— Сергей Алексеевич Лебедев нам рассказывал, что сейчас уже есть достаточно эффективные алгоритмы оптимизации производственных процессов, и работа по их совершенствованию не прекращается, — добавил Шепилов. — Благодаря автоматизации производств и повышению производительности труда необходимое изобилие станет достижимым без усиления эксплуатации трудящихся. Таким образом, IT-социализм можно будет официально назвать общественной формацией, непосредственно предшествующей коммунизму.
— О! — Хрущёв многозначительно поднял указательный палец. — Вот это уже конкретное указание, что нужно делать, в каком направлении, и что мы должны получить в итоге. Мы, в общем и целом, в этом направлении и двигались, поэтому подтверждение со стороны теоретиков марксизма-ленинизма нам очень важно.
Ещё необходимо отметить, что многие воспринимают равенство как уравниловку. Это — восприятие примитивно-мещанское, характеризующее подобных людей не лучшим образом. Равенство при коммунизме следует понимать как равенство базовых возможностей, а не равенство вознаграждения за различные виды труда. Я считаю, что при коммунизме должен быть определён базовый набор благ, предоставляющихся каждому члену общества бесплатно. Всё, что сверх этого объёма, предоставляется в обмен на трудовой вклад каждого члена общества, и чем больше этот вклад, тем больше благ этот человек сможет получить. Конкретные вопросы учёта трудового вклада каждого человека следует решать не через товарно-денежные отношения, а через систему баллов, подобную используемой нами сейчас системе социальной оценки (АИ, см. гл .04-11). Таким образом, можно будет отсечь варианты нетрудового накопления, вроде получения наследства или спекулятивной деятельности.
Уже сейчас баллы в системе социальной оценки человек получает только за свой собственный трудовой вклад, он не может передавать их по наследству, или покупать за них товарную продукцию. Баллы должны стать учётными единицами репутации человека в обществе, и чем выше эта репутация, тем больше благ, в том числе материальных, доступно её носителю на постоянной основе.
— Только следует учесть, — добавил Ефремов, — что прогресс технический должен идти в ногу с прогрессом этическим. Вы правильно указали, что инстинкт стяжательства — один из базовых инстинктов человека. Изначально призванный обеспечивать его выживание как вида, в развитии он порождает жадность, неконтролируемое стремление к обогащению, и в пределе может стать основной причиной исчезновения человечества как вида, например, в результате ядерного конфликта между конкурирующими государствами, причём оба этих государства могут быть капиталистическими. Особенно опасен в этом отношении протестантизм, как религия, провозглашающая стремление к обогащению одной из основных благодетелей человека. Но жадность присуща всем людям, независимо от религии и национальности. Очень немногие имеют силу подняться над примитивными инстинктами.
— Хотя религиозные деятели и проповедуют любовь к ближнему своему, но любовь к деньгам у них и их последователей стабильно пересиливает, — усмехнулся Хрущёв. — И какой вы предложите выход?
— Правильная концепция образования, — ответил Ефремов. — Необходимо разработать теорию воспитания, основанную на общественной собственности. Теорию, которая будет строго противоположна протестантизму в нравственной оценке стремления к обогащению.
— Это как? Нищету проповедовать, что ли?
— Нет, конечно, — улыбнулся Иван Антонович. — Не нищету, а коллективизм и взаимопомощь как основу построения общества социальной справедливости. Конечно, при полном уважении права каждого на конфиденциальность личной жизни.
Вот, мы побывали в нескольких детских коммунах, построенных на методике 'коллективных творческих дел' товарища Иванова (см. гл. 02-30 и 03-01). Скажу прямо, в этих коммунах я впервые увидел реальное воплощение системы воспитания, близкой к той, которую я описывал в 'Туманности Андромеды'. Не совсем такой, но достаточно близкой. Ближе всего, что я видел раньше.
Да, да, я помню, что вы говорили о важности института семьи. Я с вами согласен в том, что на текущем историческом этапе семья является и ещё долго будет оставаться основной ячейкой общества. Больше того, именно в семье ребёнок впервые на практике сталкивается с основополагающими принципами коммунистического общества. В нормальной семье каждый трудится по мере своих сил на общее благо семьи, всё основное имущество является общим достоянием, но у каждого есть свои личные вещи и личное пространство, и каждый получает за свой вклад по потребностям, конечно — в рамках возможностей семьи.
— Вот это очень важное замечание, Иван Антоныч, — остановил его Первый секретарь. — Я полагаю, что в Конституцию следует внести положение о том, что основополагающей ячейкой общества, реализующей на практике принципы коммунизма, является семья.
— Согласен, это было бы правильно, — подтвердил Шепилов. — Поэтому очень важно, чтобы основы воспитания в семье совпадали с предлагаемой нами теорией воспитания в целом. Пока часто бывает, что в школе ребёнка учат коллективизму, а в семье, наоборот, царит культ стяжательства и эгоизма.
