По всем речным и морским пароходствам был предпринят поиск и восстановление исторических судов. Разыскать и спасти для потомков удалось довольно много. Из наиболее интересных образцов были отреставрированы гидроавиатранспорт 'Орлица', сохранившийся под названием 'Совет', крейсер 'Аврора', который восстановили полностью, до ходового состояния, несколько речных колёсных пароходов постройки начала века или более поздних, при том, что колёсные пароходы проекта 737 ещё строились до 1959 года.
Про 'Аврору' Никита Сергеевич дал предельно ясное распоряжение:
— Крейсер надо восстановить до такого состояния, чтобы, когда потребуется, мог дойти до Америки, войти в Потомак и дать сигнал на штурм Белого Дома.
Было также принято принципиальное решение о присвоении статуса музеев линкорам 'Октябрьская революция', 'Новороссийск' и 'Севастополь' (до 1943 г — 'Парижская коммуна'), а также ледоколу 'Ермак' после их списания, но пока эти заслуженные корабли ещё продолжали нести службу.
В 1959 году режиссёры Михаил Карюков и Александр Козырь на студии имени Довженко начали работу над фильмом 'Небо зовёт', по сценарию Евгения Помещикова и Алексея Сазонова. Когда министр культуры Николай Александрович Михайлов доложил о начале съёмок председателю Совета министров Косыгину, Алексей Николаевич позвонил на студию 'Леннаучфильм' и попросил Клушанцева помочь создателям фильма:
— Космические полёты у нас, я полагаю, состоятся уже скоро. Чтобы фильм после своего выхода в скором времени не потерял актуальность, вы, Павел Владимирович, не могли бы проконсультировать Карюкова и сценаристов. А то они, всё-таки, не профессионалы, такого понапишут...
Клушанцев, разумеется, дал согласие. Карюков, Козырь, Помещиков и Сазонов получили команду проконсультироваться с ним непосредственно от министра культуры, и возразить тоже не могли, а Карюков, только что работавший с Клушанцевым над фильмом 'Страна багровых туч' (АИ, см. гл. 03-13), уже имел возможность оценить профессионализм 'ленинградского волшебника'.
Сценарий Помещикова и Сазонова в целом был неплох, интрига фильма базировалась на мысли о бесполезности соперничества за первенство в космосе, но вот отдельные технические детали привели мастера в ужас. Павел Владимирович, осмотрел строящиеся для фильма модели и декорации, прочитал сценарий, и мягко, вежливо, но беспощадно раскритиковал его 'космическую' часть. Режиссёр Александр Козырь после такого разгрома категорически отказался участвовать в съёмках:
— Да кем этот документалист себя возомнил?! Люди в космос ещё не летали — откуда ему знать, что да как будет на орбитальной станции, в марсианской ракете или на астероиде? Короче, Михаил Фёдорович, или мы снимаем фильм с вами, или вы снимаете фильм с этим вашим Клушанцевым.
— Хорошо, сниму фильм с Клушанцевым, — тут же согласился Карюков.
Павел Владимирович, просмотрев отснятый материал, одобрил сцены, снятые 'на Земле', 'в конструкторском бюро', хотя рекомендовал заменить модели в 'демонстрационном зале КБ' более реалистичными.
— Да где ж мы их возьмём? — удивился Михаил Фёдорович.
— А мы эту сцену на заводе ? 88 снимем, — предложил Клушанцев.
Пока Карюков искал под ногами отвалившуюся от удивления челюсть, Павел Владимирович позвонил Тихонравову, и надо было случиться удачному совпадению — в этот момент в отделе у Тихонравова оказался Королёв. Михаил Клавдиевич попросил было Клушанцева:
— Павел Владимирович, перезвоните попозже, у меня тут начальство...
Но Сергей Павлович, услышав знакомое имя и отчество, спросил:
— Кто там, Михаил Клавдиевич?
— Клушанцев, с 'Леннаучфильма'.
— Стоп! Павел Владимирович зря беспокоить не станет. Дай-ка мне трубочку. Слушаю, Королёв!
