— А нас с Ирой всё это время будут бить все, кому не лень, да? Ведь вы сами нам говорили, что только "тихую речь"... А ей как быть, если я не смогу? И вообще нафига тогда нас учили раны лечить?! Если вдруг случится что?!.. Если не сможем?!!
— Какой он у вас героический! — подивилась Людмила Зверева и ответила. — Ире постановили снять.
— Снять?!! А я?!!
— Тебе ещё месяц в них ходить. — напомнил Змиев-старший.
— И меня... все эти... будут весь этот месяц бить?!!
— Не волнуйся! — вдруг встряла Ира. — на мне не будет и я буду драться за тебя!
Взрослые синхронно вытаращились на детей от такого заявления.
Коля же густо покраснев чуть не схватился за голову.
"Ну всё! Капец! Теперь за меня ещё слабые девчонки драться будут. Дальше падать уже некуда. Это дно!".
Но тут пришли. На детскую площадку перед домом, где жили Зверевы. Помахав ручками Зверевы отделились и зашагали к подъезду.
— Ну нихренас-себе влип... — пробурчал Коля, представляя как он будет отбиваться от шпинёвских.
Он, учитывая сколько времени хулиганам сходили с рук их гнусности и подлости, ни на грош не верил в слова "начальников". И удивлялся, что его папа, и мама Иры верят... И раньше так с теми же шпинёвскими случалось: что-нибудь испугаются, побегают, успокоятся, осмелеют. А осмелев, ещё злости прибавят за то, что испытали страх.
А тут ещё Ирка... Удружила.
Он поднял ладонь почти на уровень глаз и с ненавистью уставился на "ограничитель".
— Во-от такая она, нихирабля наша! — лукаво улыбнулся папа, по-своему истолковав состояние сына и ободряюще хлопнул его по плечу. Коля лишь крякнул от досады.
Конец первой части.
— Часть вторая. Дебильный демон
— 8 апреля. Четверг. Почему сказки врут?
<img src=8apreljal.jpg> <img src=8apreljao.jpg>
— Глава первая.
В которой Коля пугает девочек
День начался уныло.
И погода была унылой, — пасмурно с изредка накрапывающим мелким дождичком, — и настроение у Коли было унылое. И причина — те самые наручи, что снимут у него только через месяц.
По привычке, вышел на середину детской площадки, дождался Андрея и Иру, мрачно буркнул им приветствия и побрёл в школу. Молча.
Он и раньше не был балаболкой, но и то, даже Андрея покоробило. Тот попытался растормошить друга, но быстро бросил это занятие. Так как с одного взгляда, брошенного Колей, понял, что тому не до него.
Больше старалась Ира, но на неё уже цыкнул Андрей проворчав.
— Оставь его в покое. Не видишь, человеку плохо!
Ира вытаращилась на Андрея, так как считала своим долгом помочь выйти из мрачного настроения, развеселить.
— Сам оклемается! — отмахнулся Андрей. — Пойдём, лучше, быстрее. А ты по дороге расскажешь что там было.
— На комиссии?
— А то где ещё?!
— Н-ну.... — замялась Ира, а Коля вынырнув из пережёвывания своих бед со слабым интересом на неё покосился.
— Нам запретили что-то говорить... но...
— Родители вчера же сказали, что всё равно сегодня вся школа знать будет. — неожиданно выдал Коля.
— Ну дык, колись! — осторожно бросил Андрей, опасаясь, что на этом всё и закончится. Но ответила Ира.
— Они сказали, что директрису и нашу "воспиталку" отстранили от работы. Будут расследовать.
— Э.... — вякнул Андрей и на несколько секунд потерял дар речи.
— Н-ну... ни... хренассь-себе! — наконец-то выдал он. — А что расследовать? Шпинделя?
— И его тоже. — глядя в тротуар отозвался Коля.
На этом все его реплики закончились. Андрей и Ира так и проболтали до школы, обсуждая новость, гадая чем это обернётся. Коля же аж до своего класса просто мрачно молчал.
На входе в классную комнату на них напали две кумушки — Юля и Маша.
