Гарри Поттер и лето перемен

— Что, очко сыграло? — прокомментировал Дадли.

— На моем месте, Дад, ты бы удирал, спотыкаясь о собственные ноги. Когда дело касается Волдеморта, речь уже не идет о трусости или храбрости. Ты или мертв, как почти любой, или жив — если уж невероятно повезет.

— Но хоть кто-нибудь уцелел после схватки с ним? — спросила Петуния дрожащим голосом.

— Насколько мне известно, только двое, — ответил Гарри. — Второй, о котором я знаю — это Дамблдор. Он при мне вступил в бой с Волдемортом и остался жив.

— А другой — это ты?

— Да, тетя Петуния, я — единственный, кого Волдеморт попытался убить и не смог. Вот так, выходит, я и оказался героем.

— Ма, что за фигню он несет? — не унимался Дадли, но Петуния ничего не ответила. — Мама?

— И сколько раз ты сталкивался с ним?

— Хотите список? — Петуния кивнула, и Гарри принялся перечислять. — Первый раз, когда мне был год. Мама с папой погибли, а я остался жив. На первом курсе целых два раза, но он тогда был не в человеческой форме. Один раз на втором курсе, правда, он был памятью из дневника. Потом на четвертом курсе, на кладбище. Он как раз снова обрел человеческое тело. Ну и на пятом, этой весной, в атриуме Министерства. Итого — шесть раз, когда я оказывался с ним лицом к лицу и оставался жив. Что еще вы хотите узнать?

— Гм, у тебя есть книга про этот ваш спорт, как его... квиддич? А то здесь я ничего не поняла. Только результаты матчей, и все.

Гарри кивнул и мысленно призвал свой многострадальный экземпляр "Квиддича Сквозь Века". Книга влетела в кухню почти сразу, и Гарри поймал ее в воздухе. Тетя Петуния вскрикнула. Дадли же довольно ухмыльнулся.

— Ты колдовал! — голос кузена смахивал на торжествующее кудахтанье. — Теперь все, тебя арестуют, тебя вышлют!

— Рано радуешься, Дадди. Беспалочковая магия не отслеживается. Я, правда, только начал ей заниматься, но у меня неплохо получается. Не желаешь полетать по комнате, а?

Дадли нервно следил, как лицо Гарри расплывалось в многозначительной улыбке. Судя по всему, проклятый приемыш был в себе уверен, и Дадли это отчаянно не нравилось.

— Н-нет, все в порядке. Я лучше так постою, с-спасибо.

— Как хочешь, Дадди, — Гарри был рад, что кузен не стал торопить события. Юный маг отнюдь не был уверен, что справится с левитацией Дадли, если удастся оторвать его от пола. Гарри вручил Петунии книгу и по ее взгляду, брошенному на обложку, понял, что ей действительно интересно. Однако привычное недоверие тут же взяло верх. Похоже, это для нее теперь куда занимательнее, чем поднадоевшие таблоиды...

Гарри, быстро оглядевшись, направился в свою комнату, с сандвичем в руке и в сопровождении яблока, плывущего следом. После его ухода в кухне воцарилось молчание. Дадли обалдело уставился на мать, не зная, что и думать.

— Мама... что это было?

— Я тут прочитала кое-что о Гарри. В это трудно поверить, но если все это правда, то нам не стоит обращаться с ним так, как прежде — это может для нас плохо закончиться. Я только что закончила читать книгу про него и теперь пытаюсь разобраться, что там правда, а что придумано.

— Книгу? Про этого?! Да кому могло понадобиться книгу про него писать?

— Вот, — Петуния протянула томик Дадли. — Прочти и сам увидишь. Кстати, тебе ведь не надо напоминать, чтобы ты не показывал это отцу, правда?

— А если как-нибудь намекнуть? Папа, я думаю, придет в ярость и задаст перцу и Гарри, и его сучке — вот смеху-то будет!

— Не смей так ее называть! Я, может быть, от нее тоже не в восторге, но если Гарри покажется... короче, когда ты это прочитаешь, то сам поймешь, почему его лучше не злить. Ну ладно, иди и спрячь книгу получше, Дидди!

