что теперь делать?"

"По-моему — идти на переговоры. По мнению короля — собрать силы и ударить, пока Мордор слаб, и Саурон не вернул силы, и у нас в руках этот периан."

"Одно другому не мешает. Если над Мордором будет реальная угроза, быть может, Саурон и образумится. "

"На что образумится-то, Дэларис? На какие уступки он может пойти?"

"Не знаю. Но то, что он вытворяет сейчас, не лезет ни в какие ворота... даже в Чёрные."

"Ладно... Давай ты все же поспишь. Ты видишь — я с тобой. Я отнюдь не хочу погибать, и главное — ради тебя... Отдохнешь. Да и я тоже."

Он накрыл Дэларис легким, почти невесомым одеялом.

— Давай спать.

-Я не засну, — отозвалась она. — Слишком много пришлось ждать...

— Заснешь. Я помогу... И сам тоже...

Он начал медленно гладить Дэларис по волосам, едва слышно напевая плавную мелодию. В этом почти не было чар... Почти. Отголоски. Успокоить, снять напряжение, подарить покой... они с Дэларис давно уже были единым целым. Спи...

Она засыпала. Сама не верила в это, слабо удивилась на пороге сна... а затем довлеющие мысли стали всё сильнее и сильнее, дневные чувства нахлынули, как шторм, и то, что она узнала, заставило во весь рост встать отчаяние и обиду: вот так теперь... отрезаны, преданы, и — кем?! тем, кого страна несколько тысяч лет почитала своим главным союзником и защитником...

Чужие взгляды были над нею. Чужие взгляды пронизывали столицу, силясь что-то отыскать... или — кого-то?.. Словно лучи в темноте. Вглядывались в каждое здание, в каждую тень от светильника, в каждую душу, ловили отголоски мыслей, всматривались в сны...

Сны.

Луч чужого внимания вздрогнул — и остановился, вперившись в Дэларис.

Она рванулась — проснуться, выбраться из этой западни, из жизни, которая превратилась в сплошную ловушку.

"Стой! — это была не рука, это было что-то вроде нити, протянутой к ней, попытки зацепиться за ее сознание. — Дэларис?!" — и снова: это не было словом, просто ее, похоже, узнали, не ожидая увидеть.

Она стряхнула чужую волю, — как стряхивают руку, которую положили тебе на плечо, чтобы задержать. Ощущение было странно-знакомым, но она не могла вспомнить, откуда.

А тот, далеко, в незримом и несуществующем мире — словно вздохнул с облегчением, как будто неожиданно встретил друга.

"Дэларис, как хорошо, что это именно ты... Мы чувствуем, что Тэннар жив, но ничего больше не знаем."

Понять, кто это — не получалось как будто этот, говоривший, раньше был хорошо знаком, но что-то случилось, как будто он потерял что-то важное... Ясно было только одно: Мордор, и от этого на душе становилось мерзко.

"Вы предали нас. Зачем ты ищешь меня? Кто ты?"

"Ты не узнала меня? Это я, Гортхауэр. Я надеялся, что Тэннар поймет сам, что я сумел возвратиться."

"Ты?!" — возмущение всколыхнуло её так, что она почти проснулась. Почудилось: она стремительно теряет этот нереальный контакт, ещё мгновение — и всё оборвётся...

"Да подожди же ты, стой! Я искал Фродо... Мы ищем его. Понимаем, что это жрецы; что его заставили уйти. Он многое сделал для нас: если бы не он, не сумел бы вернуться и я, он умеет спасать жизни..." — перед Дэларис вспыхнула память прошлого, пронесшись одной быстрой волной образов: рыжеволосый умирающий мальчишка, отчаянный зов майа, Фродо, отдавший половину собственной жизни... Перед лицом Дэларис вспыхнуло и еще одно лицо, красивое, молодое — вернее, без возраста; в обрамлении волос с проседью, и следы от шрамов на лице. Осознание-вспышка пролетело так же быстро: Мелькор — его вернул Фродо...

"Мелькор здесь?! — ошеломлённо переспросила Дэларис. — Но ты... ты предал нас! Ты за спиной короля убиваешь наших людей! кого ты убьёшь следующим? Его — чтобы посадить на трон кого-то, угодного Гондору? Как ты мог? ты в угоду Фродо стал воевать за Гондор? это плата за то, что он перешёл на твою сторону? я не понимаю!"

"О войне кричали веками. С тех пор, как ясно поняли, что мы не собираемся уничтожать Гондор, хотя могли бы это сделать, и не позволим Хараду вцепиться в глотку слабеющему Гондору. И рады были бы избавиться от нашей руки, да не хватало сил. А тут такая надежда — Мордор пал, орочья армия в разброде, Саурон развоплощен, улаири тоже: долгожданный единственный шанс, скорее, пока Черный Властелин не вернулся!. Мы сожжем ненавистных врагов, мы наконец превратимся в хозяев земли, мы отомстим за века унижений... А Нуменора нет — уже века и века. Ты знаешь, кем были люди, убитые мною? Знаешь, чем они занимались? Некогда люди Запада обращали в рабство твоих дальних предков; теперь харадцы занялись тем же. Перерождение..."