— Вот поэтому в семьях с двумя-тремя детьми дети обычно вырастают менее эгоистичными, — добавил Хрущёв. — Если, конечно, родители сразу учат их делиться с братьями и сёстрами.
— Не всегда и не везде, к сожалению. В некоторых регионах с сильными традициями патриархального воспитания детей нарочно растят в обстановке внутрисемейной конкуренции, — ответил Шепилов. — И далеко не всегда приёмы такой конкуренции достаточно цивилизованны. А потом эти люди, вырастая, вливаются в общество и продолжают распространять впитанные в детстве традиции на всех окружающих.
— Да, это — проблема, которую ещё предстоит решать, — согласился Никита Сергеевич.
— Ты, Никита Сергеич, часто говоришь, что надо перенимать у Запада всё полезное и прогрессивное, — напомнил Серов. — Это правильно. Вот тут Дмитрий Трофимыч как-то поминал кубинский опыт — Комитеты защиты революции. Я вначале тоже подумал, что нам такая структура не помешала бы, в дополнение к добровольным народным дружинам.
Но, когда посоветовались с товарищами, стало ясно, что механически переносить кубинский опыт на нашу действительность, скорее всего, не получится. Прежде всего, Куба живёт при постоянном ощущении угрозы со стороны империализма, в условиях непрекращающихся диверсий. Там каждый гражданин непосредственно ощущает грозящую опасность.
У нас, к счастью, обстановка поспокойнее, и, отчасти, поэтому люди всякую дополнительную общественную нагрузку воспринимают довольно-таки негативно. Даже на выборах парторгов в первичных парторганизациях это ощущается. Никто на себя лишнюю нагрузку особо брать не хочет.
— М-да... Не лучший симптом, — признал Хрущёв. — Мы тут о введении прямой демократии рассуждаем, а народу, выходит, эта прямая демократия — до лампочки. Людям, получается, ближе и комфортнее 'пастух', который гонит их к светлому будущему, как стадо баранов. Только вот 'светлое будущее' в таком случае будет построено по представлениям пастуха, а не народа.
— Так было не всегда, — напомнил Ефремов. — Если брать, к примеру, конец 20-х и первую половину 30-х, тогда политическая активность народа была на весьма высоком уровне. Это уже потом все привыкли, что чем меньше высовываешься, тем дольше проживёшь.
— Вот мы сейчас и стараемся вернуть народу эту утерянную, точнее — выбитую из него за 16 лет инициативу, — пояснил Никита Сергеевич.
— Для этого нужно, чтобы люди видели практический результат от проявления своей общественной активности, — ответил Шепилов.
— Я хотел сказать, что Комитеты защиты революции в том самом виде, как они существуют на Кубе, у нас, скорее всего, не приживутся, или будут восприняты как лишняя общественная нагрузка, — пояснил Серов. — Тут надо обдумать и другие варианты.
— Хорошо, подумаем, — согласился Хрущёв. — Дмитрий Трофимыч, Иван Антоныч, у нас все вопросы на сегодня, или ещё что осталось?
— Есть ещё один парадокс, требующий разрешения, — подводя итог обсуждению, напомнил Шепилов. — Изменение роли государства при строительстве социализма и переходе к коммунизму. Сейчас у нас государственный сектор экономики — определяющий. Вся социальная политика пенсионного обеспечения, образования и здравоохранения тоже завязана на государственные структуры. В то же время, переход к коммунизму требует отмирания государства как структуры управления.
Иван Антоныч, помнится, рисовал нам в 1959 году своё понимание управляющей структуры коммунистического общества как взаимосвязанной системы Советов и Академий (АИ частично, см. гл. 04-11). Пойдём ли мы на такую трансформацию, когда это будет сделано и каким порядком?
— Схема Ивана Антоныча мне представляется правильной, — ответил Первый секретарь. — Противоречие между государством и обществом при переходе к коммунизму на самом деле кажущееся. Путь такого перехода должен лежать через постепенную замену государственных органов управления общественными организациями. Прообраз такой организации у нас уже есть — это Научно-технический совет СССР, принимающий все ключевые решения по развитию народного хозяйства в целом и его отдельных отраслей. Роль партии у нас постепенно смещается от прямого руководства к контролю над исполнением принятых решений, и это правильно. Принимать руководящие решения должны специалисты, а не чиновники от партии.
Следующим шагом должно быть повышение роли Советов депутатов трудящихся на всех уровнях, от местных Советов, до Верховного Совета СССР. Верховный Совет сам по себе уже является выборным законодательным органом, принимающим законы. У нас с давних времён наличествует перекос в сторону исполнительной власти. Его надо постепенно устранять. В своих действиях исполнительная власть должна руководствоваться законами, принимаемыми Верховным Советом, а не издавать Указы и всякие подзаконные акты, пользуясь расплывчатыми формулировками в законодательстве. В этом мы должны брать пример с Соединённых Штатов, где Конгресс принимает законы, обязательные к исполнению для всех.
