— Это так по исследованиям НИИЧАВО. У них вычитал. Кто-то из тотемных перевёртышей наисследовал.
— Надо бы прочитать. А то... за последние пятьдесят лет отстал от жизни. То войны, то ещё что-то приключится...
— Заходи к нам. Я тебе дам книжки. В институте издавали. Для наших. У меня дома хорошая библиотека.
— И фантастика есть! — не преминул похвастаться Коля. Очень уж он любил фантастику.
— Спасибо. Зайду. — слегка улыбнулся Николас на последний пассаж.
— А где эти... Волковы? — спросил Коля.
— Волки? — не понял Ратенфенгер.
— Волковы.
— А! Семья. Волки-оборотни... Они своего сынка дообращают... наверное. Он так рванул от тебя что из башмаков выскочил. Так на четырёх костях сюда и прискакал. — Николас усмехнулся вспоминая. — Скоро появятся. Должны свидетельские показания дать. Тут скоро за этим... прибудут.
Ратенфенгер кивнул на связанного браконьера, подвешенного на ветвь дуба и болтающегося как куль. Рот ему дедушка Леший залепил чтобы не орал, так что тому только и оставалось, что мычать.
Надо думать что браконьер до сих пор пребывал в шоке.
Да и не удивительно.
Для начала он видит как им подстреленная лиса превращается в человека, а после, когда он рванул к своим "жигулям", спрятанным в придорожных зарослях, ему на голову валится... ДРАКОН! Настоящий, здоровенный, пыхающий огнём из ноздрей. Хватает, могучими лапами, и несёт над лесом, куда-то в самую его глушь. Тут и повредиться рассудком недолго.
Но, как говорят, в Китеже и на этот случай есть умельцы. Уникальные. Так что если что — вправят ему мозги. Правда тот дед, что правит, хоть и надёжно, но... сурово. Магией и увесистой киянкой в лоб. Только кого другого, а вот этого — было не жалко. Пущай диду ему приложит своей кияночкой. Раз так несколько да покрепче! Мож совести и ума добавит.
Со стороны избы показалась стройная фигура супруги Ратенфенгера. Одета та была в оранжевое платье, что вместе с ярко рыжей гривой длинных волос весьма так неплохо сочеталось. Обернулась до конца она недавно. И теперь выглядела хоть и до сих пор бледно, но как обычный человек.
Вслед за ней из-за избы показались и Волковы в полном составе. Младшего, сильно помятого и заплаканного периодически подгонял своим посохом папаня Вольдемар. Не так, чтобы сильно, но по физиономии Вовы было видно, что неприятно. Потому, что унизительно.
— Уложила спать. — сообщила Адель присаживаясь на скамейку рядом с Николасом. — Сон поможет.
Тот кивнул и приобнял супругу.
Но тут подкатили Волковы и пришлось снова вставать.
Начались стандартные, и уже изрядно поднадоевшие Коле статусные "танцы" с взаимными представлениями и расшаркиваниями.
Старший Волков как услышал что перед ними ни кто иные как "те самые Ратенфенгеры", аж присел от благоговения. И кинулся заискивать, рассыпаясь в комплиментах.
"Ну ты помнишь! — ехидно перекинул "тихой речью" папа, имея в виду картинку переданную давеча Баюном Лешего. И дальше как диагноз: — Двуличные они! И лицемеры. Им не люди важны, а связи".
— Буду держаться от них подальше. — насупившись буркнул глухо Коля, чтобы никто кроме папика не услышал. И правда: он испытывал после всего происшедшего изрядную неприязнь к Волковым. Ко всем троим.
— Вот! Легки на помине. — неопределённо вставил папа смотря куда-то поверх верхушек деревьев. — Летят.
Браконьер, медленно вращающийся вокруг оси, образованной верёвкой, на которой он был подвешен к дереву, тоже стал свидетелем прибытия. Его как раз развернуло в нужную сторону.
