Горошину не предлагать!

Только одна дорога, старое русло пересохшей реки Эвинки, расчищенное и превращённое в торговый тракт, было основным путем от моря, от единственного их порта Танжо в центральные провинции Дираны. Только так можно было попасть в Дирану из Замонги, у которой не было с ними доступных границ, кроме горных и морских. Индор был их северным соседом, с которым королевство связывали прочные дружественные экономические и политические связи. Граница Дираны с Кагоррой была чётко определена, но частенько нарушалась кагоррцами — они свободно её пересекали и до сих пор ещё грабили мирных селян.

На востоке диранские лесостепи переходили в степную Пагару. Оттуда везли тончайшие шелка и искусную керамику, отдавая взамен изумруды, которыми была богата Дирана, и которые невероятно дорого ценились у соседей. Вообще, Ирри с удивлением узнала, что в Диране много чёрного серебра, которое ценилось дороже золота, так как именно его продавали Индору для магических целей.

Экономика держалась не только на ценных ископаемых, но и на наёмной армии. Ирри не поняла раньше этого, а ведь в Диране готовили великолепных воинов и принимали на службу, потом королевская власть сама продавала наемничьи отряды. Это позволяло соблюдать дисциплину, получать неплохой доход, и потом назначать воинам небольшую пенсию и предлагать устройство или переселение на нужные, тревожные в плане соседства земли с условием освобождения от налогов на пять лет.

Это правило соблюдали еще с основания королевства, поэтому молодёжь просто валом валила в учебные корпуса на обучение, так как к тридцати — тридцати трём годам можно было выйти на пенсион и заработать себе на дом, или даже на небольшое дело. Если же ожидалось вторжение или война, то могла быть объявлена мобилизация мужчин до сорока лет. В любом случае, набиралась неплохая армия, умелая и обученная. Именно поэтому Индор предпочитал дружить с таким соседом, который оказывался хорошей прослойкой от нестабильных южных королевств, будучи отнюдь не безобидным.

И ещё, стараниями ее отца была выведена Маорская порода лошадей, которая ценилась из-за выносливости, неприхотливости, отличного здоровья и хорошей психики. Наёмники и караванщики всего мира мечтали приобрести такую лошадь. И ещё, что там отец намудрил, или ему помогли маги, но вне Дираны лошади не размножались. Ирри даже чуть раздулась от гордости с своим отцом.

Урок вёлся на эльфийском языке, и весь рассказ сопровождался иллюзиями. Ирри за эти два часа узнала намного больше, чем за всю свою жизнь с тётушкой и отцом. Ларрдан раздал им кристаллы и попросил учеников доучить всю оставшуюся информацию, чтобы следующий раз уже не возвращаться к этой теме.

Выйдя на крыльцо, Ирри остановилась в изумлении, было ощущение, что природа остановилась: такие же тени, такое же нежное утреннее тепло.

— Не удивляйся, нам специально делают временной карман для уроков. Заметила, Ларрдан при входе положил на стол медный диск? — прошептал мне сзади на ухо старший школяр, напугав меня о мурашек сначала. И диск я не видела, зачем? Мне было достаточно и колоритного учителя.

— Я — Беласко, — протянул он ей руку.

Она пожала ему запястье, привычка, оставшаяся после деловых встреч, чем заработала удивлённый взгляд юнца.

— Пойдём, следующее занятие будет в другом доме. Как тебе Ларрдан? Ошеломляет?

Ирри кивнула.

— Он такой странный, похож на пирата.

— А ты откуда знаешь? Тебе кто-то уже сказал! — с сожалением протянул Бел.

— Правда?

— Да, он в юности сбежал из дома на море, в Замонгу, начал с юнги и закончил капитаном на пиратском судне. Громовой Лар, так его звали.

— Ага, а ещё он лучше всех дерётся на мечах, — неожиданно включился в беседу ехидный мальчишка. — Раз в десять дней он нас проверяет и даёт советы, как заниматься с мечом.

