Бабушка Ярослава любила принимать гостей. И на этот раз тоже расщедрилась. Варенья было не в пример другим чаепитиям много. Даже мёд с каких-то дальних пасек, что таскала она небольшими порциями был выставлен на стол. Но Коля уже и так набивший на нём оскомину молча пододвинул розетку Ирине чем вызвал одобрительный взгляд со стороны бабушки.
А Ирина только обрадовалась такому. Видать она давненько таких сладостей да в таком количестве не вкушала. Кстати то, что она так и не притронулась к выставленной со всеми прочими яствами сгущёнке, как раз говорило о том, какими именно сладостями уже она себе оскомину набила.
И на что ещё обратил внимание Коля — Ирина свято соблюдала всё чаепитие своё же обещание: нигде больше не болтать о колдовстве. Даже когда бабушка спросила чем это они так увлечённо занимались у беседки, ответила коротко: учились метко кидать камешки. И всё.
Для Коли такое поведение девчонки было необычным. Как он помнил по всяким прочим, все эти самые "прочие" немедленно бы растрепали всё о колдовстве, да ещё и прихвастнули о личных успехах на этом поприще. Однако!
— Глава двадцатая,
где бабушка рассказывает сказку.
Когда Коля проводил Андрея и Ирину до дому и вернулся обратно, бабушка как раз только-только закончила что-то стряпать, ждала у духовки когда оно спечётся. Ещё одна партия печива дожидалась своей очереди рядом на табуретке. Ну а чтобы не скучно было, ещё и телевизор включила.
Там как раз художественный фильм шёл. По содержанию — какая-то сказка про богатырей и прочие небылицы. Бабушка, развалившись в кресле, хихикала наблюдая за развитием сюжета. Увидев внука, она было открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Махнула рукой и вернулась к просмотру фильма, периодически бросая взгляд то на большой будильник, то на духовку, от которой всё сильнее и сильнее по квартире распространялся апетитнейший аромат.
Коля, памятуя о том, что скоро придут родители, разложил на столе свои учебники и принялся за решение домашнего задания по математике. Он, конечно, мог и в своей комнате всё сделать, но получить только что испечённый пирожок, с пылу с жару, да подсмотреть краем глаза фильм...
Фильм его никак не отвлекал. Ведь он уже его раза два видел. Один раз в кино летом с друзьями ходили, другой раз уже по телеку. Ясное дело, что по телеку, хоть он и был у них цветной, всё было не так зрелищно и красиво как на большом экране в кинотеатре. Потому и не тянуло его, как говорил батя "влипнуть в экран телевизора".
И тут по сюжету как раз добрались до... ведьм. Коля в это время орудовал стёркой, убирая неправильно нарисованные детали чертежа в задаче по геометрии. Он так и застыл — рука давит резинкой на тетрадный лист, язык высунут от усердия, а глаза жадно наблюдают за тем, как по экрану скачут ведьмы.
И тут раздался заливистый смех бабушки. Хохотала она долго и со вкусом. А как отсмеялась...
— До сих пор им неймётся! Ты-с-смотри как ведьм изобразили! — воскликнула она.
Вероятно сказанное было в риторических целях, безотносительно сидящего за накрытым клетчатой клеёнкой столом, но Коля воспринял это как реплику к нему непосредственно относящуюся.
— А... что? Неправильно изобразили? — осторожно спросил Коля откладывая стёрку.
— Ведьма? Старая и с седыми патлами? Да и которые ещё клочками во все стороны торчат? Кривые носы? С бородавками?! Ой не могу! — снова рассмеялась бабушка.
— А что, разве таких ведьм не бывает? Старых и с бородавками на носах? — более смело брякнул Коля и тут же испугался. А вдруг бабушка неверно его поймёт. Но та отсмеявшись, вылезла из кресла, достала большой противень с пирожками из духовки и поставила в него другой.
Потом, взяла большую эмалированную кастрюлю и перекладывая в неё пирожки с противня ответила Коле.
