Впереди вышагивала некая дама, в брючном костюме, больше соответствующему какому-нибудь салону или празднеству, но никак не лесу. Взгляд Коли даже невольно скользнул на её ноги боясь увидеть туфли на шпильках. Однако обошлось — обута она была в лакированные светло-коричневые ботиночки — явно модельная обувь, а не абы что. На голове у дамы была большая, широкополая шляпа, больше похожая на пляжный зонтик, нежели на нечто более скромное и подходящее для гуляния по лесам.
"Неужели опять какие-то сектанты?!" — подумал, было, Коля, но тут же получил ответ "тихой речью" от папы. Но, что было интересно, через Ваську как ретранслятор.
"Это из наших. Ведьмаки. Внешне, — кажется, перевёртыши. Иначе они бы не нашли сокрытую избу Лесника. И чую, что... у тебя будет особое задание".
Последнее озадачило. Но вскоре загадок прибавилось.
Из-за спины, ранее старательно прикидывающегося деталью окружающих видов отца семейства, следующего на шаг позади супруги, вывернулся отрок. По виду, на год-два старше Коли. И это Коле энтузиазма не прибавило. Ведь всегда, когда он сталкивался со старшими, знакомство начиналось с навязывания ему подчинённого положения. Причём чаще всего на уровне бессловесного раба. Были и другие, кто относился по-человечески, но почему-то реже, чем хотелось бы.
Колин папа бросил оценивающий взгляд на семейку, на Колю, и снова просигналил:
"Не дрейфь! Если что я тебе через Василия подскажу как надо себя поставить и что говорить". Коле только и оставалось что пожать плечами. Он ничего не понимал что творится.
Переговоры промелькнули за две секунды и остались незамеченными подходящими. Да и дедушка поспособствовал.
— А-а! Гости дорогие! — Несколько переигрывая вдруг взвился Леший. — Как давно я вас не видел в нашем Лесу! Что-ж вы так редко заходите?! Али чем обидел?
Папа сконфузился и рассыпался в извинениях пополам с приветствиями и славословиями Лешему. При этом оба всё время кланялись друг другу, выказывая максимальное почтение.
Дедушка как всегда выглядел... Да самым обычным! На Колин взгляд, конечно. В соломенной шляпе, серой клетчатой рубашке, в потёртых армейских галифе и стоптанных сапогах. Рядом с пришлой дамой он смотрелся... как бродяга, только что припёршийся откуда-то издалека и не пойманный милицией. Но, как ни странно, и папа, на фоне той дамочки выглядел изрядно архаично в своей косоворотке покрытой узорами показывающими статус и специализацию, потёртой джинсе, перехваченной у грубых туристических ботинок, на лодыжках, серой лентой. Зачем он это делал, а делал всегда, Коля так и не удосужился спросить. Просто вот так было!
А меж тем Леший продолжал размахивать своими узловатыми руками, из-за всегда тёмной кожи похожими на корни деревьев, и рассыпаться в славословии семейству Змиевых.
Дама в шляпе-зонтике взирала на эти "танцы" с мало скрываемым презрением к... папе. Это Коле уже вообще не понравилось. Пацан тоже от маман не отставал, скорчил презрительную мину, но уже по адресу Коли от чего тот вообще стал мрачнее тучи. Василий же только презрительно чихнул, уселся к подходящим боком прямо на тропу и стал демонстративно вылизывать лапы.
Баюн Лешего, лежавший до сих пор на крыше, удивился и даже один глаз открыл. Лениво обозрел сверху ситуацию, открыл второй глаз, потянулся и сел. И ему тоже что-то не понравилось.
Пацан подошёл ближе к Коле но увидев длиннющие и острющие когти, как бы невзначай выпущенные Василием, остановился подальше и свысока оглядел с ног до головы. Обоих.
— И чи-иво ты сюда припёрся? — высокомерно изрекло чадо подбоченившись. И ни "здрасьте", ни "как вас зовут"...
Коля стараясь сохранить каменное выражение лица смерил подошедшего. А ведь было что посмотреть!