Первыми, чуть не задевая верхушки деревьев лихо вывернули ведьмы и ведьмаки на мётлах. Без каких-либо комплексов заложили по виражу. Каждый свой — что-то из разряда высшего пилотажа — и попадали на поляну. Длительная практика полётов способствует повышению мастерства до предельных величин. Ведь в конце-концов полёт становится чем-то привычным и фортели в воздухе уже воспринимаются не как что-то сверх-супер, а банальщина и прагматика.
Вот и один из прибывающих, перевернулся в воздухе, нырнул чуть ли не вертикально вниз к земле, и уже на последних метрах, выровнялся и мягко приземлился возле скамейки развернувшись по пути на 180 градусов относительно первоначального курса. Проделано было как-то буднично. Как само-собой разумеющееся.
Следом за пилотами мётел над лесом показался ПАЗик.
В отличие от одиночных ведьмаков этот "летательный аппарат" садился солидно. Как вертолёт. Повисел в воздухе, повернулся, подвинулся чуть вбок и аккуратно сел возле стенки избы лесника. Как будто там всегда и стоял. Как эдакий мелкий рейсовичок, на конечной остановке.
Если люди на мётлах были не знакомы Коле, то как раз те, что посыпались из ПАЗика — более чем.
И первой, кого он увидел, была мама Иры Зверевой. Вслед за нею вышел Саблезубый и лукавый товарищ, которого мама Иры называла начальником. Тот самый, что на выездной комиссии в школе до конца прятался под отводом глаз.
Похоже браконьеру сия феерия прибытия важных персон добавила шизы. А подошедшие ведьмаки с мётлами в руках и с выражением лиц не предвещающими ничего хорошего — ещё и паники. Тот задёргался в своих путах и замычал. В глазах его был всепоглощающий страх. И да: первый приземлившийся возле пленника, обозревал его с таким выражением лица, как будто прикидывал "в каких таких вивисекторских опытах можно использовать вот эту зверушку?".
Мгновенно появился как из ниоткуда сам Леший и на некоторое время на поляне воцарился хаос. Кто-то кому-то представлялся, кто-то докладывал. А Волковы ещё и хвастались.
Надо отметить хвастались весьма искусно. Уличить их во лжи было бы сложно, так как говорили то, что действительно было, но с такими недоговорками, что создавали впечатление их чуть ли не ключевого участия в поимке браконьера.
Кто-то из прилетевших оказался хорошо знакомым для папы и его тут же отвлекли на какие-то дела и расспросы. Николас Ратенфенгер, вместе с другими ведьмами и ведьмаками, занялся браконьером — снять с ветки, препроводить к ПАЗику для дальнейшей транспортировки в тюрьму.
Коля же оказался внезапно никому не нужным.
Но ненадолго.
Всё ещё бледная от недавней крупной потери крови Адель повернулась к Коле, прищурилась и взяла того за подбородок.
— Николя! Ты знаешь, что у тебя на левой щеке ожог?
— А-а?! — удивился Коля и только сейчас вспомнил, что во время последнего выстрела браконьера как раз эту щеку что-то обожгло.
— Забыл! — честно признался он.
— Как и всякий герой! — чуть насмешливо прокомментировала Адель, но тут же нахмурилась. — У тебя на щеке большая царапина и много... маленькие ожоги от частички пороха.
Коля отметил что тётя Адель чуток неправильно расставила падежи в своей речи. Да и голос у неё дрогнул — стал ломаным и нервным.
— Ну дык он мне прям над ухом пальнул. Думал оглохну.
Адель приложила руку к его щеке и щеку тут же защипало.
Зачем-то обернулась назад на спорящего с кем-то Колиного отца.
— Папе об этом не говори. Что на щеке у тебя было. — чуть понизив голос сказала Адель. — Впрочем, вообще никому. Пусть это будет наш маленький секрет!
— А почему? — простодушно выпалил Коля.
— Тебя чуть не убили. Ты заслонил меня. Царапина — от пули. Главное — я этого не забуду. Не забуду что ты для меня и для нас сделал. А всем остальным — знать не нужно.
— ?!!
— Спокойней спать будут. — загадочно добавила Адель и хитро улыбнулась.
Сказав это, Адель тут же чуть не нарушила уговор сохранить всё в тайне. И возмутили её слова Вовчика.