— Эх! Голова садовая! Они — ве-едьмы! Дочки Великой Мокоши! Да какая из Дочерей не сможет себе свести бородавку на носу?! Кривой нос выправить не сможет?!! Вот скажи на милость: зачем такую чушь изображать? Какая женщина не хочет быть всегда красивой и молодой? Разве что совсем на голову скорбная. Что в первую очередь подумает любая женщина, получив Силу? Да о красоте! Потому ведьм горбатых, крючконосых, с бородавками на лице, да ещё и старух не будет никогда!
— Так они что, все молодыми помирают?! — испугался Коля. В голове у него мелькнул радостный образ известной конопатой личности, от чего стало ещё страшнее. Но его испуг рассмешил бабку.
— С чего ты взял? — заинтересованно взглянув на внука, еле сдерживая смех, спросила она.
— Но вы, же, бабушка, сказали, что старых ведьм не бывает!
— И чем ты меня слушал? — подбоченившись спросила Ярослава Владиславовна. — Я разве говорила, что их непременно убивают молодыми или они помирают молодыми? Подумай сам: если они ведьмы, и могут...
Тут она запнулась.
Скептически посмотрела на внука, но видно придя к каким-то своим выводам продолжила.
-Суди сам. Они имеют Силу Великую. Умеют колдовать. Так неужели они себе не наколдуют и здоровье, и молодость да ещё и разные несуразности с лица не уберут?
— Я как-то об этом не подумал. — буркнул обескураженно Коля.
— А то, что они злые всегда... В фильмах... Это тоже неправда? — осмелев спросил он.
Бабушка нахмурилась.
На этот раз пауза была более длинной. Но вздохнув тяжко, она закрыла крышку кастрюли, уже заполненной пирожками, замотала её пледом и положила в кресло. Дожидаться ужина.
— Давай-ка я тебе, внучок, сказочку расскажу. — наконец улыбнувшись сказала бабушка присаживаясь за стол.
За её спиной, метнулся на своё обычное место — на серванте — кот Василий. Как всегда он забирался под потолок быстро и бесшумно. Мягко ступая он прошёл к ближнему краю и плюхнулся на брюхо поставив уши торчком. Он тоже любил слушать сказки.
— Жила-была, красивая ведьмочка Вероника. Молодая и умная. — начала бабушка в своём напевном стиле рассказывать сказку. — И случилось так, что повадился к ней лезть местный "святой человек" Варлаам. Старый, толстый, вонючий и некрасивый.
Вероника тогда очень далеко была славна. Знали её все окрестные сёла. И даже в городе знали её как великую знахарку. Как целителя, спасшую от смерти сто детей.
А чем был знаменит Варлаам, спросите вы? Ведь Целый Святой Человек!
А он, "Во Славу Господа" просидел на дереве в молитве и посте, целую тысячу дней! Во какой славный был тот Святой человек!
Но сто детей, которых спасла Вероника, было, наверное, очень мало, по сравнению с тысячью дней, которые "умершвляя низменные желания желания плоти", провёл на дереве Святой Человек Варлаам. Потому, что слава его гремела по всей Руси! Ведь как он "Восславил Господа" простояв на ветке дерева целых тысячу дней! Его имя произносили во всех церквах, во всех приходах. Восхищались его подвигом.
А что же Вероника?
Она была скромницей. Да и не любила, чтобы о ней много говорили. Для неё было важнее, чтобы жили дети. Чтобы они не болели. Такая мелочь!
Последние слова бабушка произнесла с сарказмом.
— Бабушка! А тот Варлаам, случаем не из-за Вероники на дерево полез? — смеясь спросил Коля, вспомнив сюжеты многих сказок, что уже слышал из уст бабушки.
— Правильно Коля! Когда Вероника отвергла его приставания и требования стать его женой это и случилось.
Веронике надоело что какой-то Святой, но грязный, вонючий, толстый и старый. Пристаёт к ней. Вот она и сказала прийти к ней тогда, когда Варлаам совершит достойный её подвиг.