— Вы знаете! — как утверждение бросила Юля, намереваясь вытрясти свежую информацию из Коли и Иры.
— Угу. — кивнул Коля всё также продолжая тупо двигаться по направлению к своему месту. Но Юлю так просто было не остановить. Та если вознамерилась что-то узнать, то узнает. Кстати и по разговорам среди учеников ещё в коридоре было ясно, что сплетня о смене директора — самая свежая и обсуждаемая.
— Рассказывай! — пристала как банный лист Юля следуя по пятам за Колей. Но не на того напала.
— Ты чё, с дуба рухнула?! — вытаращился на неё Коля закидывая портфель на своё место.
— С чего бы?! — почти обиделась Юля.
— Запретили дык! — мрачно буркнул Коля.
— Да ла-адно! — Легкомысленно махнула рукой Маша. — Мы все свои.
— И они? — ядовито справился Коля кивнув на Журкину и Димоеву, что-то активно обсуждавших в трёх метрах от них и до сих пор не заметивших появление главных носителей свежих новостей.
— Или ты не Статусная? — уже в лоб спросил Коля добавляя: Тебя не учили родители?
— Ой! — густо покраснела Юля и прикрыла рот рукой.
Коля до сих пор гадал — Статусные их соседки или нет. А тут неожиданно подкатился случай хотя бы попытаться узнать.
— Так бы сразу и сказал, что тайны рода. — почти обидевшись сказала Юля.
— Так ты не ответила. — неожиданно встряла Ира сообразив, что так нахрапом, можно много узнать у обескураженных соседок.
— Статусные мы. Уж будь уверена. — бросила чуть заглушив голос Маша, видя, что подруга до сих пор стыдится.
Но продолжить "увлекательную дискуссию" им помешали.
Таки главные сплетницы класса заметили только что прибывших и с энтузиазмом насели.
— И чего молчишь? — стала наезжать на Колю Димоева. — ведь из-за вас же собрали комиссию-то!
— Ят-тебе что, ГорОНО или КаГеБе? — вызверился Коля. — Вот у них и спрашивай если чо!
— Ясно с вами всё! — поддержала подругу Журкина. — Из-за вас комиссию собирали. И когда вас турнут отсель?
Провокация была из элементарных. Но Коля, не раз попадавший на таких разводках и наученный горьким опытом, только насупился.
— Ты чё? Совсем больная? — внезапно заступилась на Колю Юля. — Он что тебе, Шпиндель со своей бандой, чтобы комиссию с горкомовскими собирать?
— Так и из-за чего если не из-за них? — агрессивно попёрла Димоева. — Ведь их же вызывали на комиссию!
— Шпиндель в больницу попал. С сотрясением мозга... — спас их староста класса Миша Островцев и ядовито дополнил. — Если он у него, конечно, был.
— А их, тогда, за-ачем на комиссию тоскали? — окая справедливо заметила Кабанова.
— Ну явно не из-за того, что они тому Шпинделю вломили! — стал насмехаться Миша. — До сотрясения мозгов. Ты веришь, что он на такое сподобится?
Димоева презрительно смерила Колю взглядом и признала:
— Да уж! Чтобы наш Коленька, да Шпинделю... Скорее в лесу стадо мамонтов сдохнет.
— Так и чё пристала? — спокойным голосом, но весьма ядовито, спросил Миша.
Юля и Маша как раз знали, что Коля вполне мог. И если таки смог то...
Они многозначительно переглянулись. Коля в их рейтингах резко прыгнул в недосягаемую высоту. И Ира, как они считали, их ловко объехавшая, становилась как бы не главным врагом.
Хорошо, что Ира в это время смотрела на Димоеву и не заметила переглядываний.
На уроке алгебры же случился ещё один казус: Ольга Дмитриевна внезапно решила проверить насколько подтянулась Зверева и вызвала к доске. Всучила учебник и ткнула на примеры, которые надо решить.
Ирина немедленно ударилась в панику.
