Но вот драконьи кости сложены в кофр. Сопровождаемая двумя вооружёнными всадниками, повозка снова скрипит и повизгивает, увозя прочь одного некроманта, одного посмертного слугу и два неподвижных тела. Одно из которых никогда не было живым, а другое в данный момент не подавало ни малейших зримых признаков жизни.
— Не слишком ли много мертвечины вокруг?
— Что вы сказали, магистр? — обернулся Рессар.
— Ничего особенного. Мысли вслух. Если угодно, дурная привычка, вынесенная из узилища.
— А-а...
"Забавно, — подумал Стилет. — Когда я писал свои предупреждения коллегам по специальности в поддельных "дневниках Орфуса", такого результата я не предвидел. Да я вообще не рассчитывал, что выйду на свободу. Не те люди меня определили в камеру, чтобы это казалось мне возможным. И место своего заточения описывал в подробностях я не с каким-то дальним прицелом, а просто так, из-за глупого желания рассказать о себе как можно больше. Оставить следы почётче, прежде чем исчезнуть... или быть казнённым, что вернее.
Однако невозможное свершилось. Я свободен.
И что теперь?"
— Эйрас...
Я повернулась, глядя из седла вбок и чуть вверх. Такой интонации от Клина я раньше не слышала. Да и само обращение обычным не назвала бы. Почти всегда он называл меня по прозвищу, Иглой, а вот теперь — по имени...
— Устэр?
— Я хотел бы попросить тебя...
Пауза.
— Проси! — не выдержала я.
— Будь моим учителем. А я хочу быть твоим учеником.
— Что-то ты скромен...
Клин нахмурился, не распознав подтрунивания. Правда, до этого момента я всегда была с ним предельно серьёзной, и он, видимо, просто не привык к иному.
— Скромен?
— И даже слишком. Ученик — это всего лишь второе звание после кандидата. Если уж я за тебя возьмусь, то сделаю, самое малое, младшим магистром!
— Так ты согласна?
— О да. Предупреждаю сразу: пощады не жди.
Клин кивнул и распрямился, почти незаметно изменив посадку. Хотя он повернулся так, что я не могла видеть его лицо, по некоторым признакам я могла догадаться, что он улыбается.
Ну, это он зря. От незнания. Я ведь действительно не намерена его щадить.
Не больше, чем себя.
...Ночь — не лучшее время для путешествий. Но большого выбора у нас не было, поэтому пришлось продолжать движение после заката.
Я догадывалась, что сейчас те, кого я... хм... обидела и оскорбила, пребывают в ступоре. В конце концов, мой налёт на столицу — явление, по своей наглости беспрецедентное. Выражаясь фигурально, я плюнула в суп буквально всем власть имущим, начиная с Эрендина и эрта Даури вплоть до Нерана Седьмого персонально. Я также догадывалась, что ночью на охоту за костяным драконом никто не рванётся, учитывая наглядную демонстрацию силы, учинённую мной над руинами тюрьмы. Это на севере, в Союзе Стражей Сумерек, хватает решительных магов, готовых с головой нырять в воды смертельных угроз и привычно смиряющих дрожь собственных поджилок. В Остре таких, по очевидным причинам, очень мало.
Однако я не догадывалась, а попросту знала: когда первый шок сгладится, за нами непременно вышлют погоню. И будет эта погоня многочисленна. И не самые слабые маги примут в ней участие. А нас задерживает повозка, не способная ехать так быстро, как скачет всадник, и уж тем более не способная обогнать почтовую карету.
Значит, нам нужна фора. Отрыв. Значит, нельзя останавливаться на ночь.
А поутру настанет время исполнить два задуманных трюка...
— Уважаемый! Где я могу нанять телегу с возницей и купить гроб?
Заросший кудлатой бородой аж до самых глаз, крестьянин задумчиво сплюнул себе под ноги жвачку из листьев катаба[6] в патоке, почесал в затылке и сообщил:
— Насчёт гроба даже и не знаю. Столяров нема у нас, при нужде луговинских нанимаем. Эт вам вертаться придётся. А насчёт телеги поспрошайте вона в том доме, где зелёные ставни.
