После победы

Кроме Гортхауэра, слежкой этой занималось еще восемь человек; но те были в Мордоре.

Майа оставался в столице. И сейчас он сидел в одном из скрытых тенью закутков близ рыночной площади, накинув на голову капюшон ветхого плаща. Посмотреть со стороны — обычный человек, один из множества простолюдинов, таких тысячи: может, ремесленник, а может, и вор, кто его знает... Казалось — дремал.

То, что он замечен, понять было трудно. Просто как будто что-то прикоснулось к душе, проскользнуло, прошло мимо... может, почудилось. Будь он в силах, то почувствовал и понял бы... наверное.

А потом что-то всколыхнулось вокруг. Вроде бы ничего не произошло, но... драка. Основательная, от души, охватившая базарную площадь в несколько секунд, как будто кто-то кинул спичку в стог сена. Дерущиеся приближались, и те, кто не ввязался ещё в этот водоворот, спешно пытались убраться.

Майа пробрался к ближайшей из ведущих прочь улочек; встревать в происходящее он был не намерен, приблизятся — проще уйти.

Толпа приближалась, как волна, откуда-то сбоку выскочили ещё люди, мешали уйти.

Он проскользнул между телами, отшвырнул кого-то, отбросил прочь подвернувшихся под руку... Может, его подстроено, его обнаружили?.. или враги начинают мерещиться везде и повсюду?..

Ладно — прочь отсюда...

Выходов было немного: с площади вели несколько узких извилистых улочек, и большая часть их была перекрыта толпой.

Когда он оказался в одном из переулков, где-то впереди мелькнули фигуры — остановились — исчезли...

Эгленн посмотрел наверх — пара драконов была относительно вблизи, но спускаться сюда, в город, можно было лишь в самом крайнем случае. Он присмотрелся, прислушался — нет, позади оставался шум толпы, впереди вроде бы все было как обычно. Осталось лишь чувство настороженности, готовности к нападению, к чему угодно...

Он пошел вперед.

Через некоторое время понял: его куда-то вели. Целенаправленно, уверенно, зная каждый его шаг. Кто, как — думать об этом было уже почти некогда. Ловушка?..

Может быть. Ладно, посмотрим.

Один из драконов спустился пониже — так, чтобы почти не было шансов, что его увидят с земли, и принялся следить за происходящим.

Над головой почти сошлись крыши домой. Из ближайших дверей вдруг появились люди — не враз, и вроде бы не обращали они на Эгленна внимания...

И вдруг он — почувствовал.

Как будто кто-то, кто стоял за всем этим, заколебался. На мгновение разорвалась мутная туманная пелена, и стало ясно: Фродо, это он — ищет, это по его указанию идут люди... и что-то вдруг остановило его.

"Ты узнал меня... — Эгленн стоял у стены дома, понимая, что сейчас в любой момент может случиться все, что угодно: стрела, удар магии... — Фродо, что же — мы теперь враги?.."

Он чувствовал ясно, как — своё: где-то вдали на Фродо надвинулись, не понимая, что его остановило, настойчивость, требование — продолжай, мы почти у цели...

Вокруг тревожно звенела тишина. Рядом были люди, — близко...

"Очнись! Они же делают тебя слепым и безвольным! Ты можешь сопротивляться, ты вернул из-за грани Мелькора — и не можешь одолеть приказа каких-то жрецов?!"

Отголоском донеслась яростная, отчаянная борьба... Дальше — ясность _слышания_ исчезла, он снова был один.

Ближайшая к нему дверь распахнулась, чуть не задев его, оттуда вылетел человек, наотмашь полоснул его клинком — внезапно, без единой мысли, без желания убивать, просто — как механизм. А потом человека куда-то дёрнули, снова — драка, свалка, непонятно кого непонятно с кем...

Эгленн успел отклониться — клинок лишь едва задел его плечо, почти неопасно.

Он не понимал, что происходит.

Напротив оказался закуток у стыка зданий — Эгленн смотрел, он передал своим то, что сумел услышать Фродо, и теперь вслушивался в происходящее — Фродо был где-то рядом, его нужно было звать, звать, звать...

Напряжение в воздухе нарастало, нависало, требовало выхода... и не находило его. И вдруг откуда-то долетело — умоляюще: да исчезни же, уйди, я не хочу, чтобы тебя убили, я не удержусь долго!..

Нужно было бы бежать, но... тогда — риск потерять Фродо вовсе.

Нет. Не в риске потерять его дело. Это лишь отговорка перед самим собою.

Просто не мог оставить его здесь, рядом, когда уже почти добрался...

"Он здесь. Следите за мной, я попробую найти его."

Эгленн в один шаг оказался у двери, за которой, по ощущению — где-то там должен был быть Фродо, и распахнул ее — незапертую... готовый войти.

Ощущение было — как след на болоте, неверный, исчезающий. По крайней мере, никто пока не выныривал из темноты, не пытался наброситься на него... и это было уже много.

Большой дом был полон теней.

Казалось, что в пространстве плавают нити, которые можно почувствовать. За них можно было ухватиться...

...Страх, усталость, сон, от которого не можешь очнуться. Ты в глубине омута, ты лежишь на дне, и сверху — одна лишь вода, где-то там светит солнце, ты тянешься к нему — и не можешь подняться, не можешь даже вздохнуть...

Эгленн пошел вперед — почти вслепую, полагаясь не на слух или зрение, а на это смутное чувство, словно тянешь руку в темноте, ожидая, что из мрака протянется ладонь, и ваши руки наконец встретятся.

Он шёл наугад. Если Фродо был здесь, — то где же люди, не может быть такого, чтобы его не охраняли... Но — никого, как будто вымерло всё. А ощущение _присутствия_ становилось всё сильнее.

Внутренний дворик тоже был пуст.

Там был фонтан.

А на дне его смутно виднелась чья-то фигура. Вроде бы человек... по крайней мере, был им при жизни... Женщина.

Эгленн бросился туда, замирая от предчувствия — мертва?..

След обрывался. Ощущение было — нет, не Фродо, но что-то общее, — почему? как знать... А теперь уже и не определишь...

Эгленн вытащил тело. Мертва, безнадежно, на шее — след от шнурка; задушили и бросили в бассейн. Он положил пальцы на ее лоб, пытаясь вслушаться: не найдет ли еще чего-то?..

Женщина была мертва. Почему, как она была связана с Фродо, почему след привёл к ней... предположить можно было многое, но все предположения рассыпались в пыль, когда Гортхауэр увидел у неё на шее кулон.

Жемчужинка.

Подарок Арвен, который Фродо когда-то хотел вернуть уходящим из Эндорэ эльдар, и который они не взяли.

Может быть, она помогла Фродо, и ее убили?.. А может, просто надели ей на шею этот кулон, забрав его у Фродо?..

Глаза женщины все еще смотрели в пространство; Эгленн закрыл ей веки, уложил рядом с бассейном — так, как положил бы живого человека... он не испытывал никаких чувств тогда, ночью, убивая работорговцев и их слуг — а теперь по душе резанула острая жалость.

И внезапно пришла волна дурноты, все вокруг закружилось в карусели, и тело вдруг ослабело. Он едва не упал рядом с мертвой женщиной, и только теперь ощутил боль в плече. Тот порез — значит, кинжал был отравлен... Фродо тут нет...

Он с трудом поднялся и шагнул к дверному проему.

Люди были рядом, он мог слышать шаги. Его искали. И рядом же была чья-то мучительная борьба — с собственным умением _видеть_, с тем, чтобы только не _найти_, не выдать, не дать возможности тем, кто стоит над душой, узнать, где сейчас пробирается Эгленн... Фродо. Всё-таки — не враг...

Он вдруг, быстро, понял, что сделает. Словно вспышка света — знание, что именно так будет правильно, а почему — кто знает; озарение? интуиция? Было уже такое в жизни, было — когда повинуешься мгновенному импульсу, предоставив чувствам решать за тебя...

"Фродо. Не нужно. Не скрывай."

Эгленн медленно, преодолевая головокружение, подошел к проему... уже зная, что там — люди, обыскивающие дом, что внутренний двор — почти единственное, что они не проверили...

"Стой! — крик Фродо почти реальным эхом разнёсся во внутреннем дворике. — Остановись, они схватят тебя, убьют, пожалуйста, не делай этого, хотя бы ради... ради Мелькора..."

Он задыхался, почти терял сознание.

"Не решатся, — ответил Эгленн. — Они знают о Мелькоре... и потом, я просто не сумею..."

Он не успел договорить. Чернота ударила по глазам, за секунду поднявшись откуда-то снизу и поглотив собой все окружающее. В долю секунды, когда сознание оставалось живым, пронеслось, что это — яд, какой-то незнакомый состав, странное действие...

Эгленн упал на пороге, едва ли не перед лицами появившихся людей.

Яд не был смертельным, но затягивал в свои тенёта крепко: не вырваться на поверхность тяжёлого забытья. Он не слышал, как его подняли, как завязали глаза, как долго несли, а потом — везли куда-то...

Очнулся он оттого, что ему в горло влили какую-то несусветную гадость, от которой можно было обратно же свалиться в обморок. Он был связан по рукам и ногам, привязан к чему-то, мог только поворачивать голову. Прямо перед ним стоял человек, закутанный в простое покрывало, обычное для харадцев, за ним маячили ещё несколько фигур. Он терпеливо ждал, пока снадобье подействует.

Эгленн вновь закрыл глаза, пытаясь прийти в себя. Получалось не слишком хорошо. Вздохнул... Посмотрел на харадца.

— Хороший яд, — проговорил. Вышло с трудом, слабость была такой, что даже говорить было тяжело.

-Хороший, — кивнул человек. — Ты не захотел разговаривать с Харадом. Что ж... ты не оставил нам выбора.

Если бы хотели убить — убили бы, пока был без сознания...

— Я не в обиде, — Эгленн попытался улыбнуться. — Чего вы хотите от нас с Мелькором теперь?..

-От тебя мы хотим одного: чтобы ты не лез не в своё дело, — любезно сообщил человек. — Именно поэтому ты здесь и в таком виде. Что же до Мелькора, то мы ещё проверяем и будем проверять всё о нём.

— Кто это — "мы"?

-Те, кто правит Харадом. Тебя устроит такое титулование?

— Короля вы уже благоразумно отодвинули в сторону?

Человек усмехнулся.

-Грубо. Ты считаешь, что в этой лёгкой перепалке вызнаешь какие-то важные вещи? Напрасно.

— С королем поговорить позволите? Или предоставите мне самому его звать?..

Человек скрестил руки на груди.

-Что ж. Поговори.

На его лице не отразилось ничего, как будто в словах Эгленна не было ничего необычного или дерзкого.

Эгленн вновь закрыл глаза. С королем он не говорил мысленно давно, очень давно — с тех пор, как полетевшие вскачь события с Кольцом перебросили его внимание к Гондору... А ведь считали себя друзьями. Легко могли слышать друг друга... и потом, когда влияние в Хараде начали набирать эти — "те, кто правит" — словно отрезало.

"Здравствуй, король. Прости, если отвлекаю тебя от важных дел."

Король будто резко повернулся.

"Как интересно. И что же, мне теперь всегда прибегать к таким мерам, чтобы ты соизволил обратить на меня внимание?"

"Я не тот, что прежде, король. У меня не осталось почти ничего из бывшего раньше. Я превратился в человека — даже говорить мыслями, и то могу отнюдь не с каждым. Я пытался звать и тебя, и Фродо, которого твои новые друзья увели от нас, и Тэннара... Того Гортхауэра, что ты знал, больше нет."

"А кто — есть? — жёстко спросил король. — Предатель и убийца, для которого союз, длившийся тысячелетия, ничего не значит?"

"Керлинар, очнись же ты наконец! Это они — убийцы, одержимые жаждой власти и мщения невесть за что и кому, готовые ради власти бросить Харад в огонь войны! Куда ты позволяешь им вести Харад? Хочешь, чтобы твоя страна превратилась во второй Нуменор? Будете сами жечь чужие дома, разорять, убивать, угонять в рабство? И это будет называться — великий Харад, благословенный Солнцем? Твои предки были благородными людьми, но я не заключал союзов с работорговцами!"

Король молчал, молчал долго. И — единственный вопрос:

"Почему ты не позвал меня раньше?"

"Потому что я был мертв, — с неожиданной злостью ответил Эгленн. — Фродо вытащил меня; я не знаю, как ему это удалось. Так же, как ему удалось вытащить Мелькора. Скажи спасибо, что я сейчас могу говорить с тобою. Дозволили..."

"А если бы мы не поймали тебя — это так и продолжалось бы? Убийства, попытки поставить Харад на колени? я, король, для тебя пустое место, я недостоин даже того, чтобы мой сюзерен поставил меня в известность? Ну спасибо, дожили."

"Я не мог этого сделать, пойми же! После моей и Девятки гибели твои люди и в грош нас не ставили, ликуя, что теперь сумеют взять свое силой. "Настал наш час, мы сметем с лица земли проклятый Гондор!" Наши посланники пытались призывать к миру — но с каждым месяцем крики о победоносной войне становились все громче, их поддерживали жрецы со своей магией и благословением Солнца, среди богатейших купцов нашлись те, кто готов был осыпать золотом всех, кто готовит войну. Богатства Гондора скоро падут к нашим ногам! Да, я убил этих людей. И если бы мог сообщить об этом тебе — не сказал бы тебе ничего, ибо ты не сдержался бы, предупредил их, а я сейчас уже не тот майа, что может убивать одним лишь усилием воли. И довелось бы снова решать — убил бы их снова."

"Я понял тебя, — сдержанно отозвался король. — И что же ты намерен делать — теперь?"

"Что мог — я уже сделал. Внес долю смятения в стройные планы победоносной войны. Керлинар, тебя не смущает то, как твои жрецы обходятся с Фродо? Или он и для тебя не более чем живое Кольцо? "

"Я не знаком с ним. У тебя другое: ты говоришь, он спас тебя. А когда этого не было? Когда он добровольно стал фигурой в чужой игре — так ли ты беспокоился за то, что с ним происходит?"

"Я беспокоился о том, чтобы вытащить Мелькора. И видит Небо — никогда я не стал бы вот так: опоить дурманом, сломать его душу, превратить в живой сосуд для чужой силы... Это хуже, чем просто убить!"

"Не стал бы? Но как ты сумел добиться того, чтобы он встал на твою сторону? Чтобы он спасал Мелькора, тебя самого — он же всё сделал для того, чтобы тебя уничтожить!"

"Лего задавать такие вопросы — трудно ответить... Ты можешь заглянуть ко мне в память, как делал раньше, когда я был воплощен в прежнем теле? Попробуй — я покажу тебе. Мы встретились с ним в Незримом... в его собственном сне. Кошмаре. А наутро... Наутро он вернул Мелькора."

"Что ж... — недоверчиво прозвучал в ответ голос короля. — Покажи. Говорят, что память не лжёт, особенно, если ты сейчас лишён силы."

"Смотри. Ты сейчас сильнее меня."

Эгленн вздохнул. Память его была открыта с того самого момента, как между ним и королем протянулась незримая нить мыслей. Если бы он и захотел сейчас что-то скрыть — всего скорее, не смог бы.

Король смотрел, вглядывался в чужие воспоминания — и только хмурился всё сильнее. Что-то ему не нравилось. Совсем не нравилось.

"Допустим, — проговорил он наконец. — Да, я вижу, ты не заставлял его сделать это силой. Но — ты всё же вынудил его. Ненамеренно, — ибо кто мог предположить, что он изменится именно так, в эту сторону, что он станет способен на такое..."

Король прятал свои мысли, не договаривал, что-то обдумывал.

"Вы убьете его. Вы убьете и тело его, и душу, если будете — вот так, превратив его в животное, в полусне исполняющее ваши приказы. Твои жрецы готовы пойти и на это, ведь нужно всего лишь — смести нас, убрать соперника-Мордор и раздавить Гондор, давнего врага — и Харад станет хозяином Эндоре, и живое Кольцо уже не будет нужно."