— Посмотрри, кого я нашёл срреди скал, Хэнги**! — объявил гарпон, разжимая когти и сбрасывая живой груз наземь. Ну да пол-локтя — не та высота, падение с которой может покалечить.

[** — дословно с дэргинского: Воин. Слово созвучно дэргинскому "энко": "большой гвоздь", "клин"... а также "заноза", "неприятность"]

— Смотрю. Как тебя зовут, малышка?

Подобравшись, спасённая открыла глаза. На Клина словно пара кусочков неба взглянула. Огромные голубые глазищи. Похожие, только потемнее, он видел в зеркале. Сущее чудо! На перемазанной и исцарапанной мордочке они казались чем-то чуждым, почти невозможным. Придворной красавице подошли бы такие, а не тощему встрёпанному созданию в пыльной драной одёжке.

Но — нет, решил Клин. Не подошли бы. Высокородная жеманница не сумела бы с толком распорядиться парой таких вот зорких сокровищ, в которых не читалось ни страха, ни удивления, а одно только обречённое спокойствие.

— Я Клин, — сказал вольный охотник, спешившись и снова повернувшись к спасённой, над которой без единого звука и движения завис гарпон. Благодаря тесной мысленной связи со своим создателем крылатый, по натуре язвительный и любящий шалости, точно дитя, отлично понимал, когда можно демонстрировать характер, а когда этого делать не стоит. — Пивной Ус, наш проводник через Малый Рубежный хребёт. Спас тебя мой компаньон, Лурраст. Из-за поворота через минуту выедут Игла и Стилет. А кто ты?

— Тайна.

— Не хочешь говорить? Или не можешь?

— Так меня зовут, — вежливость и рассудительность. — Тайна — это ответ на ваш вопрос.

Почти привычно Клин вызвал иное зрение. И чуть не присвистнул. Для магического взгляда девушка (которая, кстати, оказалась старше, чем можно было судить по внешнему виду: где-то лет пятнадцати или даже шестнадцати) казалась одетой в кокон бледного тумана. И это была не магическая защита, не итог работы амулета, не проклятие, а... сущность?

Тайна.

"Да уж, очень подходящее прозвище!"

Стилет сказал, что наше новое "приобретение" ему не нравится. Я была склонна согласиться. Адски подозрительную добычу притащил к нам гарпон!

Девчонка. Человек. Пятнадцати с половиной лет. За вычетом нескольких ссадин, в момент залеченных моим учеником, вполне здоровая. Голубоглазая, черноволосая, загорелая, тощая... впрочем, я сама такая. Ни еды, ни оружия... а в мешке — куски необработанной яшмы, гематита, сердолика, большой нефритовый осколок плюс окатыш янтаря размером с фалангу большого пальца мужчины (надо ли говорить, что собрать такую коллекцию в одном месте крайне маловероятно?). При виде содержимого мешка Пивной Ус тихо присвистнул и заявил, что цена его, самое малое, сорок золотых. На что Тайна фыркнула и сказала, что готова по дешёвке сбыть камни из мешка в общей сложности за 65 малых златых — и ни серебрушкой меньше.

Верхняя одежда девчонки на первый взгляд была кожаной. Но только на первый. Несмотря на цвет, фактуру, запах и всё прочее, эта "кожа" не пахла ни смертью, ни болью, а только составами, использованными при дублении и "закалке". Покажите мне животное, с которого можно снять шкуру без крови! Что, нет таких? То-то и оно... а бельё? А обувь?

Я бы дала голову на отсечение, что в нашем мире такого не делают. Что вполне логично сочеталось с невозможной "кожей" верхней одежды.

Ну да боги с ним, с одеянием девчонки. Сама она была средоточием куда большего числа вопросов. Помнящая своё прозвище, свободно говорящая на хорошем, чистом, богатом срединном диалекте, она немало знала о Больших Равнинах, особенно для своих лет. Вплоть до того, чем опасны вирры и каковы отличия законов Антарда от законов Союза. Начитанная и умная зараза. Но вот рассказать о себе она не могла ничего. Кто родители, где родилась, как жила, на что был похож её дом, посёлок, страна, с кем дружила, как и чему училась — ноль полный!