Тот как раз хвастался какой он оборотень и какой он Волк, и как мужественно он вёл себя "во время инцидента".
Гордо выпрямилась, даже носик свой задрала, и решительно влезла в славословия оборвав их. И наверное от волнения и возмущения у неё резко обострились акцент и некоторое заикание.
— Волкофф сильно искаж'ает то, что было на самом д'еле. — смотря на ведьмаков слушавших подростка, чуть заикаясь, выговорила она. — Нье договаривает!
Вова сильно обиделся и попытался оправдаться. Но начал оправдания неудачно.
— Я! Волк!... — начал он гордо.
Но Адель не дала ему продолжить. Вспылила.
— Нет. Не волк ты. Не волк... а шавка! — презрительно припечатала Адель лишь искоса и презрительно глянув на Вову. И после, чуть успокоившись:
— Месье Николас Змиев, — шикарный взмах в сторону Коли и всё также смотря куда-то мимо Вовчика, — не испугался как ты. И защитил нас. А ты... Ты сбежал поджав хвост!
Ни от кого не укрылось, что слово "ты" Адель выговаривала с особым презрением.
— Вот такова правда! — закруглила она перед ошарашенными её экспрессией ведьмаками, развернулась и снова подошла к Коле.
Краем глаза Коля отметил, что всё микропроисшествие, с неудачным хвастовством Вовы Волкова и словами Адель Ратенфенгер, прошло мимо папиного внимания. Тот всё продолжал что-то жарко объяснять сразу двум новоприбывшим колдунам.
— Оу! Белая Лиса Последних Времён! — обрадованно воскликнула Адель. — Какая неожиданная встреча!
— Рыжулька! — всплеснула руками Людмила Зверева. — Какими судьбами! Ой! Это не тебя ли подстрелили? По докладам...
— Ты не поверишь! Меня!
Людмила недоверчиво посмотрела на, как видно, давнюю подругу.
— Браконьер меня подстрелил когда была в анима-форме. За лису принял.
— А... — начала было Зверева.
— Не волнуйся. Просто пришлось долго в полуформе ходить. Пока регенерация до конца не сработала.
— Ух как тебя! — покачала головой Людмила имея в виду, что подруга имеет до сих пор изрядно болезненный вид. — С Алисой, всё в порядке?
— Сильно испугалась. — нахмурилась Адель. — Сейчас спит. Так что для тебя и твоей своры следователей — из свидетелей тот трусливый пёс... Слышала?
Адель неопределённо кивнула в пространство имея в виду Волкова.
— Слышала. И рада, что с девочкой твоей всё хорошо. А не то бы ты уже... Зная тебя.
— Ничего. Ещё отыграюсь. — проводила злым взглядом группу ведьмаков, волочивших браконьера в сторону ПАЗика.
— Не стоит. — предостерегающе сказала Зверева.
— Но потребовать максимального наказания я всё равно могу. Да и свидетели у меня хорошие. Кроме того Волкоффа...
— Кто? — тут же заинтересовалась Людмила. И интерес у неё был уже чисто профессиональный.
Адель, снова приняв гордый и заносчивый вид, развернулась в сторону Коли. Тот, только что присел на лавочку, надеясь, что его больше никто не будет доставать. Но увидев внимание к своей персоне со стороны взрослых поднялся на ноги.
— Вот, Благородная Белая Лиса! Позволь представить месье Николя Змиева! Очень храбрый юноша!.. В отличие от прочих.
И снова недобрый взгляд в сторону семейки Волковых.
У Зверевой полезли глаза на лоб.
— Э-это твой свидетель?! — удивилась она.
— Да. Но... Позволь представить и тебя...
— Не стоит. Спасибо, но мы уже знакомы.
— Да-а?!
— Он учится с моей в одном классе. За одной партой сидят.
— Вот так поворот сюжета! А я думала удивить старую подругу. — погрустнела Адель.
— Если и удивлять, то мне тебя, дорогая. Я как-нибудь расскажу тебе про этого сорванца. У него просто талант влипать в громкие истории.
Людмила строго, а Адель с изумлением, воззрились на Колю.
