— Ага! — с деланной печалью выговорил он и уже не таясь продемонстрировал окружающим повязки на обоих руках.
— Чё, готовишься к новому пришествию Новосилина? После поноса. — спросил его Борис Хохлов хлопая по плечу. Окружающие с готовностью хихикнули. — Пр-раильна! Так и надо! Он придёт, а ты его в нюхальник хр-рясть! И всё нормально! Это по-пацански!
Видно вопрос был риторический потому что никто дожидаться ответа не стал, а просто начали хлопать обалдевшего Колю по плечу. Хохлов, Чуев... Даже староста, Миша Островцев по дружески пихнул Змиева кулаком в плечо и выдал: "Так держать, Змий!".
— Но ты всё равно, осторожно! — выдал дружеский совет Хохлов. — Постарайся не рвать больше. А то, как говорит мой тренер "излишний энтузазизм до добра не доводит!".
— Энтузиазм? — на автомате поправил его Коля.
— Ну... это... оно самое! — отозвался Борис.
Но тут на дальних подступах показался Андрей и Коля поспешил к нему.
— Ну как? — в лоб спросил его Андрей отходя от всех прочих подальше и понижая голос.
— Чё как?! — тяжко вздохнул Коля. — Пришла вечером, (ты не поверишь!) маман Ирки. Оказалось точно — она там инспектор. В этом... как его... "Подразделении К". Ну... по делам несовершеннолетних как-бы...
— Нифигас-себе! А я то думаю — откуда у неё такая осведомлённость?
— Ну она же сама говорила, что мама у неё в КГБ работает.
— Ну... да. Тока не говорила, что инспектором по делам несовершеннолетних.
— Вот она и... Короче, как и говорила Ирка... Она была права, что-бы мы тебя как-бы забыли. Вчера. Что ты тоже типа-колдун.
— И чё?! — настороженно переспросил Андрей.
— А то, что на нас обоих "ограничители" навесили. Браслетики такие, которые колдовать не позволяют.
И Коля показал повязки на руках.
— Сур-рово однако! — с непонятной интонацией сказал Андрей. Не было ясно — то ли испугался, то ли не поверил. Скорее всего сам ещё не решил как к этому относиться.
— Так что... если чё — ты для нас главный колдунский защититель.
— Выходит, твоя Ирка была права. — брякнул Андрей, но Коля на него лишь хмуро покосился. Видно не до разборок было.
Вместо этого Коля быстро и кратко пересказал то, что было у них дома вчера. Андрей впечатлился.
— ...Так что сегодня ближе к вечеру или вечером в школе будут крутые разборки родителей с учителями и директором. Типа — собрания родителей. Будут решать как сделать так, чтобы такой фигни как шпиндельская банда в нашей школе не было. — закончил Коля.
— Думаешь их уберут? — с надеждой спросил Андрей имея в виду Федьку Шпинёва с дружками.
— Не думаю. — отрицательно помотал головой Коля.
— Я тоже... Но как нам от этих хмырей отбиваться?!
И тут Коле пришла в голову мысль, что ранее только вертелась где-то на задворках сознания. Как нечто из смутных догадок, превращающееся в уверенность.
— Слушай! Я кажется, понял, почему у нас тогда со стрелой получилось! — внезапно поменял тему Коля. Причём сказал последнее с энтузиазмом.
— А это к чему? — нахмурился Андрей.
— Если отбиваться придётся — то мне и Ирке — только кулаками. А тебе придётся всей мощью.
— Дык у меня её... хрен да нихрена! — возразил Андрей обескураженно. — Это мы вместе можем запулить того же Федьку почти на Луну.
— А почему так вчера получилось, разве не дошло?
— Не-а! — с разгорающимся интересом ответил Андрей.
— На стрелу действительно надо было накладывать "найди врага"! И злости побольше. — Выдал Коля. — Только после этого она полетела прямо и далеко.
— Но нашла шар-зонд метеорологов.