— Благодарю.
Вместе с благодарностью я одарила бородатого мужика калькой с заранее приготовленного заклятья, слабенького, но весьма сложного. Уже через минуту он забудет, о чём я с ним говорила, через пять — забудет, что вообще с кем-то говорил и что видал проезжавших мимо чужаков. Само собой, описать нас он тоже не сумеет, и не поможет выяснить истину даже глубокий зондаж, проводимый опытным менталистом. Сделав своё дело, калька благополучно распадётся, даже её следы станут вскоре неразличимы.
А само заклятье останется при мне. Потому что кроме бородатого будут и другие свидетели, которых надо превратить в незнаек без шума и крови.
Лишить памяти обычного человека, не мага, превратив его в слюнявого идиота, который еле удерживает ложку — проще простого. Любой ученик справится (если сил хватит, конечно). Ошеломляющая атака, после которой из памяти стирается несколько последних дней, но не более — уже сложнее. А вот сделать то, что сделала я... это уже настоящее искусство. (Не надо забывать: я ведь параллельно ещё и "скользкий полог" поддерживала, а это тоже задачка не из простых).
Стилет мою активность оценил.
— Ловко, — заметил он. — Ты весьма искусна. Первая ступень?
— Официально — вторая.
— Официально, — скривился он, — я тоже не мог получить первую, пока не насовал взяток и разного рода "дружеских услуг" тысяч не то на шесть, не то на семь. Но деньги — ладно, как ушли, так и снова придут. А вот времени потраченного жаль. Сколько тебе лет?
— Сколько дашь?
— Выглядишь ты молодо... тридцать пять?
— Мимо.
— Сорок?
— Снова мимо. Мне ещё нет тридцати.
Хотя Стилет постарался не показать вида, это его потрясло. Несколько секунд он молчал.
— Принятие Сути в раннем детстве? — спросил он тихо и глухо.
— Не в детстве, — поправила я с равной невыразительностью. — До рождения.
— Но тогда твоя...
— Да, — поспешно сказала я. — Не материнским молоком я вскормлена.
— Это ведь рискованно и для ребёнка. Для людей даже Принятие Сути целительства считается опасным в возрасте до десяти лет, а для некромантов это...
— Знаю.
Разговор сам собой прервался: мы подъехали к дому с зелёными ставнями. Я слезла с лошади и отправилась через двор к открытой двери: поговорить с хозяином или хозяевами на более приятные темы, чем моё происхождение.
Например, о том, где можно купить или сделать гроб.
— Что такое Принятие Сути?
Вопрос Клина некромант игнорировать не стал. Правда, ответил неохотно.
— Ритуал. Довольно долгий и не самый простой. И с... последствиями.
— Какими?
— Разными. В случае с Иглой, например, одним из последствий была смерть её матери во время родов. И надо заметить, что для Принятия Сути тьмы это ещё не самая большая цена.
— Да? А что такое большая цена?
— Врождённые уродства младенца, — сообщил Стилет бесстрастно. — Самые разные, от общей дистрофии до некроза отдельных частей тела или внутренних органов. Функциональные расстройства нервной системы. Смерть эмбриона. Мутации... то есть Изменения, чаще всего ненаправленные. Ты замечал за ней какие-нибудь странности?
— Откуда мне знать, что считать странным для урождённого некроманта? Вроде нет. Разве что зрачки у Эйрас иногда светятся багровым.
Стилет кивнул.
— Милый пустячок. Наверно, она ещё и в ночи видит не хуже кошки. Без заклятий, просто так. Это тоже следствие ритуала. Как и то, что в свои годы она настолько сроднилась с собственной силой. Как-никак, у неё было более четверти века на развитие таланта.
— Ага. Значит, Принятие Сути наделяет определёнными способностями?