Тот сильно смутился, покраснел и виновато втянул голову в плечи.
— Но, смею утверждать, что сегодня Николя проявил себя как настоящий герой. — поспешила с комплиментами Адель, видно подумав всякое плохое. — Не побоялся заслонить меня от браконьера, когда я была совсем без сил и раненая. Он спас меня!
Зверева, моргнула, видно просчитывая что-то в уме, бросила удивлённый взгляд на Адель. Потом подошла к Коле и взяв того за правую руку оголила наруч.
— К-ка-ак?!!! — в изумлении выпалила Адель.
— А вот так! — нахмурившись неопределённо ответила Людмила.
— Но как же так?!!! — Адель подлетела к Николаю и потребовала. — Месье Николя! Вашу руку!
— Можешь не проверять. Я и так тебе скажу. Он их спалил. На себе. У них только из всего и осталось, что охранная функция. Все остальные конструкты — в хлам!
— Не могу поверить! Николя! Всё-таки вашу руку. — потребовала Адель.
Коля нехотя протянул и левую.
— Но как? Когда?! Как вы лечили?!
— Когда лечил... Спалил. — неопределённо ответил Коля умалчивая когда спалил. И виду при этом у него было как у мученика. Ведь если мама Иры уже узнала, значит не миновать ему смены этого "украшения" на пару новых. Целых.
Адель же воззрилась на Колю как на чудо. Но пребывала в этом состоянии обалдения не долго. Буквально несколько секунд.
— Слушай меня внимательно! — Вдруг серьёзно заговорила Адель, обращаясь к Зверевой. — Ты помнишь то дело.
Людмила поморщилась вспоминая что-то и осторожно кивнула.
— Вот. Ты меня знаешь. Поэтому... не меняй! До конца срока.
— Опять твоё хвалёное предвидение? — без тени сарказма, серьёзно спросила Зверева.
Адель просто кивнула.
Инспектор бросила изучающий взгляд на Колю, на Адель. Причём на Адель она смотрела гораздо дольше.
— Хорошо. Оставлю. Но после твоих слов у меня возникли очень нехорошие ассоциации. — поделилась Зверева. — Так что не взыщи, но на опросе я тебя замучаю. Нужны детали. Все.
— Само собой! — оживилась Адель. И с видом исполненного долга кивнула Коле.
К этому времени от папы таки отстали. И он обратил внимание на то, кто прямо за его спиной стоит. Последовали бурные приветствия, расшаркивания.
— Именно Серж поймал негодяя! — немедленно доложила Адель Зверевой.
— Воспользовались своей формой? — вопросила инспекторша.
— А иначе бы не догнал. До границ заповедника. — развёл руками папа.
— Спасибо! От лица службы.
— Всегда пожалуйста!
С этими словами Адель и Людмила двинулись в сторону избушки, куда уже по приглашению других служивых двигались Волковы.
Как ни странно, но конкретно Змиевым особых приглашений не выдавалось. Потому, они имели возможность ещё посидеть на лавочке, в тенёчке, наблюдая как загрузили в ПАЗик задержанного. Освободили от намотанной на него верёвки и заменили путы верёвочные на стальные наручники. При этом браконьер никак не желал стоять на ногах — постоянно валился. Его так и внесли внутрь — под руки, с застёгнутыми за спиной запястьями.
Папа, с интересом наблюдал за всей этой процедурой. Коля же с замиранием сердца переживал то, что... ПРОНЕСЛО! Но всё равно остался страх — а вдруг таки поменяют решение и заменят?! Ощущение беззащитности, когда те "железяки" были ещё в полной силе, его изрядно подкосило. Ведь только-только стал себя чувствовать в безопасности как вот тебе!
Но когда успокоился, что-то забрезжило на краю сознания.
Какая-то мысль.
Да и вообще за день столько загадок было.
— Па-ап! А что за задание ты хотел мне дать? — неожиданно для отца задал Коля вопрос.
Тот вздрогнул от неожиданности. Видно крепко задумался. Но ответил прямо.
— Да как раз и хотел тебя настропалить на этого мелкого засранца. Чтобы ты его растряс на самовосхваления и запомнил побольше.
