Гарри Поттер и лето перемен

Рагнок махнул рукой помощнику, и тот поспешил к Гарри и Фаджу.

— Вы должны немедленно покинуть помещение, сэр, — недвусмысленно объявил Грипхук. — Если вы откажетесь, вас удалит охрана, — гоблин умолк в ожидании согласия.

Министр еще раз попытался запугать Гарри грозным видом, но остановился, почувствовав, что пылающие зеленые глаза готовы в буквальном смысле прожечь его голову насквозь.

— Э-это еще н-не конец, Поттер! — заикаясь, пролепетал Фадж, окончательно сломленный.

— Вы знаете, где я живу, Министр, — ответил Гарри. — Ваши люди прошлым летом посылали туда двух Дементоров, чтобы убить меня. Возможно, это еще не конец; но я буду следить за собой, если вы вдруг решите продолжить начатое в прошлом году. Я слышал, вы едва держитесь в своем кресле. Интересно, что будет, если я дам интервью "Пророку" и потребую вашей отставки? Я понимаю простых людей, таких, как я, и не стал бы биться об заклад, кто выиграет — я или вы? — и Гарри уставился на Министра, ожидая, когда он выйдет.

Дамблдор нарушил молчание:

— Министр, я посмотрю, что можно сделать для решения этой проблемы, но сейчас, я думаю, вам действительно лучше уйти.

Гарри знал, что Альбус пытается играть за обе стороны. Он понял также, что старый интриган увидел возможность получить дополнительные рычаги воздействия на Министра. Фадж поклонился Дамблдору и быстро покинул кабинет. Только после того, как Грипхук закрыл за ним двери, Гарри отступил на шаг и поднял с пола изуродованную шляпу. Со шляпой в руке он вернулся к своему месту возле камина, коротким броском отправил шляпу в огонь, после чего сел рядом с Тонкс.

Огонь поглотил зеленый фетр за считанные минуты. Все молча наблюдали за Гарри. А тот обернулся к Тонкс, которая широко улыбнулась ему.

— Не поощряйте его, Тонкс, — сказала Молли едко. — Гарри, из-за этого ты можешь нажить серьезные неприятности. Фадж, конечно, не Бог весть какой лидер, но другого у нас нет!

— Если он попытается что-нибудь сделать, миссис Уизли, то окажется на улице. Я вам это обещаю, — Гарри сложил руки на коленях и обвел взглядом всех собравшихся вокруг антикварного стола.

— У вас есть еще возражения, Гарри? — поинтересовался Рагнок.

— Одно... но я понимаю, что члены семьи имеют право находиться здесь, — Гарри сделал особый акцент на слове "семья", посмотрев направо, в сторону Нарциссы Малфой.

— Вы правы, Гарри, члены семьи имеют право находиться здесь, — повторил Рагнок для всех присутствующих в кабинете. Воцарилась тишина; только потрескивали в огне остатки шляпы.

Рагнок вытянул из кипы бумаг конверт, сломал печать и извлек сложенный лист пергамента. Когда он развернул документ, Гарри смог видеть знакомый почерк. Тем же почерком были написаны пписьма, которые он получал от Сириуса в течение нескольких коротких лет, когда крестный вырвался на свободу. Гарри изо всех сил старался не сломаться, не пасть духом при мыслях о нем.

Тонкс наблюдала за борьбой чувств в душе Гарри. Она догадалась, что юноша все-таки овладел собой, когда лицо его стало безразличным и чистым. Это заставило ее загрустить, потому что Гарри снова замкнулся в себе.

Я, Сириус Блэк, — начал Рагнок чтение, — настоящим подтверждаю это как мое завещание.

Моим дражайшим кузинам, Нарциссе и Беллатрикс, я завещаю ГОВНА НА ЛОПАТЕ. Вы ничего не заслужили, и ровно столько и получите — ничего. А теперь пошли вон, обе!

Гарри задохнулся от смеха, когда до него дошло, какую шутку отколол Сириус.

— Что значит — "ничего"?! Я протестую, Рагнок! — взвилась Нарцисса.

— Я не знал, что мы настолько близко знакомы, — ответил Рагнок. — Ваш протест принят и будет рассмотрен в конце процедуры. Я продолжаю оглашение.