— Не совсем. Скорее, даёт интуитивное понимание магии за счёт возникающего сродства с определённым аспектом природы, — небрежно завернул Стилет. — Дело тут не столько в дополнительной энергии, сколько в понимании, как эту энергию применять. Хотя я не специалист и никогда раньше не видел людей, которые прошли через Принятие Сути ещё до того, как освоили речь, но теоретические основы я знаю и мог бы разработать детали ритуала. Кстати, тебе вскоре также предстоит Принять Суть.
— Да?
— Конечно. Или ты раздумал учиться магии?
— Нет. Вот будет ли с этого обучения прок...
— Будет, — усмехнулся Стилет. — Раз Эйрас обещала в кратчайшие сроки сделать из тебя магистра, значит, сделает. А я с удовольствием ей помогу. Главное, не бойся перемен.
— Я и не боюсь.
Усмешка некроманта стала шире.
— Следует знать, — сказал он, — что многие способы получения доступа к магии сами по себе просты и безопасны. В отличие от неправильного применения доступных сил. Например, Принятие Сути опасно в раннем возрасте потому, что ритуалом отсекается часть свободы выбора. Должно быть, Эйрас — воистину урождённый некромант с большим сродством к магии тьмы, если Принятие Сути прошло для неё так легко и практически безвредно. В зрелом возрасте этот ритуал имеет иную форму: какой именно будет сила мага, решает сам Принимающий. Если ему чужда, к примеру, стихия огня, то этой стихии он и не коснётся. В зрелом возрасте следует опасаться не столько бесконтрольных изменений, сколько избыточного контроля. Ведь личность уже сформирована, пути мыслей и чувств определены; изменить их, а заодно проложить новые, трудно... и тем труднее, чем больше внутреннее сопротивление. Чем глубже страх.
— Я не боюсь, — повторил Клин угрюмо. — Точнее, боюсь, но... другого.
— Не важно, чего именно боишься. Важно преодолеть боязнь. Пусть это не покажется странным, но будущему некроманту особенно важно уметь радоваться. Удивляться. Любить.
— Почему?
— Потому что сущность нашей силы очень далека от перечисленного, — ответил Стилет серьёзно, как стряпчий.
— Ну что, сплетники? Промыли мне косточки?
Вид у моего коллеги был слишком невинным, а у Клина — сконфуженным, так что выраженного словами ответа мне не потребовалось. Промыли, конечно, как без этого.
Ну и ладно.
Меж тем хозяин дома с зелёными ставнями, имя которого я успела благополучно забыть, уже выкатил из сарая телегу — обычнейшие дровни — и принялся запрягать в них старого флегматика-мерина. Не самый роскошный катафалк; ну так и мой "труп", который я намерена отправить в неспешное путешествие до Тральгима, не вполне бездыханен.
...странная это забава — наблюдать себя со стороны. Да не в зеркале, а наяву. Если привычно занудствовать, уточняя формулировки, то наблюдаю я вовсе не "себя" и уж тем более не "свой труп", а свой исток. Сама я при этом, как объяснил Эмо, поддерживаю исток второго порядка (и сама поддерживаема им: это, конечно же, процесс обоюдный).
Есть миры, где потоку не обязательно формировать новый исток, даже находясь среди плотных объектов. Там я могла бы существовать в виде этакого призрака со знаком плюс: стабильного, почти вечного, при этом не утрачивающего ни памяти, ни воли, ни магических способностей, которые были свойственны мне в живом теле-истоке. Но мир Больших Равнин таких вольностей не допускает. И хорошо, что так.
Помнится, я ещё спросила Эмо, можно ли формировать не только истоки, но и потоки. В ответ он пожал плечами и выдал речь, вкратце сводящуюся к тому, что, в принципе, можно. Вот только поток, своей сложностью и глубиной соответствующий человеческому сознанию, создать с нуля не проще, чем написать оригинальную "операционную систему" (что бы это сочетание ни означало) или же обнаружить революционно новое направление в изученной вдоль и поперёк стихийной магии. Короче, можно, да только немного слишком сложно.
