— Посмотри что нам коллеги из ГДР прислали!..
Людмила изобразила вежливое удивление и снова вопрос. Саблезубый понял правильно и добавил:
— Не секретно.
— Что там?
— В Москве посчитали, что это важно и разослали всем. Фототелеграфом. — Пояснил Саблезубый выкладывая толстую пачку перед Зверевой. — Особенно нам.
— Почему "особенно нам"? — насторожилась Людмила.
— У нас на территории была попытка прорыва.
— Ты о том нацисте из "Аненербе"? Раухе?
— Именно! И материал как раз об ещё одном из Аненербе.
— Которого, как полагаю, нам стоит ждать и ловить? — чуть улыбнулась Зверева принимая в руки папку.
— Не! Этого эсэсовца уже не нужно ловить. Дохлый. И давно.
— Уже прочитал?
На это Саблезубый лишь надменно фыркнул. Ясное дело, что прочитал и теперь ждёт от Зверевой реакции на пришедшие документы.
Зверева же прищурилась, усмехнулась, и принялась читать.
— Так... Отто Вильгельм Ран. Родился в Михельштадте 18 февраля 1904 года... Дата смерти 13 или 14 марта, гора Куфштайн... Угу. Уже интересно. Нет точной даты смерти.... Далее. Немецкий писатель и исследователь, археолог-любитель, сотрудник... Аненербе, естественно.... и... оберштурмфюрер СС.
— Это естественно, так как "Аненербе"... — вставил Саблезубый, став рядом с креслом Зверевой и скрестив руки на груди. — Ты дальше читай! Там...
— Родился, учился, закончил... это можно пропустить... Ага! "Ещё в детстве увлёкся историей еретического учения и движения катаров... уже очень интересно! С 1928 года по 1932-й много путешествует по Франции, Испании, Италии и Швейцарии, где занимается поиском наследия катаров. В Париже входит в круг литераторов и учёных, знакомится с Морисом Магром и спиритуалисткой графиней Марианной Пюжоль-Мюра, являвшейся потомком Эсклармонды де Фуа, ярой приверженки катаров"...
— Угу. Той самой Эсклармонды де Фуа. Основательницы. Которая передала на восстановление замок Монсегюр Раймонду де Перейлю. Чтобы он там восстановил Храм Солнца. — прокомментировал Саблезубый.
— После, — продолжил он, так как Зверева оторвалась от чтения ожидая продолжения пояснений. — Раймонд де Перейль назвал свою дочь в честь графини де Фуа — Эсклармонда. Он привил ей с детства любовь к вере и независимости. Кстати, Эсклармонда — значит "Свет Мира". Такое многозначительное имя.
В 18 лет она выходит замуж за приверженца веры катаров Бернара де Ньор. Они яростно защищают свою веру. В 1242 году рыцари замка Монсегюр двинулись против своих недругов в Авиньон, уничтожив там инквизиторов. Разъяренные инквизиторы обратились за помощью к королю. Крепость Монсегюр, оставшаяся практически без защиты, была осаждена многотысячными французскими войсками. Пятнадцать рыцарей и пятьдесят солдат почти год оборонялись в замке. Отвесные склоны горы помогали защитникам. Отважная Эсклармонда, зная подземельные туннели замка проносила осажденным еду и оружие.
Крестоносцы впервые при осаде замка Монсегюр использовали катапульту, тем самым показывая свое превосходство. Понимая, что поражения не избежать, катары попросили 15 дней перемирия. За это время, проведя свои ритуалы, катары подготовились к сдаче крепости. И 16 марта 1244 году крепость Монсегюр пала. Рыцари живыми не сдались, а семьи высокопоставленных катаров, 225 человек, королевские войска сожгли на костре у подножия этой горы. Говорят огонь поглощал их пение. Это было поражение. Но не катаров, которые не отреклись от своих религиозных убеждений и были сильны духом. Они предпочли смерть, нежели свободу, с отрешением от веры. Эсклармонда погибла со всеми в огне.
— Присутствовали? — заинтересованно спросила Зверева.
— Нет. Но слышал рассказ свидетеля казни. — сделал печальное лицо Саблезубый.
Зверева кивнула и вернулась к чтению.
