Горошину не предлагать!

Силду порывом ветра снесло со ступенек и она мгновенно оказалась на пути процессии.

— Ирри, слезай и иди домой! А вы, Элоэн, объясните мне, пожалуйста, что и где делали с моей малолетней дочерью?

— Мааамм, ну не надо, ничего не произошло, — протянула Ирри, когда Повелитель спешился и очень аккуратно и осторожно снял Ирри. Силда, затаив дыхание, наблюдала за этим.

— Почему же не нужно? Элоэн, вы голодны? Можно пригласить вас на завтрак? Ирри, марш в комнату, мыться. Лаудра, проследи! — рявкнула хозяйка, уверенная, что рыжая косичка торчит где-нибудь рядом. — Тимиозо, проводи Иррьен!

Когда Элоэен собрался с мыслями, Ирри уже увели.

— Силда, посмотри, — показал он свои запястья.

— Все-таки ты, — выдавила из себя Силда. — Когда успел? Она же еще ребенок!!! Как ты мог!

— Силда, пойдем позавтракаем, а потом поговорим. Иррьен — невинна. Все слишком сложно, но с ней и не бывает по-другому.

— Именно, — кивнула Проницающая.

Иррьен.

Мама их ждала на крыльце, и Тимо — тоже. Элоэн рассказал, что семь дней плутал по лесу, а после того, как Ирри кинула ему во сне 'приезжай', он на следующее утро сразу нашел дорогу и потом она, как снег на голову свалилась ему в руки. У эльфов совсем другое выражение, вовсе не как снег на голову, а как помет, но это не романтично. Ирри чувствовала себя как в сказке, ну, как, же принц на белом коне. На самом деле не принц, а Повелитель, конь не белый, а чалый, но идея-то та! А тут мама и Тимиозо, нажаловался ей, наверняка. А что сделаешь, как только тема любви появляется в пространстве, Ирри туда ветром несет... Нужно с Тийнего разобраться, — это ведь влияние его крови.

— А это твой жених? Такой важный! — болтала Лаудра, намыливая Ирри в корыте. Даже голову решила помыть, видите ли, иначе не вычесать. — Мне понравился. А как смотрел на тебя! Мистрис Силда аж молнии метала. Хи-хи.. Меня бы мамка выпорола за такое...

Ирри думала, как теперь быть? Они связаны, хотя о будущем еще не говорили, отношения между ними, несмотря на связь, слишком хрупкие. Ей скоро будет тринадцать. ему около тысячи, как они будут вместе? Хотя Ирри и не чувствовала себя молоденькой девушкой, она вспомнила, что Тимо заставил ее сделать тогда, чтобы собрать воедино, но что именно? Теперь уже сложно называть себя девочкой Ирри, внутри намного сложнее, опытнее и хитрее. Элоэну придется знакомиться со всем этим, поэтому торопиться никак нельзя. А что скажет тетушка и отец, страшно подумать. Если Тибильде еще как-то можно рассказать, то королю...

Лаудра закончила ее вычесывать — волосы стали почти сухие, как гоблинка смогла этого добиться, было непонятно. Она облачила Ирри в очередной брючный костюмчик, достала новые сапоги и гордо произнесла:

— Я как знала, что они пригодятся, вот, Ирри, это тебе. От всего сердца тебе.

Сапожки были симпатичные, добротные и самое главное, мягкие. Ирри от души поблагодарила новую подругу, обняла, та даже прослезилась.

— Ну все, Ирри, тебе нужно на занятия. Вот, мистрис Силда даже диск дала, чтобы я тебя быстрее собирала.

Ирри пошла на занятия.

Элоэн

Саия эваи — редкость, но никто никогда не говорил, что такое может быть: тысяча пять лет и тринадцать. Но сейчас, после того поцелуя, он заметил, как изменился. Дураком нужно быть, чтобы не понять, что Ирри и есть саия эваи. Но Элоэн дураком не был. Он сначала отдалился от девочки, гоня прочь эту мысль, но накатывала тоска и обида. Обида, — вот что чувствовала саия эваи. Он сам отрицал такую возможность соединения, когда собирал ее на север, обращался как с Рэми в детстве. И в этот момент, касаясь ее, чувствовал неземное наслаждение. Как потом себя обмануть, жить дальше, когда знаешь, какое счастье и восторг тебя может настигнуть? Только нужно протянуть руку...