А самое поразительное... нет, она не лгала про своё беспамятство, ложь мы разоблачили бы мгновенно... просто зияющие пробелы в памяти нисколько не волновали эту девчонку. Тайна не знала, кто она, но не собиралась суетиться по этому поводу. Подумаешь, память! Руки-ноги с головой на месте, рассудок не пострадал, вот и хорошо.

Сущность её при этом оказалась укрыта надёжнее надёжного. Прочитать её мысли не сумел бы не только Пивной Ус, но даже лучший из знакомых мне менталистов, Асфитар Лис. Да что Лис! Пожалуй, сам Гойле Слепец спасовал бы перед такой задачей! И не потому, что разум Тайны скрывали какие-то сверхмощные барьеры. Просто мышление девчонки было совершенно не человеческим. Я бы сказала, принципиально иным. Наверно, даже мысли разумного насекомого понять было бы проще. Как это совмещалось со свободным владением срединным диалектом, которое вроде бы подразумевает необходимость в умении мыслить по-человечески, оставалось вопросом открытым. Просто ещё один факт. Загадка.

Тайна.

...на закуску ещё один любопытный штрих. Последний из вопиющих. Мозоли у девчонки отсутствовали полностью. Даже на стопах, словно ей никогда в жизни не доводилось ни ходить, ни тем более бегать. Что навело меня на совершенно сумасшедшую (и, увы, в той же мере непроверяемую) гипотезу относительно природы Тайны. Гипотезу, от которой у меня, при всём моём опыте встреч с невероятным, голова пошла кругом.

"Оставим её в первом же поселении в семье поприличнее, — мысленно, хитро шифруясь, предложил Стилет. — Возиться с этим... существом — это не гарпона заклясть".

— Полагаю, Тайна, — сказала я вслух, — ты можешь добраться вместе с нами до Белой Крепости. Ты не против?

— Шинтордан — хорошее место, — ответила девчонка рассудительно. — Мне всё равно, где поселиться, лишь бы в большом городе, и этот подойдёт не хуже любого другого. А путешествовать в обществе нескольких опытных магов куда безопаснее, чем одной. Я благодарю вас за доброту и щедрость, госпожа Эйрас.

"Ты что, Игла, нарочно поступаешь наперекор тому, что я посоветую?"

"О нет, коллега, — ответила я ему мысленно и с теми же предосторожностями. — Это мужчины, как я слышала краем уха, порой страдают дурью, выслушивая женские советы и поступая наоборот. А у моих решений всегда имеется более разумное обоснование".

"И какое же разумное обоснование ты приведёшь в этот раз?"

"Политики любят повторять: держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Тайна нам не враг, но она — тайна, и прелюбопытная. Кроме того, я не верю в случайности. То, что на девчонку наткнулись не охранники торговых караванов, а именно мы, похоже на первый акт чьей-то большой игры. Если мы оставим Тайну, стоящий за ней... Силуэт не исчезнет, но получит возможность сделать второй ход подряд. И этот ход, если Силуэт сочтёт нашу способность понимать намёки ограниченной, может быть куда более, гм, грубым. Я предпочитаю принять участие в игре, даже не зная правил, в расчёте разобраться в происходящем по ходу дела".

"Рискованно".

"В такой ситуации рискованно всё".

На это Стилету возразить было нечего.

— Клин, а что о Тайне думаешь ты?

— Кажется, ты не доверяешь этой девушке.

— Почему сразу — не доверяю... я почти уверен, что сама Тайна нам не угрожает. Но вот обстоятельства, которые свели нас вместе, вернее, организатор этих обстоятельств...

— Паранойя как образ мыслей?

— Что-то ты слишком осмелел в последнее время, ученик!

Быстрый взгляд исподлобья — как вспышка сапфирового пламени.

— Это всего лишь честность, магистр. Не более. А смелость — это то, что позволяет стоять рядом с Тайной и не отталкивать её из-за смутных подозрений.

— Ага. Так ты тоже не уверен...

