Глава 1. Второй сын Поттеров.
Крайняя дверь слева на четвертом этаже особняка Поттеров тихо скрипнула. В коридор осторожно высунулась темноволосая зеленоглазая голова. Это был Гарри Поттер, один из "обитателей" особняка, которому сегодня исполнилось десять лет. Оглядев коридор, он вернулся к себе в комнату и посмотрел на небольшой будильник, стоявший на тумбочке. Удостоверившись, что в такую рань, как восемь часов утра, в выходной день, а уж тем более — и в день рождения брата (и его самого, между прочим), никто посреди коридора никого отлавливать за шкирку не будет, Гарри Джеймс Поттер вышел из своей комнаты в коридор и тихонько прикрыл за собой дверь.
Спускаясь по лестнице, мальчик раздумывал о том, что сегодня наконец-то состоится его первый (и, что самое главное, — самостоятельный) поход в Косой переулок. С кухни, находившейся на первом этаж, доносился какой-то непонятный звон и грохот. Гарри тяжело вздохнул. Что ж, раз его мать уже встала и занята на кухне приготовлениями к празднику, незаметно проскользнуть мимо не удастся. Ну, во всяком случае, он у нее хоть завтрака допросится.
— Доброе утро, мам, — произнес Гарольд, заходя на кухню.
Миссис Поттер, что-то жарившая на старенькой маггловской плите, сдвинула с камфорки сковороду и повернулась к сыну.
— Что ты тут делаешь так рано? Неужели опять собираешься сбежать куда-нибудь?
— Ну, для начала я решил позавтракать.
— Тогда будь добр, возьми себе еду сам — мне еще к сегодняшнему празднику нужно кое-что приготовить, — сказала Лили, проходя к шкафу с солениями и что-то там выискивая.
Гарри же, достав тарелку из подвесного шкафчика над плитой, лопаточкой соскреб на нее кусочки не совсем удавшейся яичницы с беконом и положил поверх пару хорошо прожаренных блинчиков с мясом.
— Так куда ты собрался?
— В Косой переулок, мам.
— Еще чего не хватало! В одиночку отправиться в Косой переулок? Ты еще слишком мал, чтобы одному гулять по Магическому Лондону!
— Я уже решил, мам. Да и что ты мне предлагаешь делать? Весь день бегать от этих придурков, Робертса и Маркса? Или, может, запереться в своей комнате и тихо умирать от жары? — недовольно воскликнул мальчик, усаживаясь за стол. — Я хочу хоть один день рождения провести нормально!
— Не говори так о друзьях твоего брата — они очень неплохие молодые люди.
— О, ну да, конечно! Они послушные и вежливые мальчики, которые без Джереми и шагу не ступят! Мам, да очнись же ты, они с Джереми дружат только потому, что он Мальчик-Который-Выжил! А я для них — объект насмешек, потому что у меня нет на лбу шрама в виде молнии, я ношу очки и меня абсолютно не выносит Аластор Грюм!
Лили Поттер громко хлопнула дверцей шкафа и устало посмотрела на сына.
— Ни Терри, ни Дэви ничуть не виноваты в том, что ты необщительный, резкий ребенок, который готов засыпать колкостями кого угодно. Ты мог хотя бы попытаться узнать их лучше!
— Ага! Это я-то резкий? Мам, да ты хоть раз слышала, что они говорят? Поверь мне, по сравнению с этим мои колкости — ерунда! И вообще, почему ты так уверена, что у них хоть что-то в голове имеется? Да я их всех умнее на порядок! Я, мам, не виноват, что мне нравится книги читать, а не носиться весь день с высунутым языком на метле, как последний идиот!
— Так, Гарри, все. Я требую, чтобы ты немедленно прекратил этот бессмысленный разговор. Сколько тебе можно объяснять, что достаточно тебе хоть раз показать себя с лучшей стороны, как, будь уверен, у тебя появятся друзья?!
— А что ты имеешь в виду под этой лучшей стороной? — сделал большие глаза Гарри, доедая завтрак и складывая тарелку в мойку. — Что бы я круглые сутки болтал только о новейших моделях метел и об игре сборной Англии?