— Хорошо, ма, — Дадли ухватился за томик, с обложки которого на него глядел улыбающийся Гарри. Картинка слегка шевельнулась, и Дадли едва не выронил книгу.

— Мама... оно двигается!

— Я знаю, Дидди. Их движущиеся картинки. Всего лишь очередное отличие между ними и нами. Ничего страшного, Пирожок, не обращай внимания. Там на некоторых картинках то, чего просто не может быть, к примеру, дракон гонится за ним, а он на метле, выдумка в чистом виде, я бы сказала, но в книге об этом говорится, как о чем-то нормальном.

— Дракон? Их же не бывает! Иначе мы бы их видели.

— Думай как хочешь, но никто больше не знает о... них и их жизни, не так ли? — ответила Петуния, испуганно оглянувшись.

Что за чертовщина тут происходит? Что случилось с тетей — вернее, что Тонкс с ней сотворила? Гарри не мог поверить в происходящее на Прайвит-Драйв, 4. Ни разу в жизни ничего подобного с ним не случалось. Ладно, пусть все идет, как идет. От беспокойства ответов не прибавится. Спрошу Тонкс, когда она вернется. Так. Теперь пора перекусить и продолжить практику. Забавно было напугать родственничков тем Заклинанием Вызова, так что надо приготовить для них что-нибудь новенькое.

Расправившись с сандвичем, Гарри быстро повторил заклятия, над которыми трудился утром. Убедившись, что они получаются легко и уверенно, Гарри выбрал еще четыре и принялся за работу. Программа-минимум на день уже была выполнена, и очередной серией заклятий юный чародей занимался уже для собственного удовольствия.

Следующие четыре часа Гарри провел, упражняясь в Беспалочковой магии. Огарок свечи, случайно прихваченный из Хогвартса, стал мишенью для Воспламеняющего заклятия. Чудом не спалив собственную комнату, Гарри решил, что, коль скоро он овладел умением поджигать, то должен быть и в состоянии защититься от пожара. Так что следующим заклятием, за которое он принялся, стали Чары Замерзшего Пламени. Час с лишним ушел на то, чтобы мгновенно переключаться с одного заклятия на другое. Кроме того, Замораживающие чары создали совершенно особенную проблему. Когда Гарри промахивался мимо свечи, и заклятие попадало в стену, краска с нее начинала отслаиваться быстрее, чем должна бы, даже в его изрядно запущенной комнате.

Когда стены обильно усеяли грубые пятна облупившейся краски, оставленные промахами, снизу донесся какой-то шум. Для возвращения Тонкс было слишком рано, и Гарри приоткрыл дверь, вслушиваясь. Голоса в прихожей были слишком тихи, чтобы их узнать. Обрадовавшись возможности применить новые знания на практике, Гарри выскользнул на лестницу, заглушив звук шагов нужным заклятием, и вновь напряг слух.

Голос гостя казался знакомым, но все равно слишком тихим, чтобы узнать точно. Гарри невольно пожалел, что под рукой нет парочки ДлинноУшей, чтобы спустить их прямо в прихожую. Других вариантов не было, и юноша начал спускаться по лестнице, пока не увидел спину волшебника, уже входящего в гостиную. Присев, Гарри разглядел знакомую поношенную мантию со следами неоднократной починки. Только один из его знакомых носил такую, и Гарри задумался, хочет ли он действительно говорить с нежданным гостем или нет.

Понурив голову, Гарри спустился на первый этаж, вошел в гостиную и оказался прямо за спиной Ремуса, беседующего с тетей Петунией. Его появления никто не услышал.

— Вам не кажется, что вас здесь на одного больше, чем надо? — спросила Петуния, старательно выдерживая привычный заносчивый тон.

— Петуния, мне нужно сказать Гарри буквально пару слов, — объяснил Ремус. — Я уйду прежде, чем мистер Дурсль вернется, уверяю вас.

— Ну, хорошо. Хотя и двое — уже слишком. Последнее, что мне нужно, или чего бы мне хотелось — это видеть здесь ваших!

— Тем не менее, спасибо за гостеприимство, Петуния, — отозвался Ремус как можно мягче. — А теперь я хотел бы подняться в его комнату и поговорить с ним.

