— Ну, да. Кстати, на этом Юбилее мы встретили Кровавого Барона. Так что он может подтвердить наше там присутствие, — теперь говорил Драко. — В зале, где праздновали Юбилей Смерти, была еще и Грэйнджер. Она сказала, что в отличие от остальных гриффиндорцев, решила задержаться.

— Что было дальше?

— Нам стало скучно, и мы решили пойти обратно, — пожал плечами блондин.

— Тогда каким же ветром вас занесло на второй этаж?

— Змея Поттера сказала, что нам туда нужно подняться.

— Так вы у нас еще и змееуст? — поднял брови Северус Снейп, глядя на зардевшегося Поттера. Судя по виду Мастера зелий, он что-то сосредоточенно обдумывал.

— А как я, по-вашему, управлялся бы со своим руноследом? На голом энтузиазме?

— Так что же вам сообщил этот рунослед?

— Что нам нужно подняться на второй этаж, и там мы должны будем что-то увидеть.

— Что именно? — хоть Снейп и остался беспристрастен, ясно чувствовалось, что его это очень интересует.

— Не говорит, — пожал плечами Гарри.

— То есть, как не говорит?

— А вот так. Шинзор уверен, что я сам должен это "нечто", а точнее — этого "некто", увидеть. Словами, как он говорит, описывать бесполезно.

— И у вас нет никаких идей, по поводу того, кто бы это мог быть?

Все трое второкурсников дружно замотали головами.

— Хотя... надпись на стене... — задумчиво пробормотал Уизли. — Да, точно! Надпись! Там говорилось, что Тайная Комната снова открыта. Профессор, вы знаете, что это значит?

— Я бы не стал говорить всерьез о Тайной Комнате, — нахмурился зельевар. — Это только легенда. Впрочем, чем Мерлин не шутит...

— Так что за легенда? — не утерпел Малфой.

— Вам уже известно, что Хогвартс построили четыре великих мага — Основатели — Годрик Гриффиндор, Салазар Слизерин, Кандида Когтевран и Пенелопа Пуффендуй. Вскоре отношения между Слизерином и Гриффиндором начали ухудшаться, поскольку Салазар был очень требователен к студентам и соглашался обучать только чистокровных волшебников.

— Теория Слизерина о чистокровности, — кивнул Рон. — Мы знаем.

— В результате Слизерин и Гриффиндор рассорились совершенно и, говорят, дело даже дошло до дуэли. Тем не менее, Салазар Слизерин покинул школу. С течением времени возникла легенда о том, что Слизерин создал в замке Тайную Комнату. В Комнату эту, согласно повествованию легенды, войти может только наследник самого Слизерина. Он выпустит заключенный там Ужас и изгонит из школы тех, кто не достоин изучать магию.

— То есть — грязнокровок, — подытожил Драко.

— Не только, — напряженно отозвался Рон. — Еще с древних времен чистокровные семейства, породнившиеся с магглами, приравнивались к этим же самым магглокровным. Конечно же, если факт родства получал огласку.

Малфой-младший нервно сглотнул.

— Что-то совсем паршиво выходит. Полностью чистокровных осталось — раз, два и обчелся!

— Это только миф, — прервал их Снейп. Впрочем, уверенности в его голосе не было. — Комнату не раз искали самые сильные маги, а в их числе, между прочим, и Альбус Дамблдор. Комнаты не существует.

— А может ее просто не там искали? — задумчиво произнес Гарри Поттер. — Ведь сказано, что ее откроет только Наследник. Возможно, пока он не придет, эту Комнату и не откроют.

— Мне ход ваших мыслей совершенно не импонирует, Поттер. Вам нравится думать, что мы все находимся, фигурально выражаясь, на бомбе с часовым механизмом?

— Просто Дамблдор вряд ли приходится дальним родственником Салазару Слизерину. Тем более, какой из него темный маг? А тут точно нужно знание Темных искусств не только по книжке с картинками.

— А с чего вам кажется, что Дамблдор знаком с Темной Магией только по книгам? Если он ее не применяет, это не значит, что он в ней не разбирается.