— Да. Это неизбежно, пока сущность её остаётся для нас загадкой. Но я слишком долго был полностью глух к чужим мыслям, чтобы забыть, каково это — не иметь уверенности. Никогда, ни в ком. Надеяться и доверять, не обладая точным знанием. Умение слышать других — исключение, а не правило. Но отношения между людьми возможны и без этого умения.

— Похоже, мало тебя били.

Новая сапфирная вспышка. Короткий кивок:

— Били — мало. Чаще топтали и предавали. Но это ещё не причина озлобляться на весь свет.

— Мальчишка...

— Быть может. И даже скорее всего. Это хорошо: значит, я ещё буду расти.

Стилет поморщился.

— А-а, поступай, как знаешь. Но лично я не намерен выпускать Тайну из вида ни на миг.

— Не выпускай. Нам с Иглой меньше работы.

— Хо! Вы уж выберите что-то одно: или доверяете, или присматриваетесь.

— А зачем отделять одно от другого? Между прочим, друг в друге ты и Эйрас тоже не можете быть уверены до конца. Я ни разу не видел вас без плотных ментальных щитов. Однако мы до сих пор едем по одной дороге и в одном направлении.

"Непрошибаем, — подумал Стилет. — Как Игла умудрилась сделать его таким за столь смехотворный срок? Или это он сам таким стал?.."

Вопрос остался без ответа.

...тяжело произносить простое слово "другие"... Всегда вместо него тянет ляпнуть "лучшие" или "худшие".

М. Наумова "Дети полнолуния"

— Косарь! Побратим!

— Усище! Кто это с тобой?

Простой вопрос вызвал неожиданное замешательство. Уж кто-кто, а Косарь отлично знал, как непросто смутить такого бывалого вояку и мага, каким являлся его побратим. Поэтому он насторожился, хотя вида постарался не подать.

— Это путешественники, с которыми я пересёк хребёт. Игла, Стилет, Клин... и Тайна. Да, с Клином ещё гарпон... ручной.

— И где он?

— Не знаю. Охотится, наверно. Спроси у хозяина.

— Что-то ты темнишь, побратим. Кто эти "путешественники"? Ехать через Малый Рубежный всего вчетвером... ну, даже вшестером, если считать и девочку, и "ручного гарпона" — это риск.

— Только не для них, — понизил голос Пивной Ус. — Не прими моих спутников за простых людей. И говори с ними предельно вежливо.

— Да кто они? Что ты мнёшься?

— Игла, Стилет и Клин — маги... сильные тёмные маги.

— Все трое?

— Да. Все они — некроманты.

Косарь поморщился.

— Тьфу! Нашёл, с кем связаться!

— Я спешил. Щербатый... как он?

Тут Косарь уже не скривился, а помрачнел.

— Плохо. Идём, он вроде сейчас в сознании. Поговоришь...

— Погоди. Я бы сперва поговорил с Иглой.

— На что тебе эта чернявая бледная немочь? Ты что, её...

— Заткнись! — прошипел Ус. И не гневно, как ожидал Косарь, а пугливо. Это Ус-то! Во внутреннем дворе военной заставы Союза Стражей Сумерек, среди полутора сотен знакомых и настоящих друзей, отлично знающих, за какой конец берут меч! — Я ведь говорил: будь предельно вежлив. И не думай, что тебя не слышат. Если она сочтёт себя оскорблённой, я не поставлю на целость твоей шкуры даже дырявого медяка!

— Будь она хоть магистром некромантии, я её не боюсь.

— А она и есть магистр, побратим. Причём не младший. Но чтобы наделать в тебе дыр, магия ей не потребуется.

— Ты про её железяку, что ли?

— Именно. Если моё слово для тебя хоть что-нибудь значит, держись от Иглы подальше. Да и от двоих других тоже.

— Ладно, не дрожи, — усмехнулся Косарь, внутри пребывая в глубоком недоумении. — Но ты так и не сказал, зачем она тебе теперь.

— Не мне. Если в письме не было ошибок, Щербатому пригодится любая помощь.

— Усище, ты не заболел? Просить помощи у некроманта! Тут нужен целитель, а не...

