Горошину не предлагать!

— Как Вас зовут? — обратилась я к распорядителю, или дворецкому.

— Мигелиос, дворецкий. Вы меня не помните? — спросил он.

— К сожалению, нет. Мигелиос, завтра я буду заниматься в бальной зале. Прошу в это время заменить в моей комнате ковёр, портьеры, покрывало на кровати, шторки над постелью, белье. Если прислать мастера с образцами ко мне сегодня, можно успеть все подготовить к завтрашнему? Даже не к утру, а после обеда? — я вопросительно уставилась на дворецкого снизу вверх, потому что он был высоким, почти как отец, мужчиной в годах.

— Не могу сказать. Возможно, ковёр не успеют привезти, а все остальное — можно, — уверенно подтвердил он. Как только я определилась с претензиями, он пришёл в себя. Предполагаю, Лали немало его крови попила вместе с Диорой. — Я пришлю сюда мастера.

— Благодарю, Мигелиос. Мне будут прислуживать те же горничные? Или уже подобрали другую, менее болтливую?

Дворецкий опять испуганно вытянул шею. Да что же они так меня боятся? Ой, да они все помнят, что я — бес! Тьфу, забыла.

— Эмили и Эльзи были уволены после Вашего побега. Теперь у Вас будет камеристка, как и положено молодой барышне королевских кровей, — сообщил мне Мигелиос. Надо его немного расслабить.

— Когда и кто мне представит её? И она, надеюсь, молода?

— Я сейчас приведу её Вам и представлю, — заторопился он.

А я задумалась, странная история. Ведь камеристку должна утверждать главная фрейлина с согласия моего отца и представлять её мне. А я вот не уверена, что это было сделано. Я решала выяснить все самостоятельно и направилась к отцу, благо, дорогу туда помнила. Я шла быстро, и совсем не удивилась, что догнала тётушку, которая неторопливо двигалась в том же направлении.

— Тётушка, как хорошо, что я вас догнала. Вы к отцу? — обратилась я к Тибильде.

— Да, деточка. Меня удивило, что он нас не встретил. Хотя там стоял такой гам... А что ты хотела?

— Мигелиос пошёл за камеристкой для меня. Я посчитала это странным: разве её не должны были мне представить отец или главная фрейлина?

— Формально ты права. Но кто знает, что за фрейлина у нас сейчас главная? — подмигнула мне тётушка.

Лакей открыл нам дверь, и мы с Тибильдой вошли в кабинет отца. Он склонился над бумагами, а в кресле напротив сидела красивая дама. Мы с тётушкой многозначительно переглянулись.

— Ваше Величество, может, Вы обратите внимание на Вашу дочь и тётушку, — жалобно и смиренно, тоооненьким голоском спросила я.

Король поднял голову от бумаг, но глаза его все ещё были отстранёнными. Мы с удивлением наблюдали, как в них появляется осмысление. Наконец, он вскочил:

— Тибильда, Ирри! Когда вы приехали?

— Примерно час назад, — тётушка неодобрительно посмотрела на фрейлину. Если она главная, то тем более не должна была пропустить такой момент: прибытие наследницы и герцогини — тётки короля.

— Простите, пришло неожиданное послание, я увлёкся, прошу меня извинить. Позвольте Вам представить главную фрейлину ли Илларэмис ди Каавэир.

Эта дама, надо признать, поразительно юная и красивая, слегка наклонила голову. И даже приподнялась из кресла. Ого, нахалка, даже не встала!

Я обернулась на тётушку — она во все глаза смотрела на даму. А отец тем временем представил меня и Тибильду.

Я в ответ тоже, чуть кивнула головой и улыбнулась. А тётушка — даже присела в небольшом реверансе. Так, чего я не понимаю? Кто эта девица?!

— Ирвьен, твоя дочь хочет узнать, кто утвердил камеристку для неё, и почему её не представили по всей форме? — зачастила тётушка.

Я же замерла от удивления. Почему тётушка внезапно сменила тон? Мозг чуть ли не взрывался от предположений. Может, это та индорская магесса, которая должна была проверить на верность королевский двор? Да, это было бы логично...