"А то как-то нехорошо получается, — сказала она. — Ты ничего не делаешь, только в старой землянке сидишь и кормишься на подаянии жалостливых людей. А я день и ночь спасаю детей. Вот сделай что-то, чтобы тобой стоило гордиться, тогда и приходи!"
Варлаам пришёл к Веронике, после свершения своего Великого Подвига и потребовал признания его. При великом стечении народа. А после признания Подвига, потребовал немедленной свадьбы и отречения её "от бесовского и нечестивого Искусства, губящего души". Это он так отозвался об умении Вероники лечить.
Но Вероника лишь посмеялась над ним.
"Ты, — говорит, — только один подвиг совершил, а требуешь как за три: и признания, что сидеть на дереве — Подвиг, и свадьбы, и ещё отречения. Да одно Отречение чего стоит!".
И тут вскипел гнев в сердце Варлаама. И стал он убеждать Веронику "по-добру, по-здорову прекратить красть души, нечестивым Ведовством".
Он думал, что если отречётся Вероника, то его вонь тут же превратится для неё в благоухание, а он сам для неё будет мил и молод.
Но тут уже возмутилась сама Вероника: "Если ты так чтишь заветы своего Господа, то почему призываешь ко Злу?! — воскликнула она. — Ведь если отрекусь от своего умения, те дети, что могу я спасти от Смерти, ведь они умрут!".
На это не нашёлся что сказать пакостник Варлаам, но от своего не отказался. Стал он тогда требовать, чтобы красавица Вероника всё равно, признала его Подвиг и пошла за него замуж. На что ответила Вероника то, что знали все люди:
"Если бы ты вместо того, чтобы стоять тысячу дней на дереве, спас бы от смерти тысячу людей — можно было бы и подумать. Но ты не спасал людей. Ты думал лишь о своей славе. А значит, не было никакого подвига. Ведь Подвиг это жертва ради других людей. Или их спасение. А что ты пожертвовал дорогого? Али спас кого?"
"Я спасал души людей!" — воскликнул на это Варлаам.
"Легко сказать то, что нельзя доказать! Докажи, что ты спас души. Приведи эти души сюда и покажи их людям, чтобы эти души сказали: "Вот этот славный муж спас меня!". Также как вот эти дети, мной спасённые, что сейчас стоят здесь на поляне и могут это сказать. Как могут сказать их отцы. Как могут сказать их матери, братья и сёстры. Где души тобой спасённые?".
Но не смог Святой Человек предъявить души на освидетельствование. Потому, что не было их. Не было душ, что спас он.
Тогда, видя что ничего не получается, стал угрожать карами всяческими. Но не помогло. Вероника лишь плечами пожала. Ведь знала, что люди за неё заступятся. И если надо спрячут так, что все воины мира тыщу лет искать будут и не найдут.
Тогда он стал угрожать, что проклянёт её.
На это Вероника уже громко и заливисто рассмеялась.
Ужо кто-кто, а вот Варлаам ничего не мог поделать с ней. Она сама кого угодно проклянёт. А вот её — никому не дано было. Сильна она была.
Тогда всё равно стал угрожать ей, что "на колени её поставит, и мучить будет пока не скажет она что любит его и не даст обвенчаться".
Но Вероника всё смеялась и смеялась. А как отсмеялась, так и сказала:
"Насильно мил не будешь! Уйди!".
И ушёл он солнцем палимый и злобой лютой снедаем.
Да злобой такой, что помутился у него разум.
И пришёл он к князю.
И стал рассказывать денно и ночщно ему неправду лютую про Веронику и её деяния. Да ещё присовокупил, что таковы же у неё родители.
И осерчал князь.
Приказал схватить всех и предать смерти лютой — сожжению на костре. Но не тут-то было. Что бы ни делали слуги князя — не поймать ни Веронику, ни её родных.
И тогда Варлаам придумал совсем уж страшное злодейство — ославить Веронику пред всем миром. Чтобы сами люди думали, что Вероника сама зло и есть.
И начали слуги князевы, по наущению злого Варлаама, распространять слухи, что мор и глад, падёж скота и непогода — всё это насылает на них сама Вероника.