— Я здесь, профессор Люпин, — Гарри решил обозначить свое присутствие. Ремус обернулся с грустной улыбкой.

— А я тебя не услышал, Гарри. Не удивлюсь, если ты в школе опять найдешь приключений на свою голову, такой бесшумный. А ведь мой слух куда острее, чем у прочих.

— Даже чем у Нетопыря или старины Филча? Не сочтите за грубость, но зачем вы здесь, профессор?

— Ремус, Гарри, Ремус, — мягко поправил Люпин. — Я не преподаю у вас уже несколько лет, так что можешь общаться со мной на равных.

— Прекрасно, Ремус. Так зачем вы здесь?

— Я думаю, нам стоит поговорить наедине. Я уверен, ты предпочтешь сохранить в тайне то, что я хочу тебе сказать.

— О чем это вы? — спросил Гарри, начиная терять терпение: очередной надзиратель чуть ли не с порога командует, куда ему идти и что делать.

— Сириус, — только и сказал Ремус и умолк в ожидании реакции юноши.

— Ах, вот оно что... Я понял. Тогда ко мне? — Гарри, не ожидая ответа, повернулся и направился в свою комнату, незаметно убрав заклятие Глушения со своих ног. Все же хвастать новыми умениями пока не стоит. Сами всё узнают.

Входя в комнату, Гарри по-прежнему задавался вопросом: почему именно Ремус? Неужели известие настолько важно, что его нельзя отправить с совиной почтой или, на крайний случай, через Тонкс? Убедившись, что Ремус последовал за ним, юноша был заинтригован окончательно: дело явно чрезвычайно серьезное, но что это за дело? Как только дверь в комнату закрылась, Гарри выжидающе взглянул на бывшего учителя. Тот, однако, молча осматривал комнату, обратив особое внимание на увеличенную кровать. Гарри кашлянул, заставив гостя наконец взглянуть на него.

— Хорошо выглядишь, Гарри. Как спится? Кормят нормально? — Люпин явно нервничал.

— Ремус, хватит. Что вам от меня нужно? — Гарри поддерживать светскую беседу не собирался. Он хотел получить ответ на свой вопрос, и получить быстро.

— Хорошо. Ну, в общем, я должен обсудить кое-что, касающееся Сириуса. Я знаю, что ты предпочел бы о нем не говорить, но некоторые вещи нельзя оставлять без внимания. Я скучаю по нему, как и ты, Гарри, а может, и больше, но не в этом дело. В ближайшие дни ты должен получить кое-что из Гринготтса относительно завещания Сириуса. Я не хотел бы, чтобы в результате ты остался без охраны, потому и пришел, чтобы сообщить заранее и лично.

Я знаю, что он упомянул тебя в завещании, Гарри. Большая часть его наследства наверняка достанется тебе. Я хочу сказать тебе, что жизнь продолжается. Сириус хотел бы оставить тебе все свое достояние, при любых обстоятельствах, какой бы скандал это не вызвало. По крайней мере, именно таков был его план, когда его мать умерла. И еще я хочу тебе сказать, что ты тут ни при чем, и тебе не надо себя винить.

Гарри только и смог, что уставиться на друга своего отца. Завещание крестного было последней вещью, которой он хотел бы заняться именно сейчас. Он не хотел даже думать ни о наследстве Сириуса, ни о нём самом. Вздохнув, Гарри понял, что выбора у него в общем-то нет.

— Прекрасно, — ответил юноша ровным голосом, подавляя печаль и гнев. — Что-то еще?

Ремус не был удивлен реакцией Гарри. Он сам чувствовал себя точно так же пятнадцать лет назад, когда их жизни были разрушены в ночь Хэллоуина.

— Если тебе нужно обсудить ситуацию, я здесь к твоим услугам.

— Хотите сказать, что вы к моим услугам еще где-то... Я — здесь, и только. Вот, Хедвиг тоже здесь, но она может сказать не больше, чем любая другая сова.

— Я знаю, что тебе больно, Гарри, но дела требуют...