На нём были бриджи, что уже нонсенс, гольфы до колен, какие-то монструозные ботинки на рифлёной подошве. На теле — белая рубашечка, прикрытая лёгеньким, пёстреньким в серую клеточку, пиджачком, с торчащим из его нагрудного кармана кончиком носового платка. Голубого. На голове — тиролька. С пером.
Впрочем папаня сего индивида тоже вырядился примерно также. Только тиролька у него была без пера.
— Змиев. Николай. — скорчив протокольную мину, церемонно кивнув "ответил" на вопрос Коля. — Ведьмак. Статусный.
— Ты ещё соври, что жизнюк! — фыркнул франт.
— Жизнюк. — не меняя булыжного выражения лица подтвердил Коля. Но тут их "содержательную" беседу прервали.
— Коля! Подойди сюда!
Оказывается, папаня таки закончил "танцы" и переключился на странную семейку. Точнее Леший, как хозяин решил представить обе семейки друг другу.
Василий, неприязненно покосившись на пацана, встал на четыре лапы и пошёл вслед за Колей, держась на полметра позади него. Семейства выстроились друг напротив друга. Правда из старших Змиевых был только папа.
Откуда-то в руках Лешего появился посох. Он им стукнул о землю, приосанился и торжественно произнёс.
— Волковы. Клан Золотого Волка. Тотем Волка. Марта...
Дама в шляпе коротко кланяется.
— Вольдемар...
Папик хамоватого сынка, в отличие от супруги, изящным жестом снимает шляпу и как заправский мушкетёр, производит поклон.
— Вова. — машет посохом Леший в сторону пацана. Что удивительно, сынуля Волков проделывает поклон, ранее продемонстрированный отцом, и также безупречно.
— Змиевы. Статусные! Клан Горыныч. Тотем Великого Змея. Сергей...
Папа отвешивает церемонный поклон. Не такой выпендрючкий как Вольдемар, но тоже смотрящийся.
— Николай.
— ...И Василий Баюн-Змиевич! — уважительно махнул Леший в сторону сидящего с мрачной миной кота.
Семейка Волковых лишь морщится бросив в сторону рыжего полный неприязни взгляд.
"Они чё, котоненавистники?" — хмыкнул про себя Коля.
Почему Леший умолчал о "специализациях", Коля не понял. Но видно, что неспроста. Всё остальное — по протоколу. Хотя... Когда Леший произносил слово "Статусные", в его голосе сквозило неприкрытое уважение, что сильно контрастировало с холодно-протокольным представлением другой семейки.
Коля уже потерялся во всех этих взрослых играх и все странности происходящего его изрядно напрягли.
И тут сам папаня ещё больше нагоняет туману.
— Возможно?... — как-то странно посмотрев на дедушку Лешего спрашивает он и кивает на Колю, после бросив взгляд на Вовчика, в этот момент с неприязнью смотрящего на Василия.
— Конечно же! — чуть ли не возмутился дедушка. — Лес их сохранит! А твой же ещё и...
Леший не договорил оборвав фразу.
— Ему нужно...
— Ну безусловно! — чуть снова не рассыпался в любезностях Леший. — Чую, что у него всё получится... С первого же раза. Но...
Леший взглянул скептически на Вову Волкова.
— Вова уже пытался. — как-то нехорошо и саркастически бросил Леший, что сильно не понравилось мамаше.
"Вова провалил испытание, — понял Коля. — И, возможно, не один раз. И если, конечно, это то же испытание, что и для меня сейчас".
Дальше — ещё интереснее.
Дедушка поморщился каким-то своим мыслям, стукнул снова своим посохом о землю и провозгласил.
— Хотите единения с лесом — вот вам лес! Слава тому, кто сможет!
Получилось так, что последними словами частично подтвердил Колину догадку. Но почему так кратко?! Ведь ранее, когда к нему приходили, он обязательно закатывал речи минут на пять.
— Пойдут вместе? — спросил папа.
— Пущай! И Василий Баюн-Змиевич пущай с ними. Для, так сказать, эскорту. На всякий случай. Чтобы не заплутали, если совсем уж дубиноголовые.
Папа, почему-то на последние слова лишь усмехнулся, как будто услышал анекдот.