Следующим уроком у них был древнеэльфийский язык, тот, почти без согласных. Именно здесь Ирри поняла, что будет позориться. Она не знала даже алфавита, хотя все школяры были на разных уровнях. Бел и старшая девочка уже медленно, но говорили, младшая составляла на бумаге предложения, а потом по слогам повторяла их. Беро, ехидный мальчишка, только начинал складывать буквы, а она — ничего. Но, никто не посмеялся, Бел начал учить ее алфавиту, иногда предоставляя Беро называть часть букв. Сивара выполняла задания учителя, молодой эльфийки — Амэлтеа, и помогала младшей подруге. Остальные вели себя так же. Амалтэа выглядела самой обычной для южного предела Леса эльфой, или она действительно оттуда? Светловолосая, зеленоглазая, тонкая, красивая, с изысканными чертами лица. Единственно, спеси не хватало! В конце урока Ирри чувствовала себя немного вымотавшейся, ведь так старалась впитывать знания как можно тщательнее. Но после своего занятия Амалтэа, хозяйка этого дома, напоила всех айго и накормила лепёшками с мёдом. И жизнь показалась чуть слаще!

В следующий дом все ребята шли понурые, как на казнь. Ирри спросила Беро о причине, но он уныло отмахнулся от меня:

— Сейчас узнаешь!

Она с удивлением заметила, что все ребята сгрудились в противоположном конце стола, а по краям, крайними к учителю оказались Бел и Сивара, словно заслоняя младших от невидимой угрозы.

— Ааа, спрятались, трусишки! — потирая руки от предвкушения, вошел высокий, худощавый эльф, очень аккуратно и строго одетый, с гладко зачёсанными тёмными волосами, его бледная кожа говорила о том, сколько времени он пренебрегает свежим воздухом.

И вообще, он был похож на вампира, потому что имел тонкие черты, темно-зелёные глаза, здесь казавшиеся чёрными, и яркие губы. Учитель чем-то неуловимо напоминал моего земного отца, гордой осанкой, доставшейся ему по аристократическим генам, и Иррина душа сразу же кинулась к нему, бывшему хотя и отражением такого любимого ею человека.

— Иррьен? — с любопытством спросил учитель, так одиноко и беззаботно сидевшую рядом с ним. — Алверт, — наклонил голову и он сам, представившись.

— Дети, готовы ли задания, которые я вам давал? — спросил Алверт, но ответом ему было унылое молчание.

Обернувшись, Ирри обнаружила обычную картину для российских классов, когда учитель водит ручкой по фамилиям в журнале, выбирая жертву, а ученики словно уменьшаются и съеживаются в страхе. Так и здесь, Сивара и Бел застыли бледными статуями, а за ними... Беро, например, уже почти съехал по стулу под стол, торчала одна макушка, и поблескивали краешки глаз.

— Неужели вы не осилили те простенькие задания? — с искренним изумлением спросил учитель. И обречённо покачал головой. — Иррьен, а ты, что умеешь ты?

— Считать, — гордо сообщила она, вызвав сдавленный фырк в рядах трусишек.

— Да? Проверим! — на глазах оживляясь, словно Онни, взявший след, спросил Алверт.

Перед всеми лежали гладко отполированные тонкие каменные пластины, похожие на планшеты и мелки с губками.

И началось соревнование, ещё более азартное и захватывающе, чем было у нее с ли Кароме. У нее на пластине появлялось задание — Ирри его решала, Алверт удовлетворённо улыбался, и они продолжали. Ребята расслабились, начали шептаться. Через час противники с горящими глазами пожали друг другу руки: Алверт не мог ей предложить задание, которое она бы не решила, подключив к тому же и геометрию, а Ирри была рада, что удалось размять мозги, немного спустить пар и расслабиться.

— Поможешь? — спросил ее Алверт, кивнув на остальных учеников, и она согласилась.

Ведь они тоже помогли ей с древнеэльфийским и будут это делать на остальных занятиях. Оставшийся час они объясняли, разжёвывали задачи, заставляя ребят хоть чуть шевелить мозгами. Но у них наблюдался чёткий ступор и неприятие математики.