Отправил на север и постарался забыть. Риваллу сказал, что время все расставит по местам, на этом и успокоились. И вот однажды днем на него обрушилось яркое и оглушающее желание жить и он почувствовал как к нему тянется Ирри. К нему тянется Ирри и хочет жить? Он тогда соображал тоже долго, а потом испугался. Его саия эваи умирает, а он, он — Элоэн, отказывается от нее потому что она — мала! И к тому же нарушает долг! Он всем сердцем принял ее и послал саие свое сердце, свою энергию, свою жизнь. И через несколько часов на руках появились эти браслеты, нарисованные. Риваллу сказал, что связь наметилась и они с Ирри обменялись жизненной энергией, как при интимном контакте. Если они обменяются и сердцами, браслеты проявятся в реальности.

И теперь, во сне, они оба потрясают вполне тяжелыми браслетами. Оба!

А сегодняшний поцелуй? Она выскочила на дорогу, как дикая кошка, глаза горят, румянец во всю щеку, рубашка соблазнительно полурасстегнута, маленькие милые пальчики на ногах, и роскошная, свободная грива волос. Можно сказать, что Элоэн тогда же и умер от восторга. Такого вожделения он не испытывал никогда. Понимая, что перед ним всего лишь невинная девочка ростом не выше пони, он остановился на миг, не смея даже прикоснуться к ней. И эта крошка, внутри женщина, и какая, протянула руку и коснулась его. Он слышал, как их сердца бились вместе, даже его спутники слышали — это редкость. А когда она замерла, Элоэн прочитал ее сомнения на лице. И поцеловал, сначала осторожно, пробуя и ожидая отказа, а потом... Вихрь страсти прошелся сквозь них, как он может теперь остаться в стороне, когда вот эта маленькая девочка — его судьба. Они только поцеловались, а ощущение было, что улетели в другой мир. И теперь Элоэн пылает как Арава энергией, многократно возросшей от обретенной саия эваи.

Силда накормила гостей завтраком, отослала сына проводить его спутников на постой в другой дом, а самого оставила ждать. Элоэн не совсем понял, чего, пока в комнату не ввалился Тийнего. Этот свободолюбивый и дерзкий маг, имеющий в корнях сатиров, никогда не нравился Элоэну — слишком грубый, слишком прозорливый, слишком перечливый, а потом спустился и телохранитель Ирри. Позвольте, почему этот человек и тот маг здесь присутствуют в разговоре о его подопечной, члене его семьи?

— Знакомься, Элоэн, это отец Ирри — Тийнего, ты с ним знаком. Это — наставник Ирри, Тимиозо, фактически, тоже отец. Так что о правах и судьбе Ирри мы будем говорить вчетвером, — Силда спокойно оглядела нас всех. — А теперь расскажи нам, как ты обзавелся браслетами и как навесил их малышке Ирри.

— История долгая, ладно. Вам полностью, от начала?

— Подожди. Дора, забери у Лаудры диск, пожалуйста, и принеси сюда.

— ....И теперь я ее ни за что не оставлю и буду добиваться, чтобы браслеты проявились, — закончил Элоэн трудный рассказ. Никогда, даже в страшном сне, он не представлял себе, что будет чувствовать себя мальчишкой перед двумя эльфами, намного моложе его и человеком.

— Я думаю, что вам нужно держаться подальше от нее, — тихо сказал Тийнего, водя толстым пальцем по столу. — Сегодняшнее утро показало, насколько она пропиталась моей кровью, любовь бурлит в ее венах. Ваша страсть будет опережать привязанность. Но и разлука принесет ей страдания.

— Ей еще нужно учиться: начальное и высшее образование, в Академии. С ее потенциалом мы обязаны ее обучить.

— Вы почему-то не думаете, что у нее магия своя есть и методы — тоже, — добавил Тимиозо.

Элоэн обернулся к нему:

— Своя? Это вы о чем?

— Спросите у Риваллу, это он девочке преподнес идею, что у нее магия другой тональности, чем у эльфов, и ей придется до всего доходить самой. Что она и делает, иногда небезопасно для своей жизни.

— Так что же делать?— растерялся Повелитель.