— Мерлин! Кроме квиддича есть много других интересных тем для разговора! — миссис Поттер поставила кастрюлю на плиту и вздохнула.
— Судя по репликам друзей Джереми, это не так, — буркнул мальчик, косясь на дверь. Он уже успел, как минимум, раз пять пожалеть о том, что заглянул на кухню. — Кстати, у меня сегодня тоже день рождения, ты об этом помнишь?
Волшебница, начиная сосредоточенно помешивать непонятное варево в кастрюле, махнула рукой в сторону подоконника. Там, возле горшка с кусачей бегонией, которая из всех обитателей дома больше всего любила именно миссис Поттер, лежал мешочек. Судя по звону, в нем находились волшебные монеты.
— Как обычно? — деловито осведомился Гарольд, заглядывая в мешочек с волшебными галеонами. — Ну, что ж, спасибо вам с отцом хоть за это...
— Я не понимаю, чего ты хочешь от нас, Гарри? — Лили всплеснула руками. — Что тебе не дари — ты вечно недоволен и бурчишь, что могли бы над подарком подумать получше!
— Просто мне совершенно не нужно, чтобы на каждый праздник мне дарили связку носков или варежки и шапку с помпоном! — воскликнул Гарри.
Он уже был в гостиной, когда его настиг голос матери:
— Прежде чем куда-нибудь уйти, будь добр, сделай полезное дело — вымой посуду.
Мысленно пожалев свою мать, которая на кухне, похоже, будет торчать до морковкиного заговенья, мальчик вернулся и приступил к помывке ожидавшей его горы грязной посуды. Оставалось только догадываться, в какую же рань поднялась миссис Поттер, чтобы заняться готовкой для предстоящего праздничного пикника.
После мытья посуды для Гарри нашлось еще одно небольшое занятие, прошедшее под тем же лозунгом, что и предыдущее: нужно было обязательно прибраться в гостиной, поскольку, как выразилась Лили, перед гостями за тот бедлам, который здесь устроили Гарри и Джереми, ей очень стыдно. Ближе к десяти утра, когда на улице уже вовсю светило солнце, спуститься вниз соизволил еще один член семьи Поттеров, а именно виновник торжества и Мальчик-Который-Выжил в одном лице — Джереми Морган Поттер. Сладко позевывающий Герой Магического Мира застал своего брата за уборкой.
— Доброе утро, домовой эльф, — хмыкнул маленький мальчик, поглядывая на Гарри.
— И тебя... туда же, дорогой братец, — откликнулся тот.
Джереми тем временем, удобно расположившись на последней ступеньке лестницы, наблюдал за работой своего брата.
— Опять собираешься весь день провести в комнате и изображать из себя главного мученика? — с издевкой поинтересовался он.
— Как ты догадался? — притворно изумился Гарри, сноровисто вытирая пыль с книжных полок.
— Да вот, смотрю на твою недовольную рожу. Тебя прямо аж распирает от негодования, да? Несмотря на то, что у нас день рождения в один день, празднуют-то только мой. А тебе никакого праздника не устраивают! Только масюсенький мешочек с галеонами бедному-горемычному отдадут, чтобы ты побыстрее ото всех отстал, да еще этот... Люпин что-нибудь подарит... Завидно, наверное, что у меня подарков столько? Что от меня никто не откупается?
— Не очень, — спокойно произнес мальчик в ответ. — У меня, зато хоть какие-то деньги есть, а у тебя одни шарфы, шапки, метлы, да вязаные свитера...
Джереми покраснел от бешенства.
— Зато родители меня больше любят! — с яростью выкрикнул он.
— Ну, для меня это не конец света, уж поверь, — хмыкнул в ответ Гарри. — От них мне и даром ничего не надо, а то, что мама из отца эти деньги буквально выбивает — что уж поделать. От твоего же Сириуса Блэка я вообще предпочту подальше держаться — не равен час, блох подхвачу! — насмешливо закончил мальчик.