— В том все и дело, что он ее не применяет!

— Кстати, профессор, а что это за "Ужас", который заключен в Тайную Комнату? — быстро спросил Драко, переводя разговор в другое русло.

— Легенда гласит, что это какое-то древнее существо, которое будет повиноваться только Наследнику Слизерина.

— А вот еще один вопрос, на засыпку, если можно так выразиться: чем отличался род Слизерина? — полушепотом поинтересовался Рональд, прикусив губу.

— Способностью говорить со змеями, — пожал плечами Малфой и тут же, поняв, что он сказал, повернулся к Гарольду.

— Это не я, — мотнул головой брюнет.

— Это не он! — в один голос воскликнули двое других мальчишек.

— Дело даже не в том, что род Поттеров мог пересечься с родом Слизерина только теоретически, учитывая, что мы все наследные Гриффиндор. Просто я весь день был на виду, а во время нападения на кошку Филча мы вместе с Драко и Роном были на Юбилее Смерти, — тон у Поттера был нарочито спокойный. Его выдавал только взгляд: нервный и дерганый.

— Я вам верю, Гарольд. По крайней мере, потому, что это действительно не можете быть вы — уж в чем-чем, а в этом я уверен.

Глава 25. Слизерин-Когтевран.

На следующее утро о происшествии с миссис Норрис знала вся школа. Большинство студентов находились в полнейшем шоке, во многом, даже, благодаря тому, что сам Аргус Филч постоянно прибывал где-то недалеко от "места преступления". Причем, по какой-то неведомой причине, Джереми не растрезвонил на весь Гриффиндор, что Рон Уизли эту самую кошку благополучно вернул из оцепенения в здравое состояние. Поэтому, когда ближе к вечеру какой-то загулявший четверокурсник-пуффендуец внезапно увидел перед собой желтые глаза незабвенной помощницы Филча, а за тем и всю ее целиком, беднягу такой удар хватил, что Аргусу пришлось его буквально на себе тащить в Больничное крыло, а не в свой кабинет, как предполагалось изначально поступить с нарушителем.

Когда же пуффендуец выбрался из цепких и заботливых рук мадам Помфри, пересуды по школе пошли с новой силой. Каждому хотелось "самолично взглянуть в глаза гаду, который оживил эту проклятущую кошку". Кто-то случайно припомнил, что тем роковым хэллоуинским вечером преподаватели в кабинет Локонса отправились вместе с Джереми Поттером и его друзьями. Постоянных расспросов от однокурсников не выдержал Терри Робертс (Джереми в отличие от него молчал, как рыба) и закатил истерику, мимоходом свалив все на "Слизеринское трио" вместе с Гермионой, понарассказав еще столько всяческих небылиц, что главные хогвартские сплетницы Лаванда и Парватти буквально рыдали от восторга, пересказывая услышанное от Робертса (естественно, в собственной интерпретации и плюс еще некоторые "размышления" по этому поводу) своим коллегам с других факультетов. Поэтому, в скором времени по школе разнесся мощный слух, что на кошку напал Гарри Поттер, заручившись поддержкой своих ближайших соратников — Рона Уизли и Драко Малфоя. Причем, согласно все той же сплетне, эти трое настолько запугали Филча, что он даже стал меньше придираться к слизеринцам, усердно делая вид, что их ночных прогулок по школе не замечает.

Как обычно, истина была погребена под толстым, непробиваемым слоем домыслов и предположений, ошибочно же за эту истину и принятых. Филч действительно к слизеринцам стал более снисходителен, но случилось это, по большей части, благодаря Рону, на которого завхоз школы теперь вообще поглядывал с истинным умилением, как будто появления такого чуда в Хогвартсе — его единоличная заслуга. Да и сами слизеринцы Рональда Уизли благодарили не раз, поскольку без повышенного внимания Аргуса Филча, который о всяких нарушениях мгновенно докладывал преподавателям, поток снимаемых со Слизерина баллов уменьшился.