— Ох, простите, мы тут засиделись с делами и не уследили за Вашим приездом. Ваша камеристка, Ваше Высочество, ли Матиа. Это девушка из обедневшего аристократического рода Сивьен, но превосходно воспитанная. Я лично проверила её на надёжность. Мигелиос — тоже верен короне. А теперь, позвольте, я отведу Её Высочество в её покои и представлю камеристку по всей форме, — мило и очень мелодично сообщила нам фрейлина. Я потерялась от её обаяния — это магия, что ли? Но так как ни отец, ни тётушка не сказали ни слова против, я последовала за фрейлиной.

В моих апартаментах нас уже ждали дворецкий и прелестная девушка лет шестнадцати, одетая в поношенное платье. Совсем недавно прибыла, даже в приличный вид её не успели привести, отметила я. Представление состоялось по всей форме, я была удовлетворена. Илларэмис пригласила меня присесть на диванчик и побеседовать.

— Ваше Высочество, как доехали? Как расположились? — начала она светскую беседу. Чуть припоздала, на часик, ну, да ладно...

— Поездка была утомительная, сами понимаете, в тяжёлых платьях, в карете, мы тащились часов семь. А здесь... Такая ужасная обстановка. Все такое розовое, ватно-удушающее... Но Мигелиос обещал сегодня привести мастера с образцами. Я думаю, можно поменять портьеры, ковры, постель. Возможно, здесь станет свежее.

— О, как интересно! Вы позовёте меня, когда будете беседовать с мастером? Может, я смогу дать Вам пару хороших советов!

Через 20 минут фрейлина удалилась. Интересно, верно ли моё предположение, что она изо всех сил старается со мной подружиться? А я начала общаться с Матиа, она живо меня раздела и помогла обмыться, потом облачила меня в уже приготовленное домашнее платье, сделала изысканную причёску. Получилось очень даже ничего. И в таком виде она проводила меня на ужин. Она оказалась не болтливой, но и не угрюмой. Наверное, мы с ней когда-нибудь и подружимся.

На следующий день я проснулась рано утром, в темноте. Осень, однако! Арава вставал позже. Подёргав шнурок, я была приятно удивлена, что Мати прибежала аккуратно причёсанная и опрятная. Я похвалила её и попросила принести масляную лампу. Несмотря ни на что хотелось размяться после вчерашней встряски, а свечи от моих движений могли потухнуть. Мати материализовалась с лампой поразительно быстро и мялась у порога.

-Мати, ты что-то хотела?

— Прошу прощения за любопытство, что Вы будете делать с лампой? — опустив голову от смущения, спросила Мати.

— Мати, я буду заниматься физическими упражнениями. Я привыкла это делать. А почему ты смущаешься?

— Мы были очень бедны, жили скромно. Я не знаю многих вещей, а надо мной здесь смеются...

— Мати, я сама многого не знаю, но нам придётся выучиться. И смеяться над тобой я не буду. И можешь называть меня Иррьен, когда чужих не будет рядом.

— Благодарю за честь, — присела она в реверансе. — Можно, я посмотрю? Мои братья занимались во дворе, а девушкам это запрещено...

— Пожалуйста, только не мешай. И открой, пожалуйста, окно.

Я начала заниматься. Прохладный и влажный утренний воздух наполнил мою комнату. Как мне не хватало Онни! В это время мы с ним гуляли, а Мугро крался за нами, думая, что остался незамеченным, чтобы присматривать за мной, ведь было ещё темно... Хорошо, что здесь есть свободное пространство. Я пока разогревалась, прыгала и бегала. Интересно, внизу, подо мной, жилая комната? Мати затаилась на дальнем краешке кровати. Если я правильно поняла, то она должна поехать с нами обратно в поместье. Кто-то старательно меняет здесь фрейлин. Если все будет хорошо, то Мати может стать ею в будущем.