— То-то и оно! Видно что-то в этой магии такое есть, что даже метеошары принимает за врага. Но главное в этих колдунствах — вкладывать побольше желания.
У Андрея на секунду вытянулось лицо.
— Э... Понял!!! — с хищным выражением лица воскликнул он.
Видно и ему что-то такое в голову приходило, а Коля лишь подтвердил догадки.
* * *
**
На четвёртом уроке привычное течение дня было грубо сломано. Вдруг в самом начале, в класс, даже не постучавшись влетела взмыленная завуч. Обвела ошалелым взглядом класс, и даже не сказав ничего замершей с открытым ртом и прервавшейся на полуслове училке рявкнула: Змиев и Зверева!
Коля с Ирой переглянулись и молча поднялись из-за парты.
— Немедленно к директору!
И только после этого кивок училке:
— Извините, Зинаида Петровна! Я их у вас забираю. До конца урока.
Класс, учуяв, что творится что-то экстраординарное, округлившимися глазами, с изумлением, проводил пару своих соучеников до выхода. До сего дня никто не мог себе и представить, что тихоню Колю вот так будут выдёргивать посреди урока к директору. Ведь так поступали только с очень сильно проштрафившимися хулиганами.
Его соседку Иру — тут всё понятно — тёмная лошадка. Почти никто о ней пока ничего конкретного не знает. А раз так, то и привыкнуть к чему-то определённому не успели.
Но двое за четвёртой партой, — Юля и Маша, — глядели на них со страхом.
— Всё! Кончилась белая мышка! — обречённо прошептала Маша. — И кто кого утопил? Если нас за мелочь так шпыняли... То что они такого сотворили, если за ними аж в школу пришли?!
— Думаешь за ними пришли? Невыразимцы? — тихо спросила Юля.
— А кто же ещё? Стала бы наша завучка бегать с выпученными глазами если б просто милиция припёрлась?!
Вопрос был риторический.
Тем временем в коридоре...
— Чё-та рано они забегали! — прошептал Коля Ире. — Ты говорила что к вечеру.
— Кто-то важный приехал. Мама про какое-то расследование говорила.
— Шевелитесь! И нечего там!.. Я вам попереговариваюсь! — рявкнула завуч по воспитательной работе от чего ученики вздрогнули и ощутимо прибавили ходу.
Но тут Коля обострившимся слухом уловил чьи-то голоса на лестничном марше между первым и вторым этажами. Говорили скороговоркой, но тихо. Явно, не для чужих ушей. Но...Колю что, зря бабушка этому учила? "Слушать ветер"...
Говорили двое. Первый голос, злой, принадлежал мужчине. Вторая, видно молодая стажёр-лейтенант. Которых чаще всего на Детскую Комнату Милиции и ставили.
— Ну ты... Тебя спасает то, что ты пока новичок. И нихрена не знаешь. "Вот то белобрысое недоразумение", как ты её назвала... Не вздумай где-нибудь брякнуть! Потому что "оно" из КаГеБе и из секретного подразделения! В немалых чинах. И "оно" ещё вдобавок очень злое "это КаГеБе". Потому, что здесь её дочка учится. И дочка — одна из жертв. Так что если "белобрысая" вздумает нам устроить неприятности, то эти неприятности не только будут, но и очень большие.
— Но что она здесь, тогда забыла?! Чего она командует если просто родитель?! — испуганно возразила лейтенантша. — Это наше дело! А она...
— ...Потому, что при том подразделении есть подобное нашему — по детям. — перебил её собеседник. — Не знала? Теперь знаешь! И она, если я не ошибаюсь в их иерархии, там почти зам начальника подразделения. Так что не вздумай ей показывать гонор! Хоть и в гражданке но, она сейчас главная. Потому... Работаем!
На лестнице забухали сапоги и зацокали каблуки.
Пока завуч с учениками шли, представители милиции как раз поднялись на этаж и целеустремлённо зашагали в сторону кабинета директора.
— Слышал? — шепнула Ира.
Коля просто молча кивнул, чтобы лишний раз не провоцировать завучку. Так тихо говорить как Ира, он ещё не умел.