— И неужели люди поверили? — спросил Коля.
— Увы! Люди быстро забывают добро им сделанное. И очень падки на злые слухи. А неправда в которую верит множество людей хуже проклятия любого. Ибо вера в злое, распространяется как лютый мор, как чума. Но поражает не тело, а сами души, делая их злыми и чёрными.
Так и случилось.
Поверили люди в то, что Вероника — Злая ведьма.
Забыли они тысячу детей ею спасённых.
Забыли всё добро, что она творила людям.
И стали за ней гоняться. Облавы устраивать. Лишь бы князю угодить и Злому Варлааму.
К тому времени князь отчаялся изловить силами своих слуг и назначил награду в золоте тому, кто поймает "злую Ведьму Веронику".
Да и сама Вероника, видя как дела обернулись, осерчала на людей. Ведь забыли добро, что она делала им.
Плюнула на них. Прокляла Варлаама и князя.
Открыла Дверь. И ушла. Туда, где никто её уже не достанет.
— В Страну Ирию?
— Да, Коля. Туда-туда! Но всё равно, сколько бы лет ни прошло, но возвращалась Вероника к людям. Всё такая же молодая и красивая. Умная и весёлая. Но теперь она несла добро только тем, кто верил не в наветы Варлаама, а Верил в неё саму. В её Умение. В Добро, что она несла людям.
— А Варлаам?
— Да так и помер Злой Варлаам. Вместе с князем. Лютой смертью померли оба. Потому, что прокляла их Вероника принять на себя все мучения тех детей, кого она спасти не смогла. Говаривают что и до сих пор из могил что Варлаама, что князя доносятся стоны и крики как дитё на Руси помирает от болести какой.
— Это называется, случаем, не "мученическая смерть"?
— Истинно так, внучек! Мученическая. Да такая страшная мученическая, что за грехи свои мучиться этим злодеям до конца времён. Но и зло Варлаама с князем тоже живёт в мире. С проклятием Вероники. Ибо Злое Слово, в которое верят, слишком сильно. А эти двое очень постарались, чтобы в него Верили люди. Вот с тех пор и изображают злые люди ведьм как старых, злых и уродливых.
Бабушка Ярослава с улыбкой посмотрела на внука.
— Вероника была молодая, добрая и красивая?
— Да.
— Но чтобы ославить её, говорят, что она старая, злая и уродливая?
— Именно, внучек, именно! Ведь именно так и клевещут одни люди на других: если человек добр — говорят, что злой; если красив — значит уродлив; если умён — говорят что дурак невозможный.
— 25 марта. Четверг.
<img src=25martal.jpg> <img src=25martao.jpg>
— Глава двадцать первая,
где Коля и Василий, заключают Договор.
МИА-АУ-УУ!!!
Страшный вой ввинтился в правое ухо Коли грубо и жестоко выдирая из сладкого утреннего сна. Дико заорав Коля кубарем слетает с дивана.
Пока он соображает что это было, кот Васька чуть ли не парадным шагом, с поднятым трубой хвостом марширует за дверь.
— Ах ты ж ска-атина! Предатель! — возмутился он. — Это так ты соблюдаешь договор?!
И только тут он обращает внимание на дружный хохот с кухни.
— Ну ты и зве-ерь! — восклицает папа.
— Коля! — еле отсмеявшись окликает его мама. — С Васькой, мои договоры главнее! Ты не знал?
— И что-то мне кажется, что Васёк умудрился соблюсти оба Договора! — тут же добавляет папа.
— Это как? — удивляется мама.
Коля прямо физически ощущает, как усевшийся на своей подушечке Васька изображает невозмутимый вид и пожатие плечами. Почти что лапами разводит.
Коля мотает головой от такой навязчивой картины и обиженный натягивает штаны.
"А ведь действительно! — приходит ему в голову неожиданная мысль. — С Васькой вчера как раз и договорились, что он по мне больше не будет бегать, прыгать и вообще топтаться".