— Кто бы говорил! — воскликнул Джереми. — Этот Люпин — оборотень! Темное Существо! Я вообще удивляюсь, как его родители терпят!
— А я удивляюсь, как они тебя терпят! — прошипел Гарольд.
— Мальчики, что у вас случилось? — с кухни появилась Лили Поттер. — Вы, что, опять ругаетесь? Джереми, что происходит?
— Мам, он меня обзывает! — плаксиво произнес Джереми. — А еще Сириуса назвал блохастым!
— Можно подумать, что это с реальностью не соответствует, — пробурчал Гарри.
— Гарри, Джереми, неужели хотя бы в ваш общий день рождения вы не можете обойтись без ссор? — возмутилась Лили.
— Так, все, я пошел, — не дожидаясь разрешения от матери, Гарольд шагнул к камину.
— Да куда ты собрался-то? — ухмыльнулся Джереми.
— В Косой переулок! — фыркнул мальчик и, мельком глянув на исказившееся от зависти лицо брата, взял в ладонь горстку Летучего Пороха.
Бросив его в огонь, Гарольд произнес:
— Дырявый котел!
* * *
Сколько себя помнил Гарри Джеймс Поттер, а это примерно с четырех лет, родители между собой не ладили. Может быть, раньше, во время учебы в школе между ними была большая и светлая любовь, но теперь поверить в ее наличие было очень сложно. Впрочем, если судить по репликам Сириуса Блэка, того самого "светлого и чистого" чувства между ними даже тогда не наблюдалось. Если опять-таки верить на слово Блэку, свадьба Джеймса Поттера и Лили Эванс для всех была настоящим шоком, поскольку в свои юношеские годы они друг друга люто ненавидели.
Молодожены сразу же переехали в фамильный особняк Поттеров в Годриковой Лощине. Через год у Лили и Джеймса Поттеров родились сыновья — Гарри и Джереми. В крестные отцы им были выбраны лучшие друзья бурной юности Джеймса Поттера — Ремус Люпин и Сириус Блэк. Почти год спустя "тот милый рыжий карапуз", как называл своего крестника Сириус, стал Мальчиком-Который-Выжил. А произошло это потому, что некоей провидицей было сделано пророчество, в котором говорилось о ребенке, способном победить Темного Лорда. Согласно словам Сивиллы Трелони, которая на момент создания пророчества всего лишь нанималась в школу на преподавательскую должность, ребенок должен был быть рожден в конце июля, у родителей, которые трижды бросали вызов Волан-де-Морту. Во всей Магической Британии таких детей нашлось только трое: Невилл Лонгботтом, Джереми и Гарольд Поттеры. Оставалось только одно — Лорд должен был отметить одного из них, как равного себе, а это значит, что он должен был прийти в один из двух домов самых уважаемых авроров Англии. Естественно, и Поттеров, и Лонгботтомов охраняли, но это мало чем помогло.
В ночь на Хэллоуин Лили и Джеймс Поттеры были срочно отозваны в Британский Аврориат. Поэтому они и оставили сыновей на попечение няньки, очень кстати пришедшего в гости Питера Питтегрю и министерских авроров. Тем не менее, полчаса спустя, когда двое родителей вернулись, их встретил совершенно безлюдный дом с Черной Меткой над крышей. Министерских авроров не было... по крайней мере, живых. За порогом дома обоих Поттеров ожидала не менее неприятная картина: обугленные останки того, что всего лишь полчаса назад было няней Джереми и Гарри Поттеров, палец Питера Питтегрю (который нашли чуть позже) и развороченная взрывом почти до фундамента гостиная. Джеймс и Лили сразу же бросились в спальню, где должны были лежать в своих кроватках дети. В том, что здесь побывал Лорд Волан-де-Морт, сомнений не было, а уж в том, что Мэри Грейс и Питер Питтегрю пытались ему помешать тем более. Но, о чудо, маленькие братья мирно спали посреди полнейшего разгрома, и на лбу Джереми красовался шрам виде молнии. Когда же стало известно, что Темный Лорд исчез, юный Джерри Поттер стал всенародным героем, победившим Волан-де-Морта и защитившим своего брата.