Стоило только Кук отвернуться как она принялась отчаянно жестикулировать. Коля, пребывавший во всё том же скверном настроении, вынырнув из своих мрачных дум, пару секунд ничего не понимал. Но тут Ира ткнув в доску пальцем и себе в висок просигналила "тихой речью":
"Спасай! Я ничего не поняла из этого нового!!!".
Коля лишь жестом показал пока Кук и от него отвернулась: пиши примеры.
Ира быстро, попеременно чихая от меловой пыли, попавшей в нос, записала три примера на доске и обернувшись вопросительно посмотрела на Колю. Тот покосился на Кук, как раз стоявшей к нему боком, прищурился и той же "тихой речью" скомандовал.
"Записывай! Первый...".
За его спиной две ведьмочки аж подпрыгнули от неожиданности. Юля даже чуть не свалилась в проход. Ольга Дмитриевна бросила на неё вопросительный взгляд. Но та лишь ошарашенно помотала головой, буркнула что-то невразумительное и уже гневно посмотрела в затылок Коле. Но тот не видя что творится у него за спиной, как ни в чём не бывало задиктовывал ответы:
"Первый пример... равно... девять пэ квадрат минус сорок девять. Второй пример... равно... шестьдесят четыре бэ квадрат минус це квадрат. Третий пример... равно... "а" в шестой степени минус четыре. Всё!".
У доски Ира картинно расслабилась демонстрируя как ей было плохо. А сзади Колю пихнули.
— Коля! — услышал он шипение Маши. — Ты так больше не пугай!
— А чего?!!
— Да мы чуть не оглохли от твоей "тихой речи"!
— Ой! — только и выговорил Коля чувствуя себя виноватым.
— Ну вот, — буркнула Юля, — Белую Мышку спас. А нас кто будет спасать от кондратия?
— От чего?! — не понял Коля.
— Да я тут от твоего вопля чуть не оглохла, а после чуть дуба не врезала! От испуга. — сквозь зубы прошипела Юля.
— А ну разговорчики! — послышался окрик Ольги Дмитриевны.
Маша же хрюкнула и скривилась зажимая рот рукой. Её душил смех.
— Глава вторая
Где Коля путешествует по городу
На перемене был небольшой скандал — Иру, прозвище "Белая Мышка", очень сильно задело.
— Я тебе не "мышка"! — злобно, вполголоса, сжав кулачки, выговаривала Ира Юле.
Юля же похлопала ресницами, сделала непонимающее лицо и, как ни в чём ни бывало, на полном серьёзе, спросила.
— А кто?
— Лиса! — сквозь зубы и ещё более зло процедила Ира.
— Я же говорила, что у неё тотем Лисы. — фыркнула многозначительно Маша, выставляя всё так, как будто они не по злобе, а по незнанию определили Иру в "мышки".
— А с чего решили? — влез Коля.
— Хитрая очень. — ответила также, вполголоса Маша.
На лице Иры при этом застыло странное выражение как будто она никак не могла решить то ли её похвалили и надо гордиться, то ли её попытались оскорбить, но тогда надо злиться.
Коля обвёл всех спорящих взглядом, отметил, что каждый что-то особенное в свои слова вкладывает, что им всем хорошо известно... Но вот только самому Коле не известно.
Он мысленно сделал зарубку в памяти спросить о тотемах у бабушки. Ведь с прошлого раза забыл! Из-за стольких событий.
Уже после уроков он отметил, что мрачное настроение, несмотря на успехи в школе не улучшилось: две пятёрки и четвёрка по физре — его никак не ободрили. Наоборот, один только взгляд на своих друзей, не обременённых ограничителями, и становилось дико обидно. Как будто носит он на руках ни что иное как клеймо закоренелого и опасного преступника.
— Не трогай его! — вынужден был рыкнуть Андрей на обратном пути из школы. Ира всё также безуспешно пыталась развеселить.
Коля лишь бросил благодарный взгляд на друга.
На детской площадке разошлись. Молча.
Андрей ободряюще хлопнул друга по плечу, а Ира проводила печальным взглядом. От последнего Коле стало ещё хуже — как будто его похоронили.
Дома из взрослых никого не было.
