Горошину не предлагать!

С какой радостью я встретилась с Онни! Тётушка только покачала головой, когда я, ещё в красивом платье, начала прыгать и бегать с псом. Ли Кароме и ли Ванил тоже рады были со мной встретиться. Они принесли свои поздравления и подарки. Кароме — томик — лирических поэм, а Ванилька — 'Обзор религиозных течений в разных странах'. Я поблагодарила обоих, хотя второй подарок был гораздо интереснее.

Глава 7.

Прошёл почти месяц после моего дня рождения. Дни стали короче, погода — прохладнее, а по утрам и вечерам холодновато. Я теперь одевалась в брючный шерстяной костюм (убедила-таки тётушку в несомненном удобстве и тепле его!) и плащ. Сапоги у меня были более тёплые, да и вообще, я теперь чувствовала себя очень комфортно. Деревья, как и обещала Тибильда, оделись в золотое с красным, красота — неимоверная. Леса тут были смешанные, и вы можете себе представить, как ярко и нарядно они контрастировали с зелёными елями и травой. Днём я частенько удалялась в лес гулять. Мне удалось тайно стянуть из библиотеки учебник по магии и скопировать его артефактом. И я каждое утро до занятий тренировалась по нему. Я научилась отпирать запоры и замки, заживлять мелкие порезы и раны, гасить звук вокруг себя, зажигать световой огонёк, разводить костерок, обеззараживать воду для питья, лечить радикулит и свищ, наводить небольшую иллюзию, подновлять одежду, наводить сон, чуть ускорять рост волос, вводить в ступор, отгонять ночные кошмары, выводить веснушки на сутки, вызвать дождь и разгонять тучи.

Радикулит я попробовала лечить на Мугро — его просквозило и жестоко скрутило. Когда он не вышел следить за мной утром, я забеспокоилась и пошла его искать. Обнаружила его лежащим и кряхтящим. Узнав, что с ним, я довольно потёрла ручки: сейчас потренируемся! Мугро почти не сопротивлялся, только с ужасом смотрел на меня — никак Лали забыть не может, подумала я. В общем, я произвела нужные манипуляции с соответствующим заговором и предложила псарю встать.

— Ваше Высочество, зачем Вы так? — жалобно спросил Мугро.

— Хватит прикидываться, Мугро, ты здоров! — сурово сказала я.

Бедный псарь, заранее приняв страдальческое выражение лица, начал подниматься. Но по мере продолжения этого процесса, лицо его начало расправляться. Когда он встал и начал разминаться, то уже широко улыбался.

— Ох, как хорошо! Как это Вы так? Ой, спасибо! — начал он благодарить меня.

Я приложила палец к губам:

— Тсс! Ни слова! Это тайна!

Мугро с серьёзным видом кивнул.

Свищ у лошади мне тоже показал Мугро, с ним я справилась. А вот с геморроем была беда! Я не нашла на ком потренироваться! Не было желающих рассказывать мне об этой болячке! Мугро в благодарность стал учить меня езде на Хлое по-мужски. За неделю я уже приспособилась сидеть как влитая и даже скакать галопом. Теперь я уже была благодарна Мугро. Касилий продолжал нас с Арвидом тренировать, но даже подобие клинка мы на занятиях до сих пор не использовали, поэтому я с нетерпением ждала своего нового наставника. Со дня день он должен был появиться. Хорошо, а то сердце всё так же ныло.

Сегодня утром были первые заморозки. Прогулка и занятие с Касилием прошло на ура. Завтрак, школьные занятия, все было как обычно. Арава сегодня ярко светило, будто хотело отдать нам напоследок побольше тепла, и я не смогла устоять. Так что перед обедом на перерыве я опять вытащила Онни погулять. Мы уже отошли далеко от дома, как пёс увидел или учуял дичь, думаю, зайца, и погнал его вдаль. Я окликнула его раз, другой... Бесполезно! Через какое-то время он все равно пригонит зайца ко мне. Тогда я Онни и поймаю. Пришлось гулять вокруг. Пока было тихо, но вдруг запела какая-то припозднившаяся птица, я пошла на эту песню. Так красиво...

