— Так и что тут за хулиганства на вверенной вам территории происходят? — начальственно вопросила Ярослава Владиславовна, но уже не тем сварливым тоном, что ранее.
— Извините, но кто-то несколько раз посылал даже не дублей, а имитации. — извинилась девчушка. Вахтёр же, почуяв важное начальство, напрягся. Он-то, в отличии от старосты, не видел что написано в удостоверении.
— И вы их не отличили от настоящих? Сразу? — прокурорским тоном вопросила ГлавВедьма.
— Да. К сожалению. Были искусно сделаны. — развела староста руками.
— Кого имитировали?
— Преподавателей.
— И... и ещё один раз, председателя горсовета! — вставил своё вахтёр.
— И почему меня не оповестили?
— Извините, Ярослава Владиславовна, но вам должны были отослать Докладную ещё утром. — Снова извинилась староста. — Наверное... в вашей конторе затерялось.
Главная По Ковену лишь головой покачала от досады. Как раз именно в это утро она и не зашла в горсовет, а сразу же кинулась "по инстанциям". Китежградский Маготехникум значился у неё вторым номером в списке обхода.
— Как я понимаю, кто-то хулиганит... — как утверждение произнесла Ярослава Владиславовна. — Как это выглядит? Каковы цели?
— Дык хулиганят! — пожал плечами вахтёр, считая что эта фраза всё объясняет.
— Гомункулус, имитирующий преподавателя, облечённого властью и владеющего волшебством на высоком уровне? Вы же не в простой техникум поступили. Вы хоть сами эти имитации видели?
— Да, Ярослава Владиславовна! — снова кивнула староста.
— И у вас не возникли никакие сомнения, что это ваши преподаватели?
— Сначала нет, но потом возникли.
— Это как?
— Они вели себя странно.
— Что-то пытались вызнать? — прищурилась ГлавВедьма.
— Нет. Пытались вести занятия. Но скоро становилось понятно, что они ничего не знают.
— Чем они компенсировали своё незнание?
— Ну... Они вели себя так...
— Заносчиво?... С апломбом?
— Э-э... последнее, Ярослава Владиславовна. Но потом появились настоящие преподаватели и всё развеяли. Подмены оказались големами под иллюзией.
— Вот как!
— Где сейчас находятся преподаватели? Что делают?
— Они проверили студентов на подмену, поймали, как всегда, дубля нашего двоечника и лентяя Сергеева, и... половину курсов распустили по домам! Сейчас прибыл...
Тут девочка запнулась и сделала круглые глаза.
— Ну... этот... — попыталась она высказаться, но ничего не получилось. В конце концов она снова повторила "ну этот!"... и для убедительности указала пальцем в потолок.
— Гм! Очень образно! — с сарказмом заметила Ярослава Владиславовна. — И где они все?
— По кабинетам. Пытаются выяснить ничего ли не пропало. Директор тоже у себя.
— А главный? Прибывший.
— У... У Элеоноры Мирославовны Змиевой в кабинете зелий. Что-то варят. Какое-то зелье.
— Спасибо. — кивнула Ярослава Владиславовна, обозначая конец допроса и двинулась на второй этаж.
Официально Китежградский Маготехникум во всех документах фигурировал как "Спецтехникум при Китежградском Заводе" (который, кстати, на самом деле "Китежградский Завод Маготехники"). Готовил он, также по официальным документам, специалистов для КЗМТ. Но вот если бы кто-то попытался узнать что конкретно скрывается за невзрачным на вид именем специальности "химик-технолог МТ", и прочих "МТ", тут бы его ждал облом — либо документов нет в свободном доступе, либо, если клиент проявит настойчивость, у него тут же попросят "Допуск-один в развёрнутом виде".
Кстати, "Допуск-один", в некоторых местах, выдавался для работников, обслуживающих атомное оружие. Так что для въедливых, кто знал что это за "зверь", требование этого "Допуска", — вполне достойная причина сердечного приступа.
Для всяких случайно пробегающих мимо и в сопровождении, как некоторые здесь таких называли "Высокосидящих Задниц", ещё один рубеж защиты секретов и тайн — лапидарные таблички на дверях в аудитории типа "Кабинет химии", "Кабинет Физики", "Кабинет спецтехнологий" и прочие "ничего не значащие" вывески.
Ярослава Владиславовна, прошла через украшенный мрамором холл, с традиционными на стенах атрибутами советского государства в виде герба, бюста Ленина и Основателей, поднялась по шикарной мраморной лестнице на второй этаж, где находились лаборатории маготехники.
Здесь, в отличие от первого этажа, пол был бетонный, правда изукрашен разными узорами с использованием мраморной крошки и прочих приёмов. Выглядело весьма весело и красиво. Особенно в сочетании с мозаикой на стенах, производства студентов.
Последнее делалось под очень строгим контролем: чтобы получить разрешение на размещение мозаики на свободной стене, студенту со своим проектом надо было пройти суровый конкурс, который далее утверждается директором и специально собранной комиссией, в которую входят несколько художников. И главный голос — за последними.
Кстати, мозаики на стенах и на полу имели ещё и магическое предназначение. Но это знало только начальство. Особенно для чего и от чего.
В коридоре подозрительно мало студентов. Даже с учётом того, что половину по домам разогнали. Видно преподаватели оставшихся припахали на что-то очень серьёзное.
Но не этот вопрос ныне занимал Ярославу Владиславовну, а что такое варят у себя в лаборатории её родная дочь вместе с Предком.
Предком его называли не из хулиганских соображений(или неуважения), а из простого и лапидарного: слишком много надо было бы поставить "Пра-пра-пра-" перед "дедушкой".
Дверь была приоткрыта и что конкретно варили...
Запах был замечательный.
Решив, что раз приоткрыто, то стучаться не обязательно, Ярослава Владиславовна решительно и бесшумно шагнула за порог.
Патриарх склонившись над столом что-то тихо втолковывал Элеоноре, сосредоточенной на аппарате перед собой. Прям как старый профессор и ученица. Правда "профессору", было как бы не больше тысячи лет от роду. Только вот на лицо, как и большинство колдунов его ранга, выглядел от силы лет на сорок.
Сколько его помнила Ярослава, он всё был таким же долговязым и худым. А от времён только наряды менялись. От кафтанов-камзолов в далёком прошлом, и до, как сейчас, серо-серебристой деловой тройки.
Вспомнив, что он всегда встречи начинал с дружеской пикировки, Ярослава Владиславовна решила и здесь не отходить от традиции.
— Та-ак! И чему плохому ты, Старый, мою дочку учишь? — подбоченившись грозно бросила она.
Хорошо она выдрессировала дочку. Дочка даже не вздрогнула. Лишь глаза скосила и губы поджала, продолжая что-то ворожить над пускающим пар перегонным кубом. Причём, как уже издали было видно, изрядно переделанным.
— О! — выпрямился во весь свой немаленький рост патриарх, оскаливаясь в ехидной ухмылке. — Весьма и очень страшному колдунству учу! Чуешь, как пахнет сие варево?
— Вкусно. — Согласилась Ярослава Владиславовна постепенно также расплываясь в улыбке.
— Вот! — поднял он в восклицании свой тощий и длинный указательный палец и кому-то погрозил в пространство. — Не "вкусно", а "супервкусно"!
— Дай я тебя обниму, Старый, — полезла обниматься главведьма. — Как давно я тебя не видела. Лет десять, поди!
— Больше! — Раскрыв объятия выговорил Предок. — Но я всегда возвращаюсь!
— Эх! Кабы все как ты. — вздохнув, с печалью сказала Ярослава Владиславовна. — Многие норовят уйти и не вернуться. Совсем.
— То у них на роду так написано. — обняв пра-пра...внучку, также печально ответил Патриарх. — Не многие выносят тяжесть бытия. Даже если "Хайда" изгонят.
— Но не "Хайдом" единым жив человек! — скорчив мудрую мину важно изрёк Старый. — Ищщо и антирес надо иметь! Вечный. Для жизни вечной.
И, кстати сказать, сию истину Кощей, а это был лично он, в своей неповторимой светлой и вечной ипостаси, повторял часто и на разные лады.
— Так всё-таки, что печёте? — снова полюбопытствовала Ярослава Владиславовна.
— Кофе, дорогая, кофе!
— Кофе?! — удивилась главведьма.
— Представь себе, у нас Рассеюшке никто не умеет его варить! Даже на Востоке, сие искусство доступно лишь немногим.
— А пошто так? — от удивления перейдя на помесь старославянского и новорусского спросила Ярослава.
— Так потому, что не каждому дано свою собственную магию, свою радость в напитке запечатывать!
— Ах вот оно что-о! — протянула главведьма Китежа, совершенно другими глазами посмотрев на напиток, сливающийся в здоровенную кружку, из аппарата, собранного совсем, видно, недавно.
— Вот! — наконец разогнулась Элеонора и вид у неё был такой, как у кота Василия, когда он иногда приволакивал к порогу дома очередной выводок задушенных крыс. Довольством исполненного долга она так и лучилась.
— О-от! Я ж говорил, что получится! — похвалил Предок. — Давай ещё одну кружку. Вкушать будем!
Элеонора повела бровью, новая кружка вылетела из раскрывшегося настенного шкафчика и тихо приземлилась на стол рядом с пускающим ароматный пар аппаратом. Стулья поближе к столу уже каждый сам по себе притягивал-призывал. И также не заморачиваясь куда-то отходить.
Несколько минут прошло в молчании. Каждый дегустировал получившийся напиток. Но, всё хорошее имеет нехорошее свойство заканчиваться.
— Век живи, век учись! — оценив высочайшие качества продукта и с сожалением глядя на донышко изрекла Ярослава Владиславовна. От тебя, Предок, всегда так: то что-то отчебучишь магическое, что никто понять не может, то вот так... Что притащишь наисследованное.
— Хе-хе! А ведь хорошо получилось!
— А то ж! — с восторгом подтвердила Элеонора пытаясь нацедить добавки.
— И как это? — тут же перешла на деловой тон Ярослава.
— Просто! — вальяжно махнул рукой Кощей. — заряжаешь радостью собственную ману и накачиваешь в напиток.
— Так просто? — скептически прищурилась Ярослава.
— Ну... — замялся Старый, — ещё надо чуть-чуть поворожить со вкусом. Тут уже главное... равновесие.
— И это — самое главное. — припечатала Ярослава Владиславовна.
— Ну? — хмыкнул Кощей, увидев что Элеонора аж сгорает от любопытства. — Что спросить хотела.
— Ну... этот... — поборов стеснение выговорила Эля. — Вы говорили что-то насчёт "Хайда". Это случаем не как у Стивенсона в его...
— Ага! "Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда"! Молодец! Изучаешь наследие предков! — похвалил Кощей и тут же дополнил. — Это я ему сюжет подбросил. На основании своих изысканий.
— А "Хайд"...
— Я его на опыты сдал в НИИЧАВО. — как от чего-то малосущественного отмахнулся Кощей. — всё одно ему там и интересно, и никому вреда не чинит.
— Ото я и думала, почему вас двое... — обескураженно вымолвила Эля.
— Думала братец мой, непутёвый. — хохотнул патриарх. — Можно сказать и так, что братец единокровный. Только я в него сложил всё плохое, что у меня было. Надоедал сильно. Ведь как и я, исследователь же. Только тянуло его на исследования... гм! Страшноватенькие!
Каждый представил какие это такие "страшноватенькие" если они даже в устах Самого Кощея таковы. Видать жуть несусветная, кровь леденящая.
— А на что вы намекали, Старший, когда о долгой жизни поминали? — не унималась Эля.
— Да тут всё просто! — не выдержала Ярослава Владиславовна и вмешалась в разговоры. Она знала что если Патриарх заведётся, то часа на два лекцию уж точно выдаст. — Я тебе постоянно говорю-повторяю: чтобы вечно жить, надо постоянный, нескончаемый интерес иметь. А его имеют только учёный люд. Бо познание мира — бесконечно.
— Но Ратенфенгеры... — попыталась возразить Эля.
— Дык творческие ж личности! — удивилась непонятливостью дочки Ярослава Владиславовна. — Это же одно и то же. Всё одно совершенствуют и исследуют то, что бесконечно разнообразно.
— Я это понял на немагах. — подтвердил Кощей. — Если исследователь, учёный, он даже в глубокой старости, что дитё малое — любопытен. Жаль, что до сих пор мы только у себя можем жизнь так длить. А то бы... Многие достойные люди уходят... Мерзавцы, что характерно, тоже... Но достойных и правда очень жалко.
Кощей тяжко вздохнул.
— Ладно, не будем о грустном. — постаралась закруглить Ярослава Владиславовна, долгую и очень философскую тему. Оборачиваясь к дочери. — Что за дичь в нашем Техникуме творится? Меня на входе за дубля приняли!
Пару секунд и Кощей и Элеонора ошарашено смотрели на Главную По Ковену. Но долго не выдержали. Покатились со смеху. Кощей аж со стула чуть не навернулся.
— У-у... Вам смешно! А мне было не до смеха. — сварливо заметила Ярослава Владиславовна. — Меня одна конопатая коза готовилась уже магией аж через умклайдет приласкать. Пока документик им не продемонстрировала.
Пришлось ждать, когда оба собеседника успокоятся. Слишком уж развеселились.
— Кстати, ты, случаем, не по этому поводу в Техникум завалился? — с подозрением спросила главведьма у Кощея.
— Нет! — тут же решительно открестился Кощей. — просто с оказией заглянул, так сказать, на огонёк... А тут такие дела творятся.
— И каково твоё экспертное мнение?
— Сам такой был!.. Когда-то. — повинился Кощей.
— Но это ты и когда! В те времена, незапамятные ещё как чудили! И чую, что ты там был далеко не самый-самый хулиган.
— Эт точно! — мечтательно закатил глаза Кощей. — Чудили от души. И не только дублями швырялись! Представь себе, однажды мы целого кардинала так подкузьмили. Послали ему его копию. Голема. Так этот боров только на четвёртые сутки понял, что эта глина в сутане как-то подозрительно серьёзно на него похожа! Привык к собственному отражению в зеркале, а тут его копия! Как бы не то и то одновременно. Первое, что подумал, что это его дальний родственник тоже кардиналом стал и в гости проведать приехал! А потом ,как у этих некродеятелей принято — "Сатану изгонял". Долго-долго! Изгоняет, а оно как было так и остаётся. Ведь их ритуалы, для подобной нежити, что слону дробина. Вот мы повеселились!
— Тут тоже големов под иллюзией засылали.
— Вот я говорю: кто-то меня того ещё, когда я студиозусом в их университетах обретался, копирует.
— Остаётся лишь узнать, кто этот ловкач и откуда он твои похождения знает.
Но в их диалог тут вмешалась внезапно посерьёзневшая Эля.
— Не про хулиганство надо думать! — вымолвила она. — Слишком уж нарочито всё делалось. Со смыслом. Как будто кто-то что-то искал. И нас на прочность, сообразительность проверял.
— Ну, если искал, да так топорно, то видать время у того "некто" сильно поджимает. — немедленно перейдя на серьёзный тон возразил Кощей.
— Может пресловутый Саламандер снова чудит? — высказала вольное предположение главведьма. — Его и так уже больше полусотни лет ни слышно, ни видно. Ни его самого, ни его последышей.
— Не он! — решительно отмёл Кощей.
— А что так категорично?
— А это и была моя оказия. Видался я с этим хулиганом. Не так давно. Тот клялся и божился всеми богами, что давно отошёл от дел шкоднических, остепенился и не желает никуда влезать. И просил всех понять его и простить, — тут Кощей для значимости поднял к верху указательный палец и процитировал. — бо "Много воды с тех времён утекло и пора бы уже примиряться, забыть старое и жить с чистого листа".