С повышением руководящей роли Советов у народа появится больше возможностей для оказания прямого влияния на жизнь советского общества в целом, и это правильно, ведь народ и составляет основу общества. Почему же народом должны руководить чиновники?
Таким образом, Советы всех уровней должны вернуть себе ту роль в управлении, которую они имели при образовании РСФСР в 1918 году. Затем, по мере развития электроники и средств связи, можно будет технически обеспечить введение прямой демократии, осуществляемой без отрыва от рабочего места. Но это должна быть не декларируемая на отдалённое будущее цель, а продуманная политика постоянно расширяющегося вовлечения народа в управление государством и обществом.
Когда мы будем это делать? Начинать надо уже сейчас, сразу после Съезда. Насколько быстрым будет этот процесс — пока сказать трудно, это будет зависеть от многих факторов. Но если мы не начнём его сейчас, велика вероятность, что те, кто придёт после нас, и не подумают его начинать. Поэтому, если не мы, то кто?
Спасибо вам всем, товарищи, за мудрые советы и подсказки, — подытожил Хрущёв. — На Съезд мы выходим с чётким осознанием наших будущих действий.
#Обновление 18.03.2018
Первый секретарь закрыл совещание. Шепилов вышел первым, Ефремов тоже собрался следом, когда вдруг Серов попросил уделить ему ещё несколько минут:
— Иван Антоныч, если можно, задержитесь на минутку, ваше мнение может оказаться полезным, — попросил председатель КГБ.
— Да, конечно, — Ефремов снова уселся в кресло.
— Никита Сергеич, ты в курсе, что я постоянно ищу способы противодействия попыткам агентов западных спецслужб проникнуть в наши органы государственного управления, — начал Серов. — Я имею в виду внедрение агентов влияния, подобных Яковлеву, Андропову, Горбачёву, Ельцину и этой 'реформаторской кодле', что в 'той' истории погубила СССР.
Ты, конечно, помнишь, как в 41-м году при отступлении советских войск на покидаемых ими территориях оставались для организации партизанского движения секретари райкомов, начальники отделов НКВД, милиции, члены партийного актива, имевшие боевой опыт.
— Было дело, — кивнул Хрущёв.
— Я уже сказал, что кубинский опыт создания Комитетов защиты революции прямо перенести в наши условия вряд ли получится. Но я тут подумал... — Серов сделал небольшую паузу. — У нас немало ветеранов Вооружённых сил, МВД, госбезопасности, партизанского движения. Эти люди имеют ценнейший опыт, который жаль было бы терять. Многие из них работают сейчас в органах Госконтроля и Народного контроля, но от них можно получить много больше пользы.
Помнишь, Никита Сергеич, я тебе докладывал о НАТОвской тайной структуре 'Гладио', подготовленной на случай войны для действий против Советской армии на оккупированной территории?
— Было дело, помню. Мы с этими гадами в Греции схлестнулись (АИ, см. гл. 05-12) — припомнил Хрущёв.
— Ну, почему же сразу 'гадами'? Они всего лишь пытались защитить свой образ жизни от 'страшных коммунистов'. Собственно, они и не виноваты в том, что им пропаганда мозги промыла, — пояснил Серов. — А почему бы нам не перенять у Запада полезный опыт? Организовать ветеранов и активную часть молодёжи в подобные организации, предназначенные для пресечения возможных попыток реставрации капитализма из-за морального перерождения части партийно-хозяйственных руководителей в функционёров теневой экономики.
— А как ты себе эту структуру представляешь? — насторожился Первый секретарь. — Кто будет её руководителем? КГБ?
— Ни в коем случае, — покачал головой Серов. — Нет никакой гарантии, что пост председателя КГБ после меня не займёт абсолютно беспринципный карьерист. Точно так же нельзя подчинять эту структуру и Первому секретарю ЦК. По той же причине.
— Согласен, пост Первого секретаря тоже может занять предатель, — медленно кивнул Хрущёв.
— Я считаю, что эта структура должна быть сетевой, глубоко законспирированной, и не иметь никакого централизованного руководства, как Коминтерн, — пояснил Серов.
— У Коминтерна есть Исполнительный Комитет, — напомнил Хрущёв.
— А у нашей версии 'Гладио' его не должно быть. Руководящим документом для бойцов должна быть Конституция СССР. У нас в проекте Конституции записано, что целью советского общества является построение коммунизма, и что в случае попытки реставрации капитализма народ обязан свергнуть правительство путём вооружённого восстания, так? Но народ нужно организовать. Вот эти ветераны и должны стать 'центрами кристаллизации' народного сопротивления в случае, если такая попытка будет предпринята, — растолковал Серов. — Их ряды будут пополнять лучшие из офицеров, выходящих в отставку по возрасту, и та часть молодёжи, которая ощущает себя, скажем так, 'обделённой подвигами'. Это должна быть наша страховка на случай, если внутри партийно-хозяйственного актива зародится скрытая группировка, ставящая своей целью сохранение и умножение своих материальных привилегий и передачу их по наследству, путём трансформации социалистической государственной системы в капиталистическую.