Когда они вышли из дома, ребята окружили Ирри. Сивара потянула ее на траву, и они расположились живописной кучкой — десять разновозрастных детишек.

— Ты меня удивила, — мужественно признала она, и продолжила: — Откуда ты так хорошо знаешь математику, что даже отец Беро не стал с тобою связываться?

— Беро? А почему тогда он не знает математику? Ведь проще всего научить своего сына! — спросила Ирри, смотря на растянувшегося на траве Беро.

— Всем эльфам трудно даётся этот предмет, и только упорством и неисчислимыми усилиями можно преодолеть этот барьер. Но без него не поступить в Академию, — вздохнула она и уже твёрже продолжила: — А нам это нужно. Правда, Бел?

Беласко кивнул и просительно осмотрел на нее: — Ты поможешь нам?

Ирри в ответ протянула руку, Бел пожал ее, так же, как и она раньше. А Сивара просто положила две свои ладошки сверху, скрепив их договор.

Через полчаса расслабления все побрели к дому, где жил Ригги, им предстояло занятие по магии, поэтому ребята не стали заходить в дом, а опять устроились на траве, только на значительном удалении от дома.

— Приветствую, адепты! — издалека начал свою речь Тийнего.

Сегодня он был одет гораздо элегантнее, чем в прошлый раз, и теперь стал похож на провинциального аристократа. Темно-коричневый сюртук с чуть более светлыми штанами и тонкой кремовой рубашкой, украшенной перламутрово-коричневой брошью у воротника — весь наряд его выглядел достойным и добротным.

— Сейчас мы повторим азы магии. Начинай, Беласко!

— Магичим только на древнеэльфийском языке, — весьма уныло начал Бел.

— Почему? — вставил вопрос Тийнего.

— Приучаем себя к культуре волшбы, так как мы ещё незрелые, неконтролируемые и можем случайно в возбуждении натворить ужасных вещей, — продолжил Бел, создалось впечатление, что он это на каждом уроке говорит.

— Прааавильно! — пропел тенором Тийнего. — Сивара, прошу!

— С магией не шутим, используем только по необходимости.

— Отлично! Сегодня мы идём в лес, учиться дружить с деревьями! — бодро объявил Тийнего.

— Уууу, — завыли ученики.

— Цыц, я не говорил, что будет то же самое, что и в прошлый раз! — беззлобно огрызнулся учитель.

Через полчаса они пришли в лес, расселись между деревьями и маг приступил к обучению:

— Сегодня у вас практические занятия. Я знаю, каждый из вас считает себя супер магом, неоценённым и непризнанным. Сегодня у вас есть шанс: всё, что вы сотворите, я буду видеть! Я не оторву от вас глаз. Ваша задача: заставить, попросить, договориться с деревом, с любым, на ваш выбор и показать это взаимодействие.

— Какоооое? — спросила младшая девочка во внезапно установившейся тишине.

— Илира, любое, которое не нанесёт ему вред. Какое по этому поводу правило мы знаем, подскажи?

— Не навреди природе.

— Молодец! Дети, выбирайте себе объекты общения и приступайте! Ирри, а тебе даже не стоит пытаться, ты же человек, и магия леса тебе не подвластна, скорее всего... — Последнее учитель пробормотал скорее задумчиво, почёсывая несуществующую горбинку носа.

— Почему же, у меня есть несколько капель крови Повелителя — попробую, — решительно заявила Ирри. В конце концов, дерево ее спустило же вниз тогда!

— Ну что ж, только не сожги дерево от злости, — посоветовал Тийнего.

Ай, какой заботливый, и кем он ее считает?

Ирри стала оглядываться. Ребята приникли к достаточно большим деревьям. А ей никто не то, что не нравился, но и не располагал к разговору. Она застыла и стала слушать: вроде бы было тихо, но одно древо, словно призывно шелестело. Ирри посмотрела в его сторону, ну, да, половина макушки сильного, ещё не старого дуба начала желтеть и засыхать. Конечно, можно его зов объяснить просто более громким шумом пожухлой и засыхающей зелени, но она шагнула к нему, ведь любители леса, эльфы, не проследили за ним!