— Летом 1929 года Ран жил недалеко от Монсегюра, посетил пещеры Сабат и Лонгрив, где изучал средневековые символические изображения и руны якобы катаров. Исследования Рана во Франции привлекли главу СС Гимлера. Тезис Рана о том, что катары были германским дуалистическим еретическим движением арийского происхождения, настолько впечатлил Гиммлера, что тот сразу предложил Рану заниматься его изысканиями под эгидой СС. В итоге Ран стал сотрудником исследовательского общества Аненербе. В 12 марта 1936 года вступил в ряды СС и почти сразу получил звание унтершарфюрера СС.
Зверева дальше пробежалась по паре абзацев и уткнулась в наиболее для неё интересное.
— Ага. Написал две книги... По своим исследованиям... Считал, что у катаров был Святой Грааль и если правильно расшифровать послания катаров потомкам, то Грааль можно найти и передать Рейху.... К 1937 году его исследования, как посчитали в "Аненербе", завели Рана "не туда, куда надо". Попал в опалу. В самом конце 1938 года, разочаровавшись в политике нацизма, Ран подал рапорт об увольнении из СС, будучи в звании оберштурмфюрера.
— Так... Интересный типаж. — удивилась Зверева. — Уволиться из СС! Да ещё же "разочаровавшись в политике нацизма"!
— Первый раз о нём слышишь и читаешь?
— Как-то ранее не доводилось. Однако, замечу, что если он насквозь пропитался учением катаров, — до конца, — то не удивительно!
— Там дальше ещё интереснее.
— Нашёл? Грааль? Именно он нашёл?
— Нет. Не он. А нашёл совершенно иное.
Зверева покачала головой и вернулась к чтению.
— ...Столкновение "Аненербе" с неокатарами?! — спустя минуту удивилась Зверева. — Оказали сильное влияние?!! ОКАЗАЛ СОПРОТИВЛЕНИЕ УСИЛИЯМ "АНЕНЕРБЕ" В ПОИСКЕ... Вот это да!!!
— Саботировал! — вставил ценное замечание Саблезубый.
Далее Зверева читала уже не прерываясь. Долго. До конца. Но дочитав откинулась на спинку стула и хмуро глянула на Саблезубого. Тот к тому времени безмятежно развалился напротив на стуле, закинув правую руку за его спинку, а пальцами левой почти бесшумно выбивал на матерчатой обивке стола какую-то мелодию.
— Что-то здесь не так! — заключила Зверева. На что Саблезубый удовлетворённо кивнул. — И у нас есть свидетель той истории.
— Я о ней тоже подумал. — подтвердил Саблезубый подозрения Людмилы. — Но так как она твоя подруга...
— Я поняла. — ухмыльнулась Зверева и потянулась к телефону.
— Если она, конечно дома, то... — выговорила Зверева дёргая диск набора номера.
— Квартира Ратенфенгер?.. Адель? Здравствуй дорогая! — обрадовалась Зверева. С той стороны тоже вспышка веселья.
— Вау! Как быстро меня нашли! Людочка! Здравствуй! И как это меня ты отыскала? Ведь я никому ещё не сообщала свой телефон. Ведь только вчера поставили. Или... Ах да! Ты же в какой Конторе работаешь! Пользуешься служебным положением?
— А ты как думала! Чтобы я, да не узнала телефон лучшей подруги и не поздравила её?! Кстати поздравляю с переездом, с новенькой квартирой, с телефоном! Уже всё успели перетащить?
— Спасибо! Но ещё не всё. Да и Алису надо оформить в школу... какую-нибудь... О да-а-а! Никак не поверю что звонишь в рабочее время, просто так, а не по какому-то делу.
Последняя фраза была произнесена изрядно ехидно.
— Ну а как же! — с апломбом отозвалась Людмила. — На работе, надо работать! Как утверждает товарищ Камноедов.
— Оу. Вспомнила бюрократа... Не к ночи будь помянут... Но дай угадаю! Впрочем...
— Да, нужно твоё экспертное мнение по некоторым персонажам и событиям далёкого прошлого. Потому позволь пригласить тебя посетить нашу Контору.