Внезапно огромная ладонь закрыла мне рот, другой рукой прижали мои руки к туловищу. Ужас меня обездвижил. Да ещё я ни кричать, ни пошевелиться не могла, только видела грубые волосатые руки, орудовавшие на моем теле. Вот появились другие. Сообщник. Мне заткнули рот какой-то тряпкой, связали и одели мешок на голову. Похищение... Допрыгалась. Меня перекинули через плечо и побежали. Мне было больно, неудобно, но меня же не спрашивали о комфорте! Мужчина, нёсший меня, тяжело и шумно дышал. Второй — шагал рядом. Где же Онни? Через десять минут меня перекинули через спину лошади. Как я поняла это? По запаху! И поскакали...

Я почти потеряла счёт времени. Сколько прошло? Тело моё перестало болеть, потому уже ничего не чувствовало. Кто меня похитил? Зачем? Куда делся Онни? Дышать было трудно, нос был забит шерстью попоны. Наёмники? Кто заказал? Моя память подкинула только один вариант — княжич, тот, толстый и который сказал, что от меня не откажется. Но чтобы нанять наёмников, нужно много денег, вряд ли этот хлыщ столько имеет. Кому же я понадобилась? Мысли метались как белки, но толку от них не было. Да и думать, если честно, было трудно, ведь мои похитители скакали галопом. Ничего, думала я, скоро они устанут и остановятся, ведь лошадям нужно отдохнуть. И тогда погоня нас найдет и спасет меня.

Но как жестоко я ошибалась! Их ждали отдохнувшие и сильные лошади. Как я поняла из разговора трактирщика, воины оставили своих лошадей у него на отдых, а на других уехали. Теперь этих, на которых меня привезли, они подарили хозяину, за что тот уж так благодарил 'благородных господ'! И даже обещал молчать, меня, по-видимому, увидел. Но похитители не вымолвили ни словечка. Суровые господа, надо заметить! По идее, я должна была быть в ужасе, но я почему-то я ничего не чувствовала — в шоке?

Наёмники начали говорить друг с другом только на следующий день. И то, спросили меня на Едином, хочу ли я в кусты. Естественно! Принцесса — я или нет, но человеческие нужды никто не отменял. Только как это показать с мешком на голове? Подозреваю, что они не особенно и ждали ответа, так как опять проделали фокус: завязали мне глаза, находясь сзади, и повели в кустики. Я шаталась и спотыкалась, ноги отказывались идти. В итоге, меня взяли под мышку и перенесли в лес. Я попросила у сопровождающего отвернуться на пару минут и, не дожидаясь ответа, присела. Они же прячутся от меня? Так и я их не вижу!

Кормить меня не стали, только дали пару раз глотнуть воды. Голода я не чувствовала из-за боли — каждый кусочек моего тела ныл или плакал, избитый. Висеть мешком на лошади совсем не весело! Бедные кавказские девушки в старину! Конечно, они не сопротивлялись в доме похитившего. Просто не могли!

Наёмники расположились на отдых, и меня посадили на траву. Земля была не холодной, странно! Да и вокруг стало ощутимо теплее, везут на юг, решила я. Не знаю, сколько они собирались отдохнуть, но я почувствовала, что засыпаю, и не стала тратить время зря. Я свернулась калачиком на траве и моментально провалилась в сон.

Через три дня бешеных скачек и смены лошадей мы оказались в Кагорре. Я поняла это по очередному разговору наёмников с трактирщиком на этом языке. Хорошо, что я успела его подучить. На коротких остановках меня теперь все время ставили на ноги и заставляли ходить, разминаться. Они уже не скрывали меня и не стеснялись. Говорили, что везут сбежавшую невесту жениху. Очередной трактирщик ещё посетовал, куда катится мир, если такие юные девочки не покоряются воле родителей, позаботившихся об их судьбах. Вай, вай, вай! Неужели меня и, правда, заказал тот княжич? Теперь меня пробрал холодок ужаса...

В трактире меня изволили покормить с закрытыми глазами. Вложили в руку кусок хлеба и кружку воды. Типа, это все, что заслужила беглянка. Я не знала, сколько я выдержу, и как далёк наш путь, но сил моих могло не хватить. Я уже сильно ослабла и похудела, поэтому старательно жевала хлеб. Он казался мне вкуснейшим блюдом и пах изумительно. Ммм! Как мало мне дали! И спать меня положили на полу, изверги! Да ешё связали руки и ноги. Любое движение давалось с трудом — спи, детка! Хотелось выть от злости.

Я почти заснула, как мне пришла в голову мысль, что нахожусь в стране, где священники — сумасшедшие. А у меня в сумочке томик — учебник магии... Черт, черт!!! Ну почему бы ему не стать опять кагоррийским молитвенником? А? Пожаааалуйста...

Все мучения когда-нибудь кончаются, говорила я себе каждый день, да что врать, каждый час. Я выдержу, выдержу. Меня не сломать! Да и человек, такая скотина, ко всему привыкает. Вот и я, привыкла. Не плакала, мучилась, сжав зубы.

После того, как я не смогла утром подняться от слабости, меня в трактирах стали кормить молоком с хлебом. А это было раз в день. Когда меня внесли в какое-то помещение и кинули на пол, я не удивилась. Это чувство посетило меня потом, когда меня оставили одну! Я стянула осточертевшую повязку и заранее прижмурилась. Но осторожно открыв глаза, удивилась — меня окружали сумерки.

Я находилась в полутёмном помещении. Высоко расположенные стрельчатые окна давали мало света. Может, сейчас вечер? Это было... Даже затрудняюсь ответить. Могло быть, наверное, храмом, так как форма его была восьмиугольной с высоким куполом. Ну да, там были изображены Арава и Бог-Отец. Похоже, был запечатлён процесс создания этого мира — Селива называется, если кто забыл. Стены были когда-то украшены гобеленами и тканями, теперь напоминавшими грязные тряпки, неровно свисавшие. И пол из каменных плит, кажется — вот откуда холод. И ещё тут запах был мерзкий — застаревших нечистот. Правда, едва заметный, но тем не менее... А в дальнем углу что-то журчало. Я хотела подняться, сесть, а сил не было. Да ещё эти связанные руки и ноги. Осталось лечь на спину, вытянуться и попытаться заснуть. Дорога последний раз была очень далёкая.

Не знаю, сколько времени прошло, я всё же заснула, когда загрохотала дверь. Ааа, дверь... Она была двустворчатая и запиралась, судя по грохоту, запором снаружи. В зал вошёл отец Мараош. Ба, какая встреча! Ох, зачем же я о нем вспоминала?! Глядишь, наёмники просто захотели бы выкупа, а так...

— Ого, молодцы, ребятки, привезли бесовку! И как оговорено, слабую! Славненько, славненько! — произнёс он, радостно потирая руки и обходя меня маленькими шажками.

Я, молча, наблюдала за ним. Священник за прошедшие полгода разительно изменился: одет он был в не слишком чистую и потрёпанную серую рясу, его волосы были несколько всклокочены, да и сам он выглядел сильно постаревшим. Только выражение глаз не изменилось, осталось таким же фанатичным.

— Попалась, бесовка! — победно улыбаясь, провозгласил священник. — Долго же ты пряталась! И даже короля Ирвьена обманула! Но я знал, знал, что ты себя проявишь! Ждал и вот! В день рождения принцессы ты заняла её место, бесстыжая! Ничего, теперь я точно знаю обряд изгнания, времени много, и ты не убежишь! Приковать её!

Два наёмника, которые оказались кагоррийцами — смуглые бугаи со смоляно-черными волосами, подошли ко мне, звеня цепью. Один из них разрезал верёвки на моих путах и на ноге защёлкнул металлическое кольцо. Потом протащил цепь и вместе со вторым начали искать, к чему её прицепить. Решили, что каменная чаша фонтанчика подходит как нельзя лучше. Мараош что-то сказал насчёт длинной цепи, но наёмники весело расхохотались, сообщив, что я даже на ногах держаться не могу, что уж там говорить о прогулках по тюрьме. Потом обыскали меня, но нашли в моей сумочке лишь гребешок для волос и платок, сплюнули, не стали отнимать их и ушли. Я почти не удивилась даже, но всё же, почему они не нашли шкатулку-книжку? На меня напала странная апатия и через некоторое время я опять впала в дрёму.

Очнулась я от того, что загрохотала дверь. В помещении стало совсем темно, и с факелом вошёл мужчина, подошёл ко мне ближе и наклонился. Это был крепкий, немолодой, с седой шевелюрой вояка, кустистые брови и повисшие усы придавали ему серьёзное, и даже трагическое выражение лица. Придя к какому-то выводу, он кивнул и отошёл от меня. Обойдя кругом помещение, остановился, и раздался звук рвущейся ткани. Через пару минут охранник, а это был наверняка он, вернулся и перенёс меня к стене, уложил на ворох гобеленов. Мне стало гораздо мягче. Может быть, со временем ещё и согреюсь. А пока я чувствовала себя трупом — заледеневшим, негнущимся и тяжёлым. Я была благодарна молчаливому охраннику, но оказалось, что его доброта не закончилась. Он ушёл и вернулся с одуряюще пахнущим котелком. Я встрепенулась, голод стал чувствоваться нереально сильно, в желудке засосало, наверное, он решил потребовать поесть напоследок. Но охранник посадил меня, прислонив к стене, и начал кормить с ложки горячим супом. Я глотала его, не обращая внимания, что обжигаюсь. Варево было жидким, овощным, без мяса, но с какой-то разваренной крупой, что-то вроде кукурузы, но мне и это казалось райской пищей. Кормил он меня недолго, потом так же, не промолвив ни слова, погладил по голове и ушёл. Добрый, а я ему даже спасибо не сказала. Согревшись после еды, я теперь уже крепко уснула.

Я проснулась рано, с щебетаньем птиц. Их голоса мне были не знакомы, но радостные песни вселили в меня крошечную надежду, что всё может быть не так уж и плохо? Только светало, а я попробовала встать. Отдых и ужин совершили невозможное, я смогла это сделать. Я поднялась и медленно пошла к фонтанчику. Вода в нем была прохладной, чистой, вкусной, я напилась и с удовольствием умылась. Сток от воды был открытым и широким, стекал наклонно вниз по просторному жёлобу под загородку. Было не слишком холодно, охранник, по-видимому, ещё спал, поэтому я разделась и, став ногами в сток, начала плескать на себя воду. Она была холодновата для купания, но радость от того, что я могу помыться, пересиливала все. Через десять минут я стояла освежённая, дрожащая, в мокрой одежде, но ужасно довольная собой.

Я начала доставать гребешок и мне в руки ткнулась моя книжка. Я с облегчением и тихой радостью вынула её из сумочки на поясе. Так и есть, она опять стала молитвенником. И какая хитрюга! Вчера спряталась при обыске! Умничка моя! Я погладила её корешок: лежи там, бди! И занялась волосами. Через час я расчесала все колтуны и распутала узелки на волосах, заплела простую косу. Потом поискала на стенах красивый и не слишком грязный кусочек и оторвала его. Ткань была достаточно ветхой и поддалась даже моим слабым рукам. Я завязала оторванную полоску вокруг кончика косы, зеркала не было, но и ладно, будем считать, что красиво.

Я решила не мерить шагами свою тюрьму, чтобы не тратить силы, а вместо завтрака напилась воды. Чем заняться? Будущее моё было теперь туманно, можно помедитировать, но я не успела даже начать: пришёл давешний охранник. Сегодня он показался мне ещё старше, его прищуренные глаза и лицо были в густой сеточке морщин, и от этого он казался старым, добрым дедушкой. Но помня пословицу: не все золото, что блестит, я не расслабилась.

— Девочка, откуда ты? — спросил он на Едином, у него был глубокий и бархатный голос. Ммм, заслушаешься!

— Из Дираны, — кратко ответила я.

— И я из Дираны. Родился там и вырос, а парнишкой сюда попал, здесь и остепенился. Девонька, я сегодня утром сменяюсь, завтра приду. Вот тебе кусок хлеба, спрячь в тряпье, потом съешь. А сейчас, вот, возьми, — и он протянул мне небольшой кусок сыра, молодого, едва схватившегося. Я с удовольствием начала его смаковать.