— Стоп, — Гарри не желал ничего слушать. — Мне не нужно ни сочувствие, ни советы. Я справлюсь сам, как всегда справлялся до сих пор, — Гарри не высказал вслух того, о чем он на самом деле думал. Я собираюсь разделаться с той сукой, так или иначе. Вот в чем мой долг и мое настоящее наследство, если речь об этом.

Ремус выглядел довольным и обеспокоенным одновременно. Он не знал, как отнестись к словам Гарри — они могли означать все, что угодно.

— Я надеюсь, ты в порядке, Гарри. Постарайся чересчур не зацикливаться на этом, если я правильно тебя понял. Поверь моему опыту, ни к чему хорошему это не приведет.

— Да, но вы приобретали свой опыт, когда одни были мертвы, другие — в тюрьме. Так что вы по-настоящему ничего не могли изменить, не так ли? А у меня ситуация другая. И друзья, и враги — все пока живы, — Гарри едва ли не силой заставил себя замолчать. Он чувствовал, что еще немного, и эмоции возьмут верх над здравым рассудком. Гарри полагал, что в этом состоянии легко заставил бы летать и книгу, и все, что угодно, но применять это заклинание не хотел. — Ремус, если у вас все, то я очень хотел бы побыть один. Прямо сейчас. За то, что рассказали — спасибо. Будут другие новости — шлите сову.

Ремус видел, что юноша борется с обуревавшими его чувствами. Он знал, что Гарри предстоит еще немало пройти, прежде чем прошлое отпустит его.

— Я понимаю тебя, Гарри. Постарайся все же думать о хорошем. Слышал пословицу: "Лучше умереть стоя, чем жить на коленях"? Сириус так и умер — стоя. Он сам так хотел. Я не уверен, стоит ли тебе это слышать... "Настоящий мужчина должен умереть или в бою, или в постели с красоткой" — говаривал он, и расписывал свою предполагаемую кончину в красочных деталях всякий раз, когда мы ему очень уж надоедали, — Ремус грустно улыбнулся, припомнив, насколько часто Сириус пускался в подобные рассуждения.

— Ну, спасибо за картинку юности, Ремус. Я же теперь из-за вас ночью спать не буду. Так что, если вы закончили компостировать мне мозги...

— Да, я думаю, и вправду пора заканчивать. Спасибо, что выслушал, Гарри. Постарайся думать о хорошем, ладно? А я пойду, пожалуй, — и Ремус повернулся и покинул комнату. Простучали по ступенькам шаги, скрипнула входная дверь, и Гарри услышал со двора хлопок аппарации.

Настроение было безнадежно испорчено. Юноша чувствовал, как в нем бурлит гнев, требуя немедленного выхода. Он понимал, что попытка колдовать вызовет мощный выброс магии, а это означало неприятности. Ничего другого на ум не приходило, и Гарри решил отправиться в парк, надеясь, что прогулка поможет привести мысли в порядок или, по крайней мере, избавит на несколько минут от ненавистного заключения на Прайвит-Драйв.

Легко покинув дом, юноша быстро добрался до парка. Еще в Хогвартсе он научился справляться с колебаниями, сосредоточиваясь на чём-то одном и задавая усиленную работу ногам. Только так он в свое время смог избавиться от переполнявшего его гнева, не позволив ему вырваться наружу всплеском магии. Гарри увидел, как парк словно наклонился навстречу, и поспешил перевести взгляд на облака над головой. Выждав немного, Гарри осторожно огляделся. Парк словно качался взад-вперед, пока не обрел обычный вид.

Внезапно внимание юноши привлекло какое-то движение под кустом. Призвав восприятие к порядку, Гарри успел заметить исчезающий из виду пушистый хвост. Очередной надзиратель... как будто одного мало. Интересно, ты за мной присматриваешь, или за другими надзирателями?

Из кустов выглянула пушистая мордочка и приветственно мяукнула. Гарри решил, что справедливы оба варианта, так как "надежность" Дунга Флетчера была в лучшем случае сомнительна.

В дальнем углу парка появились двое ребятишек. Они, должно быть, плохо знали это место, так как именно в это время шайка Дадли ошивалась поблизости, терроризируя тех, кто помладше. Впрочем, всерьез они распоясывались только с наступлением темноты.