Теперь, когда с этой заботой покончено, можно перейти к более приятным материям. Я намерен раздать все, что принадлежало мне и, что гораздо важнее, собственность моей семьи. Ха, я так и вижу, как моя матушка сейчас переворачивается в гробу! По крайней мере, я надеюсь, что смогу это увидеть. Итак,

— Ремусу, моему дорогому другу, я завещаю кучу денег и весь мой гардероб. Не вороти нос, тебе нужнее!

— Альбусу Дамблдору я завещаю семейную библиотеку. Я знаю, что я никогда ей не пользовался, но мне не хотелось бы, чтобы некоторые книги попали не в те руки.

— Семье Уизли я оставляю деньги. Вы честно заслужили их, заботясь о Гарри, когда я не имел такой возможности. Кроме того, любая вещь, которую я мог бы вам отдать, испортила бы дом, который Гарри так полюбил. Также я приношу Молли извинения за все наши споры. Я знаю, что ты пыталась делать то, что считала лучшим для него, а я хотел, чтобы парень наслаждался своей жизнью. Я побывал за решеткой, и знаю, на что это похоже.

— Моей малышке Нимфи — ха, и ничего ты теперь мне не сделаешь! — я завещаю свой дневник с полным описанием моей незадавшейся жизни. Постарайся, чтобы Гарри тоже прочитал его, а Альбус — ни в коем случае. Пусть помучается неизвестностью! — а крестник пусть посмеется над тем, во что вляпывался его отец и я.

— Наконец, Гарри я завещаю все остальное. Все деньги, дома и всякую прочую хрень. А главное — я завещаю тебе свой мотоцикл и надежду, что ты в конце концов докажешь, насколько я был прав. Я сказал Лили как-то вечером, еще в вашем самом первом доме, что ты поставишь этот мир на уши и превзойдешь даже меня, и твой отец согласился. Ты на верном пути, Гарри. Продолжай в том же духе, и не оплакивай старого пса. Я люблю тебя, сын.

Под конец Гарри не мог сдержать слез. Его не заботило, что столько людей видят его плачущим. Он услышал слова, о которых мечтал всю жизнь. Его любили, и он это знал. Он ощутил, как будто волна тепла нахлынула на него, когда эти слова прозвучали вслух. Взглянув на Молли, он увидел, что она тоже плачет. Женщина смотрела на него с материнской нежностью в глазах. Он догадывался, что она едва сдерживается, чтобы не кинуться к нему вокруг стола и заключить в объятия.

Ремус, с грустной улыбкой на лице, старательно рассматривал столешницу перед собой. Альбус Дамблдор, как обычно, хорошо скрывал эмоции, но было видно, что и он опечален — главным образом, тем легкомысленным стилем, которым Сириус изложил свою последнюю волю. Гарри обернулся к Тонкс и увидел, что она тоже плачет. Встретившись с ним взглядом, девушка тут же принялась гладить его руку, утешая.

— Оглашение завершено, — объявил Рагнок. — Теперь, возвращаясь к вашей жалобе, миссис Малфой...

— Я — самый близкий кровный родственник, — начала она, горячась. — Я не могу не получить хотя бы деньги! Поттер не имеет права получить все! Я заявляю это от своего имени и от имени моей сестры, которая, насколько я ее знаю, этого так не оставит!

— Жаль, что она не смогла присутствовать, Нарцисса, — заметил Гарри прохладно. — Неплохо было бы мне увидеться с ней еще раз. По крайней мере, мне не пришлось бы ее разыскивать. Она убила Сириуса, так что за ней остался долг, и я хочу с ней рассчитаться.

С каждым словом Гарри в помещении становилось ощутимо холоднее. Альбус видел, что его любимый ученик стал более пугающим, чем любой другой студент, за исключением разве что Тома Риддла. Директор решил выждать, наблюдая за дальнейшим развитием ситуации.

— Я уверена, что моя сестра также хотела бы увидеться с вами снова, Гарри, — ответила Нарцисса. — Она говорила, что в прошлый раз вас прервали...