Выслушав просьбу, Сергей Павлович ответил:
— Это надо с секретчиками согласовать, но, думаю, уже летающие спутники заснять проблем не будет, их же в Брюссель возили. С остальными экспонатами будет видно. Поговорю с товарищем Серовым и свяжусь с вами сам.
Через Королёва и Серова, о съёмках фильма было доложено Никите Сергеевичу. Понятно, что Первый секретарь не помнил о каждом фильме, снимающемся в стране. Хрущёв затребовал краткий вариант сценария, для ознакомления, прочитал, поразмыслил, и дал разрешение на съёмки, распорядившись отобрать возможные экспонаты с учётом их секретности. С этого момента он держал работу над фильмом у себя на контроле. Вызвав министра Михайлова и секретаря ЦК Фурцеву, Никита Сергеевич при них позвонил Клушанцеву, и распорядился:
— Павел Владимирович, я уже всех предупредил, чтобы с фильмом вам помогали. Сроки пусть вас особо не беспокоят, но снять фильм надо хорошо, реалистично. Идея в сценарий заложена плодотворная, но ей требуется соответствующее оформление. В начале 1961 года в США сменится администрация, поэтому я предлагаю выход фильма на экраны немного отложить. Как говорится, хороша ложка к обеду. Пусть даже фильм полгода или чуть больше полежит на полке, но если он будет показан в нужный момент, эффект будет больше.
Первый секретарь рассказал свою задумку Королёву, и попросил помочь Клушанцеву со съёмками. Сергей Павлович, разумеется, не был в восторге, но обещал кое-чем посодействовать:
— Не ко времени мне это, работы много... Помогу, конечно, чем смогу.
— Работы у вас всегда будет много, — ответил Хрущёв. — Но популяризация наших космических достижений — дело не менее важное.
Королёв вынужден был с ним согласиться. Хрущёв не единожды приводил ему в пример сотрудничество Вернера фон Брауна с Уолтом Диснеем, с целью пропаганды космических полётов.
— Гм... — Сергей Павлович слегка задумался. — Есть у меня одна идея, Никита Сергеич, но выход фильма придётся задержать до лета 1961 года.
— Так это даже лучше может оказаться! — одобрил Первый секретарь. — А что вы хотите предложить?
Выслушав предложения Королёва, Никита Сергеевич в первый момент потерял дар речи.
— Мощно... Но подготовки потребует большой.
— Так мы чего добиваемся — реализма, или абы что в кадре показать?
— А разве у Челомея с Тихонравовым уже такая степень готовности аппаратов?
— Сейчас — нет, но к 1961 году — будет. А до того пусть правят сценарий, снимают сцены на моделях, на Земле, на киношной 'орбитальной станции', которую, кстати, ещё построить предстоит, — напомнил Сергей Павлович. — Зато потом эти декорации можно будет использовать неоднократно, и для съёмок, и для серьёзного дела. Эксперимент мы планируем на 1962-63 годы, фильм к тому времени будет снят, и основной объект можно будет переоборудовать для нашей работы.
— Хорошо. Действуйте. Если всё пойдёт так, как мы с вами рассчитываем, то летом 1961 года внешний облик этих объектов секретным уже не будет, — разрешил Хрущёв. — Челомею я указания дам лично, а Тихонравова и остальных ваших сотрудников вы возьмите на себя.
Когда Королёв перезвонил Клушанцеву и кратко сообщил о решении Первого секретаря, челюсть уронил уже сам Павел Владимирович.
— Так ведь это всё, наверное, совершенно секретная техника?
— Есть большая вероятность, что итоговый вариант будет сильно отличаться от сегодняшнего, — пояснил Главный конструктор. — Поэтому много тайн вы не выдадите. Зато получится интересно. В общем, приезжайте с Карюковым и художника своего возьмите, Максимова с Алгуновым и Тихонравова я предупредил, не всё, конечно, но кое-что они вам покажут.
В ОКБ-1 для ознакомления с 'реквизитом' приехали впятером — Карюков, Клушанцев, сценарист Евгений Михайлович Помещиков, художник-постановщик Юрий Павлович Швец и оператор Николай Леонидович Кульчицкий. Всем пришлось дать подписку о неразглашении — не того, что они собирались показать в фильме, а всего остального, что они могли попутно увидеть. Молодой инженер проводил их в 9-й отдел, где кинематографистов принял в своём кабинете Михаил Клавдиевич Тихонравов. Здесь же были ещё два человека, которых Клушанцев раньше не видел.
— Знакомьтесь, товарищи, — представил их Тихонравов. — Руководитель разработки Глеб Юрьевич Максимов, и начальник группы инженеров, непосредственно занимающихся разработкой, Вячеслав Константинович Алгунов. А вот это — то, что вам нужно.
Тихонравов снял с полки и поставил на стол модель аппарата, очень мало похожего на ту марсианскую ракету, что уже нарисовал на своих эскизах к сценарию Юрий Швец.
— Это — она? — с некоторым недоверием спросил художник.
— Не 'она', а 'он'! — слегка кривовато усмехнулся Максимов. — Тяжёлый межпланетный корабль. Точнее — макетный образец к его эскизному проекту. Итоговый вариант, скорее всего, будет отличаться, возможно — даже сильно. Но для ваших съёмок — годится.
Фотографировать им не разрешили, и Юрий Павлович старательно зарисовал модель ТМК в нескольких ракурсах. Также он сделал несколько набросков обстановки 9-го отдела ОКБ-1, чтобы затем воспроизвести её хотя бы частично в павильоне киностудии.
— Но как быть с интерьерами корабля? — спросил Швец.
— С этим вам поможет моя супруга Галина, — ответил Вячеслав Алгунов. — Она у нас занимается оформлением интерьеров и разрабатывает дизайн вымпелов, которые будут доставлены на другие планеты.
— У нас к вам есть свой меркантильный интерес, — улыбаясь, пояснил Максимов. — Главный конструктор разрешил вам помочь с постройкой моделей и декораций, но после съёмок фильма мы у вас макет интерьера корабля заберём, и используем для собственного эксперимента.
— Эксперимент? В съёмочном макете? — удивился Карюков.
— Именно. В вашем макете мы поселим людей, которые проживут там 520 дней — такова расчётная продолжительность полёта на Марс и обратно, — пояснил Алгунов.
— По-моему, вы не совсем понимаете, что такое съёмочный макет. Это же разъёмная интерьерная декорация, обычно там три стены, вместо четвёртой стоит оператор и осветители, — пояснил Кульчицкий.
— Понятно. А что, если мы вместе спроектируем и построим макет? — предложил Максимов. — При разработке сложного технического объекта всегда строится макет, для отработки эргономики, и проводится макетная комиссия. Вы возьмёте от общего макета только те части, что вам нужны, а мы соберём его целиком. От вас нам требуется реклама нашего теперь уже общего дела, и впечатления по эргономике будущего корабля. Вашим артистам придётся немало времени провести внутри макета, и их мнение может оказаться полезным. Собственно, мы ещё сами многого не знаем, вдруг ваши артисты или макетчики заметят или предложат что-то полезное?
— Мы, конечно, с удовольствием, — тут же согласился Карюков. — А что по сценарию? Павел Владимирович космическую часть сильно критиковал...
— Да, это вам сейчас наши баллистики разъяснят, — Тихонравов взял телефонную трубку, набрал внутренний номер. — Алло... Жора, зайди, тут товарищи с киностудии приехали, расскажи им насчёт сценария, что я тебя просил посмотреть.
Через несколько минут в кабинет заглянул молодой парень.
— Разрешите?
— Заходи, заходи, Жора. Так, товарищи, это наш специалист из отдела баллистики, Георгий Михайлович Гречко, — представил вошедшего Тихонравов. — Сейчас он вам всё объяснит.
Гречко, как до него Клушанцев, в пух и прах разгромил первоначальную концепцию сценария, с посадкой на астероиде Икар:
— Сама идея того, что американская ракета при старте к Марсу вне расчётного оптимального окна запуска рискует упасть на Солнце и сжигает всё топливо, мне представляется сомнительной. Посадка на астероид — тоже не особо разумно придумано, выравнивание орбит и маневрирование возле астероида потребует много топлива, которого вроде как и нет, а принять беспилотную ракету-заправщик можно и в открытом космосе, это даже проще. Никаких астероидов не нужно, надо грамотно показать встречу кораблей на орбите и переход из одного корабля в другой через открытый космос. Это само по себе непростая и зрелищная задача, если снять грамотно.
Посадка корабля на плавающую платформу — это вы интересно придумали, но ТМК таким образом садиться не будет, он вообще чисто орбитальный корабль. Он доставит астронавтов на орбитальную станцию, а оттуда их заберёт другой корабль, вот он может сесть на платформу. С орбитальной станцией тоже надо поработать, но тут вам Михаил Клавдиевич подскажет лучше. А со сценарием давайте лучше сделаем так...
Гречко в нескольких словах изложил свой вариант сценария. Выслушав его, гости согласились, что предложенный профессионалами вариант выглядит более реалистично.
Орбитальную станцию кинематографистам показал на макете Владимир Николаевич Челомей. Макетная комиссия уже прошла, теперь в цехе завода ? 23 собирали настоящую станцию. Некоторые чертежи макета для воссоздания интерьеров станции Клушанцев получил. Швец сделал множество зарисовок модели станции с разных сторон. Тихонравов объяснил, что обитаемые модули ТМК и орбитальной станции будут во многом, если не полностью унифицированы.
Особое внимание обратили на имитацию невесомости, реалистичные скафандры, пульты и приборы управления. Юрий Павлович, обсуждая с Клушанцевым интерьеры станции и ТМК, обратил внимание на основное отличие:
— В реальном корабле из-за приборов тесно, там все стены облеплены разным оборудованием, а у нас всё время какие-то хоромы получаются. Вообще, конечно, очень интересная вышла экскурсия.
Весь 1959 год ушёл на шлифовку сценария, постройку декораций интерьеров и съёмки в этих интерьерах. Параллельно строили модели и макеты. В 1960-м снимали наиболее сложные сцены с имитацией невесомости. В интерьерах космического корабля и орбитальной станции невесомость имитировали подвешиванием актёра, перемещением камеры по заранее рассчитанной траектории с одновременным синхронизированным вращением макета интерьера, и, в нескольких случаях, снимали реальную невесомость, оборудовав съёмочный макет орбитальной станции в кабине лайнера Ту-104, на котором тренировались космонавты в полётах по баллистической кривой (АИ). Михаил Фёдорович Карюков от таких возможностей едва не спятил.
Первая часть фильма не особо отличалась от первоначального варианта. В ней показывали КБ, где проектируются космические корабли. По предложению Хрущёва, в качестве 'демонстрационного зала' показали экспозицию, собранную в МИКе на Байконуре к визиту Эйзенхауэра (АИ, см. гл. 05-15). Убрали из неё только боевые ракеты и 'кузькину мать'.
Орбитальную станцию в фильме засняли ту самую, что разрабатывали совместно Тихонравов и Челомей — основной модуль 'Алмаз', с дополнительными стыковочными узлами больше похожий на 'Мир', дополнительные модули, торчащие в стороны, и модуль большого диаметра, пристыкованный в хвост основному, в нём находилась оранжерея. ТМК показали на орбите, в уже собранном виде, пристыкованный к орбитальной станции.
Американский космический корабль специально изобразили в виде аппарата, напоминающего 'Аполлон', с разгонной ступенью и ранним вариантом лунного модуля в качестве высадочного корабля, примерно такого, как публиковали в футурологических статьях разные аэрокосмические журналы, но между ними ещё добавили 'для солидности' обитаемый отсек для долгого перелёта. Названия кораблей поменяли, американский корабль в фильме назвали 'Juno' ('Юнона'), советский получил имя 'Циолковский'.
