После победы

— Алнар! Да пустите же, послушайте!

Волосы Лиса были опалены, но он сейчас не замечал этого.

-Лис?! — Алнар едва поверил своим ушам. — Ты один? Никого нет? Нтебя не подстрелят? Тут разгребать...

Он принялся разбирать собственную баррикаду, тут же потянулись и остальные — помогать. Сейчас оборотень, вражья тварь, к которому они с трудом притерпелись, стал надеждой, почти спасением...

-Стой, — хрипло вскрикнул кто-то сзади. — А если его подослали? А если он под прицелом? А если они держат Тинтаурэ и заставили его пойти к нам?!

— Алнар, город захвачен, они убивают всех, — Лис перевед дыхание и снова быстро заговорил: — У нас четыре дракона, и Тинтаурэ с кольцом, кто выжил — укрылся, как вы, но долго не продержаться. Двое драконов прикрывают, двое таскают, кто выжил... сейчас еще пара крылатых коней должна быть... Бегите наверх, на башню, ждите... Там еще в трех домах ваши, времени в обрез, там вот-вот прорвутся!

Алнар кивнул, быстро обернулся — все ли слышали. Быстро распорядился: кому идти, куда... Когда зал стремительно опустел, подошёл к Лису, сжал его руку.

-Спасибо. Ты сам-то смотри в оба.

— Оставайся со своими, успокой там, за городом, — ответил Лис и бросился наверх вслед за остальными, бегом.

...Через несколько часов все было кончено. Драконы унесли немногих выживших наверх, на горное плато, недоступное снизу; только здесь можно было быть уверенным в своей безопасности. Летние ночи коротки, и в предутреннем свете был виден дым, поднимающийся к небесам, и запах гари доносило даже сюда. Сам город можно было разглядеть только с края плато, с обрыва. Сгоревшие руины, и войско у стен.

Из всего города осталось в живых немногим более сотни, из них многие были ранены.

Сверху тяжело обрушился дракон... с него спрыгнул Лис. Рядом опустился другой — с Тинтаурэ.

Тинтаурэ медленно спустился на землю. Грязное от копоти лицо, сжатая в кулак рука с огненным кольцом, в алом камне которого всё ещё пульсировали сполохи... Он смотрел на сожжённый город жуткими сухими глазами — и только позже осознал, что Лис стоит рядом.

Подошёл, вцепился в рукав.

— Ты как — держишься? — хрипло спросил Лис. — Твое кольцо может лечить, там раненые...

-Надо — значит, пойду, — ровно отозвался Тинтаурэ. — Пойдём, Лис. Надо что-то делать, иначе... иначе внутри начинает что-то разрываться.

— Стой! — воскликнул вдруг Лис, всмотрелся вниз, в сторону города. — Что это там?..

Черная тень, кажущаяся отсюда небольшой — по очертаниям что-то вроде крыльев нетопыря — стремительно пронеслась к городу, и в ту же секунду в лагере победителей вспыхнул огонь. Мощный, яркий настолько, что небо озарилось светом, и те из выживших, кто еще не потерял силы, вскочили и подбежали к обрыву тоже — увидеть, что происходит.

Криков или чего-то подобного отсюда не было слышно. Только металась черная тень в пламени, потом, словно туча, обрушились драконы — не эти четверо, те были тут, другие, много — и наконец стало видно, что войско оступает — не сказать бежит, потому что бежать им не давал черный огонь, накатывающий сверху.

-Гортхауэр, — выговорил Тинтаурэ. — Это он?

Лис молча кивнул.

Так же молча все смотрели вниз, и когда черная тень вдруг метнулась сюда, наверх, она приблизилась столь стремительно, что никто из эльфов даже не успел испугаться.

Лицо майа сейчас было жутким — на нем застыла маска ожесточения, нечеловеческий взгляд пылал яростью. В таком облике здесь не видел Аннатара никто.

Майа опустился на плато. На руках у него было тело Келебримбора.

Кто-то вскрикнул: не думали, что тот мёртв, а увидев — не хотели верить. Тинтаурэ бросился вперёд, споткнулся, упал, снова вскочил... и замер на месте, увидев орочьи стрелы.

Никто не смел нарушить тишину, и только завывал ветер.

— Простите, — проговорил майа. Он пошатнулся, опустил Келебримбора на землю и вдруг изменился, в одно мгновение став прежним Аннатаром. — Простите. Мы ошиблись. Я не успел. Мы не думали, что они устроят такое.

Тинтаурэ смотрел на него во все глаза... а потом как-то внезапно обрушилось: у нас общее горе, у нас одна беда на всех. Он подошёл к Аннатару — и как прорвало: схватил его за руки и отчаянно разрыдался, не в силах остановиться, потому что мир рухнул, и никого не вернёшь.

Аннатар прижал его к себе, обнял, не говоря ни слова. Тинтаурэ чувствовал, что тот сейчас тоже едва держится на плаву, чтобы не упасть в бездну отчаяния; потом услышал голос майа:

— Раненые есть? Я могу помочь, пока здесь. Долго не сумею: на юге Негасимое Братство прорывает завесу...

-Есть, — отозвалось несколько голосов. — Но что за завеса? Почему? Они нашли против тебя оружие?