— О-о! Меня приглашают в страшное-страшное КаГеБе!!! — ещё больше развеселилась Адель. — Как там? Пытки-застенки? Пытать будете?... О! Сейчас мужу сообщу! Что меня забирают в КаГеБе! Прямо сейчас!
— Не надо! — чуть ли не по слогам и заметно напрягшись выговорила Зверева. — Нам тут разрушений в центре города не хватало. И вообще: откуда у тебя такие... такие дикие сказочки про нашу Контору? И особенно про наш отдел?!
— Ты даже не представляешь, какие ужасы рассказывают на Западе про вашу Контору! Я ведь недавно посетила Францию и Англию. Так даже среди визардов про вас такой бред несут!
— От чего же?! Как раз хорошо представляю... И что муж у тебя очень впечатлительный — тоже знаю.
— Ах.. Ну да. Его впечатлительность давно уже в легендах! — Язвительно заметила Адель. — Так уж и быть, не буду! Скажу что на чай к подруге пошла. К тебе.
— И не ошибёшься! У меня как раз "слоник"** имеется в запасе. И печенье. Так что жду. Чайник уже поставила. — Сказала Зверева, наставляя перст указующий на стоящий на тумбочке чайник. Через пару секунд из носика чайника повалил пар. — Так что жду.
** "Слоник" — расхожее наименование пачки цейлонского чая, со слоном на картинке **
Людмила была уверена, что Адель, по привычке, побрезгует ходить ногами по городу и пользоваться общественным транспортом. Так оно и случилось. Уже через десять минут после звонка Адель Ратенфенгер(урождённая Адель Аквитанская) входила в здание КГБ. Так как на проходной были предупреждены, то вручив пропуск, её тут же спровадили в нужный кабинет.
На визит в "Контору" Аквитанская принцесса вырядилась ярко и броско. Строгое платье чёрно-красной расцветки, оттеняющее цвет её огненной шевелюры и какие-то немыслимой цены, сверкающие блестяшками, чёрные туфли на высоченных шпильках. Да ещё и тёмно-красной подошвой.
Но! Всё гармонично. Строго. И вызывающе.
Сопровождающий даму от проходной лейтенант изобразил скуку, когда увидел, что Адель таки пришла по адресу, что там её встречают, и с всё той же каменной харей прикрыл за ней дверь.
Саблезубый, увидев прибывшую, поднялся на ноги и изящно склонил голову в приветствии.
Адель процокав каблуками по паркету до стола, где уже были расставлены вазочки с печеньем четырёх сортов, с чашками и дымящимся заварником, стала напротив, и вежливо, почти официально, поприветствовала Людмилу. Но дальше... было неожиданно.
— Приветствую и тебя, о Первый из Носферату! — как-то торжественно, с тоном, как будто делает некое одолжение выпалила Адель.
— Я не Носферату! — немедленно взвился Саблезубый. — Уже лет четыреста как не!
Было видно, что такое обращение его изрядно задело.
— Но портреты последние двести лет именно с тебя, Первый, рисуют! — срезала его принцесса задрав свой изящный носик и махнув не менее изящным пальчиком как дирижёрской палочкой.
— Плевать, что там рисуют! Не Носферату и всё! И вообще... — перешёл он на обиженный тон: — У меня Справка есть! А если не веришь, так я и власть употребить могу!
— Верю! — Не моргнув глазом вымолвила Адель. — Но ведь Первый!
Саблезубый лишь зарычал.
— Так! Хватит! — встряла в их перепалку Людмила. — А не то точно будут у нас тут разрушения! Не хватало ещё битвы двух архимагов! Да ещё в центре города!
— Ну раз так, Первый, то поухаживайте за Дамой! — мгновенно сменив тон, заявила принцесса Аквитании. Причём преображение было разительным. Только что перед ними была эдакая молодая хулиганка из бродячих средневековых бардов, и вдруг — светская дама, немыслимо чистых дворянских кровей в скольких там тысячелетиях. И поза, и надменный взгляд, и тон предполагающий только беспрекословное повиновение.
Адель Аквитанская, сколько её помнила Людмила, всегда сочетала в себе как шкодливость трубадуров и вагантов, так и повадки матёрой светской дамы. А то, что она была одной из сильнейших магесс Европы — знали многие. Чем она и пользовалась иногда, чтобы подколоть собеседников. Из-за этого, она в некоторых кругах слыла непревзойдённой стервой.