Для всех оставалось загадкой, почему Волан-де-Морт выбрал именно рыжего голубоглазого мальчугана Джереми, который даже в младенчестве уже был миниатюрным Джеймсом Поттером — начиная от характера и заканчивая внешностью. Разве что только цвет волос у него был, как у матери.
Поттеры-старшие старались уделить максимум внимания Джереми, мотивируя это тем, что мальчику необходима забота, ибо он пережил нечто такое, что не достается пережить и сильнейшим из магов. Но если Лили, у которой все-таки имелся какой-никакой материнский инстинкт, была более или менее лояльна ко второму сыну, то Джеймс Поттер, в отношении Джереми, носящего лавры героя магического мира, проявлял истинный фаворитизм, а вот Гарри чаще всего принимал за предмет интерьера. Это можно было легко объяснить тем, что, наслушавшись Грозного Глаза Грюма (непосредственного начальника обоих старших Поттеров, который был для Джеймса примером для подражания), он предпочел поступать точно так же как и начальник.
Единственным, пожалуй, на кого магическое превращение Джереми в Мальчика-Который-Выжил не произвело особого впечатления, был Ремус Люпин. Каждый раз видя, как Сириус Блэк вместе с Джеймсом Поттером и Грюмом, который всей компании в деды годился, улюлюкали и баловали Джереми, обделяя при этом вниманием Гарри, оборотень приходил в неистовство. Вполне логично, что Ремус, сам в юности остро чувствовавший свое одиночество, перенес всю заботу на своего крестника. А что еще он мог сделать в данной ситуации?
Гарольд не мог найти общий язык со сверстниками, с которыми дружил Джереми, поскольку их обществу ("сборищу придурков", как выражался он сам), он предпочитал запираться в отцовской библиотеке и неизвестно чего начитываться. Он часто сбегал из дома погулять в небольшой рощице неподалеку или просто пройтись по деревушке, рядом с которой располагался особняк семейства.
Тяжелый же характер его брата от обилия внимания менялся далеко не в лучшую сторону. Джереми все больше и больше походил на избалованного мальчишку богатых родителей, по первому слову которого все готовы броситься перед ним на колени. Что ж, как говориться, самое страшное для ребенка — излишне любвеобильные родители. Вместе с переменой характера менялись и отношения между братьями. Если раньше Джереми Поттер всего лишь свысока посматривал на своего братца, изредка удостаивая его словом-другим, то со временем не проходило и дня без ссоры или драки. Ну, а главной "отправной точкой" в разрушении отношений в семье стал седьмой день рождения.
Поттеры решили устроить небольшой пикник на озере недалеко от особняка. Пригласили друзей, знакомых, кого-то из сослуживцев. Праздник намечался знатный. Естественно, позвали и лучших друзей Джереми — Терри Робертса и Дэви Маркса с родителями.
Пока взрослые, передав имениннику (только одному из них) подарки, были заняты обсуждением своих рабочих и личных проблем, Джереми, Терри и Дэви отправились к озеру, пробираясь через перелесок и колючие кусты. Собственно, им было положено оставаться при родителях, но кому же будет интересно выслушивать их скучную и нудную болтовню? А день был жаркий, и искупаться детям хотелось давно, тем более что плавать умели все. Вместе с ними решил прогуляться и Гарри, которого откровенно злили неодобрительные, а временами даже и недовольные взгляды взрослых, которым Джеймс о своем младшем сыне рассказал невесть что.
— Говорят, что тут водится какой-то монстр, — заговорщитским шепотом сообщил Джереми друзьям.
— Да ну тебя, Джерри! — отмахнулся Маркс. — Какие тут монстры? Если бы здесь кто-нибудь был, твой папаша уж точно позаботился бы о том, чтобы это нечто сидело, забившись как можно дальше, и ничего кроме морской капусты не ело.
При словах "морская капуста" все четверо, включая Гарри, издали дружное "бе-е".
— А спорим, что тут кто-то все-таки есть? — хитро спросил Джереми. — Эй, Гарри?