— Живём! Это мама пришла за нас биться. А не кто-то нас...
— Скажешь ей? — не удержался Коля и с ехидной улыбочкой кивнул в сторону ушедших вперёд милиционеров.
— А то! — озорно подтвердила Ира. — "Недоразумение", да? На маму?!
И Ира погрозила спинам милиции своим худеньким кулачком.
Завучка, сзади рыкнула на них для порядку, таки услышав новые перешёптывания. Но уже пришли. Но не к кабинету директора. А к учительской.
— Глава сорок седьмая,
Спектакль Белой Лисы.
Завуч загнала учеников в учительскую, примерно также как загоняет курей в курятник местная хозяйка — открыла дверь и разве что не шлепками отправила обоих внутрь. Коле это сильно не понравилось. Но как вошли тут же огляделся.
В учительской не было вездесущего запаха мастики, так как это помещение одно из немногих в школе, где паркет был покрыт лаком. Размером оно было со стандартный класс, только у стен стояли два дивана а посреди сдвинутые сейчас вместе столы, за которыми сидела представительная компания. Впрочем, кое-кто ещё не успел усесться — вошедших перед ними представителей милиции, цокая высокими каблуками как коза копытами, виляя своим обширным задом, усаживала на почётные места самолично директриса школы — Муза Григорьевна Дубовая.
Директрисе уже давно было за пятьдесят. Но она продолжала молодиться, применяя тонны косметики, которой её снабжал всё тот же Шпинёв-старший. И ярко-рыжий, возвышающийся башней над головой, импортный парик — тоже был подарком от него.
Вообще для Коли директриса школы представляла отдельный объект для ненависти. Он хорошо помнил, очень неприятную историю, когда пришедших к ней жаловаться на Шпинделя знакомых Колиных младшеклассников, она уже через полчаса "сдала" в беседе самому Шпинделю. Назвав обоих бедолаг пофамильно. Причём вся её "профилактическая беседа" свелась всего-то к повторяемой через предложение фразе "ну ты же понимаешь, что так нельзя!".
Вполне естественно, что уже через двадцать минут после такой "профилактики" и "наказания", озверевший Федька выловил жалобщиков и жестоко избил. Да, те младшеклассники, поступили "не по-пацански", так грубо "заложив" Федьку директору. Но у тех просто не оставалось никакого выхода так как Шпиндель их регулярно грабил, а родители дрожали перед "всесильным начальником" — его папой.
Впрочем и сейчас, только-только усадив с угодливой улыбочкой прибывших милиционеров, директриса, стрельнув "строгим" взглядом на прибывших учеников, отправилась на своё "председательское" место за столом.
Коля наконец обвёл взглядом сидящих перед ним взрослых.
Посередине восседала директриса. Справа от неё — двое из милиции. Слева — неизвестный дядечка лет сорока, в серой тройке, с непроницаемым лицом закоренелого бюрократа, как такой типаж любил обзывать папа. Рядом с ним села зам директора по воспитательной работе, и по совместительству парторг школы. И с другой стороны от директора — группа незнакомых людей непонятной ведомственной принадлежности. Впрочем на двоих были депутатские значки.
Отдельно на диване, не за столом, сидели родители из Родительского Комитета. С ними же, Коля заметил и папу.
Папа строго посмотрел на сына и кивнул в сторону стола, занятого, как теперь ясно, комиссией.
"Делать так, как она скажет!" — услышал Коля "тихую речь" отца.
"Кто?" — мимолётно удивился Коля, но тут же вдруг обнаружил сидящую с края, с торца составленных столов, маму Иры.
"Она что, до этого времени поставила отвод глаз? Зачем?!!" удивился он ещё больше.
Видно "думал" он слишком громко, так как Ирина мама сдержанно ухмыльнулась и, взглядом показав на сидящих представителей детской комнаты милиции, сама в ответ просигналила.
"Пока я прямо не спрошу фамилию или имя вашего обидчика, никаких фамилий и имён не называть!".
У Коли отпала челюсть. Растерялся. Но тут же получил резкий толчок в бок от Иры. Та грозно, как только могла глянула на Колю:
"Делай как сказано!".
Коля рефлекторно кивнул Ире и посмотрел на комиссию.
Милиционерша только-только заметила "белобрысое недоразумение" и вздрогнула.
"Ну точно отвод глаз ставился! — резко успокоившись уверился Коля. — А по сравнению с мамой Иры, эта тётенька действительно проигрышно смотрится".
Как бы ни стройнила форма, но лейтенантша выглядела как раздобревшая лошадь рядом с поджарой, стройной... Лисой! Даже небольшой рост Людмилы Зверевой, в сочетании со строгим деловым женским костюмом делавшим её похожей на школьницу, почему-то это "лисье" впечатление подчёркивал.
"Действительно... может поэтому маму Иры назвали Белой Лисой?" — подумал Коля.
"Поэтому!" — раздалось ворчание на "тихой речи" справа.
"Я что, так громко думаю?!" — спросил он у Иры.
"Ещё как! Тебя что, не учили управлять тихой речью?" — ответила Ира.
"Учили но мало".
"Соберитесь! — последовала команда от мамы Иры. — И ничего не бойтесь! Вы — правы! Но это ещё надо доказать".
"Так тут что... представление, а не комиссия намечается?!" — Изумился Коля, до которого наконец дошёл главный посыл.
Видно все давно были друг другу представлены, так как милиция лишь молча кивнула в обе стороны и достав свои папки приготовилась слушать что за дело тут будет разбираться. Впрочем, по их же репликам в коридоре, ясно что о вчерашнем избиении Шпинделя и его банды.
Коля оглянулся. Завуч по учебной части, пока прибывшие рассаживались, куда-то ушла тихо затворив за собой дверь и теперь они с Ирой стояли одни посреди помещения, напротив комиссии. Если сказать, что Коля почувствовал себя неуютно — ничего не сказать.
Кстати и странное местоположение мамы Иры — в торце президиума, как у секретарей — тоже сбивало с толку. Коля уже бывал на подобных разборках хулиганов на комиссии, правда как свидетель. Потому и запомнил, что ведущие обязательно поближе к середине сидят. Но никак не с краю.
Тем не менее, начала не директор, а Людмила Зверева.
— Как уже было сообщено комиссии, вчера в больницу доставлен ученик средней школы номер один. С сотрясением мозга. Причина — драка между ним и здесь присутствующим учеником шестого "А" класса Змиевым Николаем.
На лице "милицейской лошадки" мелькнуло удивление. Она, было, дёрнулась посмотреть в свою папку, но не успела.
— В виду такого исхода драки, а также того факта, что таких драк городской Детской Комнатой Милиции... — Людмила Зверева, сделав короткую паузу, пристально посмотрела на милиционершу и та не успев открыть свою папку, уставилась на докладчика. — ...зафиксировано, к сожалению, слишком много, было решено провести выездное заседание расширенной комиссии в самой школе.
При этом "бюрократ" покосившись на директрису, важно кивнул.
— Присутствуют представитель Горкома КПСС по делам национальностей, Депутаты Горсовета, представители Детской Комнаты Милиции и "Подразделения К" Комитета Государственной Безопасности. — закончила перечисление Зверева. Как ни странно, но она вела себя как председатель.
— Поясняю для опоздавших: Дело, которое разбирается — неоднозначное. Именно поэтому здесь присутствуют представитель от Горкома КПСС, "Подразделения К", так как речь идёт о детях Народа Макоши.
— Так это что... секта? Религиозная секта? — скроив презрительную улыбку брякнула директриса. — Потому и КГБ?
Видно Дубовая слышала где-то что-то типа: "Макоши — мифическая богиня дохристианского старославянского культа", но что целый народ так называется — была не в курсе. Что само по себе удивительно, так как жила ведь в Малом Китеже, а не где-нибудь ещё.