День прошёл в хлопотах: после завтрака мною занялся Церемониймейстер. Он дрессировал меня в парадном зале, как я должна была войти вместе с отцом, как подняться на престол, красиво повернуться, поклониться гостям, сесть на креслице справа от отца. Мы репетировали много, много, много раз. Тут нет ничего сложного!!! Потом мы проверяли первый танец — ли Димеро оказался тут как тут. Церемониймейстер, быстро поставил его на место, когда учитель снова попытался меня оскорбить. Мы репетировали под музыку, тут сейчас работал квартет из лютни, флейты, арфы и виолы (типа скрипки, только держали её вертикально, гриф опирался на плечо). Сам Церемонимейстер изволил танцевать со мной, он был не так гибок и немного упрощал танец, как-никак был совсем не молод. Его главной целью было заставить меня держать лицо и мило улыбаться. Чуть позже его сменил ли Димеро и опять начал критиковать, но теперь я воспринимала это как провокацию и повесила себе улыбку сфинкса не хуже тётушки!

Я выполняла своё обещание Мигелиосу и не появлялась в своей комнате до вечера, если честно, не специально. Тётушка на ужине с тревогой посмотрела на меня.

— Дитя, ты бледна. Не слишком ли тебя утомил ли Таворьен?

— Нет, тётушка, — я устало улыбнулась. — Просто сегодня я не гуляла ни разу, ведь привыкла к прогулкам на свежем воздухе с Онни.

— Irri, hindi ko magbayad ng pansin sa iyo. Paano mo pakiramdam tungkol sa isang lakad gabi? — неожиданно предложил мне король (что означало: Ирри, я совсем не уделяю тебе внимания. Как ты относишься к вечерней прогулке?)

Я немного подумала и спросила:

— Lamang sa iyo at sa akin? (Только ты и я?)

— Оо!

— Sumasang-ayon ako! — радостно согласилась я.

Я посмотрела на фрейлин. Илларэмис выглядела так, будто была в курсе моих успехов, а остальные совершенно неприлично глазели на меня. Что их удивляет? Я ведь наполовину кагоррьянка, у меня этот язык в крови!

После ужина я поплелась к себе, сил не было совсем, ужинали здесь намного позже, чем я привыкла. Но попав в комнату я, забывшись, совсем неприлично свистнула, Мати вздрогнула и боязливо оглянулась на меня:

— Не свистите, сейчас охрана прибежит!

Комната неузнаваемо изменилась и даже стены стали другими. Неужели это Илларэмис так повлияла на мастера? Ведь и мебель поменяли!

Теперь комната была в мягких светло-кремовых тонах, ковёр под ногами стал полосатым, с бледными желто-зелёными и светло-бежевыми полосами, широкими волнами пробегающими по полотну, рисунок на портьерах гармонировал с ними. Стены стали кремовыми и очень светлыми, так что даже при заходящей Араве казалось, они светятся. Превосходно! Моя постель приобрела приглушённо коричнево-золотую тональность, а молочно-белые шторки в оборках над нею словно парили светящимися облачками. Мебель же стала менее вычурная. В общем, здесь ощущалась свежесть и простор, который оттеняли неожиданно появившиеся два странных высоких растения в больших горшках — они очень оживляли интерьер. Обязательно скажу спасибо первой фрейлине.

— Иррьен, пора одеваться, за Вами уже пришли, — начала суетиться Мати, протягивая мне шерстяной плащ. Я поменяла туфельки, подставила плечи под плащ и вышла. Там меня ждал офицер охраны, который и проводил меня в кабинет отца.

Мы медленно шли по дорожке, усыпанной мелким гравием, собственно, это был уже сад. Так как я убегала в другую сторону, то даже не подозревала об этой красоте. Наш путь был освещён масляными фонарями: их мягкий жёлтый свет создавал умиротворяющую уютную атмосферу и оттенял синеву ночи... Я первый раз так гуляла. Мы шли вдоль остриженного кустарника, одуряюще пах душистый табак. Мы миновали облако ароматов ночной фиалки -я не могла надышаться.

— Пап, можно я спрошу? — нарушила я тишину.

— Конечно, дитя.

— Первая фрейлина, Илларэмис... Она маг?

— Хмм, — хмыкнул отец. — И как же ты догадалась?

— Она молода, умна, и смогла организовать ремонт моей комнаты за один день. Я точно знаю, что ни один мастер не справился бы — просто не успел бы.

— Ну, вот. Мы скрываем её таланты, и она так глупо перед тобой раскрылась, — сказал отец сквозь улыбку.

— Пап, а она тебе нравится? — тихонько спросила я.

Отец помолчал.

— Не думаю, что есть смысл говорить об этом, дочь. Она и жить будет дольше, и молода очень. Да и я, наверное, ей не интересен! — уже более решительно закончил отец.

Ага, значит, запала она тебе в душу. Так-так...

— Как, чувствуешь себя готовой к празднованию? К балу? — перевёл король тему разговора.

— Да, надеюсь справлюсь. Пап, а придётся приветствовать народ, выходить на балкон какой-нибудь?

— Наш балкон далеко от площади. Поэтому мы с тобой сядем в открытую карету и в окружении охраны проедем по главной улице города, будем улыбаться и приветственно махать рукой, вот так.

Он сделал движение ладонью типа "пока".

— А горожане как ведут себя? — мне было страшно. В нашем мире уже больше 120 лет бросали бомбы и расстреливали кортежи.

— Чаще всего они кричат "Слава королю. Слава принцессе".

— Пап, а если сделать такую штуку: наполнить карету белыми цветами и я буду их бросать? Это же горожанам будет приятно?

— Даже не знаю, сможем ли мы найти так быстро столько цветов. Думаю, Илларэмис нам посоветует, как поступить.

В это время мы обходили небольшой пруд, обложенный камнями. Отец вынул откуда-то кусок хлеба, отломил мне половину:

— Тут живут карпы. Давай их покормим?

Мы стали бросать кусочки, и вода в пруду запузырилась. Было тихо, свежо, только иногда слышались всплески. Хлеб кончился, но уходить не хотелось. Вокруг располагались резные скамейки, можно было посидеть, наслаждаясь мирной ночной атмосферой, но я понимала, что отрываю отца от важных дел в угоду моему капризу и потому потянула его обратно.

Глава 6.

Сколько ни готовилась я к празднику, а все одно — как снег на голову. Проснулась в темноте, пока лежала, раздумывая, делать разминку или нет, ко мне заглянула Мати. Я окликнула её, но она почему-то не отозвалась и исчезла. Зато через 5 минут ко мне торжественно прошествовала тётушка с подсвечником. Она поставила его на столик и наклонилась ко мне.

— Светлого дня тебе, Ирри! Мой маленький мужественный воробушек! Я поздравляю тебя с твоим первым днём рождения! Ты солнечным лучиком осветила мою жизнь, наполнила её смыслом, и стала мне дочерью, — сказала она и всхлипнула.

Я потянулась, села и обняла Тибильду.

— Тётушка, Вы мой самый-самый близкий и любимый человек! Спасибо!

Мы ещё обнялись, и вдруг тётушка встрепенулась.

— Ой, Ирри, прости, старая моя голова! Подарок забыла тебе вручить! — и она достала из мешочка на поясе маленький футляр.

А я заметила, что глаза её были заплаканные, ну да, телячьи нежности, они такие...

Я открыла бархатную коробочку и ахнула: на сером атласе искрились на гранях от свечей два крупных синих сапфира. Ой, это серьги! Они были сделаны словно изысканный цветок с головкой — сапфиром. Так изящно, мило.

— Тётушка, спасибо! Красота какая! — я начала их вынимать, расстёгивать.

— Давай я помогу их примерить? — тетушка ловко одела мне украшение и оглядела. — Иди, взгляни в зеркало. Знаешь, эти серьги для магов, сапфиры — неплохие накопители энергии.

Я вскочила с кровати и подбежала к зеркалу. Тётушка подошла с подсвечником. Да, серёжки оказались великолепными и камни — крупные, цельные, насыщенно синие. Я повертела головой — и на стенах заиглали б. Честно, у меня в той жизни не было таких украшений. И эти мне очень понравились, тем более они были преподнесены от души.