— Мы устроили защиту, вроде завесы Мелиан, на ханаттских рубежах, чтобы прекратить там бои, но эта завеса — много сотен миль, а они тоже владеют чарами, и прорывали ее... в нескольких местах... — Аннатар поднялся. — Давайте, я помогу, кто тяжело ранен — вначале. Потом подумаем об остальном.

Тинтаурэ тоже встал, пошёл следом за ним к тем, кому нужна была помощь. Не думать, только не думать, хоть как-то отойти от этого кошмара, спрятаться от него — за необходимостью действовать, лечить, что-то делать... ему казалось, что он попал в затянувшийся кошмар, что скоро он упадёт, настанет темнота, а утром он проснётся у себя дома, в своей постели, поднимется и будет ждать Лиса... От невозможности всего этого хотелось завыть по-волчьи, но он стискивал зубы.

Вокруг наступало утро. Отсюда не было видно самого восхода — Мглистый загораживал восходящее солнце, но небо посветлело, как каждое утро, таким же розово-нежным оно было на западе, так же зелены были раскинувшиеся вокруг просторы...

Снизу, от города, прилетело несколько драконов, нагруженных мешками: там была еда, одеяла, одежда — ведь было понятно, что многие из раненых в ближайшие дни просто не перенесут обратного полета, да и куда лететь? куда возвращаться? Только теперь стало ясно, как же уязвим был их дом, как бессмысленны были давние попытки уберечься от Врага — пожелай он захватить Ост-ин-Эдиль.

Устроили раненых, разобрали еду. Аннатар сидел среди всех, и все чувствовали — он вымотан не меньше, чем они. Тот же груз, только у них — впервые, у него же — снова, снова, снова...

— Я погоню их прочь, — проговорил он. — Сам. Воины Эру их не спасут: я убью их. Всех.

-Убей, — отозвался Тинтаурэ. Голос его был стальным. — Они не заслуживают жизни. Только...

Он замолчал на полуслове. И так было понятно: ведь не вернёшь же никого...

Тинтаурэ подошёл к Келебримбору, — орочьи стрелы, и все видели, все будут знать, расскажут... А мёртвые глаза так и смотрели в небо.

Аннатар проследил взгляд Тинтаурэ — и подошел к Келебримбору. Достал кинжал, вырезал у него из тела стрелы.

— У них были орочьи стрелы. Там, в городе, их тела... видно. Колчаны, в них орочьи стрелы. Прятали, пока не началось, — Аннатар поднял взгляд на остальных — на него смотрели. — Вы же должны понимать — не наши виноваты в этом!

Алнар подошёл к самому краю, глянул вниз.

-Нам не выбраться отсюда без вашей помощи, — сказал он. — Келебримбора... мы похороним. Может, в городе ещё хоть кто-нибудь остался... Надо возвращаться туда. Хотя...

-Надо уходить, — возразил кто-то. — Здесь больше нет жизни. Келебримбор... это был его город, его место, это его душой всё жило. А теперь его нет. Надо уходить.

-Надо уходить, — голоса присоединялись, соглашались. — Здесь прошла смерть. Здесь нельзя оставаться...

— В городе нет живых, — отозвался Аннатар. — Я проверил. Там только тела... нужно их предать земле или огню. Куда вы пойдете? В Лоринанд?

-Да, это ближе всего, или к Элронду, в Имладрис. Не так уж много куда...

— До Имладриса далеко. И неизвестно, как он примет вас — в этом войске были эльфы Гил-Галада, а он дружен с ними. Идите к Артанис. Через Морию наугрим вас проведут. Я оставлю драконов... они помогут вам спуститься.

Среди эльфов раздались рыдания, — слова, что живых нет, убивали ещё теплющуюся надежду.

-Это что же, — растерянно спросил кто-то. — Вот только мы, и... и всё?! и больше никого не осталось?

— Я проверил, — тяжело повторил Аннатар. — Это Негасимое Братство. Они уже не люди. Они убивали всех. Неважно — мужчин, женщин, детей — им все равно, они не умеют больше чувствовать, у них есть только Приказ. А приказ, надо думать, от Тарила... Ссскотина. Их почерк, феанорингов... Ничего, до следующего утра он не доживет.

Алнар прерывисто вздохнул. Этого следовало ожидать... Он повернулся к Келебримбору. Ты был неправ, но не в том, что стал другом Аннатару: сейчас ты впустил Тарила в город. И расплатился за это — первым. Только от этого никому не легче.

Аннатар молчал. Он проговорил снова, но уже совсем тихо, склонив голову, так, что услышали только стоявшие рядом:

— Мы не думали, что они пойдут на такое... иначе защитили бы вас. Может, за этим нас и отвлекали... — и снова — громко: — Я отомщу за тех, кого они убили.

Алнар не успел ничего сказать. Аннатар быстро подошел к краю обрыва и попросту прыгнул вниз — так, что у всех замерло сердце — и спустя секунду черная тень метнулась вдаль, вслед за войском Тарила, которое гнали драконы.

...Фродо проснулся оттого, что не может дышать, оттого, что беззвучный крик рвался из души... Едва он продрался сквозь вязкие оковы сна, не успел ещё толком открыть глаза, — вскочил.

-Аннатар!!!

Эгленн вбежал в шатер, замер у постели Фродо.

— Что с тобой?! — и только тут майа понял, что Фродо назвал его тем, давним именем.

-Аннатар, я... — он никак не мог понять, почему смотрит на Гортхауэра снизу вверх, не соображалось, не складывалось. — Я вернулся. Это же я.