Как только выяснилось, что за живую и здоровую миссис Норрис "спасибо" надо сказать Рону, весь Гриффиндор, во главе с Фредом и Джорджем Уизли, ему объявил тотальный бойкот, и бедному Рональду показываться где-либо без сопровождения теперь было просто опасно. Пожалуй, из всей ало-золотой "армады", более или менее неплохо к нему относились только трое: Гермиона, Перси, ну, и Минерва МакГонагалл, решившая, что, все-таки, сам факт такого самоотверженного и благородного поступка многого стоит. К сожалению, вышеупомянутые близнецы Уизли ее мнения не разделяли и решили своему брату хорошенько испортить жизнь в школе. В ход у них шло абсолютно все — начиная от каких-нибудь противных заклинаний и волшебных приколов, заканчивая их самодельными бомбочками и прочими "доморощенными" изобретениями. Поэтому для большинства слизеринцев стало вполне привычным наблюдать за тем, как ближе к вечеру в гостиную вваливается Рон Уизли с какой-нибудь новой и недавно появившейся деталью внешности: скажем, с ослиными ушами и хвостом. После выслушивания жалоб на тяжкую жизнь, старшекурсники принимались рыжего мальчика расколдовывать.

Ближе к матчу Дерек Мальсибьер, в подробности хэллоуинского вечера посвященный самими Роном и Гарри, решил даже пойти и вправить близнецам Уизли мозги, посредством самого простого и верного способа — драки, поскольку они своими выходками уже весь факультет до белого каления довели, и дальше эту гриффиндорскую наглость терпеть было нельзя. Вот он и собрался выяснять с ними отношения, захватив с собой Флинта, Пьюси, Розье, Руквуда... в общем, главных слизеринских "костоправов". Флинт вообще пребывал в дикой ярости: что это за безобразие такое — у его команды перед первым матчем сезона упорно пытаются понизить боевой дух! Если кто-то там посмел напасть на его вратаря, пускай и запасного, то этот "некто" будет иметь дело непосредственно с ним самим, Маркусом Флинтом.

О том, как именно они разбирались с гриффиндорцами и что при этом друг другу наговорили, история умалчивает. Однако, судя по тому, как миролюбиво гриффиндорские старшекурсники общались со своими однокурсниками со змеиного факультета, выйдя на следующий день из Больничного крыла, стало понятно, что о чем-то они между собой все-таки договорились. По крайней мере — на время.

Приближался матч Слизерин-Когтевран, и все остальные темы для обсуждения перед этой новостью буквально сошли на нет. Конечно же, это было не эпохальное сражение Гриффиндора и Слизерина, но когтевранская команда тоже, по слухам, готовила большой тактический сюрприз.

Зная, что матч намечен на субботу, вечером в пятницу Гарри Поттер решил отвлечь своих друзей от гнетущих мыслей о возможном поражении и предложил вечером устроить дуэльное занятие, объясняя это тем, что завтра они после матча по квиддичу настолько вымотаются, что никуда идти не захотят. Сие "решение проблем" оказалось не таким удачным, как думал вначале Поттер.

Драко, весь день державшийся достаточно бодро (даже несмотря на выкрики со стороны гриффиндорцев, что ловца, мол, запасного у "змей" нет, а с этим они каши не сварят), к вечеру совершенно раскис и на дуэльное занятие со своим крестным буквально "приполз". Рон же по той же причине, что и Малфой, настолько "ушел в себя", что на происходящее вокруг не обращал никакого внимания и во время повтора недавно изученной дуэльной комбинации наделал столько ошибок, что Снейп схватился за сердце и чуть не отправился за успокаивающим зельем. Растормошить Малфоя и Уизли не получалось никак, и поэтому декан Слизерина решил пойти по пути наименьшего сопротивления: этих двоих он оставил в покое и вплотную занялся обучением как всегда бодрого и оптимистично настроенного Поттера. В общем-то, это, как выяснилось, тоже было зря, поскольку Рональд Уизли и Драко Малфой усидеть на месте все равно не смогли и подрались друг с другом от нечего делать.