— Мне казалось, что ты это понимаешь, — выдал он под занавес своей лекции. — Ты ведь попросила у Анжи тысячу лет субъективного времени на самосовершенствование именно с благородной целью воскресить Рышара. То есть создать его поток заново.
— А как же создание истока? Ведь живое дышащее тело — тоже объект не из простых!
— Не путай. Это не создание с нуля. Это просто копирование с минимальными изменениями. Как по-твоему, почему при воплощении большинство членов Группы может только фасон одежды выбрать? И знаешь ли ты, откуда взялся тот исток, в котором ты изображала особу, желающую вызволить из-под ареста Рессара и кофр с костями? И который потом благополучно дематериализовала, желая вернуться в тело более привычного вида?
— Нет. Откуда?
— Это тоже твой естественный исток. Только без учёта магической коррекции, произведённой во время вынашивания. Примерно такой ты могла бы стать к середине жизни, если бы родилась и росла полностью естественно, понятия не имея о какой-либо магии.
Вот так. Мне казалось, что я выдумала вполне оригинальный облик, а на деле...
Ну да ничего. Если своей отповедью Эмо надеялся излечить меня от страсти к экспериментам, то зря он старался. Когда у кого-то имеется авантюрная жилка, этого кого-то следует признать неизлечимым. В связи с этим, однако, возникает интересный вопрос: а кем считать авантюриста от некромантии, которая сама по себе также не лечится?
Ответ: не считайте. Разбегайтесь во все стороны, пока не накрыло.
— Рессар, — окликнула я слугу, когда одеревеневший исток был перегружён им на дровни (с небольшой помощью Клина).
— Да?
— Проследи, чтобы... тело благополучно доехало до Тральгима.
— Но...
— Новые инструкции получишь по прибытии, — оборвала я жёстко. Спорить с собственным посмертным слугой? Ещё не хватало!
— Ты его отсылаешь? — спросил Клин. — Зачем?
— А зачем он нужен здесь? Когда погоня из Остры до нас доберётся, один лишний клинок, даже в очень умелых руках, не поможет нам отмахаться.
— Значит, то... тело представляет для тебя ценность, — сказал он. — Давно хотел спросить: чьё оно? Что это за женщина?
— Младший магистр магии земли Илина. Родом из Белой Крепости.
— Как? Ведь...
— Нам пора ехать. По коням.
Стилет не подал вида, но явно обратил внимание на этот обмен репликами. Что ж, пусть гадает, что бы всё это значило. Когда надоест гадать, спросит. И я расскажу.
Может быть, даже правду.
Дровни со своим грузом, возницей и сопровождением в лице Рессара на соловой свернули на боковую дорогу. Повозка под управлением Эйрас проехала чуть дальше и встала.
— Полог! — вскинулся Стилет, обнаружив, что прикрытие от магического наблюдения над ними куда-то исчезло.
— Знаю, — отрезала Игла. — Потом восстановлю. Помогай.
— Что ты собираешься делать?
— Увидишь. Оба увидите. А сейчас мне нужна сила.
Недоумевая, Стилет включился в связку... и чуть не потерял сознание от нахлынувшей слабости. Похоже, Эйрас вознамерилась вычерпать его до донышка. Он воспротивился бы подобному обращению, вот только сама Игла выкладывалась ещё больше. Её вклад в стремительно нарастающий потенциал превосходил вклад Стилета раза в два, если не в три. "Вот так силища!" — подумал он отстранённо, формируя и направляя потоки стихийных энергий. Его собственных запасов для задуманного Иглой было явно недостаточно.
Впереди над дорогой образовалась стеклянистая дрожь, как от нагретого воздуха. Черты Эйрас заострились. Поглядевший на неё Клин обнаружил, что багровое пламя на дне её зрачков полыхает не хуже пары огнешаров.