Коля бросил злобный взгляд на Ваську от чего тот удивился. Ведь он чувствовал что злоба направлена не на него. Молча пообедал, выдал попутно, хавчик Ваське и... забросив домашку пошёл гулять. Васька лишь проводил того удивлённым взглядом скорчив скорбную мину, заскочил с разбега на забор и сам отправился гулять. Вскоре по улице прокатилась всегдашняя волна панических взвизгиваний и шума спешно эвакуирующихся в свои будки местных псов — Васька, как всегда, рванул галопом по заборам. Ему та паника среди собак, что внушал только его вид, очень нравилась.
У Коли было то самое настроение, которое хоть и нечасто, но очень тяжело отпечатывалось на его поведении. То самое, когда из рук всё падает и ничего нельзя сделать. Остаётся только заняться чем-то, посторонним. Вот он и решил слегка погулять по городу. Или, если точнее выразиться, попутешествовать.
Сколько бы он за свою недолгую пока жизнь ни шатался по городу, а всё равно оставались места, где он до сих пор ни разу не бывал. Вот и сейчас его понесло через весь город, в противоположную его часть. Там как раз начали очередную стройку и бросили её до лета. Можно было просто полазить по замороженной стройке. И возможно даже что-нибудь интересное найти. Да и "не интересное" тоже. Например, обрезки арматуры, которые его батя зачем-то собирал. Наверное, что-то снова строить во дворе наметил.
Денёк стоял пригожий. В отличие от утра, ветер разогнал тучи и теперь под тёплым солнечным светом, вся грязь и лужи сияли отражая пронзительно голубые небеса.
Коля подошёл к дощатому забору, потыкался в него обойдя половину и, плюнув на битый временем тротуар, посмотрел по сторонам. Никого в обе стороны улицы видно не было. Разогнался, слегка подпрыгнул, упёр ногу в то место, где сходились планки набитые ромбом на забор, уцепился за верх и лихо перемахнул его. Только на секунду задержался на самом верху, быстро оглядывая двор на наличие собак. А то не ровён час придётся спешно сигать обратно от зубов весёлых четвероногих охранников, обрадовавшихся развлечению.
Впрочем, стройка была законсервирована ещё осенью. Вывели под крышу трёхэтажное здание, явно не для жилья, законопатили оконные и дверные проёмы и оставили до весны.
Всю технику и мало-мальски ценное оборудование отсюда давно убрали. А что не убрали, то утырили разные искатели стройматериала из соседних дворов. Так что на стройке было довольно тихо и пустынно. Также как и на прилегающих улицах.
Грязь под ногами, за зиму успела слежаться и даже изрядно затвердеть. Так что серьёзно увязнуть Коля не рисковал. Разве что набрать на подошвы своих ботинок толстые грязевые вериги. Но это, так сказать, издержки.
Ещё раз оглядевшись, и убедившись что рядом нет никого из двуногих и четвероногих, он сделал пару шагов к зданию. Тем более, что его заинтересовала небольшая дыра в заграждении, закрывавшем дверной проём. Через неё вполне можно было проникнуть внутрь и исследовать всё.
Но не успел он подойти ближе, как за его спиной упали две фигуры. Он только и успел заметить: почти у земли, их падение резко замедлилось. Как будто некая сила вдруг плавно потянула двух неизвестных школяров вверх, тормозя их падение.
Только вот незадача: приоткрытое окно было... на третьем этаже.
Не успел Коля удивиться, как ближний к нему парень — по виду ровесник или чуть старше — быстро шагнул вперёд, схватил его за отворот куртки и резко прижал к стенке.
— Попа-ался! — торжествующе воскликнул он. — Что, падла, следил за нами? А ну колись, кто тебя подговорил! Петюнчик да?
У Коли от обиды на глаза слёзы навернулись. И от того, что его так, сходу обвинили в каком-то диком деле, о котором он ни сном ни духом, и от того, что сила, которой он мог бы противостоять этим двум, у него заблокирована. Бессилие просто бесит! Он уже приготовился к тому, что его будут бить, даже руки инстинктивно поднял на уровень лица, чтобы заслониться, как второй резко осадил:
