Горошину не предлагать!

Староста подобрал живот, резво подбежал к лежащей, и со всего размаху пнул её. Девушка дёрнулась и застонала.

— Вот! Живая и почти здоровая! Два золотых! — радостно объявил он.

— Живая — да. Но не здоровая, ты же ей кости переломал. Один золотой. Да от неё палёным воняет, не приведи Вастель! Отмыть, причесать, одеть потеплее и прилично, погрузить на телегу и тогда — два золотых.

— Как с телегой два золотых?! Да телега сама два жёлтеньких стоит! Четыре золотых!

— Четыре золотых — девчонка, телега и лошадь, — Ирри уже, честно, замучилась торговать, ведь местных цен она не знала, но ее удивляло молчание спутников и она бросила жалобный взгляд на Неру.

— Четыре золотых, четыре! — потрясённо пробормотал староста. — Нет, пять! — очнулся он, и глаза его жадно-жадно прижмурились.

— Семь и мы берем две хорошие верховые лошади, телегу и ещё одну для неё, и ведьму, — вмешался, наконец, Неру.

— Как это семь? Десять! — завопил староста.

Односельчане кругом обступили торгующихся на расстоянии метра и жадно вслушивались. Ирри не понравились их изучающие расчётливые взгляды.

— Десять? Да мы в соседней деревне вдвое дешевле купим, да и чище они — ведьмы у них нет. Тьфу-тьфу, у них падре хороший, нужно ещё и исповедаться после вас, — и Неру приложил указательный и средний пальцы над бровями и поцеловал их. Толпа испуганно отхлынула.

— Семь, и ты не заезжаешь в соседнюю деревню! Мы тебя тут и едой снабдим в дорогу. Хорошо?

— По рукам, — согласился Неру, и они со старостой пожали друг другу предплечья выше запястий.

Староста повёл их в свой дом, самый большой и красивый. Там он поднёс им вино, но никто не стал его пить, сославшись, что путь дальний. Через час их вывели на крыльцо и вручили двух немолодых лошадок и телегу с впряжённой в неё старой клячей. Девица была умыта, одета и связана. Неру расплатился со старостой и они тронулись. Ирри обернулась на беспокоящее ее ощущение: староста сверлил ее спину недобрым взглядом.

За частоколом они остановились и Танве внимательно осмотрел телегу. Потом отошёл, нашёл палку, сделал клин и забил в ось.

— Теперь можно ехать!— кивнул он нам.

— Они нападут, — констатировала факт Тимиозо.

Танве согласно кивнул головой. Ирри посадили на лошадь впереди Тимиозо, а Танве и Ригги уселись на другую, они тронулись. Старушка-коняга с телегой послушно следовала за ними. Они ехали часа два, деревня скрылась из глаз, жаворонки звонко выводили трели в поднебесье, ласточки носились по небу, заворачивая виражи до земли, было тепло, хорошо, но Тимиозо внезапно насторожился, напружинился и обернулся.

— Скачут, десятеро. Кони хорошие, — и жёстко усмехнулся.

Процессия остановилась. Лошадей стреножили, отвели в сторонку. Ирри и девчонку затолкали под телегу, спокойно облокотились об неё, стали ждать.

Ещё издалека деревенские мужики стали устрашающе орать, Ирри потихоньку подползла к краю телеги с противоположной стороны от нападающих и выглянула. В шаге от нее в боевой готовности застыл Тимиозо.

Когда первым до них осталось метров восемь-десять, он встрепенулся и в разбойников веером полетели мелкие лезвия. Первые сразу же попадали, вторая волна, уже прореженная, попала под мечи Танве и Ригги. Те легко, почти танцуя, короткими росчерками резали нападавших, Тимиозо тоже работал руками как вихрь. Через три минуты всё кончилось.

Танве начал осматривать мужиков, все были достаточно молодые.

— Первые — неплохие воины, у них руки в мозолях от меча, — отметил он, обыскивая их.

Ясно, если бы не Тимиозо с его стрелками, которые он теперь собирал, им было бы труднее. Ригги пошёл собирать коней, а Ирри достала из-под телеги испуганную девчонку. Да и осмотреть бы её не мешало.