— Знаешь, я вот не понимаю, чего ты так беспокоишься, Уизел? Ты ведь всего лишь запасной — тебя даже на поле не выпустят, если с вратарем что-нибудь не случится. А Руквуд до сегодняшнего дня буквально блистал здоровьем, — меланхолично произнес Драко, наблюдая за тем, как его крестный отец препирается с Гарольдом из-за какого-то заклинания.

— Всего лишь! — фыркнул Рон. — Знаешь, Малфой, гадости случаются именно тогда, когда ты их не ждешь. Так что я не удивлюсь, если завтра с Алистером что-нибудь произойдет и кольца защищать придется мне.

— Велика ли проблема? Тебе всего-то надо уследить за тем, куда бросят квоффл и вовремя его схватить. Это ведь не микроскопический, по сравнению с ним, снитч ловить!

— Слушай, я что-то не пойму, тебе надо, чтобы я тебя пожалел? — недовольно произнес Уизли. — У тебя есть персональная группа поддержки в лице Блэйз Забини, которая тебе — ее драгоценному, несравненному Дракусику, сопли круглосуточно готова вытирать!

— Что, завидно, да? По тебе с влюбленным придыханием думать может только Паркинсон!

— Знаешь, со своим этим "завидно" ты мне очень отчетливо кое-кого напомнил. Малфой, я тебя прошу, ну не трави ты мне душу перед матчем!

— А то что? — У Драко, похоже, появилось непреодолимое желание сорвать на ком-нибудь все накопившееся напряжение.

— Иначе я тебя крепко вздую, а ты будешь потом весь день хныкать! — отрезал Рональд.

— Это ты-то? Ну, оно и понятно — в вашей чокнутой семейке, где над каждым кнатом трясутся, ты и научился до поросячьего визга драться за свою миску с супом.

— Молчал бы уж, — прошипел Рон. У него мгновенно покраснели уши. — У самого-то отец, небось, весь Хогвартс с потрохами скупить собирается! Ты место ловца знаешь почему занял? Вовсе не оттого что блещешь неземным талантом — твой папаша просто всех подкупил этими новыми метлами! Ты сам ничего не можешь!

Задетый за живое Малфой-младший, без дальнейших разговоров отбросив волшебную палочку, полез в драку.

К тому времени, когда Гарри Поттер и Северус Снейп наконец-то спохватились и обратили свое внимание на орущий что-то благим матом, кусающийся и царапающийся клубок тел, дерущиеся слизеринцы успели расквасить друг другу все, до чего только дотянулись. Сунувшемуся их разнимать Гарольду отвесили хорошего тумака, так что он решительно отказался принимать участие в дальнейшем развитии событий. Поэтому охладить буйные головы пришлось именно Мастеру зелий.

Когда мальчиков буквально отшвырнуло друг от друга потоком воды, выглядели они донельзя умиротворенными. Что называется: выпустили пар — и довольны.

* * *

На утро оба драчуна в более или менее приподнятом настроении со следами вчерашней драки на лице (Снейп синяки и ссадины залечивать во имя воспитательных целей наотрез отказался и сообщил, чтобы в следующий раз лучше головой думали, а не руками махали), появление которых Драко объяснял одним-единственным словом: "нервы", поднялись на завтрак в Большом Зале. Их там уже, как обычно, поджидал Гарри Поттер.

— Ну, как, готовы к битве не на жизнь, а на смерть? — поинтересовался он, уплетая за обе щеки рисовую кашу с яблоками.

— Ага, — вяло отозвались его друзья, несмотря на внешний душевный подъем. Причем оба покосились на собравшуюся за слизеринским столом сборную по квиддичу, дружно буравившую мрачными взглядами когтевранцев.

— Ух, что сегодня будет! — выдал Малфой, удручено проделывая ложкой "дорожки" в тарелке с кашей. Половина слизеринцев обернулась на его возглас.

— А чего будет? — поинтересовался Гарри.