Баюн Лешего при этих словах разогнался по коньку крыши, сиганул на ветку дерева, от чего она опасно провисла, пробежался до ствола и скрежетнув когтями по коре, сиганул в кусты.
Семейства разошлись в стороны. Для последнего инструктажа.
Василий никуда идти не пожелал, а снова плюхнулся задницей на тропинку. Колин папа, просто отвернулся от Волковых, завернувших за заросли сирени и "тихой речью" сказал:
"Как я и говорил — постарайся почувствовать лес и "договориться" с ним. Чтобы он тебе помогал. У него есть свой разум. Очень необычный. Постарайся его понять. А Волкову... не доверяй! И если он попытается обернуться не сдерживай Ваську. Он по этим делам уже мастер. Загоняет дурака, а ты даже не приближайся! Понял?".
"Почему не приближаться?".
"Они любят выпендриваться. Но при обороте, как я говорил, теряют часть разума. А раз молодой, много разума теряет. Может покусать сдуру. Или намеренно. Показать что он типа-главнее. Или сделать тебя подчинённым. У них это в крови — стараться залезть повыше. Всякие в том клане встречаются. Скорее всего и не будет лезть, но на всякий случай. Потому и с Василием пойдёшь. Он умный и сильнее всяких этих... И жаль, что на это испытание я не могу пойти с вами. Потому что испорчу. А значит — слушай! Драки в таких испытаниях слишком мешают!".
"Теперь понял. Лады!" — нехотя ответил Коля, хотя неверие папани, что он может отбиться вполне самостоятельно, покоробило.
И тут частичное подтверждение того, что опасения папы не беспочвенны, пришло от... Баюна Лешего! Тот, хитрюга, подобрался за кустами поближе к разговаривающим отцу и сыну Волковым и через Ваську передал обоим Змиевым. Даже картинку передал как видит всё — сквозь ветки и листья сирени.
— Не обижай! — услышал Коля шёпот. — Они Статусные и Род высокоположный. Обидишь — голову оторву!
Вовчик аж присел от рыка папани.
— Помни: связи — всё!
— Вот с этой соплёй?!! — прошипел отрок презрительно.
— Дур-рак! — фыркнул Вольдемар, отвешивая полновесный подзатыльник сыну. — Его бабка по матери — Глава Китежского Ковена! А это ни какая-то дура Манька Громова, а Маровы! У них — две тыщи лет за плечами! Если не больше! И клан обширнейший!
— У-у!!! — выпучил глаза балбес.
— Вот тебе и "У-у!". Слушай что говорят! И выполняй! Нам кровь из носу, но надо подняться!
Почему они разговаривали шёпотом, а не "тихой речью" Коля не понял. Хотя... Баюн Лешего, похоже, и их "тихую речь" прочитал бы. Что-то такое в намёках мелькнуло, когда тот передавал — хитрое. Гордился кошак своими умениями.
— Глава одиннадцатая
Где Коля узнаёт кого Баюны панически боятся и почему
— Он — проводник! — сквозь зубы процедил Коля, даже не обернувшись в сторону Вовчика. — Так что неча Ваську гонять. А то порвёт ещё!
— Вот этот вот?! — презрительно ткнул пальцем Вова в сторону офигевшего кота Баюна.
— Вот этот. — спокойно подтвердил Коля. — В октябре он матёрого волкодава чуть не задрал насмерть за то, что тот на него кинулся. Еле разняли. А то бы хана псине настала.
— Врёшь! — неуверенно возразил Волков.
— Если бы "тихой речью" владел — не сомневался бы! — Уже зло ответил Коля. — Через неё бы почувствовал вру я или нет.
— Или таки хочешь испытать? — насмешливо добавил он. — Тока лечиться — за свой счёт и обычным путём. Так как ваша хвалёная ликантропская регенерация против Баюнов не действует. Умеют они!
— Угум! — с суровой мордой подтвердил Васька, включившись в игру. Его аж распирало от смеха, но он мужественно сдерживался, надувая своё эго за счёт волчонка. Оказывается и у кота тоже был пунктик — казаться круче чем на самом деле.