Ирри она почти не стеснялась, ведь она выглядела её ровесником. Девушка уже немного оправилась и с испугом рассматривала своих спутников. Ирри хихикнула, она же думала, что она её для утех воинам купила и поэтому уже присматривалась. Вот деревенские, простые! Но не забыла подлечить болезную, ведь у нее кожа на ногах вздулась бордовыми пузырями.

Результат сборов был такой: были выбраны четыре великолепных коня и лошади, на них мы должны были ехать верхом. В телегу же впрягли ещё две, проданных им же престарелых лошадей они распрягли и бросили. Таким образом, отряд теперь двигался очень быстро, даже с телегой, на которой сидела девчонка. Ирри ехала рядом и смогла её расспросить. Похоже, девушка думала, что бы она не рассказала, они вряд ли её отпустят, или наоборот, надеялась на это, поэтому красочно и подробно изложила свою историю.

Тиирунья, так звали девушку, с детства росла фантазёркой, смешила мать. Отца у нее не было, мать в подоле девчонку принесла. Но уже год ей по ночам снятся сны, в которых она беседует со змеелюдом. Это такой молодой парень, которого зовут Ул Ке, внешне человек, только у него змеиный раздвоенный язык, желтые глаза и хвост вместо ног.

Насколько Тиирунья была измучена безнадежностью своей жизни полной нужды, настолько и парень во сне находился в безвыходном положении. Он жил взаперти в каком-то подземелье и был обречён умереть от голода со временем. И к тому же оказался одинок, не испытал любви, как впрочем и Тиирунья. Каждую ночь они разговаривали, жалели друг друга и через сезон девушка поняла, что с замиранием сердца ждёт каждой ночи, чтобы встретиться с Ул Ке. Ей стало легче жить, она обрела внутреннее равновесие, расцвела и, естественно, к ней посватались.

Мать радостно хлопотала, ведь руки дочки просил сам староста для придурковатого сына, а значит, для себя. Но Тиирунья, даже смотреть на старосту не хотела. К кому она могла обратиться? Только к матери! Девушка рассказала про свои отношения во сне и даже сказала, что влюблена. Но мама, её родная мама, повела к священнику и там сказала, что дочь связалась с бесом. Все остальное Тиирунья помнила плохо, потому что падре сначала притопил её в чане со святой водой, потом избил плетью, изгоняя нечисть, но девушка так и не согласилась покаяться. В чем? Ведь они только разговаривали с парнем во сне! Дальше было хуже, собрали народ: судить, и всей деревней решили сжечь от греха подальше, причём и мать не была против. Или она думала, что это напугает дочь, девушка покается, и всё закончится благополучно?

Остальное они видели. Тиирунья вызывающе смотрела на Ирри, а она думала, какая разница, какие у нее тараканы в голове? Умытая, она оказалась симпатичной, выдать бы её замуж, нарожала бы детишек и забыла о своих бреднях. А пока придется тащить её с собой, потом вручить на обратной дороге Танве, чтобы переправил девицу в Дирану. А пока будет она у нее служанкой, возможно, сможет ей косы расчесать и заплести снова. И ещё Ирри сообщила ей, что ее спутники не собираются её пользовать, она не в их вкусе. Что вызвало, прямо-таки ступор у девицы.

Они торопились, потому что им нужно было успеть доехать до небольшого городка к ночи и купить на рынке провизии. Танве сказал, что староста к вечеру уже будет знать, что случилось и поскачет вслед им жаловаться властям.

— А почему Вы не можете открыть портал туда?

— Потому, что я не знаю там уединённого места, а привлекать внимания, большего чем, мы делаем, нельзя.

Они проскакали мимо следующей деревни, обогнув её по большой дуге и часам к пяти вечера, когда Арава уже задумался склониться к горизонту, въехали в ворота маленького городишки, по виду которого можно было сказать — большая деревня всего лишь. Заплатив страже, двинулись на рынок. Это оказалась мощёная площадь, на которой стояли рядами телеги и сбоку, ближе к городу тянулись лотки.

Танве посадил их на траву под большим деревом, забрал телегу с лошадьми и пошёл за провизией. Ригги, помявшись, тоже сбежал посмотреть, что к чему. Только Тимиозо, грозно нахмурившись, подвинул ее к себе и свирепо осматривал окрестности.

Пришлось ждать долго, часа два. Ирри не представляла, для чего им нужна телега еды, но наставник, словно прочитав мысли, объяснил, что на севере практически ничего не растёт, и ещё они едут туда нахлебниками, поэтому Неро и закупает провизию.

Ирри задремала, но внезапно ее толкнули в бок. Перед ними стоял Танве с лошадью под уздцы, телега была нагружена доверху, и сзади неё была привязана вторая коняга с ещё одной гружёной телегой.

— Староста прискакал, пробивается сюда со стражей. Быстро на коней, скачите в другие ворота, вы успеете. Ждите меня в лесу, — и повёл свои подводы подальше от них. Ирри моргнула, и вот от них уходит старый, но ещё крепкий дед, одетый как приказчик лавочника. Телеги тоже неуловимо изменились, они теперь выглядели старыми, почти разваливающимися, а лошади стали дряхлыми, с трудом передвигающимися клячами, да и нагруженное разом подешевело по виду.

Ирри вскочила в седло с помощью Тимиозо, он же посадил Тиирунью сзади нее, и та крепко обхватила ее за пояс. Они начали пробираться. Через пару минут их догнал Ригги с мешком у седла. Они были почти у ворот, когда услышали крик:

— Вот они! Держи их! Закрывай ворота!

Ирри, не дожидаясь окончания окрика, от неожиданности ударила лошадь стременами, и она помчалась как ветер, ее спутники тотчас же догнали ее, и все едва-едва успели проскочить закрывающиеся ворота. Памятуя инструкции Танве, они скакали до леса, и там спешившись, углубились в него, прошли чуть дальше и только тогда присели на траву.

— Молодец, быстро среагировала! — похвалил Ирри Тимиозо.

— Я не специально, мои ноги сами это сделали, как только услышала крик.

— Нет, ты становишься Улой, — улыбнулся наставник. — Ты услышала, твой мозг выбрал решение и дал команду ногам, не тратя время, чтобы информировать сознание.

Ирри замерла. Вот как, когда она уже почти смирилась, что бездарна... Куа фыркнула.

Ирри оглянулась, Тиирунья раскрыв рот, прислушивалась к ним. Ясно, услышала, что она не парень, но понять не смогла. Из города поскакал небольшой отряд стражи со старостой, но начинало уже темнеть, они даже до леса не успели доехать и повернули обратно.

Делать было нечего и беглецы расположились на ночевку. Ригги достал мешок и на небольшую чистую тряпицу легли кусок мяса, хлеб, зелень, цупы, как пояснила нам Тиирунья, это начинённые крупой с зеленью блинчики. И рядом еще оказался бурдюк с водой. Они с удовольствием поели, а уж новоявленная ведьма вообще молотила всё без разбору — видно, её долго не кормили. Ирри честно отложила часть цупов, несколько хороших кусков мяса и зелень из-под руки этой голодной: Танве там где-то с телегами мучился, поэтому нечестно было всё съедать.

На неслышных пушистых лапах подкралась ночь, у Ирри начали слипаться глаза, Ригги вызвался сторожить и повесил маленький светлячок на краю леса ближе к городу, чтобы не навести на них. Она подошла к Тимиозо, прижалась к его спине, около живота пристроился Онни, и моментально провалилась в сон.

Ийзинерутанве.

Танве видел девчонку, ну что, обычная, разве что серьезнее и спокойнее. Когда шли после портала, девочка молчала, как она восприняла направление к Северным эльфам, было неясно. Как наказание, ссылку? Или необходимость? С чем придется столкнуться? Но чтобы понимать это, нужно быть взрослой, принимать, что желания не всегда совпадают с возможностями.

В деревне, когда он увидел костер и привязанную девчонку, потерявшую голос от ужаса и, понимая, что не может ей помочь, чтобы не навредить своим спутникам, которых поклялся защищать, прошлое, уже далеко задвинутое и ушедшее, внезапно нахлынуло на него.

Мама, Цветана, такая добрая и красивая, что все люди к ней приходят, она их лечит. Никому не отказывает, а если не может помочь, сразу же говорит об этом и советует, к кому обратиться. Он, Лоло, так его называет мать, часто увязывается за ней в лес, нести корзинку с травами. Именно тогда всё и произошло.

Чужие, из другой деревни, которым мама не смогла помочь, схватили её и поволокли на костёр, сложенный наспех в лесу, обвиняя в колдовстве. И сына прихватили, как бесовское отродье. Мальчишка кусался, сопротивлялся, но что он мог? Ему было всего 6 лет.

Их привязали крепко, маму к столбу, а его, ради потехи, на небольшом поводке. Мама рыдала, просила за сына, но палачи смеялись... Когда огонь подошёл совсем близко и начал нежно лизать ноги своей жертве, мама потеряла сознание, а он, что он мог? От страха уписался, взобрался выше и, практически, сидя на плечах женщины, дальше поводок уже не пускал, тонко выл от ужаса, низко опустив голову, чтобы не смотреть на поднявшуюся стену огня.

Лоло уже ничего не видел, не слышал, глаза были сожжены, также как и лицо, и голова, ног малыш вообще не чувствовал, когда его осторожно сняли сильные руки. Но каждое движение доставляло ему боль, огонь все ещё жёг его, и он хрипел, и бился, чувствуя, как жизнь уходит не каплями, а ручейком. И тогда же ощутив глубокий порез около сердца как царапину, забылся в спасительной темной прохладе ничто.

Очнулся Лоло через несколько дней, открыл глаза, и увидел молодую женщину, высокую, темноволосую, с суровым лицом и даже испугался сначала. Она села рядом и начала говорить. Она — Силда, Проницающая тайного. Она спасла его и если он захочет, станет его мамой, и разрешила подумать. Те несколько дней, пока Силда ухаживала за ним, он привык к её лицу, рассмотрел длинные уши, как у рыси, увидел в её сердце доброту и как-то назвал её мамой. Лицо Силды осветилось такой радостью, что он не выдержал, потянулся к ней, обнял и заплакал. Он рыдал о своей безвременно погибшей родной матери, прощаясь с ней, о своём сиротстве и о неизвестном будущем, которое он выбрал. Но Лоло, которого теперь звали Ийзинерутанве, даже не подозревал, насколько изменится его жизнь и что он уже перестал быть человеком.

Очнувшись от воспоминаний, Танве увидел, что Ирри спорит о чём-то с упитанным крестьянином, одетым богаче всех остальных. Он шагнул ближе и услышал, что девчонка отчаянно торгуется за рабыню, стараясь не показать, что хочет её спасти. Мгновенно восхитившись её находчивостью, Танве вступил в торговлю.

Выехав из ворот деревни, Танве демонстративно остановил телегу и подробно осмотрел её. Даже и не начиная инспекцию, он мог поклясться, что не далее чем через полмили у неё отвалится колесо. Так и есть! Закрепив ось, он кивнул спутникам, и они поскакали как можно быстрее. Но коней они купили не таких хорошими, как хотелось бы. Единственная задача была отъехать подальше от деревни, чтобы расправившись с первыми нападающими, не столкнуться с подоспевшей второй партией. Он уже понял, чем живет деревня — грабежами. Полей вокруг он не было видно, скотины — тоже, кроме коней.

Бой прошёл быстро, Танве и не предвидел трудностей, но его обрадовало умение наставника девочки метать стрелки. Он вспомнил, как мать сказала, что Тимиозо будет очень интересен им. И ещё появилась мысль просить спарринга у него.

В город успели, как и планировали до заката. Он оставил девчонок с наставником и Ригги, и пошёл закупать провизию. Уже нагрузив телегу и прикупив ещё одну вместе с продуктами, Танве шестым чувством почувствовал каплями уходящее время — эта способность не раз спасала ему жизнь. Он направился к спутникам и сумел быстро отправить их прочь. С каким удовлетворением он слышал, как закрылись ворота, преследователи не успели проскользнуть в них за беглецами, и грубую ругань стражников, не предназначенную для нежных ушей.