— Да, было такое, — ответил Гарри, и в его словах явственно прозвучала жажда крови. — Передайте ей, что в следующий раз мы сможем закончить наш урок должным образом. Я надеюсь вскоре встретиться с ней. Эта встреча — из числа дел, которые действительно не могут ждать слишком долго. Если у нее есть на примете время и место — обязательно сообщите мне, — Гарри вновь опустился на стул в ожидании ответа.

Ремус выглядел готовым убивать настолько, насколько Гарри чувствовал себя готовым. Дамблдор, казалось, пребывал в глубокой задумчивости. Чета Уизли готова была сорваться с места и покинуть кабинет со всей возможной прытью, пока не полетели первые заклятия.

— Я передам ей, Поттер, не беспокойтесь об этом. Кстати, вы могли бы составить свое собственное завещание, пока вы здесь. Я должна вас предупредить, если вы не читали газет в последние дни — время сейчас опасное... — Нарцисса, казалось, наслаждалась своим положением — у другого края стола, напротив Гарри. Тот просто кивнул в ответ ненавистному отпрыску рода Блэков.

— Возвращаясь к вашей жалобе, миссис Малфой, — Рагнок решил вернуть беседу в деловое русло, — мистер Блэк имел все права разделить родовое имение так, как считал целесообразным. Он предельно ясно выразил желание не оставлять вам ничего. Единственная возможность для вас получить свою долю в наследстве — это получить ее в дар от мистера Поттера, если его великодушие ему это позволит. Он — наследник первой очереди, все зависит от его решения. Гарри, вы желаете подарить что-нибудь миссис Малфой?

— Не сейчас, Рагнок, нет, — Гарри неотрывно смотрел на Нарциссу. — Впрочем, если бы вы устроили мне встречу с вашей дорогой сестрой, я, в свою очередь, мог бы счесть целесообразным отдать вам кое-какую мебель или другие семейные реликвии. Если вас это интересует, дайте мне знать.

— Мне не нужна милостыня, Поттер!

— Напротив, я думаю, что нужна... но это ни то, ни сё. Не будет встречи — не будет семейного хлама. Теперь, когда оглашение закончено, я хочу, чтобы вы ушли, миссис Малфой. Передавайте Драко от меня привет. И скажите, что следующий год будет совсем не таким, как предыдущие. Да, и если вы когда-нибудь увидитесь с Пожирателем Смерти, которого называете своим мужем, передайте ему мои наилучшие пожелания, — Гарри зло усмехнулся, ожидая, когда холодная чопорная аристократка покинет кабинет.

Женщина обернулась к Рагноку в поисках поддержки, но безрезультатно. Тогда она поднялась и, сохраняя самую гордую осанку, с выражением полнейшего пренебрежения ко всему происходящему, подошла к выходу. Открыв дверь, она обернулась и произнесла:

— Будь осторожен с желаниями, мальчик. Иногда они сбываются!

— Я могу только надеяться на столь замечательную возможность, Нарцисса, — ответил Гарри и не отрывал от нее настороженного взгляда, пока двери не закрылись. — Наконец-то, хвала Мерлину! Я уже думал, что она никогда не уйдет.

— Гарри, это неразумно — наживать себе врагов, — мягко произнес Дамблдор.

— Довольно, старик! — перебил его Гарри. — У меня есть совет получше: неразумно лгать тому, кто пригодится вам под конец.

После отповеди Гарри в кабинете повисла тишина. Юный маг только что оскорбил самого могущественного волшебника в мире и, похоже, ничуть не беспокоился о последствиях.

— Прошу прощения, если я допустил в своих суждениях какие-то ошибки. Я ведь всего лишь человек, — Дамблдор ожидал, что Гарри, как и раньше, примет его извинения и вновь станет послушен. Однако этого не произошло.

— Я подожду, пока вы не признаетесь во всей вашей лжи. А пока выйдите из кабинета. Вам достались книги — так ступайте и заберите их из того проклятого дома, пока я не спалил их дотла. Остальные могут остаться — против вас всех я ничего не имею, — Гарри почуствовал, что Дамблдор коснулся его сознания, осторожно пытаясь проникнуть вглубь. — Не стоит этого делать, профессор, или я буду вынужден защищаться. Человек имеет право на неприкосновенность мыслей, вы согласны?