Пока топали по лесу этот балбес Вовка выбесил Колю донельзя. И Коля как ни сдерживался, но стал с ним говорить вот так — сквозь зубы. А то, что чуть приврал про Ваську — так это поделом! Оказалось, что этот волчонок, почему-то не владеет "тихой речью". А как учила вчера его бабушка Ярослава Владиславовна, именно через неё можно легко определить — врёт человек или нет. Даже если "тихую речь" скрывает.
"Вот, значит, как Ирка нас с Андрюхой "колола", когда мы прихвастнуть пытались!" — подумал тогда Коля. А тут оказия — его как-бы-напарник, оказывается, ею не владеет, а, следовательно, не может определить враньё. Как говорится, сама Макоши велела такому лапши на уши навешать! Тем более, что папаня предупредил, что драки и ссоры во время испытания — заведомый провал испытания. Особенно для таких жизнюков как Коля. И не важно — отбился или проиграл.
Коля даже свои шахматные опыты вспомнил: чтобы что-то серьёзное провернуть, надо обезопасить тылы. А то и детский мат получишь "на раз-два". Вот он и следовал этому принципу как учили — последовательно исключая угрозы, продвигаясь к цели. Ведь если этот пёсик-перевёртыш будет побаиваться — меньше шансов на то, что ему что-то дурное в голову взбредёт и он устроит драку "чтобы показать кто тут главный".
А меж тем, как и тогда, после посвящения, он снова начал чувствовать Лес. Лес, обретший разум благодаря им, ведьмакам и ведьмам, накачивавшим его своим пониманием и желанием иметь разумную силу разлитую в природе. Сначала они верили, что так есть, "потому, что Боги". А потом эти "боги" сами ожили в том самом Лесу, порождённые и оживлённые верой и Силой колдунов.
Сейчас Коля пытался нащупать тот настрой, который дал бы возможность "заговорить" с Лесом. Но его постоянно отвлекал от дела этот напыщенный дурак. Благо старше Коли, но к сожалению ни на гран умнее. Вот и сейчас он соловьём разливался, расхваливая какой он крутой, какие у него богатые и со связями родители, что "у папика весь Крайком в друзьях" и что он "достанет всё, что захочет, — любой дефицит, любой импорт", "а Змиевы, наверное совсем никак, так как сыночек ходит в обносках".
Коля шёл и невольно слушал весь этот поток сознания, пропуская мимо ушей хвастовство богатством и достатком, но вот на последней его рацее задумался.
"Это он к тому, что я оделся так, чтобы не жалко было новьё рвать? Во всё старое, дешёвое но крепкое? Он чё, дурак? Ну... да. Ведь дурак и есть. Вона как сам вырядился. Или его родители вырядили. Наверное, на его костюмчике до этого и муха не сидела, пока он его не надел. Вот нахрена? А если порвёт? Ведь выпендрёжность прикида успешности испытания никак не помогает. Отец говорил! Одно только у дурака на уме — показать какой он крутой и богатый. А также и что родители "умеют крутиться". Ну совсем дурак!
И мешает... Сильно. Ведь только что-то почувствовал... и... Что?!".
Коля неприязненно посмотрел на Вовчика.
— Слушай, Вовчик! — начал он как можно более миролюбиво. — Нас же послали на испытание. Мы должны почувствовать Лес. Договориться с ним. Давай хоть попытаемся.
— И что? Тебе что-то мешает? Вот он лес! — Волков обвёл рукой вокруг.
Даже Васька в изумлении остановился и обернулся.
"Он что, не понимает? Реально не чувствует?!" — просигналил Баюн.
"Да похоже на то. Или "тихая речь" тут важна, или он просто дурак. Не чувствует и мешает".
— Так может попытаешься? — уже потеряв терпение спросил Васька напрямую у Волкова.
— Скотине слова не давали! — задрав нос чванливо отбрил Вова.
— Ну и дурак! — сказал Баюн и презрительно фыркнул. — Но...
Что он хотел сказать ещё так и осталось неведомым. Коля явственно ощутил волну тревоги, прокатившуюся по Лесу.