Ирри обняла дерево и затихла. Все в ней было спокойно: и дыхание, и пульс, и даже мысли деликатно спрятались. Она слушала, и ей казалось, что дуб тяжело вздыхает, как старик, или тяжелобольной. Именно в такие моменты и стар, и млад кряхтит и стонет. Через какое-то время, не понятно, сколько прошло, потому что попала в вечность, она стала понимать, что дыхание дерева реже, чем нужно, и именно поэтому оно конвульсивно шелестит листвой. Ее душа наполнилась жалостью, как полная чаша, и она стала изливать её этому дубу.

— Милый, хороший, сильный мой. Борись, ты сможешь и я помогу. Только не знаю, как, — мысленно бормотала она ласковые слова и тихонько гладила его уже начинающую осыпаться кору.

Вдруг дерево с ужасным стоном, раздавшимся у нее в голове, начало сгибаться. Ирри отбежала, мало ли, может, оно решило на волне жалости коня двинуть. Но ствол со скрипом, водопадом осыпаясь сухими листьями, наклонилось к ней. А она, что она? Зажмурившись, ждала, когда ее пришибёт падающим стволом.

Когда же этого не произошло, открыла глаза. Она стояла среди склонённых ветвей, дерево согнулось чуть ли не пополам, фантастика какая! Но дуб теперь совсем слабо иногда трепетал листвой, словно пытаясь ещё что-то сказать, но не имел на это сил. Ирри встряхнулась, тут такое происходит, а она замерла. Дубу помощь нужна, вон, как согнулся! Вряд ли он хотел ей поклониться. Так! А если он хотел ей показать, где болит? Придется смотреть. Она в платье, опять изорвет, но не до него ей! Именно из-за этого в дорогу две гардеробные набили в саквояж. Ирри осторожно начала пробираться к склонённому стволу макушки. Коса цеплялась за ветки, да и платье — тоже. Мудрая идея Ирри всё же посетила — она встала на карачки и поползла.

Практически, через минуту она осматривала ствол. Вот отсюда растут здоровые ветви, а вон там — уже половина, верхняя, желтеет. Значит, именно здесь повреждение или надрез. Видно ничего не было, так как ствол шубой окружала вздувшаяся и крошащаяся кора. Пришлось работать руками, как там: наши руки не для скуки? Через какое-то время она обнаружила дупло, пришлось ползли и совать туда руку. Ну и что, она оказалась в нем с головой...

На дне лежал камень, на ощупь, как оплавленный. Интересно, интересно... Он был утоплен в древесину. Пришлось достать свой припрятанный кинжальчик и поковырять — операция, ничего не попишешь! С трудом, исцарапав пальцы и сломав несколько ногтей, она вынула каменюку. Ага, сейчас и внезапно! Это был, скорее всего, остаток несгоревшего метеорита, и он фонил магией. Ирри хозяйственно сунула его в свою волшебную шкатулку на поясе. С того случая на острове, когда так беспечно вышла без оружия и даже книги-артефакта, она теперь только в постели снимала её.

Рана очищена, теперь нужно лечение. Она возложила ладони на ствол вокруг почерневшего дупла и одной стороной сознания погрузилась в свой летний душистый уголок. Ручеёк обрадованно обрызгал ее веером светящихся на солнце прохладных капель, но Ирри была бестелесной, всего лишь мостик между двумя реальностями. И начала качать энергию. Она чувствовала, как живая, радостная и сильная от солнца и простора энергия бодрящим потоком течёт через нее к погибающему дубу. А он, впитывает, как умирающий от жажды пустынник, добравшийся до источника воды, и не может ни оторваться, ни остановиться. Ирри стояла и гадала, когда этот процесс остановится. Ее источник не оскудеет, наверное. Она — мостик. Либо дуб сам пресытится, либо ее ручеёк решит, что хорошего понемножку. Так и произошло, она не успела толком поскучать, как ее медитативный уголок деловито выпихнул Ирри в реал. А она пьяная энергией, всё же, сколько через нее прошло, вцепилась в ствол. Голова кружилась весёлой каруселью...