— Не оставаться с ней наедине, не целоваться, иначе вы не справитесь с собой. Больше общайтесь по вашей связи. И вообще, ухаживайте как за обычной южной эльфой! Ведь там целуются только после помолвки! — закончила Силда.

— Но как я ей это объясню? Она же обидится, будет страдать... — Элоэн расстроился.

— Я сама ей скажу об этом. И уезжайте сегодня же, — Силда была непреклонна.

— Отдохнуть бы нам, -вздохнул Элоэн

— Успеете, в полдень и тронетесь, идем, я покажу где можно отдохнуть.

Иррьен.

Она сидела на уроках, как на иголках, секунды отсчитывали время, когда она не с любимым. Любовь? Ирри сейчас бы так не сказала. Пока страсть — обжигающая, огнем пробегающая по венам, но этому телу пока ничего не нужно и оглядела себя — грудь едва начала намечаться. Так что же их связывает? Как им дальше быть? С одной стороны, она желает таять в его объятиях и плавиться от поцелуев... а дальше что? Разве они открыли сердца и тайны друг другу? Нет, пока нет. Готова ли сейчас Ирри открыться ему? Нет, точно нет. Ей самой нужно разобраться, что она такое, и кто у нее внутри. Что есть опасного и полезного, как этим пользоваться. И дорастить это тело. И выучиться. Нужны системные знания... А ведь еще тетушка, любимая тетушка Тибби и Ирвьен, король Дираны. Там — тоже ее место... К Ирвьену сейчас Ирри испытывала глубокое уважение, но любовь... То, что она чувствовала к королю раньше, сейчас бы точно не назвала любовью. Так все сложно.. Мама и отец Ти тут, Тимо — наставник и почти старший брат — здесь. Тетушка — там. Элоэн — в третьем месте. Как разорваться между разными местами с любимыми существами?

Закончились занятия и Ирри, не смущаясь никого, бегом побежала домой. Арава только-только начал склоняться, они предвкушала, что Элоэн уже отдохнул и с ним можно будет поговорить, хотя бы и в присутствии мамы.

— Мам, а где Элоэн? — крикнула она с порога.

— Уехал, дочь. Иди сюда, нужно поговорить!

Ноги Ирри стали ватными и она поплелась в столовую. Мама говорила верные вещи, Ирри и сама так размышляла на занятиях, но вот сейчас, когда это стало реальностью:

— Я все понимаю, мам. Только...это так больно...уехал, и даже не сказала до свидания... ему... — слезы капали на стол. — Я пойду...

Ирри брела в свою комнату, натыкаясь на косяки, двери, пару раз упав на лестнице, слезы текли не переставая, все расплывалось перед глазами. Хотелось рыдать, но Ирри усилием воли сдерживалась из последних сил.

Только закрыв дверь, щелкнув пальцами на тишину, Ирри разрыдалась, так, как хотелось: безобразно, некрасиво, но от всей страдающей души. Ее обида душила на Силду, которая оказалась такой суровой, и так жестоко их разлучила, на

Элоэна, который мог воспротивиться, но покорно уехал, на себя, что так глупо влюбилась...

Стадия рыданий прошла, и теперь Ирри только плакала — слезы никак не останавливались. Подушка была уже совсем мокрая и она стала ее переворачивать и заметила: рядом сидел Тийнего и тоже плакал.

— Ты чего? — шмыгая, спросила Ирри.

— Ты так страдаешь, что я не смог выдержать такой напор горя. Доча, хватит плакать, пойдем я тебя отведу попрощаться. Только тсс... матери ни слова. И Тимо возьми, он не выдаст, зато свидетелем будет, если что.

Ирри секунду соображала, потом вскочила, расправила костюмчик, шмыгнула носом:

— Я готова!

— А сапоги? — улыбнулся Тийнего.

— Ой, пап! — и слезы опять закапали на пол: Тийнего оказался таким милым.

— Хватит сырость разводить, а то простужусь.

Они тихонько спустились вниз, захватили Тимиозо, который слонялся на крыльце и прямо от порога ступили на тропу леса. Шли они долго, почти полчаса, Ирри начала беспокоиться, а вдруг Элоэн уже выехал в Ликис.

— Нет, я ему тоже тропу открыл, твоя мать просила, но... я немного их покружил, чтобы он остыл и подумал.

Внезапно они сошли с тропы и оказались перед тремя большими дубами, стоящими вдоль дороги и к ним как раз подъезжали три всадника.

— Доброго дня, уважаемый, — изобразил на лице широкую нарочитую улыбку Тийнего.

Элоэн, мрачный, не смотревший вперед, вскинул глаза на отца, потом увидел Ирри, все еще с красным носом и опухшими веками.

— И вам светлого благословения Васту, — медленно ответил Повелитель. Потом посмотрел еще раз на Ирри, она не могла понять, ну как он не чувствует ее любви? Она же готова умереть ради него прямо сейчас!

— Я могу поговорить с Иррьен? — торжественно спросил Повелитель.

— Пожалуйста, только далеко не уходите, — поклонился папочка Ти.

Элоэн вежливо предложил Ирри руку, как рыцари в десятом веке, вытянув вперед ее, и Ирри приняла ее. Мелькнула мысль, что она ни разу не видела этого в Лесу и как много еще не знает...

— Ирри, твоя мама просила меня не торопиться, дать тебе вырасти, выучиться, найти себя. А если и ухаживать, то по нашим обычаям, которые ты пока не знаешь и я, да, я обманул тебя... У нас эльфы до помолвки не целуются, так как при поцелуе идет взаимный обмен энергиями, происходит что-то вроде смешения. Это не приветствуется.

— Я сама тебя поцеловала, ты этого не помнишь, — шмыгнула носом Ирри. — Тогда, когда вы все заснули. Я так радовалась, что наконец-то смогу тебя безнаказанно поцеловать! А ты меня отругал!

Элоэн в порыве шагнул к Ирри, но запнулся под строгим взглядом Тийнего.

— Ирри, я не мог поверить, что ты моя саия эваи, и должен быть проверить. Ты принцесса Дираны, и потому играть твоими чувствами недопустимо.

— Но теперь-то? Скажи, что нас ждет? Ирвьен ведь захочет меня выдать замуж, да хоть в Индор. И что ты будешь делать? — Ирри повернулась к Элоэну. Она перестала чувствовать себя маленькой и влюбленной девочкой, но ощутила женщиной, готовой принимать удары судьбы.

— Я. Тебя. Ни-ко-му. Не отдам. — Медленно и раздельно произнес Повелитель. — Если только ты сама мне не откажешь.

— Нет, конечно, — выдохнула она, сделал шаг к нему и уцепилась рукой за его локоть. — Просто мне так много нужно узнать. Я ведь сейчас другая. И когда познакомлюсь с собой полностью, не знаю, кем буду. И захочешь ли ты быть со мной.

— Я знаю. Захочу. Этого не изменить. Я дам тебе время. Я не буду обузой тебе, просто мне очень плохо будет, когда тебя не будет рядом. И не забудь, я должен хранить твою жизнь.

— Ты уже ее сохранил, долг уплачен, — подняла глаза на него Ирри.

— Ничего подобного! Браслеты не исчезли? Значит, это навсегда, — улыбаясь, Элоэн поднял Ирри и поцеловал. Она обхватила его шею, закрыла глаза и отдалась поцелую, чувствуя безбрежную нежность к этому мужчине.

— Экхем, кхем, уважаемый, не увлекайтесь, — раздался где-то совсем рядом голос папочки Ти.

Элоэн оторвался от бархатных губ любимой, прижался щекой к ее уху и сказал:

— Возвращайся скорее, я буду ждать. Учись лучше, мне нужна мудрая Повелительница... Люблю тебя, моя саия эваи.

— Саои эво, ми каро, ла дре, — пробормотала Ирри.

— Что-что ты сказала?

— На древнем, предназначенный, моя нежность, для тебя.

— Уважаемый, прощание подходит к концу, отпускайте девушку, — громко объявил Тийнего.

Элоэн еще раз прижал Ирри к себе, поцеловал ее висок и поставил на землю. Ирри тотчас же захотелось плакать, как ребенку, у которого забрали игрушку. Когда она это сообразила, слезы мгновенно высохли.

Тийнего опять открыл тропу леса, но они почему-то шли медленно и другой дорогой. Ирри пришла в голову мысль, что отец специально дает ей время прийти в себя. Она догнала его и тронула плечо: