Комендант Куинлан не имел понятия о том, что ООНовская администрация попала в очень неприятную историю. Бойня на 'Радио Катанга' в любой момент могла получить огласку.
Коннор О'Брайен даже был вынужден тайно встретиться с Чомбе, который после начала ООНовской операции 'Morthor' скрывался в собственной стране от солдат ООН. Встреча состоялась в аэропорту Луано. О'Брайен приехал один, на своей машине. Вскоре, на старомодном чёрном лимузине подъехал Чомбе. За его машиной следовала машина охраны.
— Доктор О'Брайен.
— Генерал Чомбе, — ООН официально не признавала Чомбе главой государства, и О'Брайен намеренно называл его генералом, хотя Чомбе не был военным.
— Я бы сказал: 'Добро пожаловать в мою страну, чувствуйте себя как дома', — иронически произнёс Чомбе. — Но, похоже, вы и так уже расположились, как дома.
— Многие в ООН сказали бы, что вы несколько преждевременно считаете себя руководителем, — парировал О'Брайен.
— Вы бы предпочли моего предшественника у власти? — спросил Чомбе. — Единственные, кого он приветствовал, были коммунисты. Или вы бы предпочли, чтобы мы посылали кобальт, медь и уран в СССР?
— Конечно нет, генерал. Но вас не выбирали в офис, на который вы претендуете.
— Я просто говорю, что Катанга — моя провинция, и я — её президент, — Чомбе не страдал от излишней скромности.
— Вы говорите так, как если бы Техас вдруг вышел из состава США, заявив, что их нефть даёт больше оснований так поступать, — заметил О'Брайен.
— Фактически это было бы правильно, — парировал Чомбе. — Они были частью Мексики. Америка захватила Техас.
О'Брайен решил, что пора перевести беседу ближе к делу:
— Сэр, я бы хотел видеть конец конфликта между ООН и преданными вам людьми в Катанге.
Однако требования Чомбе были просты и незатейливы:
— Тогда признайте правительство и президента Катанги законными, резолюцией ООН.
— Это за гранью реального.
У О'Брайена были предельно ясные инструкции Генерального секретаря ООН — ни при каких обстоятельствах не признавать правительство Чомбе и независимость Катанги.
— Думаете, до нас не дошли слухи о резне в 'Радио Катанга'? — внезапно спросил Чомбе.
У О'Брайена как будто землю выдернули из-под ног. В этот момент он понял, что сейчас вся миссия ООН в Конго находится на краю пропасти. Если Чомбе обнародует эту информацию, репутации ООН и её миротворческих сил — конец. Никто больше не поверит в стремление ООН установить мир в Африке.
— Слухи? Они неточные... — О'Брайен и сам понимал, что такой ответ в этой ситуации звучит как детский лепет.
— Я так не думаю. Я думаю, что миротворцы ООН, этот образец добродетели и справедливости, казнили моих верноподданных, — жёстко ответил Чомбе.
— Сэр, я уверен, что мы можем найти способ увести себя от края пропасти.
— Тогда признайте правительство и президента Катанги законными, резолюцией ООН, — слово в слово повторил своё требование Чомбе.
— Этому... просто не бывать! — О'Брайен понял, что ситуация в тупике.
— Тогда довольно, доктор О'Брайен, — отрубил Чомбе. — ООН перешла от поддержания мира к принуждению к миру, и ваша миссия провалилась. Вы забыли о своих ирландских ребятах, оставленных в поле?
— О чём вы? — О'Брайен был уже на грани паники.
— Просто, я не забыл, — ответил Чомбе, направляясь к машине. — Я совсем о них не забыл.
Дагу Хаммаршёльду слишком поздно стало известно о бойне, устроенной гуркхами в Элизабетвилле.
— Сколько убито в 'Радио Катанга'? — спросил он у своего референта.
— Тридцать, сэр.
— Это сведёт на нет весь огромный запас доброй воли в мире, по отношению к организации, и покажет, что мы не можем вести себя лучше, чем любая другая страна, — Генеральный секретарь очень хорошо представлял себе последствия.
— Сэр, такое случается во время войны...
— Не в моей войне! — оборвал Хаммаршёльд. — Какова была роль О'Брайена во всём этом?
— Он умный человек, сэр. Но он — академик, который уверен, что всё стоит на месте, пока он обдумывает, что делать дальше.
— Мы начали заниматься установлением мира недавно. Иногда новички ошибаются. Но мы поднимаемся, а не притворяемся, что мы не падали, — произнёс Генеральный секретарь.
— То есть, вы хотите сказать, что в первой военной интервенции мы ошиблись?
— Мы признаём действия... — ответил Хаммаршёльд. — Но мы должны от них дистанционироваться.
— Сэр, это наш план, наши войска... Как мы сможем дистанционироваться?
— Перекладыванием вины.
Хаммаршёльд в этот момент был готов переложить вину на кого угодно — на О'Брайена, на ирландского генерала МакЭнти (McEntee), хотя правильнее всего было бы назначить виновным командира гуркхов. Теперь события развивались независимо от его желания.
Совет безопасности ООН собрался на экстренное совещание. Перед началом советский посол в ООН Валериан Александрович Зорин как бы невзначай обратился к своему американскому коллеге Эдлаю Стивенсону:
— Мистер Стивенсон, вам не кажется, что Генеральный секретарь в Конго несколько заигрался в солдатиков? Мы поручили ему установить там мир, а не играть в войну.
Американцы в этот период тоже были весьма недовольны действиями Хаммаршёльда, особенно тем, что он отстранил от обязанностей предыдущего представителя ООН в Конго американского дипломата Ральфа Банча, проводившего откровенно проамериканскую политику, и назначил вместо него индийца Раджешвара Дайяла. Так уж случилось, что в данный конкретный момент времени интересы великих держав ненадолго совпали. И СССР и США оказалось выгодно отодвинуть Хаммаршёльда от прямого руководства операциями в Конго, на которое он претендовал.
— Мне представляется, что мистер Хаммаршёльд в Конго вышел за пределы полномочий Генерального секретаря ООН, — ответил Стивенсон.
— Когда чиновник с дипломатической службы берётся руководить военными операциями, из этого обычно не выходит ничего хорошего, кроме горы трупов, — продолжил Зорин. — Вот увидите, сейчас виноватыми окажутся все, кроме него.
— Что вы имеете в виду? — уточнил Стивенсон.
— Миротворцы ООН взорвали мирных гражданских в Катанге, — сообщил Зорин.
Стивенсон был очень обеспокоен:
— У вас есть доказательства?
— Неопровержимые. Если вы не станете возражать, и слегка нас поддержите, мы сможем посадить на место Хаммаршёльда менее беспокойного чиновника, — предложил Зорин.
— Я должен сообщить об этом президенту, — Стивенсон едва не бегом отправился к ближайшему телефону.
Вернувшись, он передал Зорину ответ Кеннеди:
— Президент поручил мне поддержать вас, мистер Зорин.
(АИ, но такая ситуация могла стать реальной, если бы историю с 'Радио Катанга' удалось своевременно раскрутить в большой скандал).
Заседание Совета безопасности началось, и первым попросил слова Стивенсон.
— Мистер Генеральный секретарь. В виду вашей неспособности предотвратить гражданскую войну в Конго президент Кеннеди лично сказал мне настоять, чтобы Соединённые Штаты сыграли свою роль в вашей неуправляемой военной авантюре.
— Пожалуйста, скажите президенту Кеннеди, что я ценю его предложение, — Хаммаршёльд не собирался так просто сдавать свои позиции.
— Вы осознаёте, что если бы вы ответили раньше на требования премьер-министра Лумумбы, мы бы не оказались в подобной ситуации, — спросил Зорин.
— Мы бы пришли к этому так или иначе, — упорствовал швед.
И тут Зорин обнародовал информацию, огласки которой так опасался Генеральный секретарь (АИ).
— 13 сентября советский спутник, пролетая над Африкой, записал сообщение радиостанции 'Радио Катанга' о том, что радиостанцию штурмуют 'миротворцы' ООН, — сообщил Зорин. — В ходе этого инцидента гуркхи из состава контингента ООН в Элизабетвилле забросали гранатами 30 гражданских лиц. На ваших руках кровь гражданских, господин Генеральный секретарь!
На самом деле, передачу записал советский агент из числа наёмников 'Южного креста', и передал её через спутник в Москву, но Хаммаршёльду было не обязательно знать такие подробности.
— Вот эта аудиозапись, — Зорин вытащил из своего портфеля репортёрский диктофон и включил воспроизведение.
В записи явственно были слышны взрывы гранат, предсмертные крики и стоны раненых. Хаммаршёльд запаниковал.
(АИ частично, в реальной истории он запаниковал и без вмешательства СССР — уж очень неприятной вышла история с убийством гуркхами персонала радиостанции)
— Вы должны немедленно прекратить бессмысленное кровопролитие и отвести войска ООН на территорию, контролируемую президентом Касавубу, — потребовал Зорин. — Затем международная комиссия, назначенная на заседании Генеральной Ассамблеи, должна провести всестороннее и тщательное расследование инцидента и наказать виновных. Нам известно, что непосредственными виновниками этой кровавой резни были гуркхи из британских колониальных сил. Весь контингент гуркхов должен быть немедленно выведен с территории Конго, их командир, принимавший решение, должен быть отдан под трибунал. Это наше категорическое требование. Мистер Стивенсон, вы согласны с такой постановкой вопроса?
— Полностью согласен, мистер Зорин, — ответил Стивенсон. — Полагаю, остальные члены Совета безопасности также нас поддержат.
Он оглянулся по сторонам. Присутствующие явно были шокированы услышанным и однозначно высказывали полную поддержку.
— Иначе, — продолжал Зорин, — в виду полной неэффективности действий миротворческого контингента ООН и преступного пренебрежения миротворцев к безопасности гражданских лиц, которых они обязаны в первую очередь защищать, Советский Союз оставляет за собой право вмешаться, чтобы положить конец этому затянувшемуся конфликту. Соединённые Штаты, я уверен, тоже не останутся в стороне. Вы знаете, что у нас есть для этого все возможности. Мы можем разделить территорию Конго на зоны ответственности, и одновременно высадить войска.
Для Хаммаршёльда подобное развитие событий стало бы кошмаром. Мало того, что все его усилия, весь его авторитет пошли бы коту под хвост, так ещё в центре Африки образовалась бы ещё одна разделённая территория, где русские и американцы смотрели бы друг на друга в прицел через укреплённую линию границы, как между двумя Германиями, Северной и Южной Кореями, или Северным и Южным Вьетнамом.
Со стороны Зорина это была хорошо рассчитанная угроза, но Хаммаршёльд, будучи в состоянии стресса, воспринял её более чем серьёзно.
— Безусловно, — подтвердил Стивенсон. — Генерал Чомбе уже принял предложение о прекращении огня?
— Нет, не принял. Это моя первая задача, — заявил Хаммаршёльд. — Интервенция великих держав в Конго не понадобится. Я немедленно вылетаю туда сам, постараюсь во всём разобраться и убедить Чомбе прекратить огонь.
— Вы должны убрать из Конго гуркхов, — напомнил Зорин. — Это — обязательное условие. Иначе Советский Союз наложит вето на любые дальнейшие операции ООН в Конго. В ближайшее время СССР поставит вопрос о полном выводе шведского и ирландского контингента миротворческих сил ООН из Конго и замене их контингентами из неимпериалистических государств.
— Я уверен, что подобные меры с вашей стороны не потребуются, мистер Зорин, — ответил Хаммаршёльд. — Спасибо, джентльмены.
Генеральный секретарь ООН понял, что русские неожиданно взяли его за яйца. Когда речь зашла о непальских гуркхах, Хаммаршёльд был готов ими пожертвовать. Помимо них, в Конго были ещё батальон ирландцев и батальон малайцев. Но основу контингента ООН в Конго на 1961 г составляли два батальона шведов, соотечественников Генерального секретаря, численностью 603 и 567 человек.
(https://en.wikipedia.org/wiki/United_Nations_Operation_in_the_Congo#Swedish_ONUC_Battalions_1960-1964 В некоторых источниках упоминается совершенно феерическая цифра 20 тысяч шведских военнослужащих в Конго. Это не так, всего через Конго прошло 9 шведских батальонов общей численностью немногим более 5000 чел)
Если Советы настоят на выводе этих войск и замене их контингентом из соцстран, миссия ООН в Конго, по мнению генсека, будет провалена окончательно.
Вернувшись в свой офис, он приказал референту:
— Набери Чомбе. Скажи ему, что Генеральный секретарь ООН летит к нему встретиться в Конго. Привлечёт ли это его внимание?
В это время Зорин уже сделал заявление для прессы, обнародовав аудиозапись расправы над персоналом радиостанции в Катанге. Расчёт был сделан на интернациональную репортёрскую солидарность. Погибшие были не просто гражданскими, они были работниками СМИ, передававшими новости. С этого момента везде, где бы ни появлялся сам Хаммаршёльд и другие чиновники ООН, их тут же атаковали репортёры, забрасывая очень неприятными вопросами. В прессе и на телевидении разворачивалась мощная агитационная компания против миротворцев ООН в Конго (АИ, а следовало бы).
Чомбе весьма неохотно дал согласие на встречу. Встречаться на территории Катанги было небезопасно. Встречу решили провести на севере Родезии, на аэродроме городка Ндола.
Одновременно с заявлением Зорина в левой и центристской западноевропейской прессе почти одновременно появились статьи о проводившейся в Швеции с 1934 года 'добровольно-принудительной' стерилизации граждан, признанных умственно неполноценными. (подробнее https://www.kommersant.ru/doc/13746). С 1921 года в городе Упсала начал работу так называемый Государственный институт расовой биологии. Деятельность института поддерживали крестьянская и социал-демократическая партии Швеции. Задачей института было 'Исследование проблемы дегенерации человека, вызываемой смешением рас'.
Расовыми исследованиями в Швеции занялись почти сразу после окончания первой мировой войны. К началу двадцатых ими занимались ведущие университеты страны — в Упсале и Лунде. На основе 'неопровержимых научных фактов' ученые доказали, что племена низкорослых и черноволосых лаппов и финнов, первоначально населявшие Швецию, были вытеснены племенами высоких, белокурых и голубоглазых арийцев. Генетически самым чистым из арийских народов были, разумеется, свеи, носители 'высокоразвитой нордической культуры', по названию их племени Швеция получила своё имя.
Вскоре Упсала превратилась в признанный международный центр изучения расовых проблем. Работы учёных института безоговорочно признавались за истину не только в Швеции, но и во многих других странах мира, в том числе, в гитлеровской Германии. 'Вишенкой на торте' в этой мерзкой истории оказалось то, что Государственный институт расовой биологии возглавлял бывший премьер-министр Швеции Кнут Ялмар Леонард Хаммаршёльд, отец действующего генерального секретаря ООН.
Закон о стерилизации протащила через шведский парламент ведущий идеолог социал-демократической партии Альва Мюрдаль. Она и её супруг Гуннар проводили эти исследования несколько лет, действуя под эгидой общества 'Шведская расовая гигиена'. По закону стерилизации подлежали жители страны, признанные органами здравоохранения или социального обеспечения умственно или расово неполноценными. На практике в эту категорию автоматически зачисляли проявлявших 'стойкую неспособность к обучению' или обладающих внешностью, 'не соответствующей признанным арийским стандартам шведской нации'.