— Игла сведуща в целительстве. Как и Стилет.

— Это некроманты-то?

— Вот теперь видно, что ты всегда предпочитал магии меч. О могуществе тёмных целителей не слышал лишь глухой.

— Лишь глухой не слышал о плате за это могущество!

— Косарь, ты что? Неужели жизнь свиньи или барана тебе дороже жизни побратима?

— Не думаю, что Щербатый скажет спасибо, узнав, что ради спасения его жизни мы призвали на помощь некромантию!

— А мне будет всё равно, что он скажет, лишь бы только он снова мог говорить, ходить и держать оружие!

— Вы напрасно ссоритесь.

Косарь чуть не подскочил. Та самая "чернявая бледная немочь", про которую они говорили, ухитрилась подобраться совсем близко с бесшумностью призрака. Поглядев на осанку Иглы, на её спокойную свободную позу, на её оружие, носящее следы частого интенсивного использования, Косарь начал подозревать, что она действительно может оказаться опасным бойцом.

— Мой долг целителя обязывает меня осмотреть больного, находящегося в опасном для жизни состоянии. К сожалению, этот же долг запрещает мне лечить против воли пациента. Но решать, принять мою помощь или нет, будет сам пациент. Конечно, если он действительно в сознании.

"Слышала. Весь разговор подслушала, стерва!

И плевать. Всё равно ничего она мне не сделает".

— А вот это, — слегка прищурились чёрные глаза, — буду решать уже я.

— Ты что, ещё и мысли читаешь?

— Могла бы, притом с лёгкостью, да нужды нет. Люди вроде тебя очень предсказуемы... и не только в поединке.

Зрачки Иглы неожиданно полыхнули багровым пламенем. Настолько неожиданно, что Косарь проглотил уже готовый выскочить резкий ответ на её словесный выпад. А секундой позже стало поздно: слегка поклонившись, Игла уже развернулась на низких каблуках и безошибочно направилась к пристройке, в которой обычно размещались раненые.

Может быть, Косарь и не оставил бы всё так просто, если бы вокруг не раздались встревоженные крики. Обернувшись, он увидел, как во двор заставы камнем падает крупный гарпон. Да, именно падает: нормальные гарпоны так не летают. Уже в десятке локтей от земли крылатая нечисть перевернулась, со сверхъестественной скоростью затормозила и плавно опустилась на предплечье того мужчины, которого Пивной Ус назвал Клином.

Зрелище было откровенно нереальным. Диким. Нахохлившийся, распушивший перья гарпон казался едва ли не больше своего хозяина. Острейшие серповидные когти должны были если не отрезать руку глупца, пытавшегося приручить нечисть, то уж как минимум покромсать полосками рукав его тёмно-серой кожаной куртки. Однако создавалось полное впечатление, что Клин удерживает вес, не превышающий голубиного.

А потом "птичка" разинула свой клюв:

— Видишь, Хэнги, я был пррав. В меня даже не стрреляли.

— Ну, Лурраст, я с тобой и не спорил.

— А зрря. Выигррывать прриятно.

— А проигрывать?

— По-рразному, Хэнги. Смотрря кому, в чём и на каких условиях. Тебе я прроигррал бы без боязни, ибо ты великодушен.

Диалог был слышен отлично, потому что вся застава потрясённо притихла, внимая.

"Клянусь мечом Исирана! — подумал Косарь. — Никакой это не гарпон!"

— Это было гарпоном, — прошептал Пивной Ус. — Пока не изменилось при ритуале. Клин на моих глазах сделал его полностью разумным и придал Луррасту многие магические свойства... а ведь Клин — всего лишь ученик!

— Ага, способный ученик, — процедил Косарь. — Ладно. Хватит пялиться на ручную нечисть, пошли-ка лучше к Щербатому.

Помещение было просторным, светлым, чисто убранным. Увы, дело безнадёжно портил тяжёлый дух болезни, витающий в нём. Ни открытые окна, ни развешанные под потолком пучки целебных трав не помогали полностью изгнать этот дух. Металлическая вонь крови, кислота страдания, удушливость страха и горечь поражения сливались в нём воедино.