Саблезубый фыркнул. Хмыкнул, обнажил свои клыки в улыбочке от уха до уха, и как заправский кавалер изысканно поклонился. В его жестах сквозила ехидность с налётом издёвки.
Усадив даму, Саблезубый проследовал до своего стула напротив и сел демонстрируя всей позой и чванливость, и высокомерие.
Кстати, что Саблезубый был когда-то Носферату, да ещё и "Первый".... Людмила услышала впервые. Видно сия страница в биографии для самого сотрудника "Подразделения К" КГБ города Малый Китеж была неприятная и по возможности не афишируемая.
Отдав должное великолепно заваренному чаю, справившись о здоровье и успехах родных, перемыв, для приличия, косточки знакомым, в рамках всё той же светской беседы таки перешли к тому, зачем позвали принцессу.
— Отто Ран? — держа в изящных пальчиках чашку и глядя в потолок вопросила Адель. — Ты права. Встречалась с ним. И хорошо знаю чем он занимался.
Сделала глоток и тихо поставила чашку в блюдце.
— А что тебя в нём заинтересовало? Какое-то новое расследование?
— Можно сказать и так. — неопределённо ответила Людмила, но после поправилась.
— У нас тут была попытка прорыва. Это не афишируется, но... тебе стоило бы знать: пытался нелегально влезть в нашу страну, причём в нашем районе, некий Раух. Отто фон Раух. Гауптштурмфюрер СС из "Аненербе". Ранее был здесь в сорок третьем. Командовал диверсионной группой. Его группа, стараниями наших, полегла почти вся. Он же — сумел удрать.
— Оу! Известный негодяй. Сталкивалась. И не хотела бы ещё раз столкнуться. Так вы его ловите? Он здесь?
— Здесь. Но спешу успокоить — мёртвый.
— Всё-таки отбегался. — с удовлетворением констатировала принцесса. — Не хорошо так говорить, но относительно таких как Раух — туда им и дорога! Но тогда причём здесь Отто Ран? Ты же, дорогая, в курсе, что он ещё в тридцать девятом покинул СС и Аненербе разойдясь с ними в убеждениях?
— Да. В курсе, Адель. Нам тут... — Людмила красноречиво постучала пальцем по папке. — Переслали коллеги из ГДР. Про него. Но так как он был в Аненербе и Раух тоже из Аненербе, и что оба работали над смежными и пересекающимися темами... Короче там много чего тёмного и неясного.
— Можно ознакомиться? — Адель кивнула на папочку.
Зверева бросила взгляд на Саблезубого. Тот коротко кивнул.
— Глава восемнадцатая
Где вдруг всплывают странные обстоятельства и Адель вспоминает как Людмила получила своё прозвище
Как заметили оба сотрудника КГБ, Адель читала не перевод, вставленный между страницами, а изначальный текст на немецком. Впрочем... Как говорится, "дело вкуса". Кому как удобно. Не дочитав, и отложив открытую папку в сторону, задумалась.
— Не всё верно... — наконец озвучила она своё мнение. — Даже много чего не верно, так как не учитывает многого...
Людмила вернула подруге вопросительный взгляд.
— Ну раз вы спрашиваете, то надо бы прояснить одну смешную... для меня смешное обстоятельство. — улыбнулась она и закинув ногу на ногу приготовилась к длинному повествованию.
— Это обстоятельство в том, что он... весьма вольно относится к тому, что ему в руки попадало. Или в уши вливалось. А разных "сирен" вокруг него было... достаточно. Нет! Не магических, а самых простых дам, которые любили прихвастнуть. Кто хвастался своим происхождением, кто "осведомлённостью"... У кого что "болело", то и озвучивали. Но из всего этого моря откровенной лжи и полуправды или совсем правды, Отто Ран выуживал только то, что хотел услышать. Что хорошо ложилось в рамки его "теории". Что подтверждало её. И полностью отвергал, что противоречило. Поэтому верить тому, что он написал в книгах могут только... не сказать, что дураки, но... люди неосведомлённые совершенно и не обременённые критическим мышлением.