— Я не знаю, о какой лжи ты говоришь, Гарри, но у меня есть определенные причины остаться, — Дамблдор сосредоточенно поправлял мантию, пытаясь скрыть тот факт, что Гарри поймал его на попытке проникнуть в его разум.

— Если вы имеете в виду опеку, которую вы столь тщательно скрывали от всего мира и от меня, то вы ошибаетесь. Я недавно кое-что изменил. Кстати, ловлю вас на очередной лжи. Может, вы расскажете мне больше, прежде чем я все сам раскопаю? Это был бы шаг в правильном направлении.

— Рагнок, каков статус моей опеки над Гарри? — немедленно спросил Дамблдор.

— Аннулирована, Альбус, по причине нарушения условий контракта с вашей стороны, — ответил гоблин. — Вы знали пределы, и вы их переступили. Гарри предоставил доказательства, и я нашел их достаточными. Если вы желаете заявить протест против моего руководства процедурой, вы вправе это сделать, но я думаю, что для вас это закончится хуже, чем для тех двоих, кто также заявлял протесты сегодня. Может случиться весьма шумный процесс и, с учетом вовлеченных персон, в глазах общественности вы будете выглядеть весьма... небескорыстным.

— Но что я сделал не так, Гарри? — уточнил Дамблдор.

— Петуния Дурсль. Этого достаточно, — ответил Гарри. — Вы нарушили волю моих родителей, и не раз, чтобы получить контроль надо мной. И я не уверен, что вы когда-либо сможете это исправить. Десять лет ада — это, в общем, довольно много, Альбус. Я этого никогда не забуду. Если хотите, я могу продолжить — у меня есть на вас еще много чего, и вы это знаете. На прошлой неделе я вовсе не сидел без дела.

— Это очевидно, Гарри, — Дамблдор вынужден был смириться с тем, что потерял значительную часть доверия юноши. — Если я каким-то образом могу восстановить наши отношения — только скажи. И, если ты просишь, я считаю, что мне действительно лучше уйти. Всего хорошего, Гарри. Рагнок, благодарю. Всем — до встречи в воскресенье.

С этими словами Дамблдор встал и покинул кабинет.

— Гарри! Как ты мог говорить с Альбусом в таком тоне?! — Молли немедленно принялась отчитывать Гарри. — Что бы между вами не случилось, но он все же Альбус Дамблдор, твой наставник!

— Он — старый интриган, пойманный при попытке вмешаться в мою жизнь, — ответил Гарри жестко. — Продолжать это я ему не позволю. И если мне, чтобы остановить его, понадобится прилюдно его разоблачить — пусть будет так. Теперь, Рагнок, что нам осталось обсудить?

— Мы должны уточнить детали выплат. Покойный оставил распоряжения относительно завещанных сумм. Семья Уизли получает сорок тысяч галеонов. Ремус Люпин — сто тысяч. Вы же получаете все остальное состояние Блэков. Если хотите, общую сумму я могу уточнить.

— Нет, спасибо, Рагнок, — Гарри, сразу погрустнев, ссутулился в кресле. — Я догадываюсь, что эта сумма больше названных двух, так что в любом случае это много. Только переместите ее в мое семейное хранилище.

Рагнок, казалось, понял позицию Гарри.

— Да, также вы наследуете семейное хранилище Блэков, номер 183, и персональное хранилище мистера Блэка, номер 711. Вот ключи от них. Вышеупомянутый мотоцикл, если вы желаете забрать его уже сегодня, находится в хранилище номер 711.

— Гарри, — тут же вмешалась миссис Уизли, — ты должен продать его и пользоваться только магическим транспортом! Мотоциклы опасны!

— Во всяком случае, не опаснее Волдеморта, как по-вашему? — спросил Гарри обыденным тоном. При звуке запретного имени Молли вздрогнула. — Это всего лишь кличка, придуманная психопатом для себя самого. Было бы чего бояться, миссис Уизли. Кроме того, я предпочел бы разбиться на мотоцикле, а не погибнуть от его палочки. Такого удовольствия я ему не доставлю, пусть он хоть лопнет от злости.