— Секунд так десять разглядывали друг друга. Вижу, что и нашим сопровождающим из местных тоже сильно интересно стало что будет, так как оба хвостами шевелить стали.
— "Ну и дальше что?", спрашиваю я у них. "Продолжение будет? Нам очень интересно!"
— Наконец до этих недооммёдзи окончательно дошло во что они влипли. И что их усилия "по изгнанию злых духов" совсем ничего нам не делают. Но стоят! Не бегут! Не пятятся!
— Я за это их даже зауважала! — воскликнула Адель. — Ведь попасть в такую ситуацию, да ещё и сохранить присутствие духа... Якудза так сразу же удрали. А эти... Самураи! Глазеют на нас, боятся, но не бегут! Попереглядывались. Выбрали впереглядку главного среди них. Тот и выступил вперёд.
— Неужели с мечом кинулся? — проявил большой интерес Саблезубый. Он-то понимал, что против восьмисотлетней ведьмы, что просто катана, что зачарованная катана, да даже в руках мастера меча, что прутик в руках подростка.
— Нет, Первый! Тот главный вышел. Поклонился. Извинился за беспокойство и вежливо так поинтересовался что мы, в парке забыли и не собираемся ли мы устраивать безобразия!
— Пришлось долго заверять, что мы просто тут гуляем и никого задевать не собираемся.
— Но так как не поверили сразу, пришлось добавить, что если на нас не будут нападать... — ехидно заметила Адель. — Только после этого все те клоуны дружно извинились, поклонились и "сохраняя боевые порядки" покинули территорию парка.
— Хоть и не маги, но уважение к себе добавили. — прокомментировала последнее Зверева.
— Похоже, что за последние столетия оммёдзи так разленились, что потеряли все свои навыки. Хорошо, что японские маги этого никак не теряли и свою территорию держат. В порядке держат.
— Собственно японские маги и есть реальные оммёдзи, хоть и не любят так называться. А эти, клоуны... Они только гадать по углам и умеют.
— Вред малый от них. Хоть и мошенничество всё это их гадание как по мне... — заметила Адель.
"Да, особенно по тебе, дорогая Адель! — про себя подумала Людмила, — С твоим-то даром предвидения!".
Мысли как-то вильнули к расследуемому делу. Ведь они сейчас отвлеклись на воспоминания только лишь потому, что оно снова зашло в тупик. Но Адель... По ней было видно, что она что-то учуяла, если вот так свободно и необычно подробно вспоминает то, что было недавно. Ассоциативные цепочки... Может дело в них? Вот! Ведь было и продолжение той истории, правда...
— Но и это ещё не всё! Ведь какой эффект, с наших похождений, был! — вставила Людмила и Адель тут же подхватила.
— Да! Истинно! Кто-то видел какой эффект на местных гангстеров производит рыжая и белая шевелюра, так представь Первый: через год толпы токийских малолеток шныряли по городу перекрасив волосы в рыжий и белый цвет. А после — целая мода на разноцветье возникла. Даже фиолетовые и зелёные видела.
— Так что ныне там всяких встретить можно: и рыжих, и белых , и зелёных и-и... полосатых... Всяких!
Неожиданно Адель бросила хитрющий взгляд на Людмилу.
— Вот с тех времён меня называют Девятихвостой, а дорогую Людмилу, — Белой Лисой Последних Времён. Аж завидно становится. — выдала она.
— Чего завидно-то? — не поняла Зверева.
— Так... как это по-вашему... Белая Лиса Последних Времён — это ведь круче! Круче чем "Девятихвостая"!
— Но это же на Востоке! — посмеиваясь попыталась прикинуться скромницей Людмила. — В Китае, Японии. А мы в Союзе.
— В Союзе тоже полно тех, кто знает кто такая Белая Лиса Последних Времён. А вот про Девятихвостую — разве что корейцы и те, её называют кумихо далеко не часто упоминая про хвосты.
— Однако, твоя идея перекинуться, на глазах у японских якудза и оммёдзи, изобразив мифических персонажей, была очень плодотворной. Я даже не ожидала, что вера в Японии так сильна и так распространена.
И всё равно Адель лишь пожала плечами, одним только этим жестом отметая возражения подруги.
— Среди волшебников в Советском союзе, тоже верующих хватает... — возразила она. — Да, где-то процентов десять веруют в Макоши не как мы её понимаем — а именно: "колдовской конструкт, созданный общим желанием ведьмаков прошлого" — а как реальную богиню. Впрочем... Отношение к ней как среди верующих, так и не верующих одинаково. Все её почитают, так как ЗНАЮТ, что она существует в реальности.
— Намекаешь, на японских перевёртышей клана Кицунэ?
— И на них тоже. — с апломбом профессора заявила Адель. — У них там всё так... запутано! Ты же помнишь, что там до сих пор многие из магов стараются жить тихо и лишний раз не выставляться. Серьёзно их "Статут секретности"... И вообще опасение, что найдётся свора больных головой граждан, что за ними будет гоняться. С целью убить как ёкаев. Нам же ещё там объяснили, что реальных ёкаев много, и с ними мешают магов-перевёртышей.
— Это чтобы мы их случайно не прибили если встретим. — припомнила Зверева.
В этот момент лицо Адель приобрело несколько озадаченный вид.
— Что-то вертится позади сознания. — пояснила она после затянувшейся вопросительной паузы. — Никак не ухвачу.
— Твой прогностический дар?
— И это тоже... Но скорее просто интуиция. Вы... — Кивок Саблезубому мимолётно. — Меня заинтриговали. И Отто фон Раухом, и Отто Раном... Как Свет и Тьма... И что-то есть посередине... А может и не посередине... Рядом. Что-то не могу вспомнить.... А ты спрашивай!
Последняя фраза прозвучала не просто как приглашение, а вызов. Зверева и рада бы, но всё-таки восьмисотлетняя ведьма, да ещё с теми представлениями о приличиях и манерах, что сохранились с прошедших столетий! Приходилось десять раз подумать, прежде чем что-то спросить, дабы не вызвать неприятия или обид. Но, раз сама Адель просит, да ещё что-то сама же учуяла... Почему бы и нет?! Лишь бы не сбить ей настрой. Но раз Отто Ран и альбигойцы.... Альбигойские войны. Может с ними что-то связано? Что-то тогда сделали, нашли, спрятали? Стоит вернуться. Но для этого...
— Всё хочу у тебя спросить... Извини, если вопрос нескромный. — чуть запнувшись спросила Зверева. — Почему у тебя первая фамилия Аквитанская? Причём по всем источникам, где ты упоминаешься, записана так. Ведь ты родилась в Перигоре... Но я не спорю: "принцесса Аквитании" звучит гораздо... серьёзнее и выше, чем "Перигора". Но с чем это связано? Какое-то наследие?
Людмила знала, что принцесса Аквитании любит хвастаться. И в их среде, разборы и детализация напоказ разных родословных — почти что ритуал. Но Адель на секунду нахмурилась. По ней было видно, что некие нюансы данного титула для неё неприятны. Потом сделала в воздухе какой-то неопределённый жест рукой и бросила.
— У нас там и тогда был... большой хаос. Отец да, был графом Перигора. Но так как я... сбежала вот с этим сокровищем... Ну ты поняла с кем... меня повычёркивали из всех родовых книжек. И запретили писать Адель де Перигор. Но к тому времени слава у меня была уже слишком велика, и как-то само собой стала называться Аквитанской. Я не просила, не настаивала и вообще не называлась сама, но меня называли. Ведь графство Перигор — Аквитанское... Относилось. Хм. Как часть Аквитании... А путешествовали мы по всей Европе того времени, и все знали, что я знатного происхождения, что принцесса, и что из Аквитании. Ведь графство Перигор — Аквитанское, — повторилась Адель. — Его как-то слабо помнили. А саму Аквитанию как королевство, — очень хорошо. Да. Так и стала некоронованной принцессой Аквитании. Навсегда. Ведь "Адель Аквитанская"!
Адель гордо улыбнулась и развела в воздухе руками.
— Слава? Это случаем не потому, что стихи... Но... как же... В те времена же...
— Представь себе! — оживилась Адель. — Это наследие королевства Аквитания. Аквитанские женщины имели больше прав, чем женщины во многих других странах. В эпоху герцогства эти традиции получили продолжение. Женщина в Аквитании не рассматривалась как существо низшего порядка, априори греховное и зависимое. Мы имели право принимать участие в культурной и духовной жизни общества. Например, дамы знатного происхождения читали книги и писали стихи. Как я, например. И хорошо писала! Согласись! Ведь сколько столетий прошло и до сих пор упоминают и помнят. Даже не меня, а стихи!
— А так как ты связалась с трубадурами то...
— Вот-вот! С тех пор я именно Аквитанская!... Они "короновали" меня своими песнями. Да и не жалею. Папаша был таким... Не будем о грустном! Да и было оно когда... почти восемьсот лет назад. Так что — ушло во тьму, так пусть там и остаётся.
При этом Адель пренебрежительно махнула в пространство рукой, как будто муху от себя отгоняла.
— Вот мамочка... в отличие от папаши... — неожиданно вернулась снова к теме своих корней Адель. — Она до самого конца старалась поддерживать меня.
На несколько мгновений её взор стал печальным.
— Не скажу, что сильно нуждалась в средствах, ведь ведьма и очень сильная. Даже по тем временам очень сильная. — Сказала Адель каким-то будничным тоном, как проходной факт и малозначащий нюанс.
Было видно что это для неё как-то мало значимо. И снова, пренебрежительно взмахнув рукой, продолжила.
— Но всё равно... Ведь это мама! Я с ней поддерживала отношения как ни с кем другим, кто остался с той эпохи. Старалась заезжать к ней почаще. Каждый год, считай, заезжали с моим Николасом. Писала письма. Уверяла в письмах, что у меня всё хорошо, даже если в этот момент удирала от очередных чокнутых некромантов. А потом... Никто не ожидал что эти...
Она замолчала. Лицо стало злым.
— Казалось, что мама очень хорошо защищена. И я была в этом уверена — продолжила она. — Но от некромантов... не убереглась. Я думала, что всё их внимание на себя отвлекла, а получилось, что... Кто-то из них докопался где искать и кого.
Адель опустила взор и тяжко вздохнула. Помолчали.
— Но всё равно... — через пару минут подала голос старая-молодая магесса. — Я нашла всех, кто участвовал в том налёте. Последнего — год назад. Матёрый гад... был. Думал что хорошую нору себе нашёл.
— Как звали покойника? — светским тоном поинтересовался Саблезубый.
— Некто Йохан Пфайфер. Украл Философский камень, потом его потерял, так как его украл кто-то другой, но стал прародителем целого рода Пфайферов. Да! Кстати, Фламель что-то говорил про Пфайфера. Плохое. Подозреваю, что он у него и украл Камень... А потом уже сам Фламель от него вернул обратно Камень. А что? Фламель, хоть и говорят о нём как о "мухи не обидит", но когда его припекало становился очень ловким и изобретательным.
— Как тогда, на поле при Пуатье*? — оскалился в своей замечательной улыбке Саблезубый.
— Вот! — подчеркнула жестом Адель. — И ещё ловчее! Иначе в те времена никак. Кстати при Пуатье Фламелю было всего-то двадцать шесть. Помогла молодость. Быстро и много бегал. В основном "от". Но после пришлось сохранять ловкость. Была особая нужда. Особенно для такого знаменитого алхимика. Ведь Гогенхайма** убили. И Фламель знал при каких обстоятельствах и кто его "заказал". А то говорят, что сам помер... Врут!
* Битва при Пуатье. Одно из самых знаменитых сражений во Франции средних веков.*
** Истинная фамилия Парацельса. Основателя такой науки как ятрохимия. Филлиппус Аурелиус Теофрастус Бомбастус фон Гогенхайм. Чаще всего упоминается либо как Парацельс либо "Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм". И да: Парацельса "заказал" бандитам конкурент из тогдашних фармакологов.**
— А Пфайфер? Прародитель кого-то, кого мы знаем?
— Да! Я что-то не туда... Именно так, дорогая! Правда потомок взял дурацкий псевдоним "Зелень Леса"
* * *
. Дальний потомок. Тот, что сейчас сидит в тюрьме и долго ещё сидеть будет. Тут бы сказать, как у вас говорят "Яблоко от яблони далеко не падает", но не буду. Были в его роду и достойные люди. Но... Стоп! Пфайфер... Йохан Пфайфер.... Этот же мерзавец был связан с Аненербе! Вот! Я же именно по этой его оплошности и нашла! Если бы не вылезал при наци, может быть я его до сих пор искала.
* * *
("Зелень Леса" — Грин де Вальд)
* * *
— Делаем запрос? — проявила энтузиазм Людмила, обратившись к Саблезубому. Тот энергично кивнул, продолжая внимательно смотреть на Адель, что снова задумалась что-то припоминая.
— Да! Так бывает! Что-то важное забывается. Потому, что связано с мерзким или, как с Пфайфером, ведь убийца же! Истинно! Я просто боялась вспомнить, потому, что больно вспоминать. Прости Людмила. Моя вина.
— Да ничего-ничего! — поспешила успокоить Зверева.
— Пфайфер и некроманты! Ритуал! — снова воскликнула Адель. — Как возможно было мне забыть?! Вот же! Как долго было больно и как сильно было больно, что я это забыла! Отомстила и тут же забыла! Нельзя такое забывать! История — такая стерва! Стоит её забыть отомстит так, что ещё больнее будет! Но...
Адель перевела дух, с трудом успокаиваясь.
— Записывай! И... запрос думаю, надо сделать. Первый прав. Аненербе и их связь с Пфайфером. А по тем некромантам и их ритуалам... Что помню!
Зверева взяла лист и свой любимый цанговый карандаш. Приготовилась записывать.
— Глава девятнадцатая
Где собравшаяся за стаканом кагора компания вспоминает светлые для них времена и думает как уничтожить Зло на земле.
Всегда бывало так: сначала церковные службы закончились, а потом собрались старые друзья-священники за столом, за бутылочкой церковного кагора, поболтать "за жизнь".
А жизнь ныне была... как на сковороде! Причём поставленной на огонь и плотно прикрытой крышкой: одной стороны давит, с другой — припекает.
Нахождение в сатанинском городе, да в соседстве со всеми этими мерзкими порождениями ада, было невыносимо. Но и что-то предпринять, для изгнания нежити из города — "не моги"!
Власть их бесовскими силами пользуется, невзирая на то, что безвозвратно губит свои бессмертные души.
А то, что люди в городе отвернулись от бога, эту власть не волнует ни капельки! Только и остались в приходе старушки, несколько стариков да пара убогих, что даже пару слов связать не могут, но хоть крестятся правильно.
Уходит, уходит православная вера с земли русской! Гонимая властями, придавленная их сатанинской наукой, да ещё, с недавних лет, их нечестивые корабли бороздят небо, что выше птиц, выше облаков. Космосом ими называемый.
В школах ныне Закон Божий не преподают, но зато активно науськивают малых чад на Веру. Что, мол, она есть тьма и невежество! Но ведь это не правда! Мы есть Свет! Мы есть Добро! Именно наша вера хранит традиции, доносит и держит идеалы Добра, христианского смирения и человеколюбия!
Но не нужно это ныне богомерзкой, большевистской власти!
Отец Серафим ещё хорошо помнил, как в детстве голодал вместе со всей семьёй, люто голодал. И всё потому, что новая власть отвергла Святую Церковь, отказалась её кормить. А Церкви, что были брошены святыми отцами, доведёнными голодом и нуждой до отчаяния, просто взрывала, сносила, уничтожала.
Даже немцы, что пришли сюда, на эту землю, с огнём и мечом искоренить грех большевизма, отнеслись к Вере с пониманием и заботой — возрождали, восстанавливали Церкви, ставили на довольствие святых отцов, помогали нести свет христовой веры в народ.