"Это не оправдание! Что — мой отец переродился? его советники? что, от всего этого — можно бить из-за угла, в спину? Ты восстановил сейчас против Мордора и тех, кто относился к вам как к союзнику! ты считаешь, — мне нравится то, что ты делаешь? считаешь, я одобрю? Или знаешь — и тебе наплевать?"

"Твой отец на стороне тех, кто ратует за войну с Гондором. Нам нужны не разговоры и не одобрение, Дэларис. Нам нужно, чтобы Харад перестал тысячами губить жизни и судьбы, и нужно свести к минимуму возможность, что Харад и вправду пройдется огнем по гондорским землям. Потому что если это случится — виновен будет не Харад! Обвинят в этом меня — что я сделал это чужими руками; и снова, снова все покатится по прежней колее! Не говорю уже о том, что Гондор — не одни их воины; почему нуменорцы были захватчиками, когда угоняли ваших людей в рабство, а Харад считает себя вправе совершать то же самое."

"Ну что же, — холодно сказала Дэларис. — Раз мы стали разменной монетой в расплате с Гондором, раз мы не достойны того, чтобы с нами даже говорили, — продолжай в том же духе. Убивай. Но не удивляйся тому, что ты создашь себе из друга — врага, причём собственными руками."

"И пока мы будем говорить — новые и новые люди сотнями будут попадать в мясорубку, превращающую их из людей — в живой товар. Ты всю жизнь прожила в чести и богатстве. Сходи на один из рынков, которые устроены с благословления жрецов и знати — и представь себя на месте тех людей, кого там продают, словно скотину! Может быть, тогда ты поймешь, что есть вещи, которые нельзя прощать никому."

"Что-то раньше я не видела у тебя такого рвения к борьбе за справедливость. Тебя устраивало, что мы уменьшаем число вражеских воинов, а как это происходило, каким путём, — было неважно. Руками Харада ты вёл войну, теперь оружие стало ненужным — неважно, почему, и ты хочешь его уничтожить. Это и есть твоё истинное отношение к нам?"

"Я хочу, чтобы внешние дела Харада не провоцировали Гондор на вражду ни с Харадом, ни со мною. Почему так трудно принимать единственное условие, которого мы держались всегда? Живите, но давайте жить другим!"

"Ты перешёл границу, — резко сказала Дэларис. — Мы враги тебе, — что ж, мы это как-нибудь переживём... не твоё дело, как, превращай Харад в _своих_ рабов, живущих в страхе перед тобой, трясущихся при мысли о том, что стоит сделать шаг, как ночью появится смерть. И оставь меня в покое. Я буду с моим народом, что бы ни ждало его."

"Ты всегда была гордой и сильной, Дэларис... иначе Тэннар не полюбил бы тебя. Беда в том, что у нас с Харадом разные представления о "границах". У нас нет такого — неважно, что подлец, зато _наш_ подлец. У вас — своим прощается то, что нельзя чужакам. Приходят чужие с мечом на нашу землю, чтобы поработить наш народ — они мерзавцы, захватчики и убийцы. Приходим на чужие земли мы сами, жжем чужие дома, угоняем в рабство тех, кто ни сном, ни духом ни в чем не виноваты — мы благородные храбрые воины, мстящие за предков. Не бойся, Дэларис. _Свою_ границу мы не переступим."

Она не ответила, — просто попыталась _уйти_. Проснуться даже не надеялась.

Присутствие майа исчезло — ушел и он; осталось только ощущение чужой жалости... грусти непонимания...

Рядом был Тэннар. Теплая, надежная, ласковая рука, которая поддерживала Дэларис на волнах сна и защищала от всего внешнего мира.

...В том, что Фродо находится где-то в пределах столицы, Гортхауэр даже не сомневался. Так же, как и в том, что периана держат в одном из мест, ничем не выделяющихся среди прочих — ибо жрецам известно, что об их обычных "тайных" убежищах в Мордоре прекрасно осведомлены.

Отслеживать нужно было жрецов из тех, кто владел чарами в достаточной мере; их визиты, их общение, их речи.

Сам Фродо не отвечал по-прежнему, но майа чувствовал, что тот, вдобавок, одурманен туманящими разум средствами, каких в Хараде хватало. Но держать Фродо на этом дурмане слишком долго не будут — это опасно для жизни; а значит — звать, звать его, быть может, очнувшись, он даст зацепку...