После победы

-Плохо дело, — подытожил Арагорн. — Но в любые подземелья можно войти с поверхности, вопрос только в том, чтобы знать — как. Эта твоя дочь короля может знать? Там есть хотя бы один человек, которого можно сподвигнуть на то, чтобы спасать Фродо? Или будем воевать с Харадом, а Фродо — как получится... точнее, чтобы не лгать себе, — как НЕ получится?

— Вот ее-то я и хочу попросить о помощи. Если, конечно, сумею дозваться. И если она захочет со мной говорить.

-Слишком много "если", — покачал головой Арагорн. — Ладно. В любом случае, наносить удар по Хараду без повода с его стороны — это против законов чести. Разве что подготовиться, пригнать орков на драконах и напрямую объявить войну. Но тогда это будет война, объявленная Мордором, ибо никаких орков и драконов у Гондора нет. А пока ничего не произошло — отдыхай. Тебе досталось. Айса тебя проводит...

— Я не буду скрывать, кто я такой, — устало сказал Эгленн. — Надоело вранье, да и... Все равно не поверит.

Арагорн кликнул слуг, те послали за Айсой. Верная служанка королевы появилась вскоре, — при виде Эгленна в глазах блеснула радость, но тут же померкла: заметила, что тот измотан.

-Пойдём, — заторопилась она. — Отведу тебя в комнату.

— Устал, — признался Эгленн. — Как ты тут? Что нового, пока меня не было?

Айса повела его по знакомым коридорам. Всё-таки не просто так Фродо так любил этот город-крепость: в нём чувствовалось что-то уверенное, надёжное, когда _есть_ дом, крыша над головой — вопреки всему.

-Что нового, — нараспев повторила она. — Вот Государь вернулся, все были рады ему. Элло остался Ордой править, — ну понравился он им, и всё тут. Того жуткого орка прикончил собственноручно, и ещё с ним несколько эльфов. Вот уж не представляю, какими должны быть эльфы, чтобы с орками заодно убивать, — Айса невольно передёрнула плечами. — А так-то... что тут может быть нового, когда всё тихо.

— Тихо, — Эгленн усмехнулся. — Ничего себе — тихо. В Хараде только и воплей, что о мести ненавистному Гондору, собираются войска, а тут — тишина...

Айса пожала плечами.

-Ну, у нас-то не вопят.

— Фродо у них. Между жизнью и смертью... — Эгленн остановился на пороге той комнаты, где еще недавно жил хоббит. — Интересно, нужно ли мне теперь спать? Пока все было нормально — я обходился без этого, но теперь... яд этот, что ли, так действует...

Он скосил взгляд на плечо, на разодранную по-прежнему рубаху. Только сейчас осознал, что стоило бы хотя бы сменить одежду, а то похож больше не на посланника, а впору милостыню просить в таком виде.

Айса остановилась, — осознавала услышанное.

-Подожди, сейчас одежду принесу... и это... яд?! И ты молчишь? И королю не сказал?! Он же у нас тут первый целитель...

— Не пришло в голову. Знаешь, вначале вымыться надо. На орка похож, честное слово...

-Сейчас. Сейчас всё сделаю, — Айса засуетилась. — Прикажу, воды натаскают, горячей...

Она оставила его в комнате, скрылась за дверью, потом, спохватившись, выглянула обратно.

-И еда сейчас будет, — пообещала она и снова исчезла.

Эгленн остался один.

Он тяжело опустился на кровать — ту самую, на которой столько дней, не вставая, лежал Фродо. Для периана она была слишком большой, для него — маловатой. Впрочем, сойдет... Стащил с себя рубаху, грязную до черноты. Хорош "Властелин Мордора"...

Мелькор знал, — просто чувствовал. Знал, что Гортхауэр выбрался, что тот цел... надеяться на то, что действие яда пройдёт без последствий, не мог, и от этого сжималось сердце. И хотелось бросить всё, прилететь... но как тут прилетишь. На драконе, оставив орков надолго без присмотра? когда только-только удалось навести подобие порядка? рискованно, этого и сам Гортхауэр бы не одобрил, хотя был бы рад ему...

"Я слышу тебя, и это главное. Справлюсь..."

Эгленн все же опустился на кровать. Сейчас, в покое, он невольно прислушивался к своему телу, и начал понимать, что с ним что-то происходит. Было как будто холодно — но и жарко одновременно, и мутились мысли. Яд, что ли... Или просто человеческая усталость...

"Я не могу сейчас прилететь, — в голосе Мелькора было чувство вины, с которым он ничего не мог сделать. — Я должен быть здесь, иначе всё развалится, иначе... ты понимаешь. Но... Мы ведь с тобой так и не виделись ещё..."

"Прилететь-то можно, но только ненадолго. Лучше им вообще не знать, что ты отлучаешься. Не знаю, что со мной происходит... похоже, яд: тело странно реагирует на него. Не как у человека — тот бы давно был мертв, но... Словно я погружаюсь под воду... Хочется подчиниться. Заснуть. Как Фродо..."

"Нет! Жди меня, я... сколько же времени надо... я не успею вернуться до рассвета, это неважно... Жди меня!"

"А может, мне просто впервые хочется поспать, — проговорил Эгленн, сам не замечая, что даже его мысли становятся медленными и тягучими, — выспаться — и все пройдет..."

"Может быть, — в голосе Мелькора была неутихащая тревога. — Только мысленно... возьми меня за руку. Я прилечу так быстро, как только смогу..."

Эгленн ничего не ответил, только и вправду представил, что берет Мелькора за руку — и держит, держит...

Он слышал, как будто сквозь толщу воды, как до него доносится встревоженный голос Айсы, но голос был таким тихим, и так хотелось раствориться в тишине и покое, что он не отвечал, и только знал — на его лице блуждает улыбка. Впервые за долгое, долгое время.

Айса не сразу сообразила, в чём дело, — перепугалась, может, плохо человеку, мало ли откуда он такой потрёпанный явился... потом осторожно провела по волосам, — похоже, просто устал смертельно, спит, не слышит ничего. Подумала: перевязать бы хоть, умыть немножко, но ведь жалко, проснётся...

Она потихоньку вышла за дверь, вернулась с подносом, поставила на столик у кровати. Проснётся — поест.

Забеспокоилась Айса только наутро, когда тот так и не проснулся; по-прежнему лежал поверх чистого покрывала, и по-прежнему слегка улыбался. Только теперь — почти не дышал, и впервые Айса осознала со страхом, что кожа его — холодная, словно у мертвеца. Не только руки — это бывает; все тело...

И наутро испугалась не только Айса.

Огромный дракон завис возле верхней галереи, с его крыла на каменный пол спрыгнул человек, — как будто и не было пропасти под ногами, как будто неверное движение и не грозило ему тем, что он разобьётся...

Его никто не успел остановить: воинам оставалось только проводить его взглядом. По счастью, кто-то всё сумел вглядеться и узнать Элло, — а то недалеко было и до паники... Крылатой твари тесно было висеть возле дворца, она развернулась и взмыла в небо.

Айса увидела Элло, когда тот ворвался в комнату, подбежал к Эгленну. Случайно пересеклась с его взглядом — и отпрянула.

...он боялся, что его сил не хватит. Что такое — быть почти человеком, когда только-только заново научился говорить мыслями, слышать чувства, когда единственное, что можешь, — это исцелять, и то... а если сейчас — поздно? А если — всё?.. Не думать. Не сметь тратить силы на это. Удержаться от того, чтобы душа провалилась в холодную пустоту...

Спокойно. Взять ледяные руки в свои. Это не обязательно, но... так лучше, так привычней. Почувствовать другого, коснуться души, и...

Когда-то власть над материей позволяла мысленно представлять себе искалеченное тело — здоровым, и одним этим исправлять то, что натворили люди... стихия... неважно... Теперь — сложнее, теперь продираешься сквозь ставшую чужой ткань бытия, чтобы сделать её — своей, нужно прилагать усилия, изматывающие до предела...

Дозваться до музыки чужой плоти. Каждый из вас — мелодия жизни, и сейчас твоя музыка почти стихла, но... я соединю её со своей, я _знаю_ её, я подхвачу твой голос, и вместе мы поднимем эту мелодию из тишины — в звонкую и ясную обитель жизни... вернись... вернись, Ортхэннер, ведь это же я...

Там, в глубине, Ортхэннер был вместе с Фродо. Почему так случилось, каким образом — Мелькор сам не мог понять, наверное, уже в отравленном сне Эгленн пытался найти хоббита, поддержать его, а может — просто хотел знать, что тот — где-то рядом... Да, его ставшее почти человеческим тело и вправду было отравлено, но уже само пыталось избавиться от яда, потому и пришел этот сон — телу не хватало сил, нужно было собрать воедино все, что можно.

Душа оставалась там. Она блуждала по подземным лабиринтам харадских храмов, чтобы отыскать дорогу к тому, кто сейчас так же лежал в полумертвом сне...

Мелькор мог только звать — и понимал, что Ортхэннер его не слышит. Исцелить тело было можно, но — время, безжалостное время, оно было уже упущено, и чем дальше, тем сложнее... У него уже у самого кровь стучала в висках, перед глазами плясали чёрные точки...

"Вернись..."

Эгленн не отвечал, и у Айсы, смотревшей за всем этим, крепло убеждение, что тот — попросту умер, и Элло пытается дозваться до мертвого.

Но нет. Билось сердце, хоть и медленно, и видно было, как на застывшем, почти неживом лице метаются под закрытыми веками зрачки.

Видит сон?..

...В подземельях харадского храма было темно, но для Эгленна сейчас там висела прозрачная чёрно-синяя дымка: люди "подправили" тьму в свою пользу, создав там защиту от нежелательных визитёров. Впрочем, бесплотной душе они не могли помешать.

Он сам не вполне понимал, что делает. Нужно было отыскать Фродо. Во что бы то ни стало. Его тянуло к нему, словно магнитом, нужно было увидеть его лицо... от этого зависело многое, вся жизнь... но он не понимал даже того, как передвигается в этом тягучем пространстве.

Медленно раздвигались волокна темного тумана, мысленный взгляд был подобен тусклому лучу света.

"Фродо..." — позвал он, почти не надеясь, что его услышат.

Темнота шевельнулась, она смотрела тысячей невидимых глаз — сквозь него, не видя: эти глаза были рассчитаны на живых.

И вдруг... он увидел.

Волокна тёмного тумана удерживали, будто путаницей морских водорослей, живого, — живую душу, и знакомые ясные глаза смотрели из темноты. Глаза эти сейчас были почти прежними, — как будто всё, что ушло из Фродо наяву, осталось здесь, в Незримом.

В живом мире Эгленн вдруг вздрогнул всем телом — и замер, тело его резко напряглось.

"Это я, Эгленн! Мы ищем тебя, мы найдем, поможем... только не уходи насовсем!"

"Эгленн... — пространство слабо заколебалось. — Эгленн... ты живой? Пожалуйста, подойди... надо... посмотреть в глаза, понимаешь? Нет, не понимаешь, но... так надо... глаза — это душа... ты живой..."

"Я живой, правда же... как и ты..."

Майа приблизился к нему — не сказать — "подошел": ведь у него сейчас не было тела.

"Мы не бросим тебя."

Лицо Фродо здесь, в Незримом, во сне, было почти чётким, — как будто он силился оставаться видимым, старался удержаться. Почти прежний, — ясный взгляд, полный тревоги, попытка улыбнуться, мол, ничего, как-нибудь разберёмся, и не из таких бед выбирались...

А затем — за взглядом Фродо стремительно стали проступать другие глаза, с тем же выражением, огромные, с длинными ресницами, и вязкость темноты стала стремительно отступать... и Эгленн ощутил, что его руки кто-то крепко сжал, не сознавая, что это уже — до боли...

"Гортхауэр!.."

Он глубоко, резко вздохнул — и закашлялся, и с этим ощущением в сознание Эгленна ворвался окружающий мир.

Мелькор. Страшная тревога в его лице.

— Я... Я тут, — проговорил он. Горло было — как наждак. — Я нашел его...

Мелькор с силой потянул его к себе, — обнял, прижал к груди. Короткий взгляд на Айсу, та как-то на лету сообразила, что надо, налила воды в кубок, от волнения чуть не опрокинула.

Мелькор взял у неё кубок.

-Пей. Да пей же!.. почему ты не сказал Арагорну, что ранен?

Эгленн принял кубок — руки оказались слабыми — и в несколько глотков выпил его.

— Дай еще... Я не подумал, что это серьезно... Сколько прошло времени?

Мелькор только глянул на Айсу, — та тут же налила ещё воды. Никак не могла взять в толк, откуда он тут появился, да ещё так вовремя, было в этом что-то волшебное, а то, что Эгленн всё-таки пришёл в себя, — и вовсе чудо.

-Сейчас уже близко к полудню, — сказал Мелькор. — Я тут с рассвета, боюсь, под дверью уже стоят те, кто видел, как я примчался на драконе... впрочем, неважно.

Он вдруг пошатнулся, тут же крепко прижал к себе Гортхауэра, — тот слышал, как неровно бьётся сердце.

-Кажется, я немного устал... думал быстро обернуться, но не выйдет. Ничего, Орда не убежит.

— С ними нужно просто быть жестоким, это главное, — Эгленн чуть отстранился, выпил очередной кубок. — Мелькор, а я ведь нашел его. Нашел Фродо. Правда, боюсь, своими силами я его оттуда не вытащу...

-Я сам туда отправлюсь, — быстро сказал Мелькор. — Расскажешь, куда именно.

По глазам было видно — ему пока не до Фродо, он ещё не отошёл от того, что чуть не потерял своего фаэрни, от того, что увидел его на грани смерти...

— Нужно попросить Дэларис, чтобы помогла... Мелькор, ты на себя-то посмотри, скажи честно — а ты, ты сумеешь с этим справиться? Окажешься сам в западне...

-Не знаю, — признался Мелькор. — Но как ты себе это представляешь? Чтобы женщина, которая считает тебя предателем, поддалась на твои уговоры? Но пусть, ты умеешь убеждать. А дальше? простой человек, пусть и _изменённый_, — против чар жрецов? Я даже в нынешнем варианте сильнее её.

— Знать точно, где он будет. Хорошо, храм, подземелье... Но оно большое. И напичкано разнообразными сюрпризами для нежданных гостей. Научил на свою голову, — Эгленн невесело усмехнулся. — Всего скорее — они почувствовали мое присутствие, а значит — перенесут Фродо куда-то в другое место... они ведь знают, что я сейчас далеко не всесилен. Вот тут-то и могла бы помочь Дэларис. Узнать. Она ведь, ко всему, еще и жрица Солнца...

-Жрица? — Мелькор удивлённо поднял брови. — Как интересно. Отец — король, дочка — жрица главного культа. Ну чистое семейное дело. Удобно, что и говорить.

— Вся высшая знать так или иначе связана с культами небесных светил, — пояснил Эгленн. — Просто в разном статусе. У тебя еще не было времени, чтобы изучить эти культы — довольно, конечно, странно видеть все это: как зарождаются и тысячелетиями развиваются зачатки чужих взглядов на мир... Посмотришь — узнаешь там и сам себя.

-Ох, только ещё не хватало, чтобы они мне молились, — искренне сказал Мелькор. — Представляю себе картинку: толпа людей на коленях в каком-нибудь огромном храме возносит моления: о всеблагой Мелькор, или как они меня там назовут, ниспошли дождь! И вот дождь идёт, а я как был за Гранью, так и оставался. И никому из людей даже и в голову не приходит, что я тут ни при чём? что в дожде виноват не конкретный вала, а обычные законы природы?

— Знают они все это, знают. Образованные люди — знают. Мы старались не позволять развиваться суевериям сверх меры. А в благое высшее существо... — Эгленн вздохнул, — положа руку на сердце — разве нам самим не хочется верить в это так же? Иначе весь мир кажется